На краю. На последнем дыхании

      Стайлз едва разлепил глаза и осмотрелся. Он лежал в больничной палате, из приоткрытого окна дул прохладный ночной воздух, на диванчике у стены сопели Скотт и Лиам, стул справа был свободен, а слева на кресле сидел Питер и гипнотизировал взглядом собственную руку, которой сжимал его ладонь. Стилински улыбнулся. Он плохо помнил, что произошло, потому что отключился в машине отца где-то по дороге в больницу, полностью доверив себя Хейлу, который так и не выпустил его из рук. Рядом с ним было так тепло и спокойно, что даже не хотелось ни о чём думать.       — Хэй, — шепнул Стилински и погладил руку Питера большим пальцем.       Оборотень мгновенно встрепенулся и перевёл взгляд на новоиспечённого друида: немного бледный, глаза сонные, но губы растянуты в мягкой тёплой улыбке. Его человек, за которого мужчина волновался даже тогда, когда врачи сказали, что он практически в порядке. За это «практически» Хейл их едва не поубивал. Кажется, даже шериф дёргался меньше, хотя по его взгляду и было очевидно, что впереди у них будет очень серьёзный разговор. Впрочем, Скотт, едва вернувшись от Дитона и справившись о состоянии друга, дал понять то же самое.       — Привет, детка, — улыбнулся в ответ Питер. — Твой отец вышел за кофе, а пёс у Дитона, — сообщил мужчина, отметив мелькнувшую в карих глазах грусть.       Хейл чувствовал, что что-то происходит с ними, с их отношениями уже некоторое время, но всё никак не мог поговорить об этом со Стайлзом. Поверить в то, что парень к нему охладел, волк не мог, да и не было это правдой. Значит, проблемы крылись в чём-то другом. Стоило разобраться с этим до того, как Стилински решит всё сам за них обоих. Особенно теперь, когда юный друид — сладкая добыча практически для всех Альф Америки, потому что вряд ли кто-то мог пропустить такую вспышку магии. Теперь они в курсе, что Ногицунэ нет, и захотят попытать счастья со свободным шаманом.       — Ясно, — кивнул юноша и перевёл взгляд на окно.       В словах Питера он слышал только холод и даже его «детка» звучало не так, как раньше. Не так заискивающе, игриво, тепло, а как-то обыденно, словно бы вообще было произнесено по-привычке. Стилински прикрыл глаза, чувствуя электричество на кончиках пальцев (ему пока что было сложно это контролировать) и необъятное разочарование в себе. Глупо было надеяться, что он действительно нужен Хейлу, что оборотень может что-то к нему чувствовать. Глупо было влюбляться. Мужчина нахмурился и хотел уже что-то сказать, как дверь в палату открылась и на пороге появился Джон со стаканчиком кофе. Стайлз обернулся на звук и улыбнулся отцу, который поспешил обнять сына. Как бы оборотню ни хотелось, но ему пришлось выпустить руку парня и сдержать желание поговорить. На этот разговор у них ещё будет время. Позже. Когда парень уладит все вопросы со стаей и шерифом, когда адреналиновое напряжение схлынет и они, наконец, смогут остаться наедине. Шесть лет комы научили Питера быть терпеливым.       — Папа, пап, ты сломаешь мне рёбра, — просипел Стайлз, чтобы не говорить, что ему просто чертовски больно.       На самом деле, если бы кто-то попросил его пересказать всё, что произошло после встречи с Неметоном, он бы вряд ли смог, потому что едва помнил. Кажется, Купер выстрелил в него, но пёс сместил траекторию выстрела. Стилински плохо уловил тот момент, потому что основной задачей было удержать и успокоить всю полученную от мирового дерева силу. Её было много, и она оказалась довольно агрессивной (скорее всего, из-за той ситуации, в которой был принят дар) и с характером (как и сам Стайлз). В общем, юноша и сам не знал, как умудрился призвать своего фамильяра, начертать руны силы (иначе бы он в жизни не удержал руку Алана) и при этом ещё не устроить бурю. Наверно, уроки Неметона не прошли даром.       