Стокгольмский синдром.

      Прошло еще полтора месяца с того момента, как Адриан уже поставил танец и отрабатывал его. Маринетт все еже втихую учила его, повторяя каждое движение, но параллельно с этим придумывала свой танец, великолепную и сложную хореографию, которая не каждому дастся. Конечно же, блондин даже не догадывался об этом увлечении своей спокойной днем и буйной ночью горничной, выходки которой выводили из себя Лилу, ведь она великолепно видела все его засосы и кровоподтеки в области шеи и ключицы. На самом деле Агрест совершенно позабыл, что Росси до сих пор его девушка, с Дюпен-Чен он абсолютно верил в то, что свободен, но лишь на экране мобильника высвечивается имя Лилы, как разум отрезвлялся, вгоняя в уныние реальности. Приходилось иногда, когда засосы реально видны, останавливать Маринетт и просить ее прекратить их оставлять, ибо Лила все же его девушка, а она ему нужна. Конечно, брюнетка послушно прекращала, но все же для Агреста она оставалась лучшей в постели, хотя он и был у нее первым.       Полтора месяца пролетели невероятно быстро, Маринетт уже вовсю готовилась к приближению дня рождения своей матери, на который планировала уйти, оставив своего хозяина на пару дней в одиночестве. Он не был против, так как предполагал, что позовет Лилу и наконец даст ей то, чего она ожидает уже очень давно. Блондин даже не парился на этот счет, так что по приближению того самого дня отъезда Маринетт, спокойно вручил ей ключи, предупредив, что все эти дни ее отсутствия присутствовать дома будет крайне редко и, скорее всего, только для того, чтобы поспать.       Наконец, брюнетка вернулась домой, где ее радушно приняли родители, соскучившиеся по собственной дочери, Маринетт вручила матери подготовленный подарок и села за готовый праздничный стол. Втроем они отпраздновали этот знаменательный день, разговаривали о бурной жизни Маринетт, что она по-прежнему занимается танцами, про совет Хлои, что она им так и не воспользовалась, но не рассказывала об отношениях с Адрианом уже другого уровня.       Спустя столь долгое время она наконец вновь смогла переночевать на своей уютной и просторной кровати, но с утра по забывчивости слетела сверху, ударяясь головой об пол. Приодевшись, она позвонила Алье и доложила о своем выходном, потому взяла немного из накопленных денег ради хорошего дня и встретилась с подругой возле музея Пикассо. Оттуда они направились первым делом на остров Сен-Луи, где посетили знаменитое кафе, в котором перекусили и скорее отправились гулять по Люксембургскому саду, болтали и веселились, как в старые добрые времена до знакомства Маринетт с Адрианом.       Целый день прошел весело и спокойно, но брюнетка действительно соскучилась по Адриану. На следующий день она уже днем вернулась туда. Открыв дверь, Дюпен-Чен осознала, что осталась одна, а никого дома нет. Вздохнув, девчонка поняла, что все еще ощущает запах одеколона своего хозяина, который ощущает каждую ночь, однако вперемешку со сладко-приторным ароматом духов Лилы. От такой мысли внутри девчонки разгорелись искорки ревности, но она моментально себя одернула, понимая, что не более горничной. Если учесть ее еженедельную зарплату, то такими темпами она еще за несколько месяцев накопит на один год обучения. От такой позитивной мысли Маринетт рванула в свою комнату и скорее переоделась в обыденную одежду, приступая к уборке.       Спустя пару-тройку часов она добралась до танцевального зала, в котором тоже царил некий беспорядок, непонятно откуда взявшийся. Включив музыку, брюнетка спокойно убиралась, подпевая, как вдруг заиграла песня, под которую она поставила собственный танец со сложной хореографией.       Адриан вернулся очень рано домой из-за того, что на вчерашней вечеринке в закрытом клубе отравилось четверо из их команды, а с тремя парнями нет смысла даже повторять. Потому потанцевав чисто для разминки, Агрест уже вернулся домой к двум часам дня, намного раньше обычного. Услышав музыку сверху, он мысленно ликовал, радуясь, что Маринетт вернулась, он невероятно хотел провести с ней еще ночь, даже не одну, так как осознал, что Лила его не удовлетворяет настолько сильно, как эта девушка. Приблизившись с неким подозрением к танцевальному залу с прикрытой дверью, он заглянул, с любопытством осматривая всё происходящее внутри.       