Four desires (Четыре желания)

Леон лениво осматривал комнату, пока Ди разливал свежезаваренный чай по хрупким фарфоровым чашкам, и его взгляд упал на небольшой горшок с какими-то тёмными цветочками. — С каких это пор ты цветы выращиваешь? — спросил детектив, поднявшись с диванчика и подойдя к тумбочке, на которой стоял горшок. — У тебя же не цветочный магазин. — Раз у меня зоомагазин, мне нельзя заниматься чем-то иным? — беззлобно спросил Ди. — Это вербена. Многие народы верили в магические свойства этих цветов, — заговорил он поучительным голосом. — Например, с помощью неё можно помирить друзей или рассорить супругов. А ещё она исполняет желания. — Опять вешаешь лапшу на уши, — хмыкнул Леон и уселся обратно на диван. Пусть цветы и выглядели довольно безобидными, никогда не можешь быть уверен наверняка, что в магазинчике сумасшедшего графа они не вырастут до размеров Кинг Конга и не уничтожат город. — Ну что вы, детектив, это всего лишь мифы. Ди рассеянно улыбнулся, мол, не он сочиняет эти сказки, и сделал глоток чая. Поморщившись, он поставил чашку на столик и кинул на Оркота укоризненный взгляд. — Ну вот, из-за вас я совсем забыл принести сладости. Граф поднялся и ушёл, оставив Леона наедине с маленькими алыми цветочками в горшке. Отхлебнув чая, детектив вновь поднялся из-за стола и подошёл к тумбочке. Наклонившись, он рассмотрел цветки со всех сторон, сам не зная, зачем это делает — то ли пытаясь убедить себя, что цветы на самом деле безобидные, то ли наоборот, что это не какая не вербена, а какая-нибудь конопля. Хмурясь, Леон в упор разглядывал красные цветки, как вдруг краем взгляда он зацепился за уголок чего-то прозрачного, вроде пластикового пакетика, что торчал из ящичка тяжёлой деревянной шкатулки. Воровато оглядевшись и убедившись, что Ди ещё не вернулся, Леон аккуратно выдвинул ящик. Прозрачный пластиковый пакетик, что привлёк его внимание, оказался полным белого порошка. У Леона внутри всё сжалось от ликования. Осторожно раскрыв пакетик, он взял немного порошка на пробу. Героин. «Надо брать его!», подумалось Леону, когда он услышал приближающийся звон тележки. — Не двигайся, Ди. Граф удивлённо застыл на месте, изучающе взирая на детектива. Увидев в его руке пакетик с наркотиками, Ди вздохнул. И улыбнулся. — Детектив, я… Он было поднял руки, но Леон молниеносно выхватил из кобуры пистолет и нацелился на графа. — Я сказал не двигаться, — повторил он, нахмурившись ещё больше. Не опуская руку с пистолетом, он положил пакетик с наркотиками на тумбочку рядом с цветочным горшком и достал из кармана мобильный телефон. Набрал номер. — Шеф, это Леон. Мне нужна команда криминалистов. Да. В магазин графа Ди. Нет, я серьёзно. Да не шучу я, правда. Наркотики нашёл. Да. Хорошо. Засунув мобильник обратно в карман, он достал наручники и заговорил формальным голосом добропорядочного полицейского: — Граф Ди, вы арестованы по подозрению в хранении и торговле наркотиками. Вы имеете право хранить молчание. Всё сказанное вами может быть использовано против вас. Щёлкнули металлические кольца на тонких запястьях. Холодные голубые глаза — и насмешливые разноцветные. Почему-то защёлкнутые наручники на хрупких руках не принесли Леону ожидаемого триумфа — а вместо недавнего ликования наступило странное недоумение. — Вот каким было ваше желание… — едва слышно прошептал Ди, улыбаясь немного надменно. *** Следствие было коротким и странным. Произведя обыск в магазинчике графа, полиция обнаружила наркотики, довольно много наркотиков. Используя это и контракты, Леон сумел убедить прокурора в том, что граф Ди повинен так же в нескольких преднамеренных убийствах и незаконной торговле редкими животными — которых, кстати, в магазине не обнаружили. Ди отказался от адвоката — это были немногие слова, которые он вообще произнёс за время следствия. Во время допросов он