Аромат

Проснувшись далеко не ранним утром, я осознал, что все еще чувствую себя идиотом из-за случившегося вчерашним днем. Когда с утра приходит осознание того, что тебе все еще хреново, — значит, проблема действительно есть. Тело предательски ныло из-за того, что я неподвижно спал на старом диване в гостиной. Время было далеко за полдень — будильник, который обычно орет в 11 утра, я не слышал как раз потому, что он был далеко в спальне. Наверное, я впервые за долгое время выспался… по крайней мере, чувствовал себя намного лучше, чем обычно. Хоть тело и ломило, меня радовало, что вчерашний день наконец закончился. Однако разгребать то, что я натворил, было, к сожалению, неизбежно. Я вдруг понял, что действительно пожалел о том, что погорячился и наорал на невинного баристу. В крайнем случае, мое поведение можно было спихнуть на стресс, но, на самом деле, это просто я такой мудак. Родители старались воспитать во мне примерного мальчика — умного и вежливого. Возможно, именно их воспитание сейчас заставило меня спохватиться и, закинувшись первой попавшейся на кухне едой, побежать в кофейню, чтобы хотя бы извиниться перед баристой за свое глупое поведение. За последние несколько дней мой маршрут почти не менялся: Джинхи-кафе-дом, кафе-Джинхи-кафе-дом, кафе-дом-кафе и так далее. Теплых посиделок становится слишком много в моей жизни, что даже немного пугало. Обычно мои рутинные движения ограничивались несколькими шагами по дому, а в особо подвижные дни — походом в универ или незначительной прогулкой в парке. Силуэт заснеженного кафе вдалеке напомнил мне о том, насколько странными были последние пару дней. Кто бы мог подумать, что одна их моих немногих подруг окажется близка с единственным знакомым мне баристой? Ближе к самому кафе меня начало колотить — все-таки не каждый день мне приходилось извиняться перед людьми за то, что я наорал на них из-за своей туповатости. Через замерзшее окно я заметил, что посетителей сегодня немного — человека три-четыре. Это радовало, так как будет мало свидетелей мой позорной исповеди. Привычно толкнув дверь, я вошел в помещение, в воздухе которого сразу учуял запах апельсиново-карамельного капучино. Мой взгляд сразу пал на стойку баристы, за которой, как ни странно, никого не оказалось. Компания из трех человек практически тут же поднялась, — молодые люди, шумно посмеясь, оставили помещение в тишине. Удивившись возможности, я прошел прямо к стойке. За ней и правда никого не было — только посвистывающая кофе-машина и разбросанные зерна кофе на подставке. Тишина и отсутствие персонала немного нагнетали обстановку, к тому же, дверь подсобки вдруг загадочно приоткрылась. В маленькую щель было видно лишь знакомые повязки рабочей одежды баристы. — Прошу прощения… — А? Что? — парень резко развернулся и уставился на меня испуганными глазами. Дама, которую он целовал секундой ранее, похоже, все еще восстанавливала дыхание, прячась в шею баристы, так что я не мог рассмотреть ее. Единственное, что я сразу же понял — Это был не он. — Еще раз извиняюсь. Я…, а где ваш сменщик? Вчера он был на работе. — Дома, наверное, а что? — Хвани! — девушка внезапно показала лицо, удивленно всматриваясь в мое, не менее удивленное. — Джинхи? — Я не ожидала тебя здесь увидеть. Почему ты… — Это?.. — перебив ее, я как можно более незаметно указал на парня, стоявшего с ней. — А! Помнишь, я тебе вчера говорила про баристу, который мне нравится? Сокджон, это Джехван, мой друг детства. Какой ты идиот, Джехван. Полный придурок. — Черт, какой же я мудак. — Что-то не так? — Где сейчас другой бариста? Сменщик? — Он как раз после вчерашней смены уволился. — Черт, не может быть… Смачно хлопнув ладонью по лицу, я протер глаза и, развернувшись, побежал к выходу, слыша вдогонку что-то вроде «я сам удивился, он хороший парень» и «он любил эту работу». После того, как над входной дверью глухо раздался стук звоночков, я и вовсе перестал слышать слова, адресованные мне. И что теперь? Насколько еще ситуация, в которую я вляпался, может ухудшиться? Почему ты просто не мог дослушать Джинхи, а не, приняв все на свой счет, бежать, сломя голову, орать на невинного человека? Вчера она говорила про другого баристу, а ты предъявил совершенно необоснованные претензии человеку, который того не заслужил. Какое же ты дерьмо, Ли Джехван. Противно. На душе стало так гадко, омерзительно было даже просто понимать, что я настолько сильно опозорился. Стыдоба и отчаяние сейчас преобладали над чувствами и заполнили каждый уголок моей души. Теперь я понял, почему парень так удивленно на меня вчера смотрел — он действительно не понимал, чего я от него хочу. И вот сейчас он внезапно уволился, даже не дав мне шанс искупить вину. Что-то внутри до сих пор гложет меня, не давая дышать и ощущать реальность. По привычке переставляя ноги в сторону дома, я шел, опустившись в раздумья. Что, если я правда его больше не увижу? Сейчас меня больше беспокоило то, что если это действительно так, то чувство вины будет грызть меня до конца моих дней. Подойдя к подъезду, я увидел на лавочке большой зеленый пельмень — человека, свернувшегося комочком, который трясся от холода. Он поднял голову, но часть лица была прикрыта — половина укутывалась шарфом. Что-то мне подсказало, что я его уже где-то видел. Эти глаза…глаза, которые никогда не перепутаешь с чужими. Это был он. Парень, посмотрев на меня, вскочил с места, а его и так, казалось, большие глаза стали просто огромными. Он расстегнул зеленую куртку и вынул оттуда свернувшегося клубочком серого котенка. — Вы забыли Сэмми. Не знаю, то ли я был рад, что у меня появилась возможность извиниться перед парнем, то ли я давно не видел котенка, то ли я, в конце концов, соскучился по баристе — но мои чувства взяли верх. Облегченно улыбнувшись, я крепко обнял его, уткнувшись носом в его каштановые волосы. Хоть я и не видел его лица, но знал наверняка — сейчас он тоже улыбался, пряча под теплым шарфом свои завораживающие ямочки и покрасневшие от холода щеки. Он простил меня, а я больше не смог жить без него. 9 января. День, когда я влюбился в тебя.