Как полететь на самолёте (How to fly a plane)

Иккинг очнулся от косых лучей заходящего солнца. Те проскользнули сквозь щель полуоткрытого окна и ударили прямо в лицо парню. Он поморщился - первым ощущением была резкая боль в голове. Кроме этого ныло плечо и саднила нога. Иккинг наконец-таки открыл глаза и начал осматривать помещение, в котором находился. Секунд тридцать ему понадобилось для осознания того, что он лежит на своей кровати у себя дома. Судя по солнцу, уже вечер... Какого дня? Сколько он тут провалялся?       Рядом никого не было (что его не особо удивило), зато голову сдавливала тугая повязка. Также по всему дому разносился запах каких-то целебных трав. Иккинг попытался вспомнить, как получил ранение и, что самое удивительное, восстановил все подробности последнего боя на арене. А когда в памяти всплыли слова Астрид, юноша резко сел на кровати, отчего в голове раздались сильные удары, будто кто-то бил молотом по черепной коробке изнутри. Однако парню было всё равно на это - необходимо срочно прорваться в кузницу для продолжения работы.       Он? Фанатик? Да, так и есть. Но не один фактор увлечения заставил нашего героя резко встать, снова сесть и подождать, когда пройдёт боль, да успокоятся круги перед глазами. Во-первых, Астрид. Если она начала слежку, то наверняка будет стараться подгадать появление парня в кузница. Вывод - надо появляться для работы в самые неожиданные моменты. Например, сейчас. Девушка, не зная, что он уже очнулся, вряд-ли следит за кузницей. А во-вторых - неизвестно сколько Иккинг провалялся в постели. Сколько дней прошло с тренировки? А время у него и так поджимает.       Юноша наконец-таки сумел подняться и, шатаясь, подошёл к своему столу. Взгляд пока сфокусировать не получалось - идти опасно. Так он и стоял несколько секунд, пока его уже вернувшийся в норму слух не уловил с улицы громкий знакомый голос. - Интересно, этот дохляк уже очухался? - ну конечно. Это Сморкала. Кто же ещё мог так отзываться о нём? - Не знаю. Он лежит уже второй день, наверно скоро придёт в себя, - это вещал, как обычно знающий всё, Рыбьеног. - Может, навестить его? - Ты что, Рыбья голова, влюбился в него? Он и без твоих нежностей неважно выглядит, а так вообще тапки в угол поставит, - под аккомпанемент смеха Задираки и Забияки отозвался Йоргенсон. - Между прочим, это из-за тебя он ударился головой об стену арены, - в голосе парня были слышны железные нотки. - Так, всё, мне надоел этот цирк, пошли, ребят, - голос начал удаляться.       Через некоторое время Иккинг услышал Рыбьенога снова. - Может, всё-таки, зайдём? Вдруг он хочет есть или пить, а ему не встать. А, Астрид? Астрид? - судя по интонации парня, девушки тоже уже рядом не было.       Иккинг вздохнул и наконец-то сфокусировал изображение стола перед собой. Всё ясно. Парень от души надеялся, что рана была не слишком серьёзной. Только ему не хватало осложнений. Однако в этом вопросе он положился на Готти и вскоре совсем позабыл о перебинтованной голове. Вместо остальных чувств на него вдруг накатила благодарность к Рыбьеногу. Он, конечно, тоже не особо много уделял внимания Иккингу, но если и обращался - то вежливо, никогда не подшучивал. И вот сейчас. Он мысленно поблагодарил толстяка.       Однако его мысли вновь вернулись к частям руля высоты. Исходя из разговора ребят, он лежит второй день. Значит, сегодня была тренировка. Плевака уже должен быть в Большом Зале за обязанностями вождя. Значит, можно пробраться в кузницу. Главное - не попасться Астрид. Иккинг выскочил из дома и огляделся. В основном по деревне была тишина. Лишь пара каких-то викингов шли из Зала, что-то бурно обсуждая. Парень, крадучись, двинулся к строению кузницы, смотря по сторонам. Вдруг он с кем-то столкнулся, раздался громкий "Ох!", в голове сильно стрельнуло, а над парнем разразился возглас: - Иккинг! Очнулся? - это был Плевака. Старый кузнец двигался, судя по всему, в Большой Зал. - Вот, как