Голливуд. Между Светом и Тьмой

      Утро того же дня.       Жидкие лучи слабого утреннего солнца едва-едва проникали в спальню, рассеиваясь на и без того мелкие частички точно сквозь сито. Уютный полумрак комнаты постепенно исчезал, уступая место новому и светлому дню. Стивен поморщился, когда один из лучиков нахально начал светить в его лицо, совершенно забыв о том, что преступно нагло мешает спать предводителю Светлых. Отвернуться не вышло, уже слишком ярко на улице, и одеяло не спасает. Стивен фыркнул, отгоняя остатки сна и взглянул на Джулию. Стивен уже начал просыпаться, несмотря на ранний утренний час (видимо, выбора у него нет), и нежно провёл рукой по волосам Джулии, всё ещё находившейся во власти Морфея. Длинные рыжие похожие на пламя непокорного пожара волосы разметались по подушке, ресницы медленно подрагивают… Она прекрасна, правда идеальная Светлая из всех женщин, что он встречал, такая нежная и верящая до конца в добро. К тому же, моралистка, и это качество постоянно чертовски усложняет жизнь и ему, и ей.       На мгновение его мысли помрачнели, как будто неустрашимой молнией в голову ударило: «Я вчера признался ей в любви. Признался. В любви. Доходит?» Он почувствовал, как по телу пробежали мурашки, словно миллионы снежинок коснулись кожи, и понемногу начали всплывать воспоминания прошедшей ночи. Да, он это сделал, кажется, сделал, да нет, не кажется, а точно. Но вот действительно ли все было так или он просто решил в очередной раз подарить ей надежду, а может, оказался одурманен чувствами?       Стивен никогда не стремился понять природу чувств наподобии любви. Это казалось ему чужим и ненужным. Особенно если имеешь в качестве врагов Тёмных, которые могут в любой момент вонзить нож в спину и убить с превеликим удовольствием. О любви и речи тогда быть не может. Возможно это можно списать на забавы и издевательства. Но такого непостижимо-нежного до того, что в гуди начинало что-то щемить, чувства для Светлых — никогда раньше.       Пока не появилась Джулия.       Она — удивительная, нежная, всегда верящая в него, словно и не было тысячи предательств, слез и обманов, которые он дарил ей много раз в обмен на ее верность, зло смеясь над наивностью Джулии и умело пользуясь безграничным довериемактрисы, зная, что она умрет за него. Почему? За что он продолжал издеваться над ее чувствами, то делая вид, что она для него никто и он видеть ее не желает, то клянясь в вечной любви и сваливая все на свою лживую природу? Видимо, он и сам не понимал, ощущая все это на уровне игры, обычным хитросплетением интриг, главная цель которых — выиграть любой ценой. А девушка, изо дня в день жертвующая собой, просто так, развлечение, не более, чем дорогая игрушка, так он продолжал убеждать себя каждый день, боясь даже мысли о ом, что она его любит. И он её. Трус, он всего лишь жалкий трус.       Он внимательно посмотрел на её спокойное личико. Даже сейчас она невинная и прекрасная. Такая девушка достойна большего, а не его заскоков за её жизнь. Он и сам не понимает, почему держит при себе. Наверное за всё время их союза они привыкли друг к другу, и он не может жить без неё чисто психологически. Физически можно и потерпеть, а вот на уровне психологии… С ней удобно. Она выглядит как Дженнифер, только ещё более наивней. Возможно, всему виной тяжёлое детство, о котором она стремится не распространятся, даже ему, может, оно оставило глубокий след до сих пор, Стивен не знает. Он всякий раз не мог понять, как можно оставаться настолько кристально чистой и доброй, живя в полном фальши мире, да ещё и рядом с таким человеком, как он. Она — идеальная Светлая, хотя сама ещё не осознаёт своей значимости и уникальности. Вдруг он почувствовал холод. «С ней удобно». Эта фраза снова и снова прокручивалась у него в голове, становясь всё громче и громче, так что, казалось, обрела материальную сущность; она давила ледяной непроницаемостью, проскальзывала в самые потаенные уголки сознания. Не остаётся ли он с ней, только потому что Джулия почти не стесняет его?       