—Связывай крепче, - возилась с верёвкой Энни, всё сильнее обвивая её вокруг ног своего отца. Старик хоть и не ожидал появления своей дочери прямо на пороге, но, переведя дух, пытался вырваться из под блондинки. Вот только годы уже не те, поэтому Леонхарт ничего не мешало заломать ему руки и опрокинуть того на пол снова. Иванка же старательно завязывала кисти пленника. Она была удивлена тому, куда привела их Леонхарт, но, возможно, это самый подходящий вариант. Здесь есть еда, есть тепло, можно передохнуть, пока гроза не сляжет. Вот только что делать с отцом голубоглазой? Убивать его видимо Энни не собирается. Но есть вероятность, что он сдаст их, ибо она слышала их разговор в тюрьме. Отношения у них не очень, да и наверняка, как только гроза стихнет, полиция первым делом заглянет сюда на огонёк. Риск велик, но и выбор не предоставляется большим ассортиментом, так что приходится действовать именно так.
Обездвижив старика, девушки приложили его к стене, подальше от двери и окон.
—Вот уж не думал, что ты так скоро решишь снова вернуться домой, - с досадой произнёс Леонхарт, оценивая взглядом насколько крепко связаны руки.
—Вот уж не думала, что спустя столько времени, тебя стало гораздо легче уложить на лопатки, - съязвила блондинка, пронзая своего отца презрительным взглядом. Иванка же в это время начала осматривать дом, в надежде найти что-то полезное.
—Энни, - обратился к дочери мужчина, —Ты же знаешь, что вам не сбежать, знаешь, что сделав такой ход, ты лишь делаешь отсрочку неизбежному.
—Ты сейчас не в том положении, чтобы указывать на правильность наших действий, - огрызнулась голубоглазая.
—Ты и так достаточно наговорил от всего сердца, так что сиди и помалкивай, а посмеешь поднять шум, я с тобой немедленно разберусь, - презрительным тоном сказала Энни, сжимая от злости кулаки.
—Как скажешь, дочка, - смиренно вздохнул связанный. Упёршись на стену спиной, он начал смотреть в старый и покрытый сыростью потолок, вспоминая былое.
Раньше дом выглядел как-то свежее и надёжнее. Конечно, это не чиновничьи угодья, нуждалось в ремонте, в смене обстановки. Но всё же здесь был свой уют. Когда со стороны улиц веяло безнадегой, страхом и кошмаром, понимая всю тяжесть грехов своих предков, это было единственное место, которое могло хоть на время укрыть тебя от всего этого безумия и репрессий.
Леонхарт имел такую возможность. Всё благодаря тому, что он растил одну маленькую девочку с блондинистыми волосами и голубыми, словно кристаллы, глазами. Увы, но на протяжении долгого времени он видел в своей дочери исключительно способ взобраться из низов общества, чтобы иметь привилегии среди других элдийцев - не нищенствовать, не жить впроголодь, а иметь спокойную и обеспеченную жизнь.
В промежутках между изнурительными тренировками, отец давал ей пищу и наблюдал, как с каждым разом в её лице гаснет радость и возникает безразличие и неприязнь к всему окружающему.
Она потеряла какой-либо интерес к миру и людям. В её жизни были лишь одни сплошные тренировки до изнеможения. Точкой кипения стал момент, когда Энни наконец-то стала сильной, когда она с криком и неистовой злобой избила его, сделав калекой на всю жизнь. Он наконец-то смог достигнуть желаемого. С одной стороны, это был прекрасный шанс вырастить прекрасного кандидата в Воины Марлии. Но с другой, с каждым разом что-то говорило ему, что он своими же руками губит жизнь своего дитя, которого он взрастил и обрекает на смерть. И в последние дни перед отправкой он словно изменился. Он начал осознавать свою неправоту, ошибки и свою глупость. И в его душе засел конфликт, быть верным до конца Марлии или отринуть эту чушь и быть для своей дочери настоящим отцом. День за днём этот конфликт, словно снежный ком, накапливался и набирал силу. Но в день перед отправкой сердце и душа не выдержали. Он предстал перед маленькой девочкой, перед монстром, которого он сам же и создал, полностью безоружным и беззащитным. Все эмоции и чувства уже не поддавались сдерживанию и вылились в единый порыв искренности. Тогда элдиец наконец-то понял, что же он натворил. И всё, чего он теперь хотел - это прожить остаток дней со своей дочерью, даже если она покинет этот бренный и жестокий мир гораздо раньше, чем он сам.