видишь, - простонал парень, держась за голову и медленно поднимаясь. - Ты провалялся два дня, я уже подумывал, что ты того... Но, хвала Одину, ты жив. Готти тебя подлатала. Сидеть рядом с тобой я не мог постоянно, сам понимаешь... А куда это ты, кстати, шёл? - Да вот... Вышел воздухом подышать. Голова совсем разболелась, может, полегчает. - А-а-а, эт правильно, эт надо, да! Ну что ж, я пойду в Большой Зал, там меня уж заждались. Ты не балуй сильно, - он погрозил парню крюком и, уже начав движение, добавил. - Кстати, Стоик со дня на день должен вернуться! Иккинг постарался изобразить радость, хотя приезд отца его не особо радовал. Значит, придётся работать в усиленном режиме, иначе можно попасться. Хорошо хоть Плевака его уже не подозревает ни в чём особенном. Видимо, раненый Иккинг, считал старик, ни на что не способен. Ох, как он ошибался...       Парень подошёл к кузнице не напрямую, а за домами. Оглядев все крыши и окна рядом стоящих домов, откуда его можно было заметить и убедившись в своей безопасности, Иккинг вытащил из своеобразного тайника металлические рёбра и книгу. Солнце уже скрылось за горизонтом, были ранние сумерки, поэтому устроиться в кузнице ему не составило труда. Работать мешала лишь тупая боль в голове, но парень, превозмогая боль, растопил печь и начал как можно тише орудовать металлом.       Время уже было за полночь, когда все рёбра жёсткости лежали на полу разгорячённой кузницы в виде "голого" стабилизатора. Оставалось лишь найти подходящие листы обшивки и собрать механизм тяг, которые как раз-таки двигали руль высоты. Иккинг довольно осматривал своё творение, вытирая пот с головы повязкой, стянутой из-за жары. К сожалению, тяжёлая работа заставляла сердце биться сильнее, что вызывало постоянное слабое кровотечение из раны. Но парень не обращал на это ровным счётом никакого внимания - его интересовала лишь работа. Он осторожно приоткрыл окно и выглянул на улицу, вдыхая свежий воздух. Сна не было ни в одном глазу, поэтому Иккинг решился всё-таки собрать механизм тяг. Он был простой - несколько круглых металлических не полых трубок разной длины, да кулаки их соединения. До утра он управится, а там бегом домой - Плевака может заявиться к нему утром с ревизией. Отдохнув минут десять, парень осмотрел окрестности и, не обнаружив опасности для себя, вернулся к наковальне.       Утром, с первыми лучами солнца, последний кулак механизма был остужен и примерен. Система была ещё не соединена - для удобной транспортировки - но почему-то Иккинг знал, что всё будет работать чётко. Поспешно затушив угли и сложив детали своеобразного протеза пятой марки в тайник (теперь уже за две ходки), парень ополоснул голову из бочки, смыв кровь с лица. Рана только что перестала кровоточить, а боль более-менее утихла - теперь она уже не била молотом по голове, а глухо громыхала, будто гроза вдали.       Иккинг вздохнул, втягивая носом свежий воздух, вышел из-за кузницы и вдруг у него внутри всё оборвалось - прямо в его сторону, метрах в пятидесяти, шла Астрид, прямо на него, держа секиру наперевес и сосредоточенно смотря на лезвие. Видимо, шла на свою утреннюю тренировку. Сообразив, через долю секунды, что она его не видит, Иккинг поспешно ретировался за угол и притаился за бочкой. Когда девушка проходила по улице в зоне видимости проулка между кузницей и рядом стоящим домом, тело парня будто приросло к земле, а дыхание остановилось. Он испуганно сжался, когда Астрид запнулась, уйдя в свои мысли и чуть замедлила ход, но тут-же набрала предыдущую скорость и скрылась из зоны видимости.       Ещё минут пять Иккинг продолжал сидеть в своём убежище, думая только об одном - он чуть не попался. Наконец шоковое состояние прошло и парень заковылял к дому, где, наскоро перекусив тем, что смог найти на кухне и улёгся на деревянные доски своей кровати. Всё-таки он был ещё слаб для такой напряжённой ночной работы, поэтому почти мгновенно, не раздеваясь, задремал.      

