Сага о Хэледис

Когда расходятся два наших мира прочь Когда остатки стен почти сокрушены Знай – мы все это заслужили Но это и есть наша награда «Halo» Depeche mode (M. L. Gore – перевод - Ant) ***** …..Мы не проснемся, не вернемся ни друг к другу, ни к другим с обратной стороны зеркального стекла. «Прощай» Мельница (Н. О’Шей – О.Лишина) ****** Смешались в кучу кони, люди…. «Бородино» (М.Лермонтов)

— Кто взял мою тушь для ресниц?! — первой нервы не выдержали у акробатки Гизелы. Ее визг был слышен даже во втором вагончике поезда, на котором труппа спешно покидала Пентос. В сущности, вагончики являлись для труппы нечто большим, нежели простым средством передвижения. Они были одновременно их домом, общей грим-уборной, и местом для бесконечных склок. 15 человек, включая нескольких «вольных прислужников» — провожатых и кучеров, держали путь домой — в Браавос. Они старались держаться береговой линии, отделяющей Западный Эссос от Узкого моря. Почему по суше, а не по воде? Этот вопрос каждый должен был задать самому себе. Что они, в общем — то и делали, сваливая вину за провальное выступление друг на друга. — Гизела! Никто не брал твою тушь, — литаврщик Энцо обвил руками девушку за шею и чмокнул в щеку. — Сколько раз можно повторять? Берете — ложите на место! — не унималась та. — У нее регулы, что ли? — бард- певец Серджио толкнул локтем волынщика Флабио. Приятели отвлеклись от игры в кости и с интересом ожидали развязки этой сцены. — Похоже, не только у нее, — усмехнулся волынщик, кивнув в сторону «Генерала». Генеральша сидела, склонившись над зеркалом, и выбривала себе правый висок. Весь ее вид как будто предупреждал, что лучше сейчас ее не трогать. ЕЕ не трогать. Но остальных, похоже, это не касалось… — Гиззи! — раздался ее повелевающий голос, — Успокойся, девочка моя. Иди лучше — набей-ка мне татуировочку… — Простите, Генерал! — не выдержал Серджио, — Неужели нам не хватило сегодняшнего позора? Вы прекрасно знаете, что в Вольных городах татуировки носят только рабы. И мы, кстати, еще легко отделались. — Ну, кто как, — угрюмо заметил Энцо, потирая больную спину, — Кому-то досталось яблоком в лицо, а кому-то — 20 ударов палкой на торговой площади. — Завалили ёбла, суки! — рявкнула Генеральша, повернулась в их сторону и ее большие изумрудные глаза засверкали нешуточной злобой. — Похоже, ваша «дружба» с вестеросской «медведицей» не идет вам на пользу, госпожа Хеледир! Я певец, а не матрос на галере! — рассердился бард и запустил в нее расческой. Генерал увернулась, схватила недоеденный банан со стола, и тот шмякнулся об стенку чуть повыше головы Серджио. Тот наигранно рассмеялся, лег на свой топчан, скрестил руки и демонстративно уставился в потолок вагона, давая всем понять, что больше слова не скажет, пока эта истеричка не извинится перед ним. — Не, ну так нельзя же! — Энцо попытался воззвать к голосу совести Генеральши, — Ты не права. Ну, признай, это была твоя идея выступить в черном. Конечно, откуда нам было знать, что Принц Пентоса столь суеверен, что боится этого цвета до усрачки? — Ноги моей больше не будет в Вольных городах. Хватит с меня! Устала! — Женщина-менестрель, руководитель странствующей труппы актеров, музыкантов и акробатов, по прозвищу Генерал (ибо имя «Хеледир» безбожно коверкали все кому не лень) тяжело плюхнулась на стул, налила себе в кубок вина до краев и выпила одним залпом. Затем она обхватила свою голову руками, вцепившись в курчавые иссиня-черные волосы, и громко зарыдала. Никто не бросился ее успокаивать. Знали! Через несколько минут она вновь будет в своем репертуаре — распекать за неправильно сыгранную ноту, за испорченный реквизит, за пьянство, за блядство, да — за все! И по каждому пройдется — будьте уверены. — Ну и бессовестные же вы, мальчики! — все же подластилась к «Генералу» Гизела, и стала гладить ее по волосам.  — Да мы-то причем? — заступился за «мальчиков» Флабио, — Она первая начала, еще и с мату! Если она не приведет в порядок свои нервишки — нас перестанут принимать даже на самом нищем рынке Браавоса! Мы и так потеряли Дорн, остров Тарт, нам вообще закрыт путь в Вестерос, вы осознаете сие, Генерал? И все из-за того, что вы упрямо не желаете избегать политической сатиры в своих пьесах! Мы потеряли покровителей и меценатов из влиятельнейших Домов Эссоса! И где нам теперь выступать? На Скагосе? на Иббене? Развлекать этих волосатых обезьян? Я понимаю, госпожа! В вас течет кровь ройнаров, и вы не терпите ни малейшей несправедливости в этом проклятом мире, но почему вы при всем при этом допускаете несправедливое отношение к нам - вашим друзьям и коллегам? Я вообще удивляюсь, как вы не остались одна со своей гордыней, заносчивостью и деспотизмом! «Генерал» с мужественным хладнокровием выслушала гневный монолог волынщика. Она шмыгнула носом, вытерла остатки слез, размазывая по лицу черную подводку, хмуро оглядела своих друзей, и заявила: — Я приняла решение. Я покидаю труппу. Ищите себе нового руководителя. После этих слов она громко