Умереть или жить

Охотники услышали приближающийся свист, когда стая псов была почти перебита. Рэм выпрямился, откидывая с головы меховой капюшон, с ненавистью глядя в ту сторону, откуда звук доносился. После того, как пропал Мэтт, он замкнулся в себе, уходя на охоту и возвращаясь как можно реже и только для того, чтобы пополнить запасы мази и лекарств. Он ни с кем не встречался, отказываясь разделить постель даже с Киуром, который пытался утешить своего бывшего воспитанника. Только приказ Раса заставил его выйти на зимнюю охоту вместе с десятком других мужчин, идущих к Плимуту, и то лишь потому, что это были его охотничьи угодья, он мог стать проводником. Остальные уже побросали работу и напряженно смотрели в сторону разрушенной станции. — Рэм, Киур, Тар, поспешите. Охотники направились к станции, пока неизвестный путешественник не попался в пасть псам. — Что-то не так, — задумчиво сказал Киур, оглядывая, как подкидыш свиста деловито тащит навстречу за хвосты пару убитых псов. Потом человек остановился, стягивая с головы капюшон странной одежды, ветер раздул золотистые пряди, ярко сверкнувшие на солнце, и Рэм взвыл не своим голосом. Мэтт тихо матерился про себя: почему не проверил, какая кровь, когда был в том времени? Здесь и сейчас она была привычно-синей, острый осколок камня рассек ему кожу на ладони, когда он пытался подняться после того, как очнулся в чуть припорошенной снегом ржавой колее. Снег его порадовал: черви спят, удастся обойтись без потери обуви и частей тела. О собаках он забыл. Их пришлось забить камнями, после чего стая, поскуливая, отползла. Бросать добычу Мэтт не стал, поволок туши за собой. А потом он услышал голос, полный звериной тоски и надежды, обернулся и расплылся в широкой улыбке, облегченно вздыхая: кажется, он попал в то время, в которое нужно. «Спасибо. Не знаю, кто Ты или Вы, но спасибо». — Рэ-э-эм! Я вернулся-а-а! Киур вручил Тару псов, похлопал его по плечу и повел прочь. — Мешать им сейчас не стоит… — Этот мальчишка, — проворчал старший охотник, перекидывая одну из туш через плечо. — На месте Рэма я бы выдрал его ремнем. — Не сомневаюсь, что Рэм его… выдерет, — ухмыльнулся Киур, не оглядываясь. На испятнанном синими брызгами снегу сливались в одну две тени. Рэм крепко сжимал руки, боясь отпустить, боясь, что Мэтт истает, как то странное явление, о котором рассказывала Урса — мираж. — А я притащил соль. Немного, но… — Мэтт. Ты мне дороже соли, — слова с трудом вытолкнулись из горла. — Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Мэтт.