headlight

вокруг них сновал стафф, а прямо перед чимином стояла улыбающаяся девочка, которой он с радостью подписал альбом. ему нравились фанвстречи. нравилось встречаться с фанатами, смотреть и разговаривать с ними, наблюдать за тем, как на них реагировал чонгук– казалось, мысли о нем сопровождали чимина везде, куда бы он ни пошел, что бы они ни делал – чонгук всегда был здесь, в его голове, будто бы окончательно залез под кожу и совсем не собирался оттуда выбираться. чимин вздохнул. для себя он уже давно решил, что его крепкая дружба с чонгуком некоторое время спустя переросла в легкую романтическую увлеченности, а уже затем – сейчас – больше походила на одержимость. и, что самое страшное, он совсем не знал, как сам чонгук мог к этому отнестись. он уже был совершеннолетним, но у чимина все еще было ощущение, что он посягал на маленького ребенка, которого он сам и вырастил своими собственными руками. это не было мерзко, это было просто... странно. чимин не знал, что ему нужно было с этим делать. а в особенности – с игривым и невосприимчивым (читай: провокационным) поведением чонгука. тот почти сидел на столе недалеко от него, разговаривал с публикой, смеялся и наклонял в разные стороны, показывая себя с милой стороны, и чимин чувствовал, как залипает – то есть вляпывается – окончательно. особенно когда чонгук надел на голову подаренные кем-то кроличьи уши. дерьмо, как же все это было хуево, он даже не мог передать это словами то, что сейчас творилось у него внутри. а потом было это. чимин не сразу заметил, что чонгук куда-то исчез из его поля зрения, а после он почувствовал, как что-то большое и не совсем удобное опустилось ему на голову, задевая уши и падая на лоб и глаза. что-то похожее на... листья и цветы? чонгук надел на него цветочный венок. – хен сейчас такой красивый, – громко произнес он в микрофон, чтобы остальные услышали, а после сузил глаза и улыбнулся, посмотрев прямо на чимина. кто-то в зале закричал. чимин внутри – тоже.