Словно разгоряченный клинок вонзился в душу, внутри всё сжалось, похолодело, он ощутил острое беспокойство и страх, постепенно им овладевающий, заставляющий испуганно озираться по сторонам, дабы убедиться, что никто не услышал его тайных домыслов. Тайных даже для самого себя. Здесь никого не было, кроме него и Джулии, но ему от чего-то показалось, что в комнате незримо восседает кто-то ещё. Неужели та часть его души, не растерявшая до конца человечность? Он миллион раз повторял себе, что Джулия для него ничего не значит, потому что понимал, что это не так, не просто понимал, а твёрдо знал всем существом, но с завидным упорством продолжал обманывать себя. А сейчас, когда ему наконец-то удалось разобраться в себе (по крайней мере, он надеялся, что удалось), воспоминания возвращаются и вновь кричат о самообмане. Похоже, что стоило ему лишь подумать о том, что он выбрался из лабиринта собственных кошмаров и страхов, как его тут же отбросило в начало. Жизнь любит шутить и играть с ним, причём чувство юмора у неё престранное. Пытаясь избавиться от странного чувства, он острожно оправил съехавшее одеяло, открывшее её аккуратное плечо и вызвавшее пылающие воспоминания о прошлой ночи.       — М-м, Стив, — он вздрогнул, его мысли прервал тихий стон Джулии, которая уже начала просыпаться. Видимо, надо быть поосторожнее. — Ты что, уже встал? — актриса с усилием открыла глаза и обнаружила, что всё ещё находится в его объятиях, как вчера и заснула. На её лице появилось нечто наподобие легкой улыбки, она хитро прищурилась, когда заметила, Спилберга, поправляющего одеяло. — О, в нас проснулся джентельмен, — она залилась тонким искренним смехом и сама натянула на себя часть ткани.       — Да мы вроде и раньше такими были, — невозмутимо отозвался Спилберг, внимательно смотря на неё, точно сегодня увидел в первый раз. И, возможно, так оно и есть, ведь раньше он никогда не задумывался об их отношениях, как о чём-то, связанном с настоящими чувствами. Просто обычная девушка, желающая стать его ангелом-хранителем, теплом, распространяющимся по венам и смыслом всего своего бренного существования (а она считала, что недостойна жизни без него) сделавшая его. Его заботы, бесконечную паутину побед и поражений, интриг и грязной игры, в которую запуталась и она. Вслед за ним. Робертс заметила его серьёзный взгляд и сдвинутые брови, пусть помрачнение появилось всего на краткий миг — этого хватило. Его переживания незримо передались и ей.       — Ты в порядке? — она обеспокоенно посмотрела в его глаза, силясь заметить незримую перемену его настроения, а, быть может, и разглядеть его причину. Положила руку ему на плечо, ободряюще улыбаясь, и он вздрогнул, как будто только что очнулся от долгого сна, и слабо кивнул, давая понять, что ничего страшного не случилось.       — Да, я просто… — он замолчал, обдумывая хоть какой-то значимый повод, который бы не звучал по идиотски, — задумался.       «Да уж, очень оригинально, Шерлок Холмс», — горько усмехнулся он про себя, но Джулии, судя по всему, и такого объяснения достаточно. Где-то в глубине её глаз сверкнули огоньки понимания, верности, чего-то светлого и нежного, так что он на секунду и забыл о том, что стрела сомнения всё-таки нашла слабое место в его броне. И как мог он думать сейчас иначе? Уголки её губ дрогнули, поднялись, и, кажется, она вся расцвела и похорошела. Свершилось. Её мечта исполнилась, значит, всё было не напрасно, все её старания, лишения и слёзы, если он изменился. И у них теперь будет впереди счастливое будущее, точно будет, и никакой больше лжи. Она победила. Отбросив с лица рыжие волосы, она потянулась к нему за поцелуем, заметив его нагловатый взгляд. Стивен прижал её к себе, быстро поцеловал, даже несколько холодно, поигрывая её кудрявыми прядями. Она, хмурясь, подняла на него вопросительный взор.       — Не искушай, нам ещё сегодня на работу, — усмехнулся он, разряжая обстановку, потом специально медленно отстранился от актрисы, наблюдая как выражение на ее лице сменилось блаженно-дерзким.       — Я же говорила, что ты небезнадежен, — полушутя ответила она. — Тебе всего-то нужна маленькая искорка, чтобы разгореться в священное пламя. И эта искорка сидит сейчас перед тобой, — Джу хотела еще что-то добавить, но ее отвлек звук вибрирующего телефона Стивена. Она, как ошпаренная, отшатнулась в сторону. Стив выругался про себя («Неужели я не выключил его вчера? Хотя, о таких мелочах разве упомнишь, когда к тебе в дом вваливается такое рыжее счастье?») и потянулся к аппарату. К счастью, волшебная электроподпитка включена всегда, и заряд не истратился. Любопытно, кому же жить на свете надоело, раз он решил его побеспокоить в столь ранний час, да еще и не в одиночку, а с Джулией. Изображая праведный гнев, на который Джулия тоже отреагировала заинтересовано-живым движением бровей, Стивен открыл сообщение. Оно гласило:

Доброе утро, Стив. Хотя, для кого-то еще и ночь, но не для тебя, не так ли? У меня есть одна ма-а-аленькая просьба: не мог бы ты забрать моего друга из ближайшего ресторана? Ты, как друг, не откажешь, знаю. Заранее благодарю и извиняюсь за будущие неудобства. Какие — распространяться не буду, иначе тебя сам дьявол не затащит туда. В долгу не останусь, подменю тебя на следующей же конференции. Так что подумай, прежде чем кидаться трубкой в стену, у тебя все равно пуле- и магиянепроницаемый чехол, вреда ему не будет. Побереги нервы. P. S. Передавай привет Джулии. Тейлор.

      — О Господи, — процедил сквозь зубы Стивен, закатывая глаза и встречая пораженные глаза Джулии прямо на против своих. Как он узнал? Очень просто и даже неинтересно с точки зрения широчайших возможностей, которые предлагает волшебная сила. Он — потомственный телепат. И это лишь малая часть того, из-за чего актера называют дьяволом в облике ангела.       Тейлор Лотнер, лучший друг Стивена — темноволосый молодой красавец, бесшабашный (как и Спилберг в ранние годы, поэтому он и привязался к мальчишке, видя в нем то лучшее от себя, что он, возможно, уже и растерял), в меру дерзкий, со своеобразным чувством юмора, слишком прямолинейный и немного эгоист. Лучший друг… Звучит удивительно странно, если вспомнить о том, как Стивен обычно платил своим, так скажем, последователям. Или, как называл их сам режиссер, помощники. Просто поразительно, что у него вообще остались хоть какие-то друзья, а тут, оказывается, еще и лучший друг имеется. Что ж, жизнь полна сюрпризов. «А без них наше существование ничего бы не стоило», — философски рассуждал Тейлор, надев на красивое лицо модельной внешности маску глубокого старца, а через минуту уже пытался познакомиться с очередной красоткой. «презабавный парнишка», — со светлой тоской подумал Стив о нем, но тут же посерьезнел, с остервенением отбросив телефон на противоположную сторону комнаты, на небольшой столик. Не попал. Черт. Ну ничего, мобильный вместе со своим хозяином и не в таких переделках побывал.       Как же не хочется куда-то нестись, вновь ища заботы себе на голову, искать какого-то друга Тейлора (он, кстати, мог бы и сам о своих-то приятелях позаботится, но нет, знает ведь, что кому-кому, а ему Стивен не откажет), тем более, что кроме очередных попыток приблизиться хоть на миг к своей цели, на сегодня не планировалось абсолютно ничего. Может, и попыток тоже, невозможно же вечно гоняться за силой, иногда себе и выходной не грех устроить. Но тут, как демон на бал в Нью-Йорке, ищущий чью бы душу забрать и чьи бы драгоценности себе заграбастать, сваливается Тейлор. Видимо, придется ехать, а то он маг злопамятный: в следующий раз не прикроет в битве и новое оружие будто бы случайно опоздает к нужному сроку. Ага, конечно. Случайно. У него все случается независимо от самого себя, например, в том, что антидемонический пистолет стреляет вовсе не серебряными пулями, виноват, разумеется не он. Разукрасил бы его смазливую мордашку Леонардо, что ли?

