***
— Согласно последним данным, которые мы проанализировали, политика фирмы, направленная на… — голос девушки дрогнул и смолк, а сама Анна несколько нервно вздохнула, так явственно ощущая на себе прикосновения мужских рук, которые беззастенчиво касались кожи под тонкой тканью офисной блузки. — Продолжайте, мисс Гамильтон, — мистер Бибер едва коснулся губами мочки уха, а затем прикусил её с пакостной ухмылкой. Ему нравилась эта игра, нравилось, когда Анна вот так, как сейчас, пытается сделать вид, что сопротивляется его напору. Девушка прекрасно знала, что мистер Бибер никогда не тронет её на своём рабочем месте, но каждый раз подобные игры доводили их до острой грани, когда остановиться было просто невозможно. После того случая с Вероникой постель у них была всего раз, затем мистер Бибер уехал по делам на некоторое время — на этот раз без Анны, которая решила остаться, чтобы немного отдохнуть и поразмышлять над тем, что же теперь делать им с этим контрактом. Мужчина не возражал, предоставляя ей полную свободу, и лишь его водитель, сопровождавший Анну повсюду после работы, служил как бы напоминанием о том, что они всё ещё вместе, и что власть мистера Бибера над ней по-прежнему сохранена. И вот сейчас, по возвращении, мужчина, находясь в своём кабинете, принимал месячный отчёт у Анны, возглавляющей аналитический отдел. — Д-да, — девушка попыталась успокоиться и взять себя в руки, но сделать это категорически не получалось — просто не хотелось. Ей нравилось, как её тело реагирует на эти чарующие прикосновения, как сладко отзываются в ней все ласки и поцелуи. Почти десять дней он не прикасался к ней, и девушка успела дико соскучиться. Десять дней разлуки — слишком долгий срок для тех, кто каждую ночь привык засыпать в одной постели. Позднее Анна будет ненавидеть себя за это, ненавидеть за свою слабость и неспособность противостоять искушению, да разве можно устоять перед соблазном, который смотрит на тебя глазами цвета дикого мёда, смешанного с янтарной прозрачностью крепкого виски? — Итак, — сильные пальцы уже вовсю водили по коже напрягшейся округлой груди, подбираясь всё ближе к соску, и трудно было сдержать судорожный стон, что так и просился на волю. — Что говорят таблоиды? — голос мистера Бибера вводил в транс, завораживал, затягивал в омут, и хотелось попросту повернуться к нему лицом, чтобы заставить замолчать поцелуем. Сейчас они находились вдвоём в кабинете мистера Бибера — пришедшую с отчётом Анну мужчина попросил зачитать вслух подготовленные данные. Они не виделись десять дней, и сейчас всё, чего хотелось обоим — утонуть в объятьях друг друга. Нарочитый официоз шефа отнюдь не удивил Анну, которая уже поняла, что он что-то затевает. Подойдя к столу, девушка принялась негромко зачитывать содержимое бумаг, когда на её талию легли сзади мужские ладони, и уже через пару секунд первый поцелуй остался на полуприкрытой воротником блузки шее. Сегодня была среда, и Анна, согласно дресс-коду фирмы, была в брючном костюме. Мистеру Биберу не стоило ничего быстро расправиться с пуговицами на пиджаке, чтобы добраться до жаждущей его поцелуев груди. Мужчина стоял сзади, обнимая и дразня несчастную томившуюся от тоски по нему девушку. Ему нравилось то, как тихонько постанывает Анна от его прикосновений, как рвано дышит, пытаясь удержаться, чтобы не отдаться ему прямо здесь и сейчас, как прикрывает в немом наслаждении глаза, получая очередную порцию коротких поцелуев, нравилось, как ищет она губами его красиво очерченные губы… Нравилось, потому что он испытывал то же самое едва ли не сильнее её. Нравилось, как она пахнет для него, как одевается, как смотрит. Это было взаимное обожание, взаимное восхищение, взаимное любование. Они нравились друг другу, желали друг друга, и не было причин, чтобы отказываться от этого. — За последний триместр