Четыре альтмера и одна землянка - 2

Мелкий бес Диоген летел домой, как на крыльях. Чёрные копытца, посверкивая на солнце, едва касались дороги и обегали глубокие весенние лужи. Настроение у анчутки было превосходное: задание старших он выполнил в точности, свежий ветер дул в спину, припекало яркое солнышко, и родная избушка вот-вот должна была показаться за ближайшим поворотом. История жизни беса отличалась от обыденных историй собратьев. Никто из них так и не смог попасть в сферу интереса и внимания нечистой силы такого ранга, какой был у Бабы Яги, про Кощея и говорить нечего. А вот он смог. Правда, получилось это в результате анчуткиного озорства и совершенно случайно. Был он однажды сильно навеселе и забрался в пустой бочонок из-под мёда царского, что стоял на княжьей кухне. Дух медовый сразу сморил его в сладкий сон, а очнулся бес уже на заставе, в кладовке Кузьмича. Не знал анчутка, что ту партию бочонков слуги приготовили для отправки к Бабе Яге, за очередной партией мёда для княжьего двора. Поначалу Кузьмич сильно осерчал и даже грозился отправить анчутку на суд, но за него неожиданно вступился банник. Саныч не только пожалел бесёнка, но и взял его на поруки, а потом уж и на воспитание. Вот так и остался он в избушке Бабы Яги. Кроме места проживания, беса отличало от собратьев наличие имени. С рождения, как и у всех, имени у него, конечно, не было, но после поселения на заставе получил анчутка прозвище Диоген. За особое пристрастие к бочкам, очень уж нравилось ему ночевать или просто отдыхать в каком-нибудь бочонке из-под мёда. Впрочем, от пивной или квасной бочки он тоже не отказывался, просто в медовых аромат был слаще. Кроме любви к бочкам, имелись ещё у беса интересные способности. Умел он быть совершенно незаметным, умел прикидываться мелким зверьём: котёночком пушистым, поросёночком молочным, галчонком или зайчиком, или ещё кем-нибудь. Частенько играл анчутка в прятки на деньги и не единожды обставлял и Внука Ягу, и даже Серого Волка. Саныч недолго терпел чудачества своего воспитанника и вскорости пристроил его к делу. Статус разведчика дал анчутке повод для гордости и надежду на получение всамделишного имени, которое можно было заслужить. Бес очень старался и немало преуспел на шпионском поприще. Неоднократно выслушивал похвалы и благодарности за справную службу. И лишь один раз вышел у него казус со знатными иноземными гостями, что, конечно, не отменило, но несколько отодвинуло день его имянаречения. Однако дослужился-таки анчутка до своего счастья, и прозвище его закрепилось за ним уже в новом качестве. Вместе с именем лазутчик Диоген получил право серебрить кончики рожек по праздникам и возможность материального вознаграждения за разведческую службу. Не только монетой княжеской, но и особыми знаками отличия. К нынешнему дню бес имел уже два маленьких, но очень почётных ордена Серебряной Летучей Мыши и надеялся получить третий. Как раз за исполнение последнего задания. Проник Диоген в избушку привычным путём – через дымоход – и ловко спрыгнул с печки на пол. Заглянув в светёлку Бабы Яги, Диоген увидел, что у неё ночует редкий гость женского полу. Антонина, взволнованная неожиданным завершением брудершафта, долго не могла уснуть. Сладкий медовый поцелуй эмиссара внезапно всколыхнул в ней нежные чувства, почти забытые и непостижимым образом прорвавшие броню, которую она набросила на сердце после разбившейся в буквальном смысле любви. Тот год, начавшийся так счастливо, со свадьбы, стал самым чёрным в её жизни. Это произошло в начале лета. Её Олег увлекался дельтапланеризмом и разбился в горах Тянь-Шаня, не справившись с воздушным потоком. Тогда молодые супруги уже ждали прибавления семейства, и Антонина осталась в Москве. Потрясение от известия о смерти мужа и опознание в морге прервали беременность, а в день сороковин