***

      Резкие, но в то же время до ужаса мелодичные, точно отбивающие только им известный ритм, капли, застилавшие лобовое стекло, словно легкая ткань из вуали, оглушительный рев музыки — по самым перепонкам, отчаянно, без жалости и вжатая изящной ногой до предела педаль газа — такие невеселые спутники представляли почетный эскорт длинноволосой брюнетки, вцепившейся в руль чудовищно дорогого автомобиля. Пряди распущены и невесомыми кудрями вьются у самых концов, обрамляя ее прямое и узкое лицо, платье в ярких, будто звезды на ночном небе, серебристых блестках, искрившихся всеми цветами радуги при попадании на них неонового света, нежданным странником заглянувшим в окна. Ах да, еще и туфли иссиня-черного матового цвета на высоченных каблуках, явно неудобных, судя по их внешнему виду. Именно так сейчас выглядела будущая звезда вампирской саги «Сумерки», Кристен Стюарт.       Холодно, до безумия холодно, кажется, машина сделана из осколков льда ее разбитого сердца, и они прочно врезаются в сознание. Пусть на улице все и ходят в легких куртках, а кто-то даже без них, девушка мерзла все время, до боли закусывая нижнюю губу. «Тварь, предатель, скотина», — с ожесточением мысленно (потому что кричать об этом на всю улицу как-то невежливо) бросала она яростные оскорбления в адрес невидимого обидчика. Крис могла бы добавить к списку нелестных эпитетов ещё много чего, но постаралась ограничиться уже сказанным, чтобы окончательно не разрушить свою репутацию Светлой. Руки ещё крепче вцепились в руль, будто он оказался единственным, кто сдерживалась её порывы, когда на светофоре зажегся красный цвет. Тормозы противно скрипнули, вызвав новую волну раздражениях и желания раскидать на части машину. И желательно всё окружение вместе с ней. Вокруг сигналили другие транспортные средства, жгучий свет фонарей то и дело боязливо проникал в окна, а сейчас совсем расплясался, почти ослепляя её. Девушка обиженно поджала губы, пытаясь изо всех сил успокоиться.       Ничего, вот светофор игриво подмигнёт ей, и придёт пора гнать на всех порах, сматываться из этого жуткого паршивого и до боли красивого и романтичного места. Рядом искрился праздничной ракетой в ночи небольшой ресторан, который и заведением-то назвать можно с натяжкой. Кричаще-яркие вывески и огни давили на голову, дразнили, ухмылялись и учтиво напоминали о произошедшем несколько минут назад.       Лос-Анджелес. Город американской мечты, в который мечтают все попасть, в нём грезят о сказочной известности и королевской жизни, но тёмную его сторону почему-то далеко не сразу замечают. В начале и она была такой же, наивной боевой девчонкой, а теперь любое напоминание о городе превращается в пытку. Грязный, жалкий и безжалостно уничтожающийся все надежды внутри, обёрнутый в красивую обёртку лоска, успеха и искренних чувств. Чистой воды ложь. Фальшивый камень, прикидывающийся рубином, совсем как подарок Тейлора ей — вот настоящая сущность города звезд. Клубы и дискотеки — пожалуй, единственная его ценность и причина, по которой она ве еще здесь.       Что она ощущала? Опустошенность. И всё. Хотя нет, ещё злость, неукротимую и пылающую, в горле уже давно засел предательский комок слёз, которым она пытается не дать вырваться наружу, но тщетно. Что-то горячее медленно скатилось по ее щеке, потом к первой слезе присоединилась вторая, затем еще одна — Кристен поняла, что плачет. Собранные вместе капли обжигали глаза, оставляя за собой черный след от модной туши («Прощай, макиаж», — пронеслось у нее в голове, и она будто бы даже пожалела о нем больше, чем о своем разбитом сердце), вскоре девушка поняла, что просто ревет. Впервые в жизни захотелось отпустить себя, снова наплевав на рамки, в которые сама себя же загоняла — «Ты же Светлая, нельзя так поступать». Кому какая разница уже, все потеряно. Где-то в глубине души засел отчаянный крик, мольба о спасении, которую она старалась задавить в себе, ведь никогда раньше ни о чем ни просила, и перед глазами все еще маячил образ Тейлора: нахальный взгляд, хитрые темные глаза проникающая прямо в сердце улыбка. Она его ненавидит, при виде этого монстра (а другие определения не были слишком точными) в ней точно опять сломалось нечто важное, и поднялась волна злобы.

