***
Курт не помнил даты своего рождения, а потому Пьетро сам назначил определенный день. День, когда они впервые встретились. Двадцать пятое июля. Эту дату они отмечали вместе. Раньше вместе с Магдой, теперь только вдвоем, Максимофф даже специально освобождал свой день, перекладывая дела и обязанности на советников. День рождения Вагнера был каким-то особенным днем, когда, словно даже дышалось легко и не хотел ничего делать. Каждый год хвостатый желал в этот день получить огромный торт и съесть его вместе с королем, и каждый год его желание исполнялось. Но в этом году Курту, наконец, исполнялось восемнадцать. И теперь у синекожего было совсем другое желание. Желание, загадать которое он не решился в прошлом году, но в этом был твёрдо намерен исправить это упущение.***
Когда Курт, слегка дёрганный сегодня, с непроходящим фиолетовым румянцем на щеках, пришёл на их обычное место встречи, где Его Величество расслабленно ожидал друга на диванчике. Хвост Вагнера хлестал по ногам, выдавая нервозность своего обладателя. — Эй, Курт, все хорошо? Ты какой-то не такой сегодня. — Пьетро приподнялся. — А мисс Мари тут твой любимый торт испекла, шоколадный. — А? Д-да, спасибо, Господин. — Ну сколько раз тебе говорить, не называй меня Господином, Хозяином и всеми их производными! Мы с тобой друзья, понимаешь? Дружба не предписывает таких обращений! Курт только пожал плечами и сел к королю, попытавшись незаметно отодвинуться. Но это не укрылось от внимательного взгляда сероволосого. Максимофф странно посмотрел на Вагнера и положил свою руку поверх руки синекожего. — Скажи, что такое? Я чем-то тебя обидел? — Н-нет! Что в… ты, нет, конечно! Просто… Я тут вспомнил… Помните… Помнишь, восемь лет назад ты обещал исполнить любое мое желание? — Помню. Все, что угодно, Курт. Кроме свободы, помнишь? Ты придумал что-нибудь особенное? — Да. Придумал… — Тогда я с радостью его исполню, ты же знаешь. — Я… Не могли бы… Не мог бы ты… Нет, не так! — Курт резко выдохнул, зажмурился и резко выпалил. — Я хочу провести с тобой ночь! Пьетро замер. Он никак не ожидал такой смелости от своего вечно застенчивого Курта. Это было… Внезапно… Очень. Хотя, король был абсолютно не против. Ведь он сам уже измучился: любая из принцесс, побывавших в его постели, обязательно обладала короткими черными волосами, пухлыми губами и острыми скулами. Каждая из них хоть чем-то напоминала Курта. А теперь… Его бывший слуга сам просил своего некогда господина переспать с ним. Неужели Пьетро смог бы найти в себе силы отказать? — Твое желание для меня закон. — прошептал сероволосый в полиловевшее острое ушко.***
Курт волновался как никогда. Он, конечно, примерно представлял как всё будет происходить — в королевской библиотеке можно было отыскать практически любую информацию, чем он благополучно воспользовался ещё пару лет назад, да и застигнутые им как-то конюх с дворецким подкрепили знания синего парня визуальным образом, но сейчас, сидя в купальне, когда Пьетро приказал слугам подготовить королевские покои, он нервничал. Змей уже в четвёртый раз провёл пальцами между тщательно отмытых ягодиц и тяжело вздохнул. Совсем недавно холодными, одинокими вечерами он так мечтал, что Пьетро будет ждать его в своей спальне, но теперь, когда это случилось, скопившиеся внутри страхи не давали ему сдвинуться с места. Вагнер вылез из воды, вытираясь, и с каждым прикосновением мягкого полотенца, выглядел всё несчастнее. До этого момента он не сильно задумывался, что так сильно отличается от остальных людей. Вдруг синяя, испещрённая шрамами кожа покажется Пьетро уродливой? Или его хвост? Он с несчастным видом уставился на свои мозолистые трёхпалые ладони, едва не застонав — это наверняка не те руки, прикосновения которых могли бы быть приятны молодому королю. Про острые уши и хищное лицо уж и говорить нечего — до тех милых принцесс, что обычно выбирал себе Максимофф, ему как до луны пешком. А клыки? Он же даже не сможет доставить Пьетро удовольствие тем способом, что так нахваливал автор заграничного талмуда, исцарапав его. — Курт? Я вхожу. — От внезапного оклика синий мутант дёрнулся, и, прикрыв пах полотенцем, обернулся, однако там никого не оказалось, зато сзади