Олега Тося потеряла родителей. Водитель грузовика заснул за рулём и врезался в легковушку, ехавшую по ночному шоссе. Пётр Феоктистович, принимавший живое участие в жизни бывшей студентки, посоветовал сменить работу, поднял свои старые связи и устроил Антонину в военный госпиталь. В глубине души он надеялся не только на то, что напряжённая работа в хирургическом отделении поможет ей справиться с душевными потрясениями, но и на то, что, попав в почти мужской коллектив, Тося сможет устроить свою личную жизнь. Однако Антонина ещё в зачатке пресекала любые отношения, имевшие хоть малый намёк на нечто большее, чем дружба, и отправилась на Атлантис с абсолютно спокойным сердцем. Тревожные будни на службе в далёкой галактике также не принесли в её личную жизнь никаких изменений. Принимая решение остаться в Тамриэле, Тося даже не задумывалась о том, что именно здесь как раз и может появиться кто-нибудь, с кем возникнут и разовьются у неё новые отношения. Лукоморье же, с его волшебством и магией, вообще направило внимание девушки в совсем другую сторону. Антонина совершенно расслабилась, забыла о всякой защите и получила внезапный удар, причём от того, от кого меньше всего могла его ожидать. Ночь уже повернулась к утру, а Тося всё ещё вспоминала каждый случай своего общения с Ондолемаром. И чувства, и мысли, приходящие при этих воспоминаниях, со всей очевидностью говорили, что все её крепкие и тщательно выстроенные бастионы рухнули в один момент. Под утро, осознав, что влюбилась, Тося уснула, обдумывая сложный вопрос – как ей теперь общаться с эмиссаром… Диоген недолго рассматривал спящую девушку. Даже если бы в светёлке не было Бабы Яги, он бы всё равно не решился потревожить гостью. И не только потому, что она была явно трезвой и не представляла никакого интереса. Бес просто уже давно не связывался с носителями русского духа, и благоразумно поспешил в гостиную. Вот там-то уже лазутчик чётко определил по запаху, что в доме у Яги есть и другие гости. И не простые, а иноземные. Обаятельный пятачок нервно дёрнулся, анчутка оглянулся по сторонам и прислушался. Никто пока не пробудился, даже Кузьмич невнятно ворчал во сне где-то за стеной. Был самый ранний и самый сладкий для сна утренний час. И не утерпел Диоген, не смог удержаться от искушения, чтобы не проведать «новеньких». Аккуратно просочившись сквозь стену, бес проник в комнату первого гостя. На кровати, уткнувшись носом в стену, шумно сопел совсем юный господин. Желтолицый да остроухий. Диоген с любопытством осмотрел гостевые покои и, заметив интересный круглый сундучок, сразу решил проверить его содержимое. Однако затея не удалась. При первом же прикосновении к золотистой металлической поверхности сундучок ожил и обернулся пауком. Бес едва успел отскочить в сторону от голубоватой струйки молнии. Мгновенно взлетев на подоконник, анчутка сиганул на улицу. Пуще смерти и гнева начальства боялся он всяческих «машинерий», как называл такие игрушки мастер Левша. Шпунтик, успевший покинуть комнату застолья вместе с Айкантаром, сторожил хозяина всю ночь, аки верный пёс. И настолько напугал Диогена, что тот даже не успел нашкодить и вылетел в окно быстрее богатырской стрелы. Однако бес не оставил пока задуманного бесчинства. Он понял, что надо просто быть настороже, потому как гости оказались непростые, и сторожат их жуткие машинерии. Немного отдышавшись, анчутка просочился в соседние покои, тихонько огляделся и, не обнаружив ничего подозрительного, развернулся к кровати, на которой и узрел ещё одного гостя. Похож он был на первого изрядно, так же желтолиц и остроух, только длинногривый и явно старше. Судя по богатырскому храпу, возлияний в предшествующий вечер у него точно было много. С минуту Диоген стоял и рассматривал иноземца, размышляя, чем бы позабавиться нынешним утром. Придумки его