***
— А какие костюмы нам надевать придется? — поинтересовалась Диана, приближаясь к Адриану. Тот выдавил из себя уверенную улыбку, после чего подошел к стене и приклеил к ней список костюмов. Маринетт подошла ближе и увидела свое имя в списке, а рядом название. — Что?! Адриан Агрест, Вы совсем уже выжили из ума? Как я буду танцевать в таком?! — Не волнует, я всё уже распределил. Завтра днем поедем снимать мерки в ателье моего отца и продолжим репетировать. — Но как я буду танцевать в костюме Божьей Коровки?! — Да не беспокойся, ты не будешь в этом огромном тряпье, тебе сошьют все по специальному заказу. — Ага, конечно, а себе выбрал Черного Кота, хитрый. — Прекрати уже возмущаться, чего тебя не устраивает? — Лила подошла к своему парню, касаясь ладонью его груди и приобняв сбоку. — А ты вообще Лиса. Везет же. Поставил меня насекомым. — Так, тишина, продолжаем репетицию! — прекратил спор Агрест, призывая ребят к танцу.***
На следующий день они поехали в ателье Габриэля Агреста, где некая девушка снимала мерки с каждого участника. Маринетт ей очень понравилась своей фигурой, потому даже позволила посмотреть на нарисованный готовый костюм по специальному заказу. Схватив карандаш в руки, Дюпен-Чен исправила пару штрихов, что явно бы облегчило ей движения в танце и подмигнула девушке, что это всё останется в тайне. Когда привезли костюмы, то Агрест потребовал, чтобы каждый нарядился прямо сразу в них. Маринетт увидела пакет со своим именем и отправилась с девушками в женскую уборную, где каждая надела свой костюм. Выйдя из кабинки, она предстала перед каждой в облегающем красном топе в черный горох, такой же расцветки перчатки без пальцев и шорты с высокой талией. На глаза надета маска, в хвостики вплетены небольшие красные ленточки. На ногах красовались черные чулки и красные высокие сапоги на платформе. — Ого, Маринетт, ты такая красивая! — воскликнула Диана, любуясь девушкой. Та заулыбалась, шепнув на ушко девчонке, что сама поменяла дизайн своего наряда. Лила, конечно же, разозлилась, что костюм какой-то там девчонки лучше, чем, казалось ей, у нее самой, потому громко хлопнула дверью, покидая помещение. Лишь Агрест увидел наряд своей горничной, как уже представлял, что целует открытые плечики с еще плохо зажившими засосами. Сам он стоял в костюме черного кота с милыми ушками в волосах и черной маской на глазах. Натаниэль еле сдерживался, чтобы не восхититься нарядом вслух, потому только отвернулся, почесав затылок, но осторожно, дабы не задеть берет. — Что же… — кашлянув, начал Агрест, — приступаем к репетиции.***
Тридцать первого октября, практически в день рождения Дюпен-Чен*, должно было состояться их выступление прямо на Марсовом поле. Но участниками они были не единственными. Множество женских и мужских групп станцевали перед зрителями на фоне Эйфелевой башни. Пришедших было невероятное количество, от которого возбужденное состояние Маринетт усиливалось, но не от страха перед толпой, а от радости, что ее увидят. Среди людей присутствовало много знаменитых людей в костюмах, включая и самого Габриэля Агреста, пришедшего лично полюбоваться выступлением своего сына. Вся их группа стояла где-то в кустах и репетировала танец уже будучи в костюмах. — Так, всё великолепно, — на выдохе произнес нервный блондин, то и дело поглядывая в сторону безразличной Лилы, подпиливающей свои ноготки с новым маникюром. Маринетт же стояла в стороне совершенно отдельно и персонально повторяла каждую связку, чему приятно удивился Агрест. Столь серьезный подход к работе его устраивал. — А сейчас поприветствуем ребят из команды «N»**! С ними будут выступать великолепные девушки, среди которых одна из участниц команды «L», Лила Росси! В толпе раздались восхищенные крики, когда участники показались на сцене и уже встали по своим местам. Хлоя, переодетая в костюм пчелы, радостно подпрыгнула возле отца, увидев среди ребят Маринетт. — Ты чего, Хлоя? — удивленно поинтересовался мужчина. — Там Маринетт, горничная Адриана! Наконец она все же танцует! Посмотри, она правда классно танцует! Мужчина промолчал, после чего заиграла музыка. Первыми двигались в такт песне девушки, медленно кружа вокруг спокойно стоящих парней, как вдруг они остановились каждая в своей позе, а парни приступили к своим движениям. Танец прошел великолепно, никто не сбился, а Габриэль заметил среди всех девушек самую гибкую и способную — Маринетт. Каждое ее движение восхищало, он хотел поговорить с сыном касательно ее, ведь ее положение позади всех было крайне несправедливым, но ведь мужчина не мог догадываться о настоящих предостережениях сына относительно его горничной. Агрест так прятал ее, чтобы никто из действительно влиятельных компаний не заметил ее, ведь желание и рвение танцевать у нее в крови, чтобы никто не забрал ее у него из рук, это буквально вызывало ужас внутри разума юноши. tab>Остаток вечера и ночи они провели в абсолютно разных местах: Маринетт с Альей и еще парой девчонок просто гуляла по городу и веселилась, празднуя наступающий день рождения Дюпен-Чен, Агрест отправился на закрытую вечеринку с мальчишками, где, отнюдь, выпивать не стал, лишь потягивая крепкий кофе и сравнивая его с тем, который готовила Маринетт. Безусловно, брюнетка варит его лучше. Ближе к ночи он вернулся домой, однако около самих ворот встретился с Маринетт. Она все еще в этом костюме. От такой картины блондин завелся сразу же на улице и, окликнув ее, затащил бедняжку в дом так быстро, как только мог, параллельно срывая с нее наряд и целуя в губы, смазывая красную помаду. — Ого, ну и подарочек, — наконец смогла она произнести, когда Агрест на мгновение оторвался от ее губ, разбираясь с собственным костюмом. Дернувшись, он непонятливо уставился на нее, как вдруг увидел улыбку на ее устах с перемазанной помадой. — У меня день рождения сегодня, — она засмеялась, видя, как зеленые глаза удивленно раскрылись. — Почему ты мне не сказала раньше? — возмущенно спросил он, строго заглядывая в ее голубые глаза. — Ну, а к чему? Всё в порядке же, не так ли? К тому же, мой подарок от тебя только что прервался. Давай уже, я слишком сильно хочу этого, чтобы тормозить, — она вцепилась в его плечи, пошло заглядывая в загоревшиеся зеленые глаза. Уснув только под утро, оба так и остались наполовину в своих костюмах, спящие на ковре возле камина, греющего их тела от ноябрьского мороза.