D.Gray-mini марафон

      Ситуация складывалась патовая.       С одной стороны — не произошло ничего по-настоящему ужасного, ничего, с чем не справился бы взрослый разумный человек, а именно таким человеком Лави себя и считал. На его стороне был опыт, преимущество в размерах и подручных средствах, видовое превосходство, наконец. На самый крайний случай всегда можно позвать Канду или Аллена, спящих на соседних кроватях. На самый-самый крайний случай.       Потому что, с другой стороны — как потом жить с таким позором?       Лави небезосновательно считал, что бояться всякую ерунду, вроде пауков и мышей, могут только девчонки. Он и не боялся никогда ни пауков, ни крыс, ни бешеных лисиц, ни летучих мышей. Акума, в конце концов, пострашнее будут.       Но то, что сейчас сидело на бортике его кровати, затыкало за пояс всех пауков и мышей вместе взятых.       Старик любил порассуждать, что испытывать страх — это естественно. Страх — механизм эволюции, благодаря которому человечество не вымерло за тысячелетия своего существования, страх подсказывает, когда пора делать ноги, если хочешь остаться цел. У всех есть страхи, говорил он. В этом нет ничего постыдного, говорил он.       Именно об этом Лави старался думать, осторожно сползая с кровати. Очень осторожно. Чтобы резким движением не заставить противника перейти в наступление.       Но, видимо, недостаточно осторожно.       И когда крупная, с пол-ладони размером, мерзкого белесого цвета тварь издала высокий скрежещущий звук и резво побежала прямо к его лицу, перебирая толстыми, покрытыми длинными щетинками лапами, всеми десятью, явно намереваясь это самое лицо если не обглодать полностью, то определенно понадкусывать, Лави позорно и пронзительно заголосил.       У дальней стены комнаты он оказался со скоростью, нарушившей все земные законы физики. Теперь-то он понял, каким именно образом страх спасал человечество на ранних этапах развития от гибели в когтях и зубах более опасных хищников. ***       — Ну зачем, зачем вы ее убили! — горестно восклицал Комуи над размазанными по подошве сапога останками спустя десять минут. — Такой великолепный экземпляр, и такая редкость в этой части земного шара!       На последовавшие один за другим вопли сбежалось все больничное крыло. Что тут ночью делал смотритель, история умалчивала. Может, уснул где-то в свободной палате еще днем. Может, инспектировал запасы спирта. Может, еще что инспектировал.       — Это же фаланга обыкновенная! — торжественно-трагично провозгласил Комуи с таким видом, словно это все должно объяснить. — Бедняжка, наверное, попала сюда с чьими-то вещами.       — Оно могло быть ядовитым, — осторожно сказал Аллен. — Или это могло быть очередное изобретение Черепов.       Комуи смотрел на эту фиговину с таким видом, словно готов был над ней зарыдать, а потом он смотрел по очереди на Аллена, Лави и Канду — словно они убили его дорогое дитя, а разочарованные отсутствием действительно интересного сюжета сестрички по одной выходили из палаты. Сонно моргающий Ривер, который похоже так и не вник в суть драмы, душераздирающе зевал и уже второй раз спрашивал, что за срочная необходимость подняла его среди ночи глазеть на раздавленную Кандой сольпугу. И неужели смотрителю больше нечем заняться? И если нет, то в кабинете как раз заждались просроченные счета.       Канда с Алленом переглянулись, потом бросили одинаковые предупреждающие взгляды на Лави, и тот понял, что эта тайна уйдет в могилу вместе с ними троими. И никогда они не обмолвятся о произошедшем и словом. И не то чтобы его такой вариант не устраивал.       Лави и без того здорово погрел вид совсем не мужественно вскочившего на свою кровать побелевшего Канды и дурным голосом заоравшего Аллена, чудесным образом очутившегося рядом с самим Лави в тот самый миг, когда оба они рассмотрели причину переполоха. С минуту они пререкались, кто будет ловить эту неведомую чертовщину, настороженно замершую посреди комнаты, вскинув в весьма угрожающей стойке верхнюю пару длинных лап. То, что размером чертовщина была не крупнее мыши, не делало ее менее жуткой. Так мог выглядеть готовый испускать лучи смерти пришелец, например. Лави предлагал Аллену прихлопнуть это левой рукой — даже если оно попытается укусить, или ужалить, или плюнуть ядом, левой-то руке Аллена вряд ли что-то сделается. Аллен в ответ очень вежливо сказал — нет уж, спасибо, иди к черту, а еще лучше, иди сам лови. В итоге прихлопнул эту штуку Канда, всю ту минуту бесшумно перемещавшийся вдоль стены к шкафу с формой и обувью.       Таким вот образом тварь и оказалась размазана по подошве Алленова сапога.       Редкость там, не редкость, хоть исчезающий вид и последняя на планете особь, выглядело это существо спросонья той еще образиной. И они будут стоять на своей версии насмерть.       Как только минул эффект неожиданности, дальше ими двигала осторожность и холодный расчет. Именно так.       А вовсе не панический девчачий ужас, нет-нет.