Как же он удивился.       Маринетт танцевала под неизвестную ему песню, причем выкручивая такие связки, что его зеленые глаза расширялись от шока всё больше и больше. Каждый шаг, поворот, рывок и прыжок были невероятно гибкими, где-то плавными, а где-то резкими, притом вся картина великолепно сочеталась в одной песне*. Резкое замедление, вновь связки стали плавными и женственными, как вдруг резко лицо брюнетки с милого и улыбчивого сменилось на серьезное, взгляд сильнее и тверже, рывки и движения грубели с каждой секундой, как вдруг песня закончилась и переключилась на не танцевальную.       Блондин осмысливал увиденное, переваривал, пытался вникнуть, как вдруг постучался и вошел в помещение, заставив подметающую Дюпен-Чен дико вздрогнуть и испугаться. — О-ох, здравствуйте, месье Агрест, — она говорила дрожащим голосом, как вдруг парень с серьезного лица сменился на спокойный, успокоив тем самым брюнетку. — Рад видеть тебя. Хорошо убралась, всё сияет. Осталось только эта комната? — Д-да, только здесь, — ответила та. — Хорошо. Как отдохнула? — задумчиво интересовался он, проходя вдоль зеркала и осматривая через него всю комнату и встревоженную девушку, усердно работающую. — Всё было отлично, хорошо отдохнула, — уже стала успокаиваться она, как вдруг оцепенела от ужаса. — Где ты научилась так танцевать?       Молчание повисло между ними, зеленые глаза бурили ее насквозь, брюнетка вылупила голубые глаза, бегая взглядом по полу. — Я… Я не понимаю… О чем вы, — голос Маринетт дрожал от испуга и шока, девушка боялась его наказаний, ведь в особо агрессивном настроении парень порой шлепал и издевался над девушкой до ужасных синяков, подолгу не проходящих, однако сразу же на следующий раз извинялся поцелуями в эти самые места. Всё без слов, но все равно наступающие истязания пугали сознание. — Не притворяйся, Маринетт, — железным тоном произнес он, видя, как ее плечи испуганно вздрагивают. — Я прекрасно видел твой танец. Откуда он и кто тебя ему научил? — Я… Я сама его поставила, — скромно и очень тихо произнесла она, сжимая руками метлу. Блондин остолбенел, глаза удивленно исследовали взглядом ее маленькую фигурку, которая буквально пару минут назад так великолепно изгибалась. Конечно, во время секса он поражался ее гибкости, но даже не догадывался о ее увлечениях. — У тебя великолепный танец, — внезапно заявил он, но мороз в голосе продолжал пугать. — Отложи метлу и пойди налей ванну в моей комнате, я пока схожу проверю кое-что. И оставайся там.       Брюнетка послушно освободила руки и направилась к нему в комнату, спокойно наливая просторную ванну. Выжидательно сидя на краешке ванны, она напевала какую-то нежную мелодию, какую ей пела мать в детстве, так что вошедший в комнату Адриан сначала заслушался ее пением через закрытую дверь ванной.       Войдя вовнутрь лишь в одних трусах, он выключил воду, налившуюся лишь до половины, как вдруг заметил, что брюнетка уходит. Схватив ее за запястье, он развернул ее к себе и, взяв за талию обеими руками, поцеловал в губы. Маринетт растерялась на пару мгновений, не понимая такого прилива нежности с его стороны, как вдруг осознала его планы, когда руки блондина принялись расстегивать ее рубашку.       Подавшись вперед, она хитро взялась рукой за его «дружка» в трусах, уже почти готового к их обыденному занятию, но странность ситуации заключалась в том, что происходит всё днём. От такого девушка удивленно реагировала на каждое движение Адриана, будто в первый раз. К тому же, уже два дня она не была с ним, так что заводилась всё больше и больше. Парень встал на колени перед ней, стаскивая ее трусы и, видя, как смущается она, улыбнулся, укусив за бедро. От такого действия смущенная Маринетт тихонько простонала, прикрывая рот рукой, так что блондин быстро ее подхватил на руки и положил в ванную, снял с себя трусы и сел позади нее, ощущая, как ее спина касается торса парня. Наступило спокойствие, они просто сидели в теплой воде и расслаблялись. Точнее, это удалось только Агресту, а его горничная сидела в ожидании и нетерпении, нетерпеливо сжимая ноги. Приоткрыв один и глаз, он ухмыльнулся и, протянув под водой руку, коснулся ее клитора, приступая к ласкам, а сам тем временем начинал покрывать ее плечи и шею поцелуями, оставляя в некоторых местах засосы. — Какая нетерпеливая, — прорычал он ей на ухо, второй рукой сжимая грудь девчонки и слыша ее стон. — Мне это нравится.       