молчал, лишь с интересом разглядывал прокурора, полицейских, свидетелей. Даже будучи одним в камере, он молчал и смотрел в потолок, лёжа на жёсткой кушетке. К нему никто не приходил, а он никого не ждал. Лишь иногда приходил Леон — приходил к нему на допрос и смотрел на узника через зеркальное стекло. А Ди всегда смотрел на него. Детектив был на сто процентов уверен в том, что, несмотря на идеальную зеркальную поверхность, Ди смотрит сквозь стекло, прямо в глаза, прямо в душу. От этого пронзительного взгляда становилось неловко и страшно — и Леон уходил, не выдерживая молчаливой насмешки. «Судить? Меня? Кто станет судить меня?» сказал ему Ди однажды во сне. Дело верным шагом приближалось к суду — и в то же время само следствие было невероятным фарсом, сфабрикованным на подставленных, именно что подставленных уликах и показаниях. Оркот даже не задумывался об этом, пока прокурор не объявил дату первого заседания суда. Скрипнула старая железная дверь, и Леон вошёл в тускло освещённую маленькую камеру. Ди лежал на твёрдой кушетке, сложив руки на животе, и, казалось бы, спал. Его глаза были закрыты, и граф даже не пошевелился, когда тяжёлая дверь за детективом глухо хлопнула. — Ваша безрассудность не знает границ, мистер детектив, — тихо прошелестел Ди слегка хриплым голосом — сказывалось долгое молчание. — Неужели вы не боитесь оказаться с убийцей один на один в замкнутом пространстве? — Ты ничего мне не сделаешь, — Леон нахмурился — на самом деле он немного побаивался оставаться с графом наедине. — Почему нет? — Потому что тогда на тебя повесят ещё одно убийство. — Одним больше, одним меньше. Невелика разница. Леон прислонился спиной к двери. Он молчал, даже не зная, зачем он, собственно, сюда пришёл. Видя, что граф снова насмехается над ним, Оркот чувствовал, что внутри закипает привычная злоба. Хотелось смачно врезать этому нахалу и ещё раз защёлкнуть на нём наручники. Но ведь… — Ди, это… Зачем ты выставил наркотики напоказ? Граф открыл глаза. Он мечтательно уставился в потолок, словно того и не было вовсе, а вместо него было лишь звёздное ночное небо. — Разве вы не этого хотели, мой дорогой детектив? Леон нахмурился. Он вдруг вспомнил, что перед тем, как найти пакетик с наркотиками, он что-то рассматривал на тумбочке. Какие-то цветы. Какие-то красные цветы. Как они там назывались?.. Ди ещё говорил, что они волшебные какие-то. — Только не говори, что те проклятые цветы исполнили моё желание! — закричал он, снова разозлившись на графа. — Я никогда в жизни не верил и не поверю в твои сказки! Ди повернул голову и уставился на детектива. В тусклом свете его разноцветные глаза казались ещё более яркими и неестественными, чем обычно. — Тогда зачем вы пришли сюда, Леон? — Чтобы убедиться, что ты на самом деле преступник. Хмыкнув, Леон покинул камеру. *** Леон сам не заметил, как оказался в Чайнатауне на пороге зоомагазина графа Ди. У входа всё ещё висела жёлтая полицейская лента, а дверь была опечатана. Леон хмыкнул и сорвал липкую бумажку, толкнул дверь и вошёл внутрь. В магазине было пугающе тихо — всех животных давным-давно забрали, а Леон никогда не слышал подобной устрашающей тишины. Было темно — детектив пошарил рукой по стене, ища выключатель, но так его и не обнаружив, плюнул на это дело. Достав из заднего кармана зажигалку, мужчина щёлкнул кремнем, и маленький огонёк осветил ему путь по лестнице вниз и до самого дивана. На столе оказались свечи в тяжёлом канделябре, и Леон зажёг их от зажигалки, мимолётно подумав о том, что когда он был здесь в последний раз, никаких свечей на столе не было. Леон сел на диван, уставившись на тёплое пламя. Здесь было очень тихо, даже шум с улицы не попадал в этот таинственный магазин. И пусть здесь уже не было ничего сказочного, а аромат благовоний давным-давно выветрился и превратился в спёртый запах свежей пыли, пусть