Джон отстранился от сына и внимательно посмотрел на него, пытаясь определить его состояние. Стайлз был бледным (Мелисса сказала, что он потерял много крови), определённо уставшим, глаза переливались серебристо-рыжими всполохами, что ясно говорило: он больше не человек. Но, в целом, ребёнок выглядел здоровым, если забыть, конечно, про пулевое ранение в боку. Дитон считал, что юноша, если постарается, сможет полностью поправиться через неделю, максимум, полторы. Что напрягало шерифа, так это то, что ветеринар такие свои выводы никак не комментировал и не объяснял, загадочно косясь на Питера и заявляя, что Стайлз им сам всё расскажет. Мужчина определённо готов был принять своего ребёнка любым, но всё-таки хотел выяснить, наконец, что происходит.       — Как ты, ребёнок? — спросил шериф, пересаживаясь на свой стул, потому что проснувшиеся Скотт и Лиам уже заняли места на кровати в ногах Стайлза, удобно откинувшись на спинку.       МакКолл, в принципе, не ждал никаких объяснений от друга, потому что по намёкам Дитона и всему тому, что он уже успел увидеть и проанализировать, было понятно: Стайлз — друид. Достаточно сильный, чтобы привлечь внимание многих Альф. Сам Скотт и не надеялся, что Стилински станет его эмиссаром, потому что прекрасно знал, что не Альфа находит для себя шамана, а наоборот. Если парень до сих пор не говорил ему о своих способностях, значит, магически они не связаны. Оборотню, в принципе, было всё равно, главное, чтобы Стайлз был в безопасности, а с тем, кого он выбрал в Альфы, всё с ним будет в порядке. Питер очень тщательно охраняет свою собственность. Об этом МакКолл не беспокоился.       Данбар так и вовсе ничего не ждал. То есть, ему, конечно, было любопытно, но не более того. Главное, что Стилински жив, в безопасности и относительно здоров. Лиам, разумеется, потом выскажет ему по поводу доверия и прочего, но сейчас ему просто хорошо и комфортно, потому что даже его вечно активный и шебутной волк спокойно улёгся калачиком, умостив морду на передних лапах, и умиротворённо задремал. Такое с ним случалось нечасто, так что Лиам наслаждался спокойствием.       — Неплохо, очень даже неплохо, — улыбнулся Стайлз и получил недоверчивый взгляд от Скотта. — Что? Ну, живот немного болит и я чертовски устал, рука дрожит, но, откровенно говоря, могло быть намного-намного хуже, потому что... ну, знаете, как это бывает, когда тебя похищают съехавшие с катушек родственники, уверенные, что всем твоим друзьям нужно запустить парочку аконитовых пуль прямо промеж неоновых глазок и ещё, ну чисто для профилактики, всадить омелы под милые мохнатые задницы, — затараторил Стилински. — Ну и было бы вообще зашибись, если бы вы нашли мой телефон. Я почти уверен, что моим святым долгом является позвонить Дереку и извиниться. Его дядюшка определённо не самый ебанутый в мире, — добавил парень и покосился на отца.       После этой длинной и содержательной тирады он смог, наконец, расслабиться и выдохнуть, потому что почувствовал себя в полной безопасности в кругу семьи. Всё напряжение ушло, позволив в полной мере ощутить поселившуюся внутри магию. Ему действительно не терпелось оставить Дереку очередное голосовое сообщение, потому что хмуроволк их слушал. Стайлз точно знал, что слушал, пусть и не отвечал (они и не нуждались в ответах). А ещё он хотел поговорить с Лидией, потому что ему определённо нужен совет о его отношениях с Питером, а тут вряд ли кто-то поможет лучше Мартин. Джексон наверняка всунет свои пять копеек, но даже его парень будет очень рад услышать, честное слово.       Первым после эмоциональной тирады Стилински не выдержал Скотт, который громко рассмеялся, убеждаясь, что его Стайлза не изменит и не сломает ничто, будь то Неметон, охотники или припадочные родственники. Следом за ним смех подхватили Лиам и Джон, сам юноша только шутливо нахмурился и надул губки. Единственным, кто веселья не разделял, был Хейл. Он только мягко улыбнулся, но Стилински видел, что улыбка натянутая, а в глазах ничего, кроме отчуждённости и холода. Друиду было больно от осознания того, что это, кажется, больше не его волк.       — Значит, друид? — больше констатировал, чем спросил, Скотт, отсмеявшись.       — Так уж вышло, бро, — пожал плечами Стайлз. — Не злишься? — с лёгкой опаской спросил юноша.       Теперь уже МакКолл пожал плечами. Он не злился, потому что не за что было злиться. Разве что за то, что раньше ничего не рассказал, но это было не так уж и важно. Лиам перевёл взгляд с Альфы на Стилински и вздохнул. Он мало знал о друидах, но понимал, что теперь друг и в половину не так уязвим, как было раньше, и это определённо очень хорошо. Джон же и вовсе не представлял, кто такие друиды и чем они занимаются, но, вспоминая психованную учительницу Стайлза, которая едва не принесла их в жертву, догадывался, что они довольно сильные ребята, хоть и уязвимые, как и любой человек.       — Ты — мой брат, Стайлз, так что плевать, если ты не можешь быть ещё и моим эмиссаром. Я всё равно всё ещё у тебя есть, — ответил Скотт и Стилински обнял его, наплевав на неудобную позу, боль в боку и скопившиеся в глазах слёзы.       — Спасибо, бро, — прошептал друид.       Джон с улыбкой смотрел на уже взрослых, но всё ещё мальчишек, радуясь, что они есть друг у друга, потому что в том водовороте событий, непростой жизни и опасностей, в котором они крутились, нужна поддержка и опора, нужен кто-то, кому ты будешь доверять безоговорочно, полностью, кто-то, в ком можно быть уверенным. Стайлз и Скотт — самые настоящие братья. Они выросли вместе, разделили на двоих столько секретов, неприятностей, горестей и счастья, что никогда и ни за что не предадут эту связь. Шериф не сомневался.       — Мама сказала, что дней через пять тебя выпустят, а сейчас отдыхай, бро, тебе это нужно, — сказал МакКолл, укладывая друга обратно и мимоходом вытягивая боль.       Все действительно засобирались. Питер ушёл первым без слов и прощаний, чем ещё сильнее резанул по сердцу юноши, Скотт — следом за ним, на прощанье ещё раз проведя рукой по повязке, Лиам с улыбкой поздравил с возвращением и, быстро обняв, выскочил за дверь. Джон не торопился. У него ещё был вопрос, который хотелось обсудить, потому что то, что он увидел сейчас, заставило его забеспокоиться.       — Стайлз, ты и Питер... Вы..? — спросил шериф, изобразив непонятный жест рукой, и надеясь, что вопрос ясен.       Он действительно был ясен, но как на него ответить, юноша не знал. Имя Хейла определённо навсегда выбито на его душе, как чёртово клеймо принадлежности, но вряд ли этого достаточно. Вернее, самому Стайлзу более чем, но не оборотню, похоже, и уж точно не отцу. Парень не хотел делать поспешных выводов, памятуя о словах мамы, и собирался поставить вопрос прямо, чтобы Питеру оставалось ответить только «да» или «нет». Без уловок, увиливания и прочего.       — Пока не знаю, пап, — покачал головой парень. — По закону жанра я должен выдать что-то, вроде: будущее размыто и неопределённо, история ещё пишется и всё в таком духе, но я, правда, не знаю, — усмехнулся, горько и устало, Стилински-младший.       Джон прикрыл глаза и вздохнул. Его сын был очень умным мальчиком, сообразительным и наблюдательным, но порой он не замечал очевидного, иногда действия для него обязательно необходимо было облекать в слова. Максимально простые и понятные слова, с чем Питер наверняка справится. Обязан справиться, во всяком случае. Шериф уж точно не готов был лезть в их отношения, надеясь на благоразумие обоих, потому что, ему казалось, в случае разрыва им обоим будет одинаково больно и плохо.       — Ладно, ребёнок, отдыхай. Я завтра привезу твой телефон и расскажу историю твоего похищения, — сказал Джон, поднимаясь. — Ты молодец, Стайлз, — улыбнулся мужчина и вышел.       Юноша проводил его глазами и откинулся на подушку. Ему определённо нужно было нормально поспать, а там видно будет. Это был длинный день, отнявший у него много сил, которые стоило бы восстановить. Что же до Питера, то с ним он разберётся позже. Когда выберется отсюда и начнёт хоть сколько-нибудь здраво соображать, чтобы руки не тряслись и язык не заплетался.       