POV Велиор
Ничто не может длиться вечно. Как там написано было на кольце Соломона? «И это пройдет». Да, последние минуты счастья самые сладкие и томительные. Смотреть на того, кто тебе дорог, но отдавать его другому и страдать. «Что? Я заговорил как какая-то ванильная девочка? Может, еще поплакать?» Я сам вез Игоря к жене. Не знаю, может это какая-то изощренная форма мазохизма? Парень, как-то виновато смотря на меня, хотел вызвать такси, но я решил довести его до больницы, на выписку жены, которая переводится на домашнее лечение. Прогнозы крайне оптимистичные, она шла на поправку, раковые клетки, вроде как, были побеждены, или же затаились, давая своей жертве время. А я болел за них… Глупо, наверное, оплачивать чье-то довольно дорогостоящее лечение, надеясь, что оно не поможет?.. Мда, когда я превратился в такую размазню? Перед смертью не надышишься, но я мучительно пытался насладиться каждой секундой того времени, что мы были с Игорем. Я даже забыл практически про тот инцидент с отравлением, хоть мне до сих пор хотелось выяснить, кто это сделал, но это отошло на второй план. Я ехал ужасно медленно, но все же мы добрались до больницы. Дальше какие-то формальности, росписи, отметки, рекомендации — я не запомнил ничего из этого. Вышла эта девушка, которую я сам был готов уничтожить, но… что я могу сделать, если это выбор Игоря? «Нет, серьезно, надо заканчивать с этой драмой. Нужно нажраться. По-мужски. В говно. В сопли. Забыть все это. Ну, повеселились, потрахались, все, хватит. Как обычно. Просто ради веселья. Разве тебя, успешного бизнесмена, бессмертного вампира, крайне привлекательного молодого человека волнует какой-то смертный?..» Да. Вырвала меня из размышлений робкая просьба этой девушки поговорить со мной наедине. Я сразу согласился. Ох, знала бы она, что я могу ей рассказать… — Я хотела поблагодарить вас за всю вашу помощь, что вы мне оказали. Если бы не вы, я бы сейчас была мертва. — Не стоит благодарности, — чуть улыбнулся я. Маска на моем лице непоколебима, только она могла помочь мне скрыть злобный оскал, что так пытался выступить за плотно сжатыми губами. Девушка схватила меня за руку, будто пытаясь найти опору. Я уж подумал, что ей стало плохо, но она продолжила: — Я не знаю, почему вы так добры ко мне, не знаю, как вернуть вам долг… — Не стоит, — покачал головой я. — Ну как же… вы потратили столько денег, чтобы спасти меня… — немного озадачено протянула она, но я лишь аккуратно освободил руку и пошел. «Разве дело в деньгах? Нет, я просто дебил, что не прибил тебя. Неужели во мне еще есть капля совести? Нет, серьезно, легкий удар — и девушка скорее всего не переживет этого. Один удар — и я буду с Игорем. Но я не могу». Я вышел на улицу через черный вход, сел в машину. Ударился головой об руль, отчего машина громко просигналила на всю улицу. Но я даже это не заметил. «Зачем я сюда поехал? Неужели для того, чтобы пощекотать себе нервы. Так они и так ни к черту. Неужели я страдаю ревностью?» Нет. Я ей наслаждаюсь. В приступах жалости к самому себе. Все. Хватит. Я поднял голову, заводя машину, резко стартанул с места, будто мне совсем не жаль покрышек. Да и осень — не лучшее время для стритрейсинга. Никто не знает, под какой лужей скрывается яма. Но разве это важно? Сейчас нужно как можно быстрее добраться до Келя — желание выпить откровенно гнало меня вперед. Резкая остановка, от которой меня чуть не вынесло через лобовое (пристегиваться я не стал), и вот я уже у дома друга. Келл — мой личный секретарь, который не раз уже доказал свою верность. Пожалуй, он единственный вампир, которого я могу терпеть (или он меня, что вероятнее). Мы с ним примерно одного возраста, но ему по наследству не досталась фирма влиятельного родственника, как мне. Зато голова у него всегда была на плечах. Жил он один, если не считать сестру, которая часто у него ошивалась. Она была совсем мелкая — около двадцати лет, что по вампирским меркам младенец. А больше у моего друга никого никогда не было. Даже пассий он никогда не таскал в дом, предпочитая трахаться на чужой территории. Постоянных отношений у него не было, насколько я помню, никогда. — Велиор, это вы? — знакомый голос Элики, сестры Келя, про которую я только вспомнил. — Конечно я, кто ж еще может на моей машине приехать? — усмехнулся я, на что девушка сразу же улыбнулась в ответ. — Как у вас дела? Как ваш человек поживает? — Эли, не забивай голову. Он не мой. У него жена есть, — махнул рукой я, на что девушка поменялась в лице. — А я думала, что… Девушка, как и многие примерно в ее возрасте, страстная поклонница, как она называет «яоя» или «слеша». По-обычному — мужских гомосексуальных отношений. Насколько я знаю, она часто смотрит какие-то мультфильмы, комиксы и прочее, где только есть слово «гей». А когда она узнала, что я бисексуален, она мгновенно начала строчить какие-то рассказики на тематический сайт, где пасутся ей подобные. Вот шуму-то было, когда Кель узнал, что там был в подробностях описан наш с ним секс. Я тогда только посмеялся, поговорив с Элей, объяснив, что между нами никаких отношений быть не может. Мы — друзья. Да и Келю нравятся только девушки. Попутно она из меня начала выпытывать подробности моей личной жизни, и теперь, слава Демиургам, на сайтике мы не занимается регулярным сексом с другом. Зато я — частенько… А уж когда она услышала про наши с Игорем