показатели… А-ах… — несдержанный, полный неприкрытого желания стон всё же сорвался с губ, едва тронутых персиковым блеском, когда мужские пальцы коснулись самого сокровенного, и Анна почувствовала, как начинает мокнуть. — Мне нравится, как ты начинаешь течь от меня, — влажный язык скользнул в ухо, и девушка застонала ещё громче, прикрывая серые глаза и цепляясь руками за край широкого стола. — Ты похожа на маленькую… М-м-м… — он провёл самым кончиком языка по мочке, поднимаясь к самому верху уха, как бы дразня, заигрывая. — Джастин… Бо-о-же… — закатив глаза, Анна невольно развела ноги, несколько приседая, когда его пальцы проникли в женское лоно, распаляя и без того вспыхнувшее желание. Ей хотелось, чтобы он как можно глубже был в ней, хотелось, чтобы ласкал изнутри. И не только пальцами. Ей хотелось, чтобы он сам был в ней. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — вкрадчиво прошептал мужчина, надавливая пальцами изнутри, и Анна выгнулась вся, подавшись вперёд, прогнулась в спине, едва ли не ложась на стол уже полуобнажённой грудью. Мистер Бибер ловко стянул со светлых волос резинку, распуская их и тотчас хватая, чтобы потянуть на себя. — Так хочешь? Анна уже не могла говорить: поддавшаяся желаниям собственного тела, изголодавшая и соскучившаяся, она хотела лишь одного — отдаться своему мужчине, отдаться прямо сейчас, на этом столе, наплевав на запреты и принципы. Воздух был насквозь пропитан запахом вожделения, но девушке было мало, так чертовски мало этого спасительного кислорода. Анна задыхалась, жадно хватала ртом неуловимый воздух, но не могла насытиться им — точно так же, как не могла насытиться сейчас ласками человека, так возбуждающе шепчущего всякие непристойности, от которых кружилась голова. Ей казалось, что она потеряет сознание от дичайшего желания заняться сексом. — Да, — хриплый до невозможности голос показался ей совершенно чужим, — х-хочу… — Скажи мне, чего именно ты хочешь? — притянув Анну за волосы к себе, мистер Бибер больно укусил её в шею, лишь усилив этим безумное желание. Его длинные ломкие пальцы по-прежнему находились в ней, и он двигал, двигал ими, двигал так, что Анне хотелось взорваться в экстазе оргазма прямо сейчас. Не сдерживаясь, она кричала от блаженства, реагируя на каждое движение мужских рук. — Я… хочу твой член… Тихий голос заглушил ошеломительный стук обоих сердец, а судорожные, рваные женские всхлипы доводили до пика крайности. — М-м-м, детка, — простонал мужчина, резко убирая руку и разворачивая Анну лицом к себе. Девушка разочарованно застонала — ей ведь хотелось большего, гораздо большего, хотелось разрядки, и мистер Бибер тут же снова вторгся в покинутое пространство, одновременно с этим набрасываясь на неё с таким глубочайшим поцелуем, на который только был способен. Анна сидела на столе, широко разведя в стороны ноги, и казалось, что так хорошо, как сейчас, ей не было уже очень давно. От удовольствия кружилась голова, все цвета в голове смешались в единую вселенную, и сейчас это было похоже на совершенный космос. На совершенный космос их извращённой страсти. Её уже трясло от предвкушения, кружилась голова и онемели пальчики, но мужчина, вопреки всем правилам и желаниям, остановился так же, как и начал, не позволяя Анне кончить. — Я хочу взять тебя сегодня вечером, дорогая, — сквозь поцелуи прошептал он, когда Анна с горящими от безумия глазами крепко вцепилась в его широкие плечи, рвано дыша, — я тоже хочу тебя, малыш, — добавил он, когда она задышала часто-часто, как обиженный ребёнок, которому не купили то, чего он так давно просил. — Не позволю тебе кончить без меня. Никогда, поняла меня? — мистер Бибер взял её за подбородок и слегка приподнял голову, глядя прямо в наполненные слезами разочарования глаза, — ты всегда будешь кончать только со мной. Тише, тише, иди ко мне, — и бережно прижал к себе, успокаивая. Он уже и сам пожалел, что едва не сорвался, но разлука всегда влияла на него так пагубно: только лишь завидев Анну, мистер Бибер был готов потерять голову.***