Ласки продолжались, а стоны ее усиливались, Маринетт попыталась коснуться и его члена, но цепкая рука блондина остановила ее с фразой: «Он хочет тебя, а не руку». После того, как Маринетт кончила, причем с более громким стоном, чем прежде, Агрест даже заткнул ее поцелуем, уж больно громкой она оказалась. Быть может, это от двухдневного отдыха?       Повернувшись, он оперся спиной о стенку ванны, а сам повернул смущенную и не до конца удовлетворенную Дюпен-Чен лицом к себе. Медленно усаживая ее на свой член, блондин тихонько рыкнул, улыбаясь и заглядывая в ее игривые голубые глаза. Ротик девушки приоткрылся, когда парень стал входить, но потом зажмурилась и простонала, лишь он наполовину оказался в ней. Сжав его внутри себя от удовольствия, Адриан тоже простонал, неосознанно, потому засмущался, состроив при этом недовольное выражение лица. Ущипнув девушку за сосок, он услышал, что Маринетт вскрикнула, еще сильнее его сжав, потому он не сдержался и кончил прямо в нее. Резко сняв ее с себя, Агрест приподнял девушку над водой, наблюдая, как сперма медленно вытекает из нее. Вздохнув, он недовольно уставился в ее глаза, которые смущенно рассматривали рассерженное лицо, но внезапно она нахмурилась, отвечая: — Это ты виноват, нечего щипаться, — она закрыла грудь руками, смущенно отвернувшись с нахмуренным личиком. — Ах так… — он угрожающе шикнул и, взявшись за ее руки, раздвинул их, открывая груди девушки, Маринетт удивленно уставилась в горящие зеленые глаза, в то время как он цепко присосался к одному из сосков, руки Маринетт завел за ее собственную спину, а сам свободной рукой резко посадил на себя, входя почти до упора, отчего она вскрикнула, зажмурившись. — Ну как? Сейчас я тебе устрою, — он улыбнулся, прикусывая ее сосок и двигая бедрами так, что стоны срывались с ее уст. Запрокинув голову от удовольствия, Маринетт улыбалась сквозь стоны и вдруг нагнулась к нему, уже оторвавшемуся от ее белоснежной груди, и поцеловала в самые губы. Вода приятно обдавала тело, в помещении стало жарко от дыхания влюбленных, Агрест резко встал, держа на себе смущенную Дюпен-Чен, коя оторвалась от сладких губ блондина. Выйдя из ванны, он зашел в душевую и, включив там воду, прижал ее тело к стене, продолжая резкие движения, ощущая, как вода бьет по их телам. Целовал он очень грубо, а в порыве эмоций произнес, что не хочет терять Маринетт никогда, из-за чего та кончила моментально от прилива эмоций.       Длилось происходящее очень долго, за это время возбужденный Адриан с помутненным сознанием многого наговорил. Например, что Лила его не устраивает и он ее не любит, что хочет жить с Маринетт всегда, что не хочет ее ухода или еще чего подобное. От этого бедняжка то и дело кончала, радуясь такому всплеску эмоций, а ведь ее не было лишь два дня.

***

— Я могу взять тебя в свою подтанцовку, — парень долго думал, прежде чем сказать это. Маринетт удивленно уставилась в его зеленые глаза, отставив чашку чая в сторону. — Правда?! — брюнетка вскочила, радостно подбегая к нему, но даже не касаясь его, лишь приставив ручонки к груди. — Да. Но ты будешь стоять всегда позади. — Да мне всё равно, я правда уже счастлива! Лишь бы я могла выступать. — Со следующего танца ты будешь посещать наши тренировки. — Хорошо! Спасибо Вам большое, месье Агрест! — она радостно запищала и чмокнула его в щеку от радости, сразу хватая чашку с чаем и убегая в свою комнату. Блондин же нахмурился, так как не хотел этого, но ее способности явно не должны умереть. В раздумьях он отправился и в свою комнату, там же засыпая и готовясь к следующему дню тренировок с ребятами.