не отличались разнообразием, но зато сулили отменное развлечение. Если удастся, конечно, разбудить заморского гостя. Для начала бес прыгнул на брёвнышко над умывальником и трижды чихнул с приговоркой «Помоги мне, ядрицкая сила!», а потом уже перелетел к ногам жертвы и уселся на спинку кровати. Чтобы пробудить иноземца от хмельного сна, понадобилось семь еловых шишечек, пущенных в лоб одна за другой со снайперской точностью. Альтамир нахмурился, потёр пальцами ушибленное место и открыл глаза. Прямо перед ним сидело странное мелкое существо, глумливо подмигивало и строило рожицы. За всю свою жизнь альтмер не встречал ни одного живого скампа, но неоднократно видел иллюстрации в книгах и узнал его сразу. Эльф совершенно не представлял, что следует делать в таких случаях, и попытался встать. Получилось только сесть. Скамп обрадовался, шустро вскочил и начал танцевать, выстукивая копытцами простенький ритм. Но головная боль и жажда занимали сейчас Альтамира гораздо больше, а стук копытец неприятно отдавался в висках. Он поморщился и махнул рукой, словно отгоняя неприятное видение. Однако видение и не думало удаляться и явно радовалось его нехорошему состоянию. Эльф покачал головой и шумно вздохнул, а потом набрал побольше воздуха и крикнул: «ФУС-РО-ДА». В тот же миг избушку крепко тряхнуло, а нахального скампа благополучно сдуло в окно. Альтамир снова попытался встать, но оказалось, что на дивный ту’ум ушли все его силы. Охотник упал на подушку, прикрыл веки и сразу уснул. Кузьмич, едва не упавший с печки от невиданного землетрясения, окончательно проснулся и осторожно наведался к громогласному гостю. Но тот безмятежно почивал, тишина стояла звенящая, только занавесочек на окнах почему-то не было, да крепкий дух перегара стоял в воздухе. Домовой прикрыл ставни, поправил одеяло и вышел, дивясь странностям иноземных гостей, кричащих во сне. Диоген успел уцепиться по дороге за еловую ветку и прервать свой неожиданный полёт. Бесчинство самым плачевным образом оборвалось дивным гласом заморского гостя. Но анчутка был оптимистом и не унывал. К тому же теперь ему непременно хотелось наведаться к двум оставшимся спящим визитёрам. Испорченное удовольствие только подстегнуло азарт. Бес вернулся к избушке, тихонько проник в комнату, где спал Анкано, и даже хрюкнул от восторга, когда узрел иноземца. На кровати почивало настоящее благородие! Такого подарка судьбы он, конечно, упускать не собирался, не смотря ни на какой риск. Традиционный чих над умывальником не потревожил сна высокородного лорда. Лишь бровь его легонько дёрнулась и всё. Анчутка перебрался на излюбленную позицию в ногах жертвы и начал процесс пробуждения. Понадобилось всего три кедровых шишки, отлетевших в стену от благородного лба. Альтмер сел на кровати, схватившись ладонью за отмеченную точку пробуждения, и открыл глаза. Диоген тут же скопировал выражение лица Анкано и уставился на него, готовый, впрочем, сразу сигануть за спинку кровати, ежели гость вздумает чудить. Но проснувшееся благородие не собиралось кричать, оно явно пыталось определить реальность происходящего. Эльф действительно не понимал – проснулся ли он, или сон его всё ещё длится, преподнося неожиданные видения. Между тем само видение уже прекратило лицедейство и приступило к танцевальной части своей развлекательной программы. Наблюдая неприличные Диогеновы па, Анкано усмехнулся, поняв, наконец, что это не сон, и что впервые в жизни он напился до скампов в глазах. Неожиданная мысль о том, что сейчас и Маро может наблюдать точно такую же картину, развеселила его, несмотря на головную боль, и лорд громко засмеялся, представив эпичное пробуждение друга. И чем больше паясничал бес, закручивая ногами кренделя, тем громче и веселее смеялся объект его издевательств. Анчутка наконец понял, что бесчинство его снова даёт