Страшно было мне, я ждала застыв Узнав, что рухнул целый мир, остался только ты Тогда была я как на дне, но сказала: «Ничего Переживу. Меня ты сделаешь сильней».

      Кристен плакала не потому что ей стало жаль того прекрасного, немного дерзкого юношу, так легко ускользнувшего из ее жизни, а из-за потраченного на него золотого, прямо-таки бриллиантового времени. Она всю себя изломала ради него, вырубая временами классическую стерву, дабы понравиться ему, соглашалась на свидания в ресторанах, которые ей не нравились, и что в итоге? Он растоптал ее, унизил перед всеми гостями (они точно не упустят шанс посмеяться над ней в будущем), и главное, сделал это с неизменным торжествующим выражением лица, от которого ее уже начало тошнить. Столько усилий, чтобы пойти наперекор своим принципам и что? Да ничего. Всего-то надтреснутое сердце и страстное желание ему смерти. Ему и проклятому ресторану, играющему свои чарующе-романтичные песни. Только бы расцарапать его ненаглядное личико ногтями (не зря же она их отращивала в конце концов) и заставить все гореть в огне, разбросать здание чертовым бушующим ураганом в одно мгновение, всего лишь взмахнуть рукой и наблюдать за своим триумфом.

Пойдём со мной, не надо ждать Ведь от того, что суждено, никто не может убежать Хочу облегчить твою боль, ты мне не должен ничего Но вряд ли ты переживешь то, что я сделаю с тобой.

      А ведь ничего не предвещало беды…       — Официант, счет, пожалуйста, — Тейлор махнул рукой молодому брюнету в форме работника заведения, проходящему мимо, потом обворожительно улыбнулся Кристен, сидевшей рядом. Парень ответил кивком головы, которого Тейлор, впрочем, не заметил. Как и то, что этот человек мог быть даже не официантом, но его мало волновал данный факт. Гораздо больше внимания он обращал на девушку, составившую ему компанию на вечер, то есть, на свою девушку. И Крис начинала его порядком злить. В начале их отношений он еще как-то терпел, но с каждым днем становилось хуже и хуже: Кристен флиртовала почти со всеми коллегами мужского пола на съемочной площадке, а если бы их не было, могла бы подтрунивать и над девушками, это точно. Бесило, выводило из себя ее поведение, хотя она и клялась ему в любви и, кажется, стала даже меньше шататься по ночным клубам, но терпеть долго он не в состоянии. И плевать на рекламную компанию их будущего фильма, он не подписывался на заскоки этой шалавы.       Пора уже заканчивать спектакль, где он играет роль главного дурака, всем же сразу понятно, что они совершенно разные, и только полный идиот решил бы, что они идеальная пара. Он всегда обожал контроль над всем, если что-то шло не по плану, это что-то вызывало у него океан неприязни, а Стюарт упорно игнорировала все его планы. Полностью. И ему уже положить с прибором на то, что она вроде как пытается измениться, ведет себя как влюбленная дурочка иногда, его уже начинает тошнить от одного ее вида. Откровенные платья, яркий макиаж и развязное поведение. Вот уже сколько раз за вечер она перемигивалась с тем красавчиком за соседним столиком? Примерно миллион. А нет, уже миллион первый. Вилка в руках актера треснула, и он поджал губы, силясь не прикрикнуть на нее. Он всегда получает то, что хочет, как и Спилберг, только лицемерия в нем побольше будет, да и обаяния. Он прекрасно знал это и умело пользовался своейй славой плохого парня в рядах Светлых, тем более, благодаря дружбе со Стивеном ему многое сходило с рук. Сойдет и еще одна шалость.       