стукнула три раза в сторону кучера, приказывая тому остановить поезд. Не говоря больше ни слова, женщина стала собирать свои вещи. Она запихала несколько дорогих платьев в походной мешок, взяла шкатулку с драгоценностями, сняла висящую лютню с гвоздя, повесила ее через плечо, и открыла дверцу вагона. — Вы с ума сошли, госпожа! — вскрикнула акробатка Гиззи, — Как вы пойдете одна? А нам что прикажете делать? Тех жалких грошей, что мы сумели заработать, развлекая чернь, нам не хватит на дальнюю дорогу! Мы же сдохнем с голоду! — Вот, держи! — Генерал, порывшись в шкатулке, вытащила из нее несколько вещей, спрятала их себе в карман, и всучила шкатулку с оставшимися ценностями опешившей от удивления девушке. Мужская часть труппы, молча и беспомощно наблюдала, как, за одну минуту Генеральша разрушила все, что они создавали таким трудом на протяжении многих лет.  — Эй, почему мы остановились? — раздались недовольные голоса во втором вагончике, в котором ехали скрипачки Фьорина и Виолина, помощник сцены, чтец-суфлер Старик Фьердализо и трубадур — беглый раб с острова Лис, с которым музыканты общались лишь посредством нотной грамоты, ибо браавосийским тот не владел абсолютно. — Вы даже с ними не попрощаетесь? — Флабио кивнул в сторону второй половины труппы. Генерал ничего не сказала, молча, выскочила из вагона и захлопнула за собой дверь. ***** Женщина шла к рыбацкому поселку, в надежде нанять галеру, переплыть Узкое море, и высадиться в Вестеросе, в Долине Аррен. А там, если ей повезет и она будет очень осторожна, то постарается добраться до Медвежьего острова. Она не хотела возвращаться домой, где и там уже успела попасть в немилость Морского Владыки Браавоса. — Валар Моргулис! — Хеледир окликнула какую-то невзрачную девушку в неприметной одежде, чистившую от мелких ракушек рыбацкую лодку. — Валар Дахаэрис! — Девушка широко улыбнулась ей, и эта улыбка Генералу очень не понравилась. У нее было такое ощущение, что эта девица, как, будто специально ее здесь дожидалась. — Я ищу хозяина рыбацкой артели, не подскажите где мне его найти? — спросила женщина, на всякий случай, оглядевшись по сторонам. На берегу, кроме нее и рыбачки не было ни души. У нее от нехороших предчувствий засосало под ложечкой. — За одну монету я могу вас проводить, — нагло заявила девица, по-прежнему широко улыбаясь. — Какую монету? — не поняла Хеледир, — Золотой дракон? Серебряный олень, медный пенни? Мейринский хонор? И какой номинал? — Одна браавосийская монета, — уточнила рыбачка. Генерал порылась в мешочке и нашла пару квадратиков, один — протянула девушке. — Это не та монета, — в ее голосе зазвучал холодный металл. — Что значит не та? — возмутилась женщина и еще больше занервничала, — Послушай, девочка, не морочь мне голову. Если не хочешь мне помочь, я сама найду дорогу. Она взвалила узелок на плечо, и собиралась было уходить, как ей нагло преградили путь. Рыбачка сверлила ее взглядом каких-то жидких бесцветных глаз с почти змеиными зрачками. — Женщина не плывет в Вестерос, — угрожающе зашипела девица и сделала шаг в ее сторону. Хеледир положила узелок на землю и незаметно отодвинула край правого рукава платья, под которым был спрятан нарукавник с потайным клинком. — Не подходи, я кусаюсь! — грозно предупредила ее женщина-менестрель. — У Многоликого изменились планы насчет женщины, — Теперь она точно знала, кто сейчас перед ней стоит. Она часто слышала разговоры о таинственных убийцах из секты Безликих, но не придавала этому особого значения, считая, что, ее профессия — мирная, и ничего, кроме положительных эмоций в себе не несет. — В отличие от Многоликого, я свои планы менять не привыкла. Уйди с дороги, по-хорошему прошу! — дерзко объявила ей Генерал, глядя прямо в эти жуткие глаза. — Женщина не понимает. Та, что называет себя Хеледир, хочет изменить свою судьбу, но та не ведает, что ее судьба целиком во власти Многоликого! Генеральша внезапно почувствовала острую боль. Первый удар пришелся ей в печень. Безликая повернула нож в ране, и женщина охнула. Второй раз девушка молниеносно рассекла ей бедренную артерию, сквозь тонкое платье. Несчастная припала на колено, в панике пытаясь вытащить потайной кинжал, но было слишком поздно. Безликая обладала недюжинной силой, проворством и скоростью. Она проколола двумя ударами ей легкие, меткими и точными движениями лезвия ножа выколола ей оба глаза, и последний, решающий удар она нанесла в сердце бывшего менестреля из Браавоса. Безликая оттащила все еще теплое тело женщины под одинокое фисташковое дерево и приготовилась к самой важной части операции. Делать все нужно было быстро и максимально аккуратно. Здешний климат не позволял долго сохранять эластичность кожи. Она вытащила из маленького футлярчика мейстерский набор: скальпель, скребок и корнцанги, а так же - бутылочку с концентрированным раствором формалина. Формалин, чуть меньше половины, девушка развела водой в специальном непроницаемом контейнере, и сосредоточенно, принялась снимать кожу с лица несчастной.