***
Когда Пьетро исполнилось восемнадцать, он наконец занял свой законный трон. И первое, что он сделал — выгнал взашей правящих до этого чиновников и сделал признание перед народом. Юноша рассказал всю правду о том, в чьих руках было королевство до сего дня, кто поверг Земноморье, некогда процветавшее, в хаос. Новый король пообещал, что в скором времени все вместе они вновь восстановят былое величие страны, и люди поддержали своего правителя. И некоторые из толпы могли заметить маленькую фигуру синего цвета рядом с Его Величеством. Все два года, что Курт провел в замке, мальчик выполнял обязанности дворецкого. И, разумеется, ему не давали работу, которую синекожий выполнить не в состоянии. Так же, по приказу Пьетро, Вагнер теперь везде сопровождал своего хозяина. Всегда. И, в принципе, к хвостатому мальчишке во дворце относятся более менее хорошо. По крайней мере, с цирком точно не сравнить, хотя порой и здесь на него бросают косые взгляды. Однако вслух ничего не говорят, и это не может не радовать бывшего акробата. Особенно мальчика полюбила Магда. Она с самого первого дня стала заботиться о Курте и старалась сделать все, чтобы синекожий не чувствовал себя, словно в клетке. Так, как это чувствовала она сама. Королева старательно откармливает Ночного Змея, ссылаясь на то, что он «слишком уж тонкий для мальчишки десяти лет». Поначалу, синекожий даже пытался сопротивляться, но после того, как это заметил Пьетро и приказал есть все, что дают, мальчишка позволил себя «откормить».***
Пьетро некстати вспоминает о способности его мальчика перемещаться куда угодно. О его способности, исполнять любое его желание. И, что ж, раз уж такой праздник — коронация, — то разве не должен Курт сделать своему королю подарок? Максимофф, хоть и вырос, обучился, все же оставался избалованным мальчишкой. Вернее, уже юношей. Несмотря на то, что он действительно собирался наладить политику и экономику Земноморья, новый король хотел иметь от этого что-то для себя. Выгоду. Удовольствие. Именно по этому, сероволосый приказал своему слуге прийти к нему для серьезного разговора сразу после обеда. Курт сильно удивился, ведь у него было еще столько работы! Но Пьетро сказал, что уборкой займутся другие слуги, а у короля есть действительно важное дело к мальчику. После трапезы, как и было сказано, Вагнер оказался возле Максимоффа и присел на колени рядом с ним. — О чем вы хотели поговорить, Господин? — Видишь ли, Курт. Когда я был ребенком и не мог править государством, этим занимались местные чиновники. И они принесли много бед мне и моему народу. Хвостатый не до конца понимал, к чему ведет его хозяин. Все эти долгие речи… Не спроста это все. — Так вот. Я, конечно, сослал их подальше от королевства, но хотелось бы перестраховаться. В общем, я к чему веду. Для полного душевного спокойствия мне нужно, чтобы ты убил трех самых главных из всей кучи. В доказательство ты должен будешь принести мне их головы. Ночной Змей был слишком растерян, чтобы что-то ответить, потому лишь молча поклонился и ушел. Королева, услышавшая весь разговор налетела на сына с криками. — Разве можно поручать такое ребенку? Очнись, Пьетро! Ему всего десять, а ты хочешь сделать из мальчика убийцу! — Успокойся, мам, он справится. Он сам когда-то согласился стать для меня идеальным слугой. — Ты неисправим. Магда хочет отговорить Курта от этого безумного и жестокого поступка, но дверь в его маленькую комнату оказывается заперта, а за ней — тишина… … Было как раз время ужина, когда синекожий с хлопком оказывается перед столом рядом со своим хозяином. В руках мальчик держал за волосы три отрубленные головы. — Мой Господин, я нашел их. Всех трех. Они умирали так, как вы хотели — в муках, медленно и долго. Один из них еще был жив, когда я отрубал ему голову. Он брыкался, мешая сделать мне все аккуратно, так что мне пришлось пронзить его сердце. Кажется, кто-то из прислуги упал в обморок, кого-то вывернуло на пол. А Пьетро никак не мог перестать удивляться. И в то же время, он чувствовал себя удовлетворенным. Счастливым. Душа его была спокойна. — Ты молодец, Курт. Ты заслужил награду. Я могу сделать для тебя, что захочешь… Ну, только отпустить не могу, сам понимаешь. — Конечно, ваше Величество. Но свое желание я, с вашего позволения, оставлю на потом. — Как пожелаешь. А теперь ступай к себе. Тебе определенно надо отдохнуть.***
Пьетро прогуливается по замку, когда слышит странный шепот на каком-то неизвестном ему языке. Звуки исходили из комнаты синекожего мальчишки. Когда король открыл дверь, он обомлел. А в следующую секунду бросился к своему слуге. Курт стоял возле зеркала и вырезал непонятные символы. На своем собственном лице. И вместе с тем плакал и читал молитву. Пьетро выдернул нож из трехпалой руки мальчика и отбросил его в сторону. А после прижал ребенка к себе крепко-крепко, почти не давая дышать. — Зачем? Зачем ты это делаешь, Курт, зачем?! — Это, — Вагнер показал на лоб, — за тех, кто погиб во время извержения вулкана. А это, — показав на щеки, — за смерть тех трех людей. Это самое малое, что я могу сделать, чтобы искупить свою вину. Кровь на моих руках. — Дурак. Черт, какой же ты дурак! Это не твоя вина, нет. Это я все. Я, и мой эгоизм. Ты не виноват. Незачем истязать себя. Не надо. Пьетро продолжал обнимать и гладить Курта по голове, иногда задевая остроконечные ушки. Минут через десять Максимофф словно очнулся и приказал немедленно обработать раны Вагнера. Эти шрамы теперь останутся немым напоминанием обо всем. И вина камнем осядет на сердце сероволосого короля. Более синекожий мальчик не прислуживал. Он жил. Как брат, кузен, друг — как угодно это можно называть. Но одно осталось неизменным — больше мальчик желаний не исполнял...***
Ну, все, маленький принц, живо закрывай глаза и спи. Что, мальчик-слуга похож на папу? Ну, это просто совпадение, да. Все-все, засыпай. Видишь, гроза давно закончилась. Все, а завтра мы все вместе с папой Куртом пойдем седлать лошадей. Да, а теперь закрывай глазки. Люблю тебя, малыш.