Вернувшись из потока сознания, старик окинул взглядом свою дочь и наблюдал, как она вместе со своей подругой жадно уплетала еду, которую он до прихода девушек приготовил.
Он вспомнил те дни, когда он ровно также наблюдал, как она ест приготовленное им.
Но сейчас на месте безразличия в её глазах горит рвение к жизни. И Леонхарт заметил это.
—Сильно же вы проголодались, - мягко произнёс мужчина, наблюдая за тем, как они насыщают свой голод.
—Посидите вы в тюрьме на похлёбке из не пойми чего, я бы с радостью на это посмотрела, - съязвила с почти набитым ртом Иванка и затем продолжила: —Нет, на складе, конечно, было чем на время поживиться, но всё же домашняя еда греет не только желудок, но и душу. Так что должна признать, из вас прекрасный повар.
Старший Леонхарт был слегка удивлён такой наглости со стороны русоволосой. Но всё равно отнёсся к её словам снисходительно, словно ей это говорит не дьявольский выродок, а несмышленый ребёнок.
—Энни, научи свою подругу не разговаривать с открытым ртом, не забывай правила в доме - усмехнулся Леонхарт в ответ. Та в ответ лишь промолчала, сверля взглядом Салент, намекая, что та слишком много болтает, особенно после упоминания склада.
В доме застыла тишина. Девушки насытились и теперь принялись рыскать в доме.
—Ты не забывай, элдийцам в доме запрещено хранить оружие, если вы ищете именно это, - окликнул девушек старик, которые пристально осматривали шухлядки и комоды.
—Нам бы приодеться во что-то нормальное, а то тюремные тряпки не очень подходят. Так что сейчас старческая одёжка не помешает, - с довольно холодным тоном сказала Энни, осматривая шкаф своего отца.
—Всё также скромно живёшь, несмотря на подачки от правительства, - добавила девушка, осматривая малость лохматый свитер, она помнит как Леонхарт носил его когда была ещё совсем ребёнком. Никогда он ей не нравился. Но, к сожалению, выбирать не приходится. В мыслях блондинки эта ситуация даже показалась ироничной, взяв ещё какие-то потрёпанные штаны, девушка была готова идти переодеваться.
—Иванка, - обратилась к зеленоглазой Энни. Салент обернулась на оклик. Та также успела найти скромную одежду. Леонхарт молча кивнула в сторону связанного отца, а сама скрылась за дверью спальни.
Иванка же отправилась присматривать за стариком, попутно взяв кухонный нож в руки.
Мужчина начал оценивать взглядом русоволосую, что также пристально смотрела на него.
—Настолько боишься меня, что даже за связанным смотришь с ножом в руке?, - бросил Леонхарт в сторону девушки.
—Это для незваных гостей, - спокойно проговорила Салент, ловко перебирая нож в своих руках.
—Хорошо владеешь ножом в руках и связывать умеешь. Неужто солдат? - внезапно спросил мужчина. Девушка тут же заподозрила, что из неё пытаются вытянуть информацию и заодно зубы заговорить. Так что она сразу села в уверенную позу на стуле перед стариком.
—Вам это не имеет смысла знать, - отчеканила Иванка.
—Как жаль, а я думал ты очень общительная и разговорчивая, - улыбнулся Леонхарт, всё также упираясь спиной о стену.
—Увы, сейчас не тот момент, где нужно проявить коммуникабельность, - сказала как отрезала Салент.
После её ответа оба замолчали и начали поглядывать в разные стороны, иногда пересекаясь взглядами пока Энни не вернётся.
—Почему вы так поступили с Энни? - дерзкий и внезапный вопрос возник посреди тишины. Однако в лице и глазах мужчины не было ни шока, ни злости, ни удивления.