Тем временем официант (все-таки он не ошибся в его профессии) вернулся со счетом, задержавшись у того самого столика, что показалось ему подозрительным. Спустя минуту он уже протягивал Тейлору изящную коробочку и попытался передать что-то Крис, нетерпеливо следившей за любым движением Тейлора и уже начавшей чувствовать неладное. Лотнер ловко перехватил салфетку, его лицо на миг помрачнело, а потом он добавил со слащавой улыбочкой (поразительная перемена):       — Не волнуйтесь, я сам.       Кристен побледнела от такого взгляда, попыталась что-то сказать в свое оправдание, но он быстро заткнул ее. Медленным движением пальцев развернул салфетку. Там оказался телефонный номер того красавца, как он и думал. Вернее, не думал, а предвидел. В ответ на ошарашенный взгляд подруги он лишь вальяжно дотронулся до амулета на шее. «Полезен же иногда камень предвиденья».       — Я так и знал, шалава, — прошипел он так громко, как только мог, так что все рядом сидящие услышали, особенно автор записки. Крис побагровела. Как он смеет ее оскорблять? Да кто он вообще такой, чтобы судить о ее поступках, и она же ничего не делала, на сей раз правда ничего, просто парнишка сам заигрывал с ней, а не ответить хотя бы улыбкой будет невежливо. Она же ради Тейлора притащилась сюда, в тухлый ресторанчик, о котором даже не слышала никогда, слышала сопливые песенки и тут негде и потанцевать. Не будь рядом Лотнер, загорелый брюнет в черном смокинге с сияющей ухмылкой, она бы отказалась. Кристен терпеть не могла тихие места, а он еще обвиняет ее в чем-то?       — Как ты назвал меня? — она вскочила с места, повышая тон, ощущая что внутри поднимается жуткая неприязнь к тому, кто был секунду назад для нее всем. — Повтори!       Оскорбленное «я» сегодня предстало в главной роли, затмевая собой любовь. Да и была ли она? Дальнейшее она помнит смутно: сандал, крики, разбитая посуда, вот только она уже не помнит, кто ее угробил. Вроде Тейлор. Тейлор, который все предвидел как обычно (чертов его дар), еще недавно видевшийся ей в грезах.       Загорелся зелёный, Крис резко надавила на газ. «Наконец-то, целую вечность можно прождать», — с облегчением буркнула себе под нос девушка, радуясь, что пытка сейчас закончится и она умчится отсюда на полной скорости. И капли дождя в тандеме с неяркими вывесками перестанут медленно отрывать от сердца по кусочку, напоминая о бархатном, нежном голосе Тейлора, который она всё еще слышит в своей голове. Не рассыпающимся в проклятиях, а извиняющийся и вновь признающийся в любви, но он уже не имеет на неё прежнее магнетическое воздействие. Больше нет. Хватит уже подстраивать свою жизнь под него, разве любимый человек заставать тебе переделывать характер? Нет, как бы банально ни звучало, любят такими какими есть. Тейлор лишь подобие любви, её самообман. Достаточно уже думать о нём впустую, пора заняться делом.

Так и знай, я буду жить Я не такая да, чтоб руки жалобно сложить Когда одна останусь в мире, без дождя Я буду храброй, смогу я жить без тебя.

