POV Велиор
Обожаю утренний секс, пока кто-то жарит на кухне тосты, я жарю в своей постели очаровательного скромного мальчика. Правда, лучше на время забыть о том, что это сын моего друга, чтобы совесть, которую я пытаюсь уничтожить много лет, но та оказывается даже более живучей, чем кошки с их девятью жизнями, не поднимала голову. Трахать Игоря было безумно приятно. Его узкая еле растянутая задница, скромные телодвижения, вечно прячущийся куда-то взгляд и красный румянец возбуждали меня сильнее, чем даже специальные препараты или наркотики. Но, несмотря на внешнюю скромность, видеть вожделение и страсть в его глазах было наивысшей наградой, будто я послужил ему наставником, раскрывшим новый уровень наслаждения. Я, будто обезумев, трахал парня, даже не прикасаясь к его члену, а тот будто и не замечал этого, издавая сладостные стоны на каждое движение, подмахивая, будто пытаясь задержать меня чуть подольше, сжимая мышцы. Но больше всего я удивился тому, что он кончил без прикосновений к члену, только от моих фрикций. Прогресс на лицо. Я до этого и так еле сдерживался, потому практически сразу же излился, заполняя его зад спермой. Это будто вернуло нас к жизни. Я посмотрел на эту только что оттраханного скромника, активно мне подмахивавшего, и не удержался от колкости: — Ну что, понравилось? — наш мистер Скромность только потупил глаза, как девочка на первом свидании, но я заметил невысказанное «Да». — Вижу, что понравилось. Я усмехнулся, поднимаясь с кровати, отмечая мысленно, что ложе выглядит так, будто мы всю ночь боролись, но сильнейший так и не был определен: матрас перекошен, с одной стороны нависая над полом; кое-как держащийся на нем пододеяльник ужасно грязный; одна подушка на полу, вторая стоит колом посреди кровати, как непокоренный пик; одеяло где-то в Нарнии: в обозримом пространстве его нет (видимо, сдергивая импровизированный кокон с этой бабочки, я закинул его в неизвестные дали). А посреди этого великолепия лежал довольно красивый парень, все еще тяжело дышавший и раскрасневшийся. Ужасно сексуальный. Отвести взгляд было действительно сложно, но я все же смог справиться. — Мне нужно на работу, тебе, наверное, тоже, но если нет — можешь оставаться сколько хочешь. Но я сейчас иду в душ. Мое воображение рисовало прекрасные картины: как я приставляю его к холодному кафелю, вбивая в парня свой член, а по нам стекают прохладные струи, лишь немного охлаждая наши разгоряченные тела. Но я быстро развеиваю представившуюся картину: на это у меня времени точно нет. Игорь кинул быстрый взгляд на часы, после чего его румянец сменился какой-то болезненной белизной. Лицо исказилось, будто в ужасе. Но не успел я уточнить, что же такого успело произойти за секунду (я уже говорил, что хамелеон может только позавидовать скорости моего любовника?), что он так стремительно поменял окрас, теперь сливаясь с белой простыней, как он сам еле выдавил: — Мне тоже нужно на работу… и в душ! — это звучало так жалобно, что я не удержался от улыбки. Я предложил ему совершить омовение по раздельности, иначе я был уверен, что просто не удержусь от воплощения той картины, что возникла в моей голове. Парень согласился, тяжело, пытаясь не переносить вес на пятую точку, полувстал-полусполз с кровати. Не желая наслаждаться его муками (что подозрительно: обычно я не страдаю альтруизмом, но его случай вообще особенный какой-то), я прижал его к себе, приподнимая над полом: небольшая разница в росте в мою пользу позволяла мне это сделать, таким образом транспортируя в ванную. Тот, недовольный, громко возмущался, но я не поспешил напоминать ему, что могу делать с ним все: слушать его крики довольно забавно. Поставив парня на твердую землю, я покинул помещение, оставляя любовника наедине. Быстро приняв душ в другой ванной, я переоделся в принесенный прислугой рабочий костюм, проследовал в кабинет, привычно набирая шестнадцатизначный код от сейфа: я помнил, что здесь у меня была нужная мне сумма. Обычно я не храню деньги дома, предпочитая пускать их в рост, оставляя себе на мелкие нужды пару карт и счетов, но тут мне вернули долг наличкой, и я не успел перевести их в электронный эквивалент. Сейчас это было очень кстати. Отсчитав нужную сумму, положив их в небольшую коробочку, я вернулся в свою комнату, сразу встретив там Игоря, что поправлял галстук, стоя у зеркала. Я отдал ему коробку, поясняя, что это. Парень что-то