сбой, поскольку иноземное благородие и не думает обижаться или как-то ещё демонстрировать своё неудовольствие. Оно изволит веселиться. Диоген расстроился и прекратил представление. Прыгнув на подоконник, он оглянулся, показал гостю острый язык и скрылся за занавеской. Анкано понемногу успокоился. Откинув одеяло, он обнаружил, что почивал сегодня абсолютно без одежды. Лорд огляделся и увидел своё облачение, висящее на оригинальных крючках у двери. Ещё вставая, он внезапно почувствовал дикую жажду и направился не к одежде, а к умывальнику. Устройство его было не знакомым, но вполне понятным, и добраться до воды не составило труда. Эльф с наслаждением выпил почти всю воду из рукомойника и тут же прислонился к стене, почувствовав, как пол уходит из-под ног. Интерьеры комнаты поплыли, углы её причудливо разъехались, демонстрируя новую геометрию пространства, а в голове стало совсем пусто. Поняв, что на ногах не устоять, лорд, наплевав на все достоинства, практически ползком добрался до кровати, лёг на бок, закрыл глаза и увидел свой кабинет. Ему снилась Коллегия… Диоген не преминул понаблюдать за утренним принятием воды расстроившего его планы иноземца. Хоть тут что-то получилось. Анчутка сокрушённо вздохнул и почти обречённо направился к последнему гостю. Правда, в глубине оптимистичного сердца он, конечно, надеялся, что хотя бы с последним объектом удастся развлечься по-настоящему. Второе иноземное благородие, обнаруженное в уютной спаленке рядом с гостиной, внушало надежду на успех предприятия. Ондолемар гулял по комнатам своего маркартского особняка в поисках носителя незнакомого голоса, декламирующего странные стихи. Он открывал дверь за дверью, спускался в помещения стражи, поднимался в гостевые комнаты, но никого не находил. А голос словно преследовал его, неизвестный явно находился где-то рядом и упорно читал длинную поэму о каком-то великане по имени Стёпа: Он с кокардой на фуражке, Он в шинели под ремнём, Герб страны блестит на пряжке, Отразилось солнце в нём! На этой торжественной интонации эмиссар открыл глаза и узрел-таки назойливого чтеца. Декламация поэмы тут же прекратилась, а в наступившей тишине слышалось только довольное похрюкивание сидящего напротив мелкого скампа. Осознав, что проснулся, Ондолемар в немом изумлении смотрел на утренний сюрприз, отмечая, что такого похмелья у него ещё никогда не было. Несмотря на то, что глумливая рожица беса не имела с его внешностью ничего общего, эльф не мог не признать актёрского мастерства местной нечисти, скопировавшей его эмоции в точности. Но анчутке надоело просто сидеть и ждать новой реакции. Видимо, требовалось добавить сведений о знаменитом блюстителе порядка. И скамп добавил: Да-а! Такому молодцу Форма новая к лицу! Если встанет на посту, Все увидят за версту! Заметив нахмуренные брови жертвы, Диоген улыбнулся, проглотил слюну и набрал воздуха, чтобы продолжить. Однако иноземное благородие решило встать, и бес отложил пока чтение. В процессе подъёма эмиссар обнаружил, что на нём нет никакой одежды. Это обстоятельство уже сильно взволновало его, поскольку не помнил Ондолемар ни того, как попал в эту спаленку, ни того, как раздевался. Замешательство при попытке вспомнить, не совершил ли он чего-то недостойного, отразившееся на лице, сильно заинтересовало Диогена. Бес переместился к центру и завис в воздухе на безопасном расстоянии. Обернув себя одеялом по манеру римской тоги, альтмер поднялся с кровати и оглядел место своего ночлега. Одежду нашёл быстро, она висела на крючках у двери в полной сохранности. Эльф сделал пробный шаг и почувствовал, что протрезвел. Его не шатало, не мутило, в голове была полная ясность, и только висящий в воздухе скамп смущал его чрезвычайно. Обдумывание странного явления эмиссар отложил на потом и направился к двери. Избушкотрясение, устроенное