—О чём это ты? - словно недоумевая спросил старик.
—Я слышала ваш разговор в тюремной камере, - проговорила зеленоглазая, а затем добавила : —Вы ведь знали, что Энни в первую очередь грозила смерть, так ведь?
Леонхарт тяжело вздохнул от этих слов, он вспоминает как морально добивал свою дочь вместо того, чтобы крепко обнять и прижать к себе своё пропавшее дитя, которое он хотел вернуть больше всего на свете.
Он проклинал себя за то, что он выдал те слова, ведь они могли быть последними в её жизни.
—Не думал, что в тех стенах можно будет что-то услышать, - с досадой проговорил мужчина.
—Вы так сильно ненавидите её, раз сделали это? - с укором говорила русоволосая. Леонхарт отвернулся.
—Это не так, всё совершенно не так, - с печалью и скорбью произнёс мужчина, чувствуя, как воспоминания давят ему на сердце и душу, причиняя боль.
—Она единственное и самое дорогое, что у меня есть в этой жизни, - добавил связанный, он чувствует, как девушка прожигает его презрительным взглядом. И он прекрасно понимает справедливость этого.
—Будь это действительно так, вы бы поступили гораздо благоразумнее, а не пошли бы на поводу у тех, кто вас за людей здесь не считает, - холодно и дерзко произнесла Иванка. Он даже и не спорил, ему нечего было сказать в ответ, кроме как согласиться с этими словами.
—Всю свою жизнь я допускал множество ошибок, - начал Леонхарт, —Сколько я себя помню, все решения, которые я принимал в угоду своего эгоизма - приводили к ужасным последствиям, и даже в этот раз, мои выходки вылезли мне боком, - добавил мужчина, пялясь в потолок.
—Так может быть не стоит повторять их и, наконец, сделать что-то действительно правильное? - с внимательностью Салент наблюдала за связанным стариком, выжидая ответа от него.
Внезапно их идиллию душевного диалога прервала появившаяся Энни. Она была аккуратно приодета, да и волосы были приведены в порядок. И вместе с тем, на её пальце возникло кольцо. Отец заметил это.
—Можешь идти переодеваться, я останусь и посмотрю как там погода, - спокойно проговорила блондинка, шагая в сторону блеклых окон. Иванка же в этом время устремилась в спальню и точно также принялась надевать более чистую и сухую одежду.
Пленник же в этот момент провожал голубоглазую взглядом сожаления и печали. И Энни чувствовала на себе этот взгляд.
—Прости меня, - печаль была в голосе старика, который понимал, что всё происходящее лишь его вина. Но в его голосе также чувствовалась искренность и раскаяние, он хотел чтобы его дочь это поняла.
Однако та даже не отреагировала, лишь подошла вплотную к окнам и начала высматривать состояние на улице.
На улице ливень всё ещё бушевал и давал понять, что это кончится не скоро, от чего у блондинки возникло лёгкое облегчение от всего этого.
<center>***
</center>
Близилось время для сна, девушки договорились дежурить по очереди, заодно присматривать за отцом Энни. Менялись они несколько раз.
Когда за старшим Леонхартом присматривала Иванка, между ними возникали довольно спокойный, можно сказать даже приятный разговор. Салент начинала даже понимать здешний уклад жизни в целом и понимать самого мужчину в частности. Да, его поступки не могли вызвать одобрения. Однако перед ней уже не представал какой-то торгаш с калькулятором вместо мозгов, а человек, что живёт в настоящем аду, в котором чтобы не помереть под канавой, надо быть готовым идти по головам. Мир не просто жесток, он обезумел, и это безумие начало порождать хаос и разрушения человеческих судеб. Она даже понимала, что старший Леонхарт не сильно даже противится тому, что его связали. Однако из соображений безопасности и непредвиденных ситуаций, она всё же не осмелилась освободить старика. Так что им приходилось коротать время в таких условиях.
Но стоит Энни вступить на дежурство, всё кардинально меняется. В доме находилась гробовая тишина. Любые попытки завести диалог - Энни отвергала напрочь, отвечая коротко, холодно, без заинтересованности.