мгновенно прижалось сильное тело, а талию обхватили нежные руки. — Готов к исполнению желания? — Я… — синий парнишка обернулся и хотел было пойти на попятный, но утонул в нежном взгляде своего короля и, едва слышно всхлипнув, сам потянулся за поцелуем. Он нежно, едва-едва прикоснулся к губам Максимофф своими, позволяя своим страхам взять над собой верх и давая Пьетро возможность сбежать, но, к счастью, король не оправдал страхов синего юноши, сам сокращая оставшееся расстояние между ними и нежно, практически целомудренно целуя его. И тут словно искра пробежала. Курт оторвался на мгновение, заглядывая в тёмно-карие глаза и притянул спидстера обратно, осмелев и целуя вновь, голодно, отчаянно, напористо, будто мстя за все те ночи, что Максимофф провёл не с ним. Пьетро, пользуясь инициативой Змея, скользнул языком ему в рот, углубляя поцелуй. Курт застонал, прижимаясь ближе, зарываясь трёхпалыми ладонями в волосы спидстера, и — Пуф! — перенёс их к себе в комнату. Целующиеся парни не удержались на ногах, приземляясь из непреднамеренного телепорта плашмя в мягкий ворс ковра. Пьетро сдавленно охнул, принимая на себя вес обоих, и, через мгновение, перекатил их, нависая над Змеем. Курт напрягся, закусив губу. Сейчас, когда доказательство, что его чувства, во всяком случае плотские, взаимны, упиралось ему в бедро, внезапно накатило смущение и он залился фиолетовым румянцем. Пьетро, проследив взгляд синего парня, сместился, прижимаясь пахом к паху, потираясь, ловя губами вырвавшийся у Курта стон. Он неловко поднялся, не отпуская цепляющегося за него, словно если отпустит — тот исчезнет, мутанта, и потянул его в сторону двери. Курт непонимающе и как-то отчаянно посмотрел на него, удерживая на месте. — Нам понадобится смазка, а она в моей комнате. — пояснил Максимофф ещё больше смущая Змея. Курт молча мотнул головой, залившись краской ещё больше и смотря в пол, и потянул не слишком сильно сопротивляющегося короля к кровати, где вытащил из-под подушки небольшую наполовину заполненную баночку. — Курт, ты… У тебя уже кто-то был? — Пьетро старательно пытался справиться с ревностью или хотя бы не дать ей проявиться в своём голосе. В конце концов его синий мутант уже совсем взрослый, почему б ему не иметь половых связей. Только вот в груди от этого всё сжималось и хотелось казнить всех, кто когда-либо касался ЕГО Курта. — Нет. — Курт неловко улыбнулся. — Я надеялся, что первым, — «и последним» — произнёс он мысленно. — станет мой Господин. — Называть меня Господином сейчас странно, не находишь? — хрипло отозвался Максимофф, укладывая его на кровать. — Тем более, что я просил тебя обращаться ко мне по-другому. Давай, детка, повтори как. — прошептал он в чувствительное ушко Змея. — Пьетро. — судорожно вдохнув произнёс Курт, когда молодой король слегка прикусил его шею, спуская поцелуями всё ниже. Из его пальцев сама собой выпала баночка и руки потянулись, хватаясь за плечи сереброволосого. Максимофф продвигался всё ниже, изучая губами и языком отметины на плечах, груди, рельефном прессе змея, заставляя его выгибаться навстречу ласкам. Хвост синего мутанта скользнул вверх по ногам Пьетро, цепляя пояс его штанов и стягивая их вниз. Сероволосый простонал от трения члена о нежную ткань, уткнувшись чуть ниже пупка Курта и приподнялся, позволяя раздеть его. Курт всхлипнул от прикосновения непонятно когда смазанных пальцев к анусу и попытался расслабиться. Первый, благодаря его собственной подготовке в купальне проскользнул достаточно легко, но Пьетро, видимо, решил не рисковать и отвлечь его от неприятных ощущений, наклонившись и лизнув сочащуюся смазкой головку. Курт машинально подался бёдрами навстречу и у него вырвался стон, когда Пьетро позволил члену проехаться дальше по языку, беря в рот. Трёхпалые ладони легли на голову Максимоффа, массируя затылок. Курт очень старался не давить, хотя очень хотелось войти до конца. Пьетро нежно посасывал головку, помогая себе рукой, когда вставил второй палец, но Змей всё равно слегка сжался. «Он явно растягивал себя, но, Боже, всё равно такой тесный.» — подумалось сероволосому. Ему казалось, что он, словно мальчишка, может кончить от одного только ощущения сжимающегося