утренним ту’умом Довакина, пробудило не только Кузьмича, но и почти всех, кто остался на ночлег у Яги. Да и сама хозяйка сразу же призвала к ответу своего специалиста. Домовой доложил по всей форме, что один из гостей изволили крикнуть что-то во сне, но ещё почивают. Посему дознание пока откладывается. Баба Яга приняла информацию к сведению и скомандовала подъём. Тося за утренними сборами к завтраку размышляла недолго и решила пока не просвещать хозяев относительно способностей Альтамира. Раз уж они сами отложили выяснение подробностей до пробуждения гостя. В просторной гостиной снова появился большой стол со множеством яств, только ковшей для медовухи на нём не было, да и самих горячительных напитков тоже. Серый Волк и Внук Яга, трезвые как стёклышко, уже завтракали оладьями со сметаной и дружно приветствовали вышедшую к ним Антонину. «Безжалостная сила» разбудила и Айкантара. Юный техник рывком сел на кровати и несколько минут пытался определить, где он сейчас находится. Жужжание Шпунтика немного успокоило его, а за спокойствием пришло и воспоминание о вчерашнем застолье. Но воспоминания о том, как он оказался в спальне и зачем разделся догола, почему-то не было. Паук услужливо принёс хозяину облачение, так что Айкантару не пришлось подниматься. Одевшись, юноша спокойно умылся и осторожно выглянул за дверь. В коридорчике было тихо и пусто. Анимункул выбрался из спальни, слегка толкнув эльфа, коротко что-то прожужжал и направился куда-то налево от двери. Альтмер понял, что паук помнит дорогу, и пошёл следом. Появление в гостиной Шпунтика и Айкантара было встречено приветственными возгласами, пожеланиями доброго утра и приглашением к завтраку. – И зачем тебе понадобилось пить вчера столько мёда? – поинтересовалась Тося, как только юноша уселся за стол. Эльф не ответил, только покраснел и смущённо пожал плечами. – Погоди, девонька, – остановил её Кузьмич, – Ты неправильно делаешь. – Что неправильно? – удивилась Антонина. – Да всё, – неопределённо махнул рукой домовой, – Плохо тебе, Айкантарушка? – участливо спросил он. – Да, – кивнул тот и ещё ниже опустил голову. – Тогда вот, выпей. Юный техник в изумлении уставился на кружку с мутноватой жидкостью, пододвинутую ему специалистом по дисциплине. – А что это? – поинтересовался он, не притрагиваясь к незнакомому напитку, к тому же пахнущему как-то подозрительно. – Это рассол, – пояснил Кузьмич, – Первое утреннее лекарство. – А что такое «рассол»? – Выпей, Айкантарушка, – ласково сказал домовой, – и узнаешь. Альтмер взял кружку, понюхал явно прокисшее пойло, крепко зажмурился и выпил всё до дна. – Ну как? – поинтересовался Волк, – Полегчало? – Да, – отозвался юноша, удивлённо оглядывая компанию. – Вот теперь, девонька, воспитывай, – назидательно сказал Кузьмич. – Да что его воспитывать? – улыбнулась Тося, – Он у нас умный и сам всё понял. Айки, поешь уже что-нибудь. Пока шёл воспитательный процесс, виновник всеобщего пробуждения воевал с коварной водой. Или она воевала с ним, не давая окончательно протрезветь. Альтамир после визита Кузьмича спал недолго и проснулся от нестерпимой жажды. Воду в рукомойнике он нашёл быстро, но как только выпил её, так же, как и Анкано, ухватился за стену, пытаясь удержать равновесие и не упасть. Самая обычная и даже вкусная вода дала потрясающий по силе эффект и заставила ползком добираться до кровати. Через пять минут всё повторилось снова, и только после третьего пробуждения альтмер понял, что жажду надо перетерпеть, одеться и выйти, наконец, из спальни. Может, хоть Антонина поможет избавиться от гудения в голове, или хозяева предложат что-то более безопасное в качестве питья. В коридорчике Довакин столкнулся с Анкано, пришедшим к тому же выводу и тоже искавшим посторонней помощи. Эльфы немного поплутали по закоулкам бездонной избушки, попутно заглянули