***

Стоик вернулся на следующий день, утром. Как раз заканчивалась очередная тренировка, на которой, наконец-то, Иккинг оказался в паре с Рыбьеногом. Может, Плевака решил пощадить парня, а может просто не распределял их по особенному, а составлял пары так, навскидку. Однако сегодня юноша получил хоть какую-то пользу от тренировки. Убегать-то от противника он уже научился, спасибо Астрид, а вот атаковать - нет. Зато с Рыбьеногом он чувствовал себя свободнее, тем более что тот постоянно давал Иккингу ценные наставления. В общем, тренировкой парень оказался доволен. Ему даже в какой-то мере стало нравиться наносить удары и побеждать соперника.       Да, в кузнице парень также времени даром не терял. За день и ночь Иккинг успел подобрать и изогнуть в необходимые формы обшивочных листов металла и собрать цельный руль высоты (он напоминал маленькое крыло с рифлёной поверхностью, вдоль обтекающего потока воздуха), которые покоились под полом кузницы, в ожидании отправки к своему аппарату.       Плевака же, видя успехи Иккинга в бою, чуть не потерял голову от радости. Поэтому первое, что услышал вождь, сошедший с палубы ладьи - это весть о том, что его сын делает огромные успехи в освоении боевого искусства. Угрюмое лицо Стоика на несколько секунд приняло радостное выражение, но затем снова затянулось тучами. - Что случилось? - пошёл следом за вождём обеспокоенный кузнец. - Что-что... Мирный договор подписали с грехом пополам. Не хотят они мира. - Так это.. Может, вздуть их тогда хорошенько? - Нельзя. Во-первых договор подписан и нарушать его я не собираюсь. А во-вторых есть вероятность, что они уберутся оттуда. Я дал им разрешение на свободное плавание мимо нашего острова. Это сокращает их торговые пути. Но теперь надо быть настороже. Максимальная бдительность! Так и передай всем отпрыскам. - Ох, чую я войну. Ох, как чую, - Плевака задумчиво почесал бороду крюком. Дома вождь уговорил спешившего куда-то Иккинга пообедать вместе. Отцу хотелось поподробнее узнать, что да как тут было именно из его уст. Ведь одно из главных умений вождя - грамотно изложить свои мысли и состояние положения. Сам кандидат в вожди не особо горел желанием задерживаться дома. Ведь его ждала база Безумного, а точнее, пятая марка. И не его, а свой стабилизатор. Но Стоик-то об этом не знал. Поэтому разговора было не избежать. - Ну, как прошли дни, Иккинг? - Стоик начал есть, пытливо смотря на сына, ковырявшегося в тарелке ухи. Иккинг вспомнил всё, что было за эти четыре дня, улыбнулся и ответил. - Особенного - ничего не было. Работал в кузнице, помогал Плеваке, ходил на тренировки. - Да, мне Плевака рассказывал, что у тебя там есть успехи. - Да, да, - тут парень не врал, на последнем занятии он действительно красиво обезоружил Рыбьенога. Первая победа, ну надо же. Однако этот фактор всё равно не мог произвести такого же впечатления, что и находка марок. - Ты наконец-то обрёл друзей? Иккинг замялся. Сморкала до сих пор его задирает. Близнецы, правда, стали относиться к нему более добрее, но нельзя сказать, что он с ними подружился. Единственный, с кем он сблизился - так это Рыбьеног. Тот, кстати, оказался довольно начитанным и образованным и иногда было приятно провести с ним беседу. Правда короткую. Иначе можно было сойти с ума. Ну и оставалась Астрид, отношение которой к нему, конечно изменилось, но.. В какую сторону - Иккингу было неясно. С одной стороны ему нравилось наконец-то внимание девушки, но с другой - это внимание было немного не тем, что он ожидал. Слежка и любовные отношения далековато друг от друга находятся. Да и смотрит она на него теперь, после того толчка и первой победы над Рыбьеногом... С завистью что-ли. Или ненавистью. Хотя, говорят, от любви до ненависти один шаг. - Да, ребята хорошие оказались, - Иккинг смотрел в тарелку, дабы не встретиться с отцом взглядами. - Ну наконец-то, - расцвёл ничего не подозревающий вождь. - Наконец-то мой сын уже не тот, кого все сторонятся. Так держать сынок. Теперь - самое главное, подмять их под себя. Показать им, что ты здесь вождь, ты главный! Сила, власть, мощь! Я знаю, в тебе есть потенциал всего этого. Иккинг поперхнулся. Даже все мысли выветрились из головы от слов отца. Опять он со своими завиральными идеями. Иккингу? Да ещё и подмять всех под себя? Нет, спасибо. Уж