      Авто рвануло с места, и тут же неприятный послышался хлопающий звук, врезавшийся в барабанные перепонки брюнетки, и машина остановилась, чуть не врезавшись в стоящий на краю тротуара столб. Всё произошло так быстро, что она не успела ничего понять, сидя в полном недоумении, а сзади уже раздавались возмущённые сигналы других водителей. Неужели судьба-злодейка настолько не любит ее, раз посылает такие события один за другим? Чем она провинилась и заслужила презренное обращение? И все случилось в один день, ей бы хоть подождать недельку перед новым ударом. Смятение сменилось воодушевлением, и теперь злостью.       — Вот черт! — выругалась девушка, выбираясь на улицу, где её гостеприимно встретил холодный моросящий дождь. Прекрасно. Она со всей силы яростно топнула ногой по асфальту, продолжая ругаться. Но, кажется, боль… ушла? На ее месте возникло остро необходимое желание мести. Подчиняться и играть роль жертвы? Не в ее стиле. Кто-то так самоуверен, что думает, способен сбить ее с намеченного пути? Уж скорее она в кого-то врежется на полном ходу и разрушит его планы. Например, Тейлору не помешает веселая жизнь после всего, через что она прошла. К сожалению, проблемы не исчезнут так быстро, как вернулось ее расположение духа. Крис огляделась в поисках помощи и на противоположной стороне улицы неожиданно заметила… Стивена. — О Боже, а он откуда здесь? — растерянно протянула она.       Как только их взгляды столкнулись, будто тысячи искр от молнии попали между ними, у каждого оказалось недовольное выражение лица, и наверняка в головах обоих мелькнула назойливая мысль: «А ты что тут забыл?» Стивен попытался выдать сочувственное выражение, сдерживая досаду, стоило ему увидеть бордово-металлического, почти цвета алой помады, оттенка машину. Кристен. И почему он не удивлен? Потому что ему сотни раз жизнь подкидывала сюрпризы, и этот всего-то вершина ее коллекции. Если Джулия — воплощение изящества, нежности, как настоящая Светлая, то Кристен — истинная ведьма с замашками фурии, на вид хрупкая, но не стоит поддаваться первому впечатлению. Она — ходячая проблема, флиртует со всем, что движется, он уже слышал о драке между Паттисонном и Лотнером из-за нее на съемочной площадке, а уж что говорить о заданиях… Первым делом она пытается соблазнить демона, а потом бросается на него с ножом, так что твари предпочитают обходить знойную брюнетку стороной. И правильно делают.       — Помощь нужна? — он материализовался рядом с ней и снисходительно улыбнулся. «Надеюсь, что нет». — Подвезти? — он подставил ей руку коромыслом, продолжая улыбаться, хотя ужасно хотелось врезать Лотнеру за такой сюрприз.       — Обойдусь как-нибудь, — грубо ответила девушка, отворачиваясь и незаметным движением возвращая себе утраченный макиаж. Даже перед такими, как Стивен, надо выглядеть красиво и не терять голову. — А откуда ты вообще узнал, что я… — она осеклась. Все ясно, как день, дело рук Тейлора, кого же еще. Не угомонился же, чудовище. Кровь в жилах закипела, она усмехнулась. Шальная мысль о мести Тейлору огненными буквами зажглась в ее мозгу в очередной раз, а к Стиву у нее давно сохранилась неприязнь, напоминающая ненависть. Лживый, пропахший фальшью, которой, похоже, и сам верит, да еще и надеется внушить кому-то доверие. Жалкое зрелище. Вот сейчас он старается выражать участие, только получается не очень — так и веет ядом. На это разве его дурочка Джулия купится.       — Да неужели? — Стивен почти смеялся, он-то знал, что дождь не позволяет ей телепортироваться, блокируя большую часть сил — и у магов есть слабые места. Впрочем, на погоду Стюарт было абсолютно наплевать, точно ей хотелось насолить Стиву, ведь она прекрасно видела, как ему охота убежать отсюда в сухое и теплое помещение. Как же, костюмчик промокнет, какое горе. И причёска испортится.       — Предпочитаю не принимать помощь от лживых тварей, — она откинула мокрую прядь с лица. Ничего, что она может заболеть, зато если бы вы знали наслаждение, когда видишь Спилберга на грани бешенства. Он остолбенел. Она его оскорбила только что? У чертовки повернулся язык сказать… такое? Помешательство было секундным, но он развернулся и пошел прочь, слушая голос внутри, твердивший, что она права, слишком права на его счет, просто видит его насквозь, и он никогда не признается себе в том, что беспокоится из-за оскробления Крис. Единственного реально заслуженного, она-то живет, как хочет и плевать ей на мнение других. Его всегда поражало именно это ее качество, выделявшее девушку из толпы раскрашенных ведомых кукол. Действительно: с ней не бывает скучно, она, как ураган. Но обещание надо все-таки выполнить. Яркое свечение, и вдруг дождь перестает идти чудесным образом.       — Не за что, — огрызнулся он на прощание, видя исчезающую вдали девушку. Возможно, она все-таки самая честная из всех, кого он раньше встречал. Даже честнее Джулии. И уж точно неординарней.