вокруг него Курта, его стонов и всхлипов, каждый раз, когда он массировал яички, насаживался так глубоко как только мог, одновременно стимулируя простату. Пьетро добавил третий палец, осторожно сгибая их, чтобы при каждом движении задевать чувствительную точку и Курт задрожал в ответ на ласку, со стоном отстраняя его. Пьетро же не хотелось просто так оставлять синего парня, и, удерживая его взгляд, он поймал мечущийся хвост, облизывая самый кончик пики. Курт еле сдержался, чтобы не кончить, его яички поджались, и он обхватил пальцы Пьетро в нём теснее. — Пожалуйста, Пьетро. — выдохнул он. И, хотя тот был не прочь мучать Змея всю ночь, раз за разом доводя его до исступления, но собственная уже болезненная эрекция подтолкнула его продолжить. Максимофф осторожно вытащил пальцы, подложил под бёдра Курта подушку, и, смазав член, приставил головку ко входу. Курт обвил его хвостом, притягивая ближе, в поцелуй, и, как показалось сероволосому, испытывая его на выдержку. Пьетро осторожно протолкнул головку, и поймав судорожный всхлип губами, замер, давая привыкнуть. Дождавшись, пока Змей под ним расслабится, он медленно, едва-едва вошёл глубже, и застонал, не ожидав, что Курт обхватит его ногами, с силой загоняя в себя до конца, и, ох, так сильно сжимаясь. Синий парень зашипел от жгучей боли. Максимофф шептал ему нежности, сцеловывая появившиеся в уголках янтарных глаз слезинки, пока Курт не заёрзал на простынях, побуждая двигаться. Пьетро осторожно входил и выходил, каждый раз чуть по-другому, пока наконец не нашёл нужный угол, и не стал с каждым движением задевать простату синекожего парня. Змей, так восхитительно сжимавшийся вокруг него, подавался навстречу, стараясь ускорить ритм, но Пьетро не позволял ему, двигаясь медленно и нежно, доводя его до умоляющих стонов. Если бы только Курт осознавал, как действует на короля бесконечное просящее «Пьетро!», доносившееся из его полных губ. На очередной мольбе Максимофф не выдержал и, быстро надрачивая член синего парня, начал с силой вбиваться в него, вызвав благодарный стон Курта. В глазах Змея снова сверкнули слёзы и он кончил, забрызгивая себе семенем грудь и пульсирующе сжимаясь вокруг пениса Пьетро, которому хватило нескольких толчков, чтобы догнать любовника, и, вытащив член, окончательно замарать уже выпачканные в смазке простыни.***
Курт, как и планировал, проснулся затемно, и, осторожно сполз с кровати, порадовавшись, что вчера они таки перебрались в спальню Пьетро, и теперь его не ждали перед дверью телохранители. Стараясь быть как можно тише, он перенёсся к себе в комнату и вернулся обратно, уже одетый, с сумой через плечо и небольшим конвертом в руках. В последний раз окинул несчастным взглядом такого родного, любимого человека, и положил конверт на своё ещё не остывшее место. Но стоило ему развернуться спиной, как тишину нарушил голос Пьетро. — Всё-таки уходишь, хотя клялся этого не делать. Впрочем, чего ещё я ожидал, что после этой ночи ты ответишь мне взаимностью и станешь мужем? — горько усмехнулся он, садясь на кровати и привычным движением проводя рукой по волосам. — Только не такого неудачника, как я. Змей развернулся, и, не выдержав, грохнулся на колени, по щекам его не останавливаясь катились слёзы. — Письмо. Прочти его. — произнёс он. — Ну что ты замер? — в голосе сероволосого короля слышалось неприкрытое страдание. — Не нужно самобичевания, что нарушил клятву, иди, Курт, я отпускаю тебя, сегодня же подготовлю все бумаги. — Прочти письмо. — повторил он, обхватив себя руками и обвившись хвостом, словно стараясь спрятаться от мира. Пьетро развернул тонкую бумагу и, пробежав глазами, кинулся к всё ещё всхлипывающему синему парню и крепко сжал его в объятиях. — Курт… Неужели ты подумал, что я оставлю тебя? Какой же ты дурачок. Я люблю тебя, слышишь? Люблю! — Я… Я тоже… Люблю тебя, Пьетро. Король притянул лицо возлюбленного ближе и впился в его губы поцелуем. И уже позже, после того как они будут отходить от жаркого завершения поцелуя, Максимофф признается, что обрел величайшее сокровище в своей жизни. И больше ему для счастья ничего не надо… … Ну, разве что, уломать Курта взять ребенка из приюта. Ему же нужны наследники, верно?