уже не перешёптываются странные растения — лишь здесь детектив ощущал спокойствие и равновесие. Там, снаружи, могло происходить что угодно, но в этом магазине, пусть даже лишённом своего очарования, всегда было спокойно и уютно. Детектив вздохнул, как вдруг заметил, что на тумбочке до сих пор стоит горшок с вербеной. В тусклом свете свечей алые цветы казались чёрными, и, обращённые к детективу, они как будто смотрели на него, укоряя его в том, что этот магазин опустел. — Да, — бездумно протянул Леон. — Этого я хотел? Неясно, обращался ли он к цветам или к себе. Но вербена не ответила ему, и сам он не знал ответа на этот вопрос. Конечно, он всегда хотел арестовать Ди, хотел усадить этого высокомерного мерзавца за решётку. Но когда его желание осуществилось, Леон не был уверен в том, что он действительно хотел именно этого. Без графа ему стало скучно и немного одиноко. Но ведь это было правильно, не так ли? Граф за решёткой, в городе будет спокойствие, а в кармане детектива Оркота — деньги, которые он не потратил на сладости. И всё станет как прежде. *** Снова громыхнула дверь. Леон зашёл в камеру и опустился на одинокий стул. Ди всё так же лежал на кровати, сложив руки на животе, будто и не шевелился вовсе с последнего визита детектива. На этот раз он открыл глаза, когда Леон вошёл к нему. Но ничего не сказал. Даже не посмотрел на него. Оркот, в свою очередь, не знал, что сказать. Ему хотелось спросить графа о чём-то, но вопрос всё время ускользал от него; он хотел о чём-то попросить Ди, но просьба тоже уплывала, растворяясь с запахе благовоний. — Эй, Ди, — тихо позвал Леон. — Да, мистер детектив? — Скажи мне правду. Ди повернул голову. На его кукольном личике появилась улыбка. — Я всегда говорил вам правду, детектив. — Не глупи, Ди. Ты знаешь, что я имею в виду, — Леон почувствовал, что снова начинал злиться. — Вы хотите знать, специально ли я положил наркотики на видном месте? Оркот не был уверен, что хотел знать правдивый ответ на этот вопрос. Он всё ещё сомневался. Ему хотелось верить графу. Интуиция подсказывала, что всё то, что говорил Ди — истинно на самом деле, но разумом Леон не мог в это поверить. Потому что так не бывает. Сказки это всего лишь сказки, мифы и легенды — выдумка, сплошная ложь. Ди — обыкновенный человек, и его животные самые обыкновенные. Так ли это? — Мой дорогой детектив. Вы же знаете, что мы продаём мечты и любовь. Улыбка графа стала какой-то зловещей. Леон хмыкнул, преодолев желание наорать на Ди и вытрясти из него правду-матку силой, и ушёл, даже не попрощавшись. — Не бойтесь, Леон, — прошептал граф ему вслед. — Вы сами придёте к истине. *** Суд был ещё более странным, чем следствие. Ди молчал и всё время смотрел на Леона. В какой-то момент детективу даже показалось, что он услышал в своей голове голос графа. «Судить? Меня?» «Это всего лишь миф». «Разве вы не этого хотели?» «Это вербена. Многие народы верили в её магические свойства». «Мы продаём мечты и любовь». «Мой дорогой детектив». — Подсудимый, вы признаёте свою вину? Как в любом детективном сериале. Контрольный вопрос судьи едва ли достиг сознания Леона, но ответ Ди прозвучал слишком чётко, чтобы быть настоящим. — Я признаю все преступления. Это не правда. Ди не виновен. Не может быть виновен. Леон сейчас это понял. «Не этого ли вы хотели, детектив?» Ди смотрит на него в упор и улыбается. Леон замечает вышивку на его шёлковом одеянии — алые вербены, припорошенные белым снегом. Полицейские уводят графа из зала суда. Исполненное желание. Ну конечно. Не этого ли он хотел? — Нет, — Леон произносит вслух. — Нет! Это неправда. Всё это неправда. Такого не могло произойти. Он слышит смех графа, видит его разноцветные глаза. Его выводят из зала суда. Он оборачивается на Леона в последний раз. Цветы вербены на его одеянии колышутся, словно на ветру, и с них осыпается снег.