Выписали Стайлза через неделю, за которую от пулевого ранения остался только небольшой, ярко-розовый шрам. Магия помогала ему справиться со всеми последствиями встречи с дядюшкой, чтоб ему вариться в самом неудобном котле, мать его так. Сириус — пёс, спасший ему жизнь (да здравствует Роулинг, честное слово), — поправился ещё быстрее и отправился домой на три дня раньше самого друида. Фамильяр тосковал без своего хозяина, но пропустить собаку в больницу никто бы не позволил, поэтому с ним всегда был Скотт или Лиам, которые ощущались, как свои. Стилински же спешил закрепить свою связь с Сириусом, хоть и понимал, что способ ему совершенно не нравится (будь они прокляты, эти татуировки).       Больше всего этого его угнетали только мысли о Питере. За всю неделю Хейл ни разу не появился в его палате, не звонил и не писал, вообще не показывался никому на глаза. Это чертовски бесило Стайлза и, если уж откровенно, расстраивало. Он-то думал, что оборотень найдёт более элегантный, что ли, способ порвать с ним, но, видимо, это не в стиле Хейлов. Лидия считала, что он должен дать Питеру шанс объясниться и, как ни странно, Джексон был с ней полностью согласен.       Размышляя обо всём этом, юноша переступил порог пустого дома. Отец был на работе, Скотт и Лиам в Нью-Йорке улаживали вопросы своего поступления, Сириус у Дитона (шериф заберёт его по дороге домой), а Питер неизвестно где. Стилински специально не звонил ему и даже не тянулся по их связи, чтобы дать волку возможность самому решить, чего он хочет и каким видит их будущее. Вероятно, стоило узнать, не вляпался ли Хейл в очередную задницу, но сейчас больше всего хотелось принять душ и смыть с себя отвратительный запах больницы, чем Стайлз и занялся.       Поднявшись на второй этаж, Стилински сразу направился в ванную, где скинул вещи в корзину и с удовольствием забрался под прохладные струи воды. Благослови небо того, кто придумал душ. Вода, бьющая по плечам, расслабляла и успокаивала, уносила всю тяжесть больницы и неприятных мыслей. Неметон рассказывал, что у каждого друида есть своя стихия, которая помогает лечить свои и чужие раны, проводить ритуалы и получать информацию. У Дитона стихией была земля, у всем известного Дарака — воздух, Стайлз же всё ещё метался между огнём и водой. Нужно будет провести пару проверочных ритуалов, чтобы выяснить, какая из них ему больше подходит.       Перекрыв воду, Стилински обмотал бёдра полотенцем и направился в комнату, чтобы одеться и заняться ужином. Вечером вернутся Скотт и Лиам, которые прихватят по дороге Криса и Айзека, прилетающих сегодня из Франции, Лидия и Джексон обещали добраться сами, отец привезёт Сириуса и Мелиссу... От Дерека вестей не было, но их никто особо и не ждал, догадываясь, что всё у хмуроволка хорошо. Вернее, Стайлз всех в этом убедил, потому что знал наверняка. Чувствовал, ну да не суть.       В комнате юноша сразу поставил полумёртвый телефон на зарядку и включил ноут, планируя запустить свой любимый плей-лист или какой-нибудь фильм для фонового шума, пока будет возиться на кухне. Так оно веселее и отвлекает от ненужных мыслей об особенно вредных оборотнях, которые имеют неприятную привычку куда-то исчезать всякий раз, как что-то случается. Включив музыку, Стилински довольно закивал первым аккордам Maroon 5, обернулся, собираясь надеть уже что-нибудь на подсохшее тело, и едва не залез на стол, отшатнувшись назад и больно стукнувшись о деревянную поверхность поясницей.       — О чёрт! Чёрт, Питер, мать твою, как ты тут оказался?! — завопил друид, схватившись рукой за бешено колотящееся сердце.       