тайные отношения, вопреки обществу и его жене, то глазки ее загорелись вдохновением. Я уверен, что рассказик уже пишется. Но Эля не любит грустных концов, а это — жизнь, а не ее глупые фантазии. Тут хорошие концы вымерли еще до моего рождения. — Что он бросится мне на шею, сказав, что после секса за деньги он осознал, что всю жизнь любил меня и готов разделить со мной свою старость? — я криво усмехнулся. — Эли, так не бывает. Максимум, что может быть между вампиром и человеком — секс. Девушка расстроенно повесила нос, пробормотав что-то про то, что «читатели не любят, когда нет ХЭ». Мне даже как-то стало совестливо портить розовый мирок, в котором живет юная авторша, ей же еще учится нужно, а то медицинский — это серьезно. Тем более что она вроде как серьезно хочет стать химиком, как ее друзья, да и разбирается она в этом неплохо, часто посещая лаборатории друзей. Если бы еще не ее «писательство»… — А где твой брат? — спросил я, чтобы нарушить неловкое молчание. — В кабинете, — махнула она, а я направился к заданной координате, помня, что там есть прекрасный бар. Стучать я не стал, а лишь резко дернул дверь от себя, отчего друг дернулся, будто его застали за чем-то предосудительным. Он бросил взгляд на меня, а потом обратно в какие-то бумажки. — Прости, что я к тебе так ворвался. Давай бухнем? Друг только грустно выдохнул, сразу понимая, что произошло. Я ему говорил, что совсем скоро все закончится, и Игорь отправится обратно в лоно счастливой семьи. Кель встал, доставая бутылку виски и ставя ее на стол, а рядом две стопки. — Рассказывай, — кивнул он, разливая напиток по стопкам.***
— Мда, невесело тебе. Вот почему любовь — такая сука? Почему вечно мы любим не тех, кого нужно? — пьяно выговаривал Кель. — Но я тебе завидую, ты хотя бы со своей любовью жил и регулярно трахался. Я удивленно посмотрел на друга. Давно мы с ним не допивались до таких откровений. — А ты кого-то любишь? Друг понял, что сболтнул лишнего, промолчал, но я лишь подлил ему — под водочку (на которую мы перешли после того, как кончились и виски, и коньяк) всегда личные секреты рассказывать проще. И действительно, через пару стопок друг уже не думая ни о чем, рассказывал мне о своей любви, которая меня крайне удивила… — Почему ты не ценишь своего счастья? Тебя любит самая лучшая девушка, а ты вместо этого страдаешь по какому-то смертному, которому ты можешь только свистнуть, и он будет у твоих ног. — Стоп, ты сейчас о какой девушке? — я попытался сфокусировать взгляд на друге, что уже было трудно сделать. Перед глазами все плыло, а голова будто кружила по комнате. — О Шеоне, естественно, — смело вливая в себя еще стопку, ответил друг. Вот тут я впал в ступор. Кель, который вечно меня сватал с вампиршей, ее же и любит? Что за бред. И будто отвечая на мой вопрос, друг продолжил: — Я ведь и хотел вас свести, зная, что она любит тебя, чтобы она была счастлива. Это Элика вечно со своею страстью к геям говорила, что ты должен быть со своим человеком, а я… — заметив мой взгляд, друг продолжил: — Да, она знала о моих чувствах, но разве я могу что-то сделать… В моей голове забилась какая-то мысль, которая пыталась найти выход из залитых алкоголем недр сознания. Подсознание буквально хотело мне что-то донести, но я был слишком удивлен новостью, так что просто отмахнулся. — А ты пытался? — Да, но она и слушать не хотела. Ей нравишься ты. Да ты все-таки владелец фирмы, — он горько влил в себя еще стопку, быстро наливая себе еще. — Мда, — глубокомысленно произнес я, после чего установилось молчание, прерывающееся лишь глотками Келя. — Кстати, ты действительно думал, что Шеона могла тебя отравить? — спросил друг после долгой паузы. — Она явно на такое не способна. Да и она слишком умна для этого… «Да, он прав, это мог сделать только кто-то либо слишком уверенный, что останется в тени, либо очень глупый. Да и тот, кому это может быть выгодно, а что если…» Я застыл с поднесенной ко рту рюмкой, наконец поняв, кто это сделал. И да, мысль не зря меня долбила, ой не зря…POV Игорь
Возвращаться домой было тяжело, будто не был тут не пару месяцев, а несколько лет. Все казалось неправильным, ненастоящим. Даже жена, что обычно была очень разговорчивой, почему-то даже не смотрела в мою сторону. Она серьезно изменилась после больницы, и даже не столько внешне, хоть не отметить этого нельзя: бледность, болезненная худоба, жидкие волосы, впалые щеки, синяки на руках. Она словно стала на десяток лет старше. А я даже не знал, что мне ей сказать, будто между нами выросла стена из недомолвок. Я покормил ее, а потом начал прибирать квартиру — за месяц она порядочно так обросла пылью. Соня лишь молчаливо смотрела телевизор. Зато она изменилась в лице, когда проведать ее пришел ее бывший лекарь. Тот лишь поинтересовался, как она себя чувствует, а девушка уже широко улыбалась, так, как не улыбнулась мне ни разу с тех пор, как вышла из больницы. Они разговаривали о чем-то медицинском, в чем я совсем не разбирался, а я сидел на кухне, задумчиво смотря в телефон. «Может, написать Велиору? Но что я ему скажу?» Я отложил телефон, поднялся с дивана, зашел в комнату, где я явно был третьим лишним: Соня счастливо улыбалась, да и врач участливо интересовался ее жизнью. Не заходя в комнату, я вернулся обратно, торопливо схватив телефон, пока не передумал, набрал сообщение: «Мне очень тебя не хватает».