невнятно проблеял, видимо, не ожидая, что я сдержу свое слово (не очень-то высокое у него мнение обо мне, стоит отметить). — Ты сегодня на редкость общительный, — со смешком отметил я его коммуникативные способности, но потом быстро перешел на деловой лад: — Пойдем, тебе же тоже на работу нужно? Игорь торопливо закивал, делая малюсенький шаг в сторону двери, сразу же немного кривясь, явно пытаясь делать это незаметно, затем еще один. Если мы будем таким образом ползти, то на работу я в этом году не попаду уж точно… Я подхватил парня на руки, что сразу вызвало в его «настоящей мужицкой душе» возмущение. Как же так — его таскает на руках парень… который его трахал. Какой кошмар! Я вот был бы не против, чтобы кто-нибудь меня потаскал… Мы расстались, рассевшись по разным машинам, после чего я резко вывернул руль, выезжая с парковки: ехать до работы было всего ничего, но все равно я превысил лимит времени, данный мне Келем. Наконец я приехал на работу, неспешно направился в кабинет: если ты уже опоздал на четыре часа, то есть ли смысл пытаться выиграть лишнюю минуту. Мои неспешный темп не вызывает вопросов, а бегущее начальство, во-первых, теряет авторитет, а, во-вторых, вызывает у людей панику. Кель, когда я резко распахнул дверь его кабинета, зло набирал кому-то, видимо, мне, потому что при явлении Христа народу тот быстро скинул вызов, вперив злой взгляд в мою персону. — Неужели это Велиор решил почтить нас своим светлым ликом! — квинтессенция возмущения резала по ушам, несмотря на то, что вампир не повышал голос. — Я давал тебе возможность самому решить проблемы… научиться самостоятельности, — чуть улыбнулся я, но тон оставался грустным, — а ты не справился… — но, видя, что секретарь не настроен на шутливый лад, я перешел к делу: — Ладно, что у нас плохого?***
Плохого оказалось по истине много, потому освободился я только под вечер, да и то мы с Келлем еле-еле успели до десяти часов разобраться со всеми актуальными вопросами. Устав от тяжелого дня, мы завалились с ним в ресторан неподалеку, голодные, как волки. Утолив первый голод, мы наконец начали переговариваться уже на личные темы, на которые во время рабочего дня просто не было времени. И вопрос об Игоре не заставил себя ждать — он был первым: — А что это за парень, с которым я тебя застал сегодня утром. Я его раньше не видел с тобой. Опять очередной человечишка? — Это сын Константина Левинова — Игорь. И да, он человек. Почему-то сказать своему лучшему другу о том, что я плачу ему за секс, я не мог. Как-то стыдно, что ли. Совесть опять показала свою голову? Да когда же ты, наконец, помрешь! — Неплохо ты развлекаешься… Но тебе не надоело с этими человечками? Они же так слабы и недолговечны, плюс, необразованы, вследствие своей недолгой жизни… Этот разговор он начинал довольно часто, не понимая мою увлеченность людьми. Но я уже множество раз объяснял другу, что да, я больной извращенец, но импульсивные люди заметно отличаются на фоне других рас своей нестабильностью и быстрым развитием. А Игорь отличался и от них… — Чем же? — уточнил Кель, зацепившись за последнюю реплику, что я произнес как-то автоматически, совершенно не планируя. — Не знаю. Я давно его хотел: целых восемь лет. Вчера, когда я встретил его, понял, что непременно должен исполнить это желание. И да, это было превосходно, — при воспоминании о шикарной ночи пах отозвался приятной ноющей болью. Член и зад уже соскучились по парню, мечтая оказаться рядом с ним. Да я и сам ужасно хотел прижать теплое тело к себе, а после разложить его прямо на этом столе. Заметив мой плотоядный взгляд, друг помахал перед глазами, приводя меня в сознание. — Земля вызывает Веля! Как вы меня слышите? — Первый, первый, я второй, пятый гонится за мной, — вспомнил я почему-то детскую поговорку, сам отмечая, что залип, зависнув где-то в своих фантазиях. А воображение у меня всегда было богатым… Чуть отпив вина, вампир коротко бросил: — Хочешь, испорчу тебе настроение? Я только широко усмехнулся, оголяя клыки: — Хм, не очень, если честно. Ты мне вообще мешаешь фантазировать о жарком сексе. — Я договорился от твоего лица о завтрашней встрече с Шеоной — ты же знаешь, она к тебе неровно дышит, потому ни о ком другом слышать не хочет. Я только разочарованно выдохнул: эта девушка действительно постоянно оказывала мне знаки внимания, намекая, что совсем не прочь перейти на новый уровень отношений. Но