лучше сразу четвертуйте его. Но расстраивать отца парень не хотел, сейчас он вообще желал как можно скорее собрать детали в телегу и отбуксировать на базу до наступления темноты. - Да, пап, ты совершенно прав, - вот Один, он опять совершает ту же ошибку, причём осознанно. - Я уже чувствую в своих руках власть и силу, во мне определённо есть задатки вождя! - Вот это уже мой сын! - воскликнул Стоик, даже не почувствовав небольшой сарказм в голосе сына. - Наконец-то я спокоен за будущее своего народа. Тут Иккингу показалось, что глаза его отца прослезились. Этого он совсем не ожидал, но сейчас это служило сигналом отчаливать. - Да, пап, ну, я пойду? Меня, наверно, ребята уже заждались. - Конечно иди, сынок! - стоик поднял сжатый кулак, когда Иккинг уже был в дверях. - И помни, кто ты такой есть! Юноша, с бешено колотящимся сердцем, двинулся в сторону кузницы. Тор, что он делает? Зачем он становится лицемером? Ведь всё равно все его тайны вскроются, так зачем он врёт? Ведь отцу будет только больнее переживать его резкую перемену. Или вообще он будет изгнан из племени. Запросто. Хотя, если он к тому времени успеет научиться летать, он сможет покинуть остров. Только вот Астрид... А что Астрид? Он заберёт её с собой. В конце-концов, впечатление его способность на неё произведёт (по крайнеё мере, Иккинг был сам уверен в этом). Остаётся только убежать вместе с ней и дело с концом. И всё-таки для его отца это может стать сильным ударом.       С такими мыслями, колющей совестью и переживаниями, Иккинг осторожно таскал деталь за деталью от кузницы, за домами, в обход главной площади, на опушку леса, где уже стояла приготовленная им двухколёсная тачка. В кузне уже орудовал Плевака, что затрудняло каждую ходку парня, но, спустя час, рёбра стабилизатора и механизм управления были погружены в кузов. Единственное, что удивляло Иккинга - отсутствие Астрид на улицах деревни. Он видел Сморкалу, близнецов, Рыбьенога. Но девушки нигде не было. Однако юноша решил, что она занимается где-нибудь на арене и успокоил себя. Тем более, что он ни разу ещё не видел или слышал что-нибудь подозрительное. Солнце только-только перевалило за полдень, что говорило о большом количестве времени у Иккинга для транспортировки. Тот, ещё раз оглядевшись, налёг на ручки и медленно, но верно, покатил в сторону базы. Его душа уже пела всеми фибрами, в тягостном ожидании скорого взлёта.       А пока наш герой волочит тачку с "протезом" для пятой марки по лесным тропинкам, стоит сказать что усиленная работа в кузнице начала приносить свои плоды. Иккинг немного окреп, стал более подтянут. На руках появились вены, а мускулы стали более тугими и плотными. И это всего-то за неделю! Однако работа у него была действительно почти круглосуточной, что отразилось на его внешнем виде - под глазами образовались небольшие мешки, взгляд стал гуляющим, все дела давались довольно вяло. Однако, несмотря на физические трудности, голова Иккинга постоянно была светлой и стучала лишь идеей воспарить в небо. И он шёл к ней. Шёл, скрипя зубами, упираясь и напрягаясь. Шёл, врываясь носками в землю и толкая тяжёлую тачку с металлом.       Вдруг перед его носом пролетела секира. Она пронеслась мимо лица парня, вонзившись в толстенный дуб справа от него. Ему понадобилось лишь мгновение, что бы понять, кто хозяйка этого топора и с усилием налечь на ручки тачки. Однако, как назло, под колесо попал какой-то камень и своеобразное транспортное средство не желало двигаться вперёд. Слева послышался шорох кустов, из которых, спустя несколько секунд, должна была появиться та, кого Иккинг меньше всего хотел здесь видеть. Вот какова вероятность идти лесом и наткнуться именно на то место, которое эта... особа выбрала для тренировки? Да нулевая! А он встретил. И ведь, дурень, заметил её отсутствие в деревне... Надо было проверить арену, а уж потом соваться в лес. Ослепляющая идея, Один её дери! Наконец, спустя четыре томительные секунды, кусты раздвинулись, и из них вывалилась Астрид, недовольно ворча: - Это ж надо было так промахну... - девушка осеклась, завидев на тропинке того, кого меньше всего ожидала здесь встретить. Их взгляды пересеклись. Кажется, нельзя было сказать со стопроцентной точностью, кто больше удивлён и кто кого больше "рад" видеть. Иккинг издал протяжный стон.