Анна подошла к столу и провела ладонью по всей поверхности. Пожалуй, этот предмет интерьера был одним из немногих свидетелей их с мистером Бибером отношений. За этим столом они подписали первый контракт, за этим же столом и расторгли его; на этот стол он впервые посадил её, чтобы поцеловать, на этом же столе целовал в последний раз. Возможно, за этим столом им придётся провести последний важный разговор, ради которого Анна и пришла сюда. В тот вечер, после своего возвращения из поездки, мистер Бибер так и не прислал за ней машину. Он лишь позвонил и предупредил, что задерживается на какой-то важной встрече и освободится очень поздно. Разочарованная Анна, стараясь не показывать своего недовольства, коротко ответила, что ляжет спать. — Не сердись, малыш, я правда безумно хочу приехать, но эта встреча очень важна для меня, — произнёс мужчина, и почему-то на сердце Анны несколько потеплело от этих слов. Она обожала, когда он называл её ласковыми словами, но происходило это крайне редко. Между ними сохранялся нелепый официоз, давно уже ставший лишним в этих отношениях. Она действительно легла спать почти сразу после звонка, однако долго не могла уснуть: терзали мысли насчёт происходящего. С одной стороны, Анне надоело такое положение вещей, с другой — произошедшее сегодня в офисе показало, что она не может вот так просто взять и бросить всё, не может уйти. Она не хотела уходить от своего мистера Бибера — слишком сильно хотела его. Слишком сильно любила. Его голос по-прежнему сводил с ума, прикосновения всё так же приносили удовольствие, взгляд заставлял чувствовать себя желанной, а поцелуи… Поцелуи просто не позволяли уйти. Мистер Бибер был тем мужчиной, не хотеть которого было невозможно. От осознания того, что он хочет её и лишь её, хотелось прыгать от счастья. Анна гордилась этим, гордилась собой. Из сотни, тысячи возможных женщин мистер Бибер выбрал именно её, и эти отношения, носившие поначалу несколько деловой характер, уже давно стали гораздо большим для обоих. Решив для себя, что выставит ему несколько условий, Анна подумала о том, что не стоит разрушать эту упрочнившуюся связь, ведь оба всегда стремились к взаимопониманию. Настойчивый звонок в дверь буквально вырвал девушку из цепких лап здорового сна. Взглянув на часы, Анна поспешила открыть. Не нужно было долго думать, кто стоял за дверью в половине третьего ночи. Едва только щёлкнул замок, как металлическая дверь распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. Мистер Бибер собственной персоной стоял на пороге её квартиры: в синем костюме и белоснежной рубашке, с галстуком, который он повязывал крайне редко — лишь на самые важные встречи, взлохмаченный, а самое главное — с нечеловеческой дикостью во взгляде, устремлённом прямо на Анну. Она поёжилась, неосознанно вжимаясь в стену. Никогда прежде не видела она своего мужчину в таком состоянии. Не говоря ни слова, мистер Бибер быстро вошёл и захлопнул дверь. Схватив Анну, мужчина потащил её в спальню, на ходу срывая с себя шёлковый галстук. — Мне больно! — воскликнула девушка, когда он буквально швырнул её на постель. — Я знаю, — набрасываясь на свою любовницу, тотчас отозвался Джастин, оставляя на её теле весьма болезненные поцелуи, — потерпи. Мистер Бибер со всей силы дёрнул на ней ночную сорочку. Крепкая ткань затрещала, но не порвалась, и пришлось приложить усилия, чтобы ничто не мешало ему получить доступ к такому нужному сейчас телу. Он был даже слишком голоден, чтобы удовлетвориться простым сексом. Нет, ему было нужно нечто большее. Ему была нужна её боль. Анна засопротивлялась, но мужчина быстро пресёк её жалкие попытки: перевернув девушку на живот, мистер Бибер заломил ей руки за спину и туго связал запястья своим галстуком. Беспомощная, связанная, немного напуганная, но всё же жаждущая их близости, Анна задыхалась от страха и желания одновременно. Ей нравилась эта первобытная грубость, нравилось, что он ведёт себя так бесцеремонно, с жадностью целуя её обнажённый покрытый мурашками от жаркого дыхания зад. Левая рука сминала, тискала девичью грудь, поочерёдно сжимала нежнейшую кожу сосков, в то время как правая продолжила своё дело, начатое ещё утром там, в кабинете: ловкие пальцы уже ласкали набухший от желания клитор, водили по тонкой коже, касались её там, куда был закрыт доступ всем остальным. Всем, кроме него. Поставив Анну на колени, мужчина принялся ласкать её своим влажным языком, вылизывая, заставляя содрогаться от каждого нового прикосновения, посасывать, кусать и лизать снова, и так — по кругу, проникать языком внутрь, раззадоривая её плоть всё сильнее. Сейчас уже ничто не мешало им заняться тем, чего Анна так жаждала ещё этим утром. Никогда ещё боль не была такой возбуждающей. Никогда прежде он не был настолько жесток с ней в постели. Никогда не позволял себе подобных вещей, но от этого он не стал ей более противен — наоборот, Анна чувствовала, как против собственной воли начинает заводиться от этого непонятного сумасшествия, что творилось сейчас в её спальне. Связанные за спиной руки лишали возможности упереться ладонями в постель; почти уткнувшись лицом в подушку, Анна жалобно застонала, но вместо стона послышался лишь сдавленный всхлип. Мужчина, уже освободившийся от всей своей одежды, несколько раз звонко шлёпнул её по упругому заду — до красноты нежнейшей кожи, причиняя новую, дополнительную боль, дёрнул за волосы, заставляя выгнуться дугой, примерился и резко вошёл, заставляя девушку вскрикнуть. Дрожащая, беззащитная, раскрытая, она кусала уголок уже давно мокрой от собственных слюней подушки, подавляя громкие крики, стараясь не раззадоривать проснувшееся в своём любовнике животное, которое словно проснулось после длительной спячки. Сейчас он не был её заботливым мистером Бибером — это был голодный дикий зверь, дорвавшийся до давно желанной добычи. Раз за разом грубо входя в Анну, он словно разрывал её изнутри, наслаждаясь причиняемой болью, кусал за спину и оттягивал светлые волосы, кусая и тут же зацеловывая её шею. Что это было? Боль, граничащая со страстью, или же желание, соседствующее с безумством? Ощущение собственной беспомощности возбуждало сильнее, чем если бы он позволил ей господствовать над мужским телом. Грубо имея её сзади, мужчина втрахивал её в постель, вколачивался в ту, которую сам же берёг от подобных сексуальных практик. Сегодня он слетел с катушек, буквально насилуя Анну, овладевая ею в этом грязном танце двигающихся тел — как хищник, терзающий жертву. — Больно! — пискнула девушка, задыхаясь от неудобной позы, боли и удовольствия одновременно. — Потерпи, — тихий шёпот был похож на рык; мужчина не думал останавливаться. Этой ночью ему был нужен не просто секс. Руки затекли и онемели, от неудобной позы болели колени, затруднительно было дышать. Красивые пальцы достигли женского лица, чуть надавили на губы — просит взять их, впустить внутрь, пройтись языком туда и обратно, будто по разгорячённой плоти, засосать так же сильно, и она послушно раскрывает рот, вбирая их, смыкая губы, лаская и обсасывая. Мистер Бибер протяжно застонал, убыстряясь, шлёпнул ещё раз свободной рукой и сразу же погладил это место, несколько раз качнул бёдрами, запрокидывая голову назад, раскрыл рот, хватая воздух… и Анна почувствовала, как задрожало его сильное мускулистое тело, напрягаясь и сразу же расслабляясь следом, а громкий выдох послужил дополнительным свидетельством того, что эта болезненная пытка подошла к концу. Просто безумие.