Извечный вопрос
10 ноября 2016 г. в 19:40
Следующий час док заставляет нас проходить тесты с непонятными вопросами. Первые два вопроса я внимательно читаю, даже начинаю думать над ответами, но все этими двумя вопросами и заканчивается, на последующие я благополучно забиваю и ставлю методом «понравилось или на что глаз упал». Что-то мне подсказывает, что я не один такой умный.
Когда тесты на тему «Кто я в новом мире?» или «Способен ли я дружить с роботами?» наконец заканчиваются, начинается интереснейшая лекция о том, как нужно вести себя в новом мире. После двадцати минут болтологии, я уже не могу придумать, куда деть себя от скуки. Я ожидал от встречи с роботом и другими выжившими, что-то поинтереснее — ответы на мои вопросы, например, но уж точно не лекции и тупые тесты, на которые я и так знаю ответ.
— Райан, тебе не интересно, что я говорю? — робот произносит это с таким выражением лица, как будто он рассказывает лекцию о том, что нужно сделать, чтобы ты начал править миром.
— Конечно нет, я слушаю с таким интересом, разве в моей голове нет восторженных комментариев?
Он буравит меня несколько секунд взглядом, а затем, положив электронный планшет на стол, медленными и уверенными шагами подходит ко мне.
— Тебе не надоело жить на публику?
Вопрос не остается без ответа, слова слетают с моих губ моментально. Этот защитный механизм работает с каждым разом быстрее, порой я даже не успеваю контролировать этот процесс.
— А тебе на нашей планете?
— Кто сказал, что она ваша?
— Мы здесь были раньше вас, так что, как говорилось в старину? Кто успел — тот и съел.
— Хорошо, предположим, я соглашусь с тобой, и что ты предлагаешь?
— Валите на другую планету. В галактике их осталось еще семь.
Он подходит совсем близко и оказывается за моей спиной. Это напрягает, рябь мурашек покрывает руки, а потом и спину. В комнате мертвенная тишина, все взгляды прикованы к нашему дуэту. Возможно, это вторая причина, из-за которой мне не по себе.
— Тогда вы убьете эту планету и всех, кто ее населяет.
— И вы решили нам помочь, начав с нас?
— Мы вас не убиваем, всего лишь проводим искусственный отбор. Особи, готовые жить и трудится на благо планеты, остаются жить. Когда мы создадим благоприятное общество, мы обязательно начнем исследовать другие планеты и галактики, но пока у нас остались незаконченные дела на Земле.
Меня бросает в дрожь от жгучей ненависти. Я сжимаю под столом кулаки до такой степени, что белые костяшки и прожилки вен виднеются под побледневшей кожей. То ли от страха, то ли от гнева и бессилия, а, возможно, и от того и от другого вместе взятого, руки предательски показывают слабость. В голове все мутнеет, и мысли становятся неясными. Теперь он ведет игру.
— И как же вы не понимаете, что ребенок, которого вы убили, заставив сделать вакцину, не любит планету? — сквозь зубы и приглушая крик, выдавливаю из себя.
— Райан, любить и заботиться — две разные вещи, и лишь единицы могут это совместить на благо планеты, — он склонился надо мной и говорит мне прямо в лицо. — Детей тяжело перевоспитать, как бы то ни было, ты сам — тому хороший пример. И потому всех детей в возрасте трех лет и старше велено было утилизировать, не задумываясь. — Он говорит последнее предложение почти шепотом, говорит таким тоном, как будто ковыряется чем-то острым в открытой ране. В моей кровоточащей ране. Добившись моего полного уничтожения, он отходит от меня и голосом победителя добавляет. — Сами вы на это не способны, хотя и знали, что пора принимать решения. Итак, продолжим, когда вы…
Дальше я его не слушаю, до конца его нудного монолога все в моей голове занято человечеством и его тусклым отголоском. Одна мысль цепляется за другую, один вопрос порождает следующий, и все это возвращается к одному и тому же: а разве мы заслуживаем жить? Почему я защищаю людей, ведь я полностью согласен с ним. Мы бы убили все. Неужели я защищаю человечество только потому, что являюсь его частью? Нет, мы далеко не идеальны, особенно, по сравнению с нашими старшими братьями, но мы нужны этому миру. Может, я пока и не понимаю, зачем, но нужны.