в спальню Ондолемара, но всё-таки нашли нужную дверь и вышли в гостиную. Антонина прыснула, увидев заспанные лица друзей и щурившиеся от яркого солнца глаза. Хозяева и гости приветливо улыбались им и дружно желали доброго утра. За столом не было только товарища Мухина. – Похоже, что рассола понадобится больше, – заметила Тося, пока эльфы усаживались за стол. – Чего понадобится? – поморщился Альтамир. – Лекарство наше утреннее, – пояснил Кузьмич и водрузил перед гостями две внушительные кружки. – Это надо выпить? – спросил Анкано, брезгливо принюхиваясь к напитку. – Надо, гостюшки, надо, – закивал домовой, – А то ещё долго маяться будете. – Пейте смело, – подбодрила их Антонина, – посмотрите на Айки, он уже полечился. – Да, рассол наш очень действенный, не сомневайтеся, – увещевал эльфов специалист. Альтмеры дружно посмотрели на сидящего рядом Айкантара, сияющего абсолютно трезвым взглядом и с аппетитом поглощающего оладьи, и осушили свои кружки. – Ещё? – участливо осведомился Кузьмич, заметив, что рассол подействовал не до конца. – Ещё, – кивнул Анкано, чувствуя, как проясняется голова и отступает дикая жажда. После второго принятия лекарства гости совсем повеселели и с удовольствием приняли предложение поесть. – Альти, – шепнул Айкантар, наклонившись ближе, – А вы дядю Маро не видели? – Видели, – ответил Довакин, дожёвывая пирог с мясом, – Он ещё спит. – Что-то долго он спит, – заметил юноша, – Может, сходим к нему? Вдруг ему совсем плохо? – предложил он. – Мы с Айки проведаем Маро, – сказал Альтамир, отодвигая тарелку и поднимаясь из-за стола, – А то, и правда, слишком долго он спит. – Я тоже пойду, – кивнул Анкано, допив ароматный чай, – Тони, ты с нами? – Да, – отозвалась девушка. Антонина, конечно, сомневалась – стоит ли вообще идти с друзьями, но беспокойство Айкантара передалось и ей. – Мы скоро вернёмся, – заверил всех Альтамир, ныряя в низкую дверь. До одежды Ондолемар добрался благополучно, но не смог взять ничего из своего облачения, поскольку вещи просто ускользали из-под пальцев, стоило только протянуть к ним руку. Эмиссар понял, что это всё скамповы штучки и развернулся. Бес уже лихо отплясывал на спинке кровати матросскую чечётку и делал вид, что уже с час тут танцует. Заметив в ладони гостя какое-то ледяное колдунство, анчутка тут же подлетел к потолку и скрылся в отдушине. Эльф сбросил заклинание и огляделся. Сейчас уже было не до одежды, нестерпимо хотелось пить. С последним глотком из рукомойника альтмера впечатало в стену, и он прикрыл веки, чтобы не видеть прыгающего пола и потолка. Стало немного легче. Эмиссар снова открыл глаза и осмотрелся. Голова кружилась нещадно, но Ондолемар всё-таки удержался на ногах и медленно-медленно дошёл до кровати, доказав, что не только норды, но и алинорские лорды не сдаются. Через пять минут эльф проснулся от знакомого уже перестука копытец. Бес самозабвенно выплясывал какой-то зажигательный танец, потрясая маленькими погремушками. Ударить его ледяным шипом снова не получилось, увёртливый скамп моментально улетел к потолку и просочился сквозь стену. Опять накатила жажда. Эмиссар выпил всю воду из полного рукомойника и повторил тяжёлый путь до кровати. Сцена пробуждения повторилась дважды. Но на четвёртый раз Ондолемар не стал открывать глаза и очень натурально притворился спящим. Стерпел несколько четверостиший поэмы о неизвестном великане, не дрогнул при ударах кедровых шишек, и вообще оставался безучастным к любым оскорблениям. Диоген, не выдержав паузы, приблизился к альтмеру на опасное расстояние и был немедленно пойман за хвост. Под его возмущённый писк в спальне открылась дверь, и застывшие на пороге друзья узрели предивную картину похмельного утра командира: Ондолемар, завёрнутый в одеяло, как древний римлянин, стоял посредине комнаты, держа за хвост верещащего скампа.