да, несмотря на мою бисексуальность, ложиться с вампиршей у меня желания не было. Секс с ними напоминал половой акт с резиновой куклой: они и в момент возбуждения держали маску холодного отчуждения. Если же ее каким-то чудом сорвать, то они просто скатывались на истерику: негибкая психика, непривычная к такому, просто ломалась, как ваза в руках пятилетнего шаловливого пацаненка. Вдобавок, секс с Шеоной может иметь серьезные последствия, в виде ее желания установить со мной какие-то постоянные отношения. А тут и глазом не успеешь моргнуть, как мое холостятское гнездышко оккупирует снежная королева… Знаем, летали. Нет, спасибо. — Ладно… — махнул рукой я, понимая, что отношения с Шеоной крайне выгодны нашей фирме, но тут меня прошило от осознания одного факта: — Завтра? Завтра у меня другие планы. Друг нахмурился, не понимая, о чем я говорю. Чуть придвинувшись, он уточнил, какие. На что я честно сказал, что должен встретиться с Игорем, впрочем, не упоминая, что меня как-то нездорово влечет к этому человеку. Никогда я так долго не был под впечатлением от секса. — Я перенесу встречу на более ранний срок, тогда успеешь и туда, и туда, — предложил друг то, до чего мой затуманенный мозг самостоятельно не дошел. Очевидно, что это парень плохо действует на мою соображалку: его голый стесняющийся вид, возникающий то и дело в сознании, буквально занимал всю мою операционку. Не знаю, почему его тело, даже не отличающееся особой красотой, вызывало во мне такую реакцию: у меня было множество любовников, что были красивее Игоря, выносливее, сексуальнее, пошлее, подкованнее в вопросах секса. Но к ним меня не тянуло, будто магнитом. Похоже, я окончательно тронулся…***
POV Игорь
Работа была окончена, потому я быстро собрался, накинул на себя куртку, даже не застегиваясь, и побежал на автобусную остановку. Я ужасно хотел обрадовать Соню, сказать ей, что я нашел деньги на лечение, и теперь она будет здорова… Автобус не ехал, как мне показалось, целую вечность, но потом он вез меня домой так медленно, что казалось, что я быстрее бы добежал бы сам. Наконец транспорт остановился на нужной мне остановке, и я выскочил из него, как черт из табакерки, и, чуть поскальзываясь на скользких опавших листьях, которыми был усеян весь мой путь, пробежался до подъезда. Взобрался на третий этаж, быстро нашарил в кармане небольшую связку ключей, сразу же отмечая нужный. Дернул за ручку, открывая противно скрипнувшую дверь. В доме было тихо и темно. И как-то неприятно. Воздух был спертым, будто неживым. Ужасно неприятная атмосфера тяжелой болезни, боли и страданий всегда давила меня, особенно при воспоминаниях о том, как выглядела эта квартира до недуга Сони. Я дернул выключатель, но лампочка загорелась только одна — над входом. Я вспомнил, что остальные перегорели, а у меня совсем не было времени, чтобы этим заняться. Повесив куртку в шкаф и стянув ботинки, я прошел в темноту, ориентируясь по памяти. В спальне темнота, лишь немного разгоняемая далекой лампочкой, навевала какие-то нехорошие мысли: я не слышал Соню, которая обычно всегда здоровалась со мной. Я в панике зашарил по стене, неспособный отыскать включатель в собственном доме от того ужаса, что я мог не успеть. А если… нет! Она жива! Должна быть жива! Неохотно загорелся тусклый свет, освещая лежащую посередине кровати девушку: блондинка, кожа которой мне показалась пепельной. За время болезни она заметно осунулась, истощилась, под закрытыми глазами пролегли синяки. Ее рот был приоткрыт, а сама она не шевелилась. Я бросился к ней, щупая пульс. — Соня, Соня, Соня… — тараторил я, как умалишенный. Пульс все никак не хотел нащупываться, отчего я чуть с ума не сошел, страшась того, что принять смерть любимой я не смогу. Но, наконец, я смог почувствовать слабую пульсацию, медленную, будто сердце ее билось с неохотой. В панике я нащупал в кармане телефон, договорившись с клиникой на срочную транспортировку девушки в больницу. Я ужасно боялся того, что могу ее потерять. Хорошо, что благодаря Велиору у меня есть деньги. Сейчас я понял, что все, что происходило между мной и вампиром этой ночью, не имеет никакого значения по сравнению с моей женой, что явно была на грани жизни и смерти. Она была без сознания, ведь она так и не очнулась, несмотря на все мои попытки… Я сжал ее руку, опасаясь трогать ее где-то еще, чтобы не навредить, и, склонившись над телом любимой, горько заплакал.