Дракон

      Солнце светит в открытое окно комнаты, в которой ничего особенного нет — всего лишь две кровати стоят в этой комнатушке. Клюк просыпается от непробудного сна, как ей бы хотелось. Она перевела взгляд на заправленную кровать Золы, в которой её нет; обладательница неизвестно какого цвета волос: коричневого или оранжевого, она же Клюк, — заправила надоевшую ей кровать.       Почему она, кровать, ей надоела? В первую очередь, она была жёсткой, на ней невозможно было спать, но Клюк после тяжёлого дня умудрялась заснуть, а всё потому, что Зола, собирая информацию могла, прочесать всю землю. А, во-вторых, она была ужасно невыносимых оттенков, подушка — цвета охры, который ну совсем не подходил оранжевому одеялу, который ещё вдобавок совсем не грело, а простынь выходила за все приделы терпения героини: она была чёрного, потасканного цвета.       Пробубнив себе что-то под нос, Клюк, вздохнув, пошла на кухню в надежде, что Зола будет там. На кухне стоял стол белого-пребелого цвета, на котором была скатерть с цветочным узором, также стояли такого же цвета, как стол, стулья. На них сидели Руно и Шун и с неохотой ели приготовленный белобрысой суп, но самой её там не оказалось.       Пас Цунами — и гол! Каземару радовался, как и все остальные, а радовались они очень сильно, наверное, потому, что матч был очень, ну, очень важным. Они играли против академии Аликава, которая была очень сильна. Их капитан дружил с Эндо с раннего детства, ещё в детском саду, поэтому для Эндо был этот матч особым. Но, переведя взгляд на Гоенджи, за деревом он увидел чёрную фигуру. Каземару будто чувствовал, что это фигура смотрела на него, от этого его бросило в дрожь. Мурашки пробегали по телу, но он быстро собрался, подумав, что это может быть зритель или новый менеджер. Вот и закончился матч, но эта фигура всё ещё стояла; член команды Раймон решил не обращать внимания и пошёл домой, но фигура следовала за ним. Вот тут он испугался: колени подкашивались, дыхание спёрло; он ускорил шаг, мурашки по телу не прекращали бегать. Дом уже совсем близко, но вдруг его плеча коснулась чья-то холодная рука. Каземару чуть не потерял сознание. — Я тебя напугала, — голос нашей любимой Золы.       Он обернулся: больше не боялся, сам того не зная. — Ты кто? — Меня зовут Зола, будем, знакомы, — не меняя своего спокойного лица, отвечала ему белобрысая. — Вот как, — Каземару вздохнул, чтобы хоть немного отойти от недавнего испуга. — Хоть это нечего не объясняет, я — Каземару, — продолжил он.       Зола объяснила всё ему: про мастера Лима, про войны Уми и многом другом.

***

Тем временем у остальных — Где её носит? — возмущаясь, говорила Руно. — Понятия не имею, — отвечала подруге Клюк.       И вот, Руно споткнулась о злополучный камень, о который, она думала, не споткнётся. — Ай! — Не ушиблась? — спросила, подбегая к подруге, Клюк. — Сильно болит? — И тут она заметила, что Руно скорчилась от боли. Потом внимательно посмотрела на ногу, и её осенило, что та подвернула ногу. Клюк испугалась, перевела взгляд на Мисаки и сказала: — Пройдёт скоро, но сейчас ты не сможешь ходить. Шун, подстрахуй её. — Да. — Не стоит, я сама смогу, — Руно залилась румянцем.       Клюк посмотрела на Шуна пронзающим взглядом, и тот сразу сказал: — Я всё-таки тебя подстрахую.       Ну, и та вся в румянце; Шун пока ещё держится, а Клюк хихикает на заднем плане.       Они сбегали на улицу, на которой жил Каземару. Они увидели Золу и его, и он согласился. Из-за того, что его друзьям угрожает опасность. — Вот ты где! А это кто? — хором сказали; они прям как сговорились. — Каземару Ичироута, наш новый друг.