От чего могло показаться, что такая атмосфера могла покрыть холодом и льдом всё помещение.
Отец всё же всячески пытался оживить этот разговор, но Энни была неумолима и холодна к этому.
Но всё же, спустя несколько часов, Энни стала отвечать на некоторые его слова. Старик слишком часто вспоминал её детство и расспрашивал о том, что она пережила на острове. Ответы её всё также были мрачны и холодны, но они хотя-бы составляли больше чем 3-4 слова. Мужчина был рад и этому.
Последнее дежурство ложилось на плечи Иванки. Та вновь принимались миролюбиво разговаривать со стариком, которому она даже помогла сесть за стол, а то каждый раз разговаривать с пленным, сидящем на полу - было уже как-то неприятно. В то время как Энни возвращалась в спальню и медленно засыпала с мыслями, что скоро всё должно кончиться.
***
—Энни, проснись немедленно! У нас проблемы! - неистово вытрясывая из Энни остатки сонливости, начала трещать Салент с явным волнением. Придя в себе спустя считанные секунды, Энни тут же обратилась к русоволосой: —Что случилось? Отец сбежал?
—Всё гораздо хуже, гроза уже закончилось, и как только она прошла, военные тут же оцепили гетто и теперь они рыщат по всем улицам и скоро доберутся сюда! - воскликнула Иванка, всматриваясь в окна и тут же обомлела.
Военные уже находились на их улице и заходят без предупреждения в каждый дом. Более того, прямо в их сторону сейчас направляется группа вооруженных людей из 8 человек.
—Энни, у нас считанные минуты, чтобы придумать решение, иначе военные уже прямо сейчас исполнят приговор, - с утихшим голосом, но всё ещё большим волнением проговорила Салент, наблюдая за военными.
Такой расклад был явно не по душе блондинке и она тут же начала думать как поступить.
Если она превратится в титана сейчас, скорее всего против неё тут же в бой вступят уже сидящие в засаде другие Воины. Если попробует сбежать так, то по ним наверняка откроют огонь и если не убьют сразу, то устроят более изнурительную погоню. Времени оставалось мало, солдаты постепенно приближались к их дому.
—Я могу вам помочь в этом, - внезапно прервал размышления девушки её отец. Его слова шокировали обеих девушек. Сильнее всего удивилась, конечно же, его дочь.
—Мистер Леонхарт, в ваших же интересах прояснить в чём заключается ваша помощь! - с требовательным тоном обратилась к связанному Иванка.
—Я вам помогу, но чтобы это сделать, вам нужно меня освободить, - твердо произнёс мужчина, поднимая свои связанные руки, в ожидании их освобождения.
—Освободить? Тебя? - произнесла голубоглазая в сторону сидящего перед ней на стуле отца.
Энни тут же заподозрила, что старик их тут же сдаст, как только он освободится. Ведь так скорее всего и будет, он всё такой же жалкий старик, инвалид, который загубил её жизнь, но чертовски боится за свою. Стоит тому высвободить руки и ноги, как он точно побежит к выходу и окликнет марлийских солдат, и те тут же примутся за захват и даже подключат к этому Райнера с остальными.
—Энни, решайся, солдаты уже близко, - взглянул на блондинку Леонхарт, пока Иванка начала уже готовить баррикады и подручные средства для самообороны. Солдаты уже начинают готовиться оцепить дом, где находились беглянки и приготовили ружья.
—Энни, сейчас у нас выбор не велик, так что либо прими помощь отца, или сама бери ситуацию в свои руки и вытаскивай нас отсюда, - раздражительно произносит Иванка, приготавливая ножи. Так просто сдаваться после всего она не собирается. Или же, в противном случае, она сделает выбор за неё и тут же высвободит Леонхарта. Они всё равно в патовой ситуации, так что тут уже пан или пропал.
Энни взглянула в глаза мужчине, пытаясь найти в его взгляде подвох, ложь и лицемерие.
А тот лишь подставил ей руки, в ожидании её решения и также пронзительно смотрел ей в глаза, пытаясь вызвать в ней что-то.
—Доверься мне, Энни.