Хейл сидел в кресле с довольной ухмылкой на губах в своей любимой чёрной футболке с V-образным вырезом, которая так потрясающе подчёркивала все прелести его фигуры: сильные руки, мощную шею, широкие плечи, литые мышцы груди... О чёрт, этот оборотень мог бы сниматься для журналов и красоваться на обложках, так он был хорош. Будь Стайлз проклят, если когда-то не считал тело Дерека идеальным, но потом... к чёрту, бэд вульф определённо переплюнул своего племянника. Иногда юноша задавался вопросом: что держит такого мужчину рядом с ним, а ответа не находил.       — Привет, лапушка, — облизнулся Питер, разглядывая парня. Он чертовски соскучился по своему мальчику. С момента, как они в последний раз были вместе в Нью-Йорке, прошёл почти месяц, и оборотню не хватало тактильного ощущения Стилински, не хватало их полуленивых разговоров, валяния на диване за просмотром фильмов, уютных вечеров на кухне за ужином или его приготовлением. Да блять, ему просто не хватало их отношений, какими они были до того, как юноша решил отдалиться от него, накрутив себя.       Сейчас его сладкий друид выглядел так привлекательно, что меньше всего хотелось о чём-то говорить. Скорее, даже наоборот, Хейла подмывало сдёрнуть это треклятое полотенце, так подло скрывающее от него всё самое интересное, собрать языком оставшиеся на бледной коже капельки воды, прикусить острыми клыками торчащие соски, чтобы услышать сдавленный вздох, сорвавшийся с манящих, немного обкусанных губ... Много чего хотелось, но уж точно не выяснять отношения. Увы, по-другому нельзя. Он всю неделю потратил на то, чтобы у них было это время, чтобы можно было никуда не спешить. Его, чёрт возьми, едва не убили пару раз за эту неделю ебанутые на голову Альфы, спешащие за новым друидом. Пришлось помучиться, чтобы разрулить ситуацию и при этом никого не убить и самому не сдохнуть. Так что теперь можно забыть на время обо всех притязаниях на парня.       — Где тебя носило, волчара? — спросил Стайлз, скрестив руки на груди.       Пристальный, жадный взгляд Питера напрягал и возбуждал одновременно, отвлекая от серьёзного настроения. Будь Хейл проклят, но Стилински, кажется, стал слишком сильно от него зависим. Зависим от властных прикосновений, от жадных губ и острых клыков, от силы и тепла, от чувства безопасности, от ночей в кольце надёжных и сильных рук. Он слишком сильно соскучился по всему, что так или иначе их связывало. Оттого больнее было представлять, что уже сегодня этого может не стать. Никаких пафосных сравнений с рухнувшим миром, который осыпался под ноги ранящими осколками раздробленной души, никакой зияющей пустоты и прочего розово-ванильного бреда. Всего лишь психосоматическая боль, не более того.       — Скучал, малыш? — игриво спросил Питер, надеясь сбить повисшее в воздухе напряжение.       — Нет, — без запинки ответил Стилински, хоть и понимал, что врёт.       Понимал это и Хейл. Он всё ещё надеялся развернуть разговор в мирное русло и направить по пути, более приятному им обоим, но ясно ощутимая горечь и разочарование убеждали его, что не всё так просто. Стайлз, похоже, слишком далеко зашёл в своих копаниях и подозрениях, и эта больничная неделя явно не пошла ему на пользу, скорее, даже наоборот. Юноша, кажется, окончательно запутался и пора бы со всем разобраться, иначе Питер рискует потерять его.       — Врёшь, детка, — фыркнул оборотень и поднялся. — Стайлз, что происходит? — спросил он, нависнув над парнем, оперевшись ладонями о стол по обе стороны от бёдер юноши.       Мужчина был так близко, что Стилински буквально ощущал жар, идущий от его тела, дышал в губы, теряясь в голубых глазах и дурея от запаха морозной хвои, принадлежащего оборотню. Их тела практически соприкасались, разделённые всего несколькими миллиметрами воздуха. Всё это выметало из головы друида любые адекватные мысли, оставляя только желание. Дикую, инстинктивную потребность зарыться пальцами в волосы, притянуть ближе, поцеловать, впитать в себя его запах.       — А это, волчара, отличный вопрос, — кое-как собравшись с силами, заговорил Стайлз. — Я им уже давно задаюсь, потому что совершенно не понимаю, что между нами происходит. То есть, ты приезжаешь, когда хочешь, и всё время, что ты рядом, мы не расстаёмся от слова «вообще», но так же легко ты можешь исчезнуть и не давать о себе знать на протяжении нескольких дней. Ты никогда не целуешь меня первым, но оставляешь на теле столько меток, что я становлюсь похож на долбанного жирафа. Ты ни разу, ни одного чёртового раза не сказал, что ты ко мне чувствуешь, но стоит тебе увидеть меня с кем-то другим, как твои волчьи фонари мгновенно начинают отсвечивать. Это ненормально, Питер, абсолютно ненормально, потому что, чёрт возьми, я люблю тебя и откровенно заебался уже ломать голову над тем, что для тебя эти отношения, — Стилински говорил быстро, кажется, даже на одном дыхании, то и дело задевая мужчину руками в попытках активно жестикулировать.       — Воздух, — бесцеремонно перебил его Хейл и провёл носом по щеке юноши.       Стайлз задрожал от этого прикосновения, а ещё от тихого, с хрипотцой голоса, от соприкосновения тел и от того, как идеально они впаивались друг в друга. Голова закружилась, и больше всего хотелось вцепиться в плечи оборотня, чтобы не упасть из-за подгибающихся ног, но друид только сжал пальцы на столешнице, потому что внутри всё ещё ворочались сомнения и недосказанности, потому что слова мужчины ровным счётом ничего не объясняли.       — Что? — спросил Стилински, но голос его дрожал.       Хейл довольно усмехнулся и поцеловал парня за ухом, наслаждаясь его реакцией, усилившимся запахом возбуждения, желания и растерянности. Оборотень чётко уловил в тираде Стайлза самое главное: он его любит. Всё остальное, откровенно говоря, не имело никакого значения, потому что парень сам себе понапридумывал глупостей и сам же в них поверил. Это легко исправить, чем они и займутся прямо сейчас.       — Наши отношения, детка, для меня — воздух, раз уж ты спросил, — пояснил Питер, гладя руками спину парня и целуя его шею. — Мне совершенно точно нравится всё, что между нами происходит, и, раз уж ты такой недогадливый, я люблю тебя, — улыбнулся он.       Стайлз положил ладони на лицо Хейла и, отстранив его от себя, заглянул в глаза. Несмотря на извечную ухмылку, взгляд вервольфа был серьёзным. Он не шутил, не лгал и не увиливал. Он правда хотел этого, дорожил их отношениями и им самим. Зарывшись пальцами одной руки в волосы Питера, Стилински притянул его к себе и поцеловал, отбрасывая прочь любые сомнения и страхи. У друида всегда рвало крышу от поцелуев волка, от того, как соприкасаются их губы, как оборотень уверенно проскальзывает языком в его рот, как притягивает к себе за талию, как позволяет перехватить инициативу, покусывая его губы, как отвечает потом тем же. Это — лучшие поцелуи в жизни Стайлза. Пусть ему было особо не с чем сравнивать, но это было и не нужно.       Хейл уверенно подхватил Стилински под ягодицы, поднял, заставив обхватить себя ногами за талию, и двинулся к кровати. Полотенце скользнуло само, оставляя юношу полностью обнажённым и открывая его стояк. Друид, впрочем, не стеснялся, только крепче прижимался к любовнику, потираясь своим стоящим членом о его ширинку и заставляя оборотня нетерпеливо взрыкивать. Мозг, как и всегда, капитулировал под напором страсти и дикого желания.       Мужчина поставил на кровать одно колено, осторожно опуская своего любовника на постель и разрывая поцелуй. Стайлз тут же содрал с него футболку и стал целовать шею, плечи и грудь, пока мужчина избавлялся от обуви. Сбросив, наконец, туфли и носки, Питер опрокинул юношу на кровать и навис над ним, вглядываясь в шальные глаза цвета жидкого золота. Тело друида покрылось испариной, которую волк с удовольствием слизывал с бледной кожи, обводя языком каждую родинку, покусывая особенно чувствительные места и оставляя мокрые дорожки, которые быстро покрывались мурашками.       — Я скучал, волчара, я так скучал по тебе, — прохрипел Стайлз, когда Питер перевернул его на живот и поставил на четвереньки. — Верхний ящик, — добавил он, прогибаясь в пояснице и шире расставляя ноги.       Оборотень быстро поцеловал его в лопатку и извлёк из указанного места смазку. Обоим не терпелось перейти к самому интересному и долгожданному этапу их воссоединения, но оба же и понимали, что месяц — слишком большой перерыв, чтобы пренебрегать подготовкой. Когда первые два пальца проникли в неподготовленную дырочку, Стилински взвыл на одной ноте от наслаждения и прогнулся сильнее, выпячивая задницу, по которой оборотень с удовольствием шлёпнул. На нежной коже почти мгновенно проступил красный след от удара, который мужчина любовно огладил, не забывая двигать пальцами, растягивая парня.       Стайлз стонал и громко ругался, виляя задницей и прогибаясь так развязно, как ни одной шлюхе и не снилось. Кажется, Хейл совершенно его развратил, потому что единственное, о чём сейчас мог думать парень, так это о длинном, толстом члене мужчины в своей заднице, о том, как Питер будет втрахивать его в кровать, оставляя укусы на загривке и плечах, в кровь когтями раздирая бёдра и бока, а сам он при этом будет визжать, как податливая, текущая сучка, умоляя двигаться быстрее и жёстче. Все эти мысли заставляли его активно насаживаться на уже три пальца волка, стонать громче и прогибаться глубже, что, в свою очередь, выглядело до того пошло и горячо, что лишало вервольфа остатков терпения.       — А я-то как скучал, детка, — прорычал Питер, приспуская штаны.       На то, чтобы снять их полностью, сил уже не было. Ему жизненно необходимо было оттрахать эту маленькую, скулящую сучку, чтобы все сомнения о сути их отношений вымело из его хорошенькой головки вместе с выламывающим кости оргазмом. Стайлз шумно выдохнул, ощутив у своего входа крупную головку, и максимально расслабился, облегчая проникновение. Хейл легко скользнул в растянутую, расслабленную дырку и довольно зарычал, сильнее сжимая пальцы на подрагивающих бёдрах.       Двигался он неторопливо, но резко, то почти полностью выходил из желанного тела, наслаждаясь тем, как покрасневшие края дырки пульсировали вокруг его члена, то входил до самого основания, шлёпая тяжёлыми яйцами о ягодицы партнёра. Стайлз отзывался на каждое движение стонами и вскриками, подмахивал задницей и сжимал мышцы ануса, подводя их обоих к краю. Через неимоверное количество времени, сравнимое с бесконечным мгновением, Питер зарычал и задвигался быстрее, давая понять, что его оргазм близко. Стилински опустил руку на свой член, едва удерживая тело на дрожащих конечностях, и стал дрочить себе, вскрикивая на особенно жёстких и глубоких толчках. Каждая мышца в их телах напряглась, нервы звенели, как перетянутые струны, а перед глазами плыли цветные круги.       Стайлз кончил первым, проорав что-то невразумительное, и упал лицом в подушку, переживая свой оргазм и поскуливая от быстрых движений Питера. Хейл зарычал и вцепился в загривок друида, кончая глубоко в жадную дырочку. Он с трудом заставил себя выйти из Стилински и лечь рядом, а не просто рухнуть сверху на парня. В комнате пахло сексом, лесом и магией. Ему нравилось.       — Я люблю тебя, волчара, — прошептал Стайлз, целуя мужчину в плечо.       — Я тебя тоже, лапушка, и не сомневайся в этом, — ответил Хейл, устраиваясь на боку и поглаживая поясницу лежащего на животе парня.       — Больше никогда, Питер, обещаю, — улыбнулся друид. — Поможешь с ужином? — спросил он, на что получил довольную усмешку.       Вечером им даже не пришлось никому ничего говорить. Волки всё поняли по запаху, Лидия и Мелисса — по счастливому блеску глаз, одинаковому у них обоих, Крис и Джон — по засосам, периодически мелькающим из-под одежды. Никто ничего им не сказал на эту тему, даже Джексон, просто искренне порадовавшийся. Пожалуй, этот вечер ознаменовал начало новой жизни для каждого из них, и даже Дерек, переслушивая в который раз сообщения от Стайлза, задумался над тем, чтобы вернуться домой. К своей стае. К своему друиду.