***
Лиам переводит удивлённый взгляд с меня на Дениз и обратно. Он явно сбит с толку, пытаясь сообразить, почему план «ждёшь сообщение и незаметно сматываешься отсюда» за каких-то полчаса превратился в «ты везёшь меня к вам в дом». И явно ждёт объяснений, а я не собираюсь ничего объяснять при сестре. Слишком много всего и сразу свалилось, я сама не знаю, как правильно реагировать, потому не хочу обрушивать шокирующие новости на головы остальных, не разобравшись. Дениз же обязательно проговорится, а тут и так с лихвой хватает того, что она уже знает. Стоило, конечно, сразу усадить её в машину и отправить обратно к Лоренсену. Но, во-первых, я не была уверена, что Лиам всё ещё около закусочной и сможет вернуться за мной, а, во-вторых, не так-то просто избавиться от Дениз, не ответив на все её «зачем и почему». Причём, последнее — моя главная проблема на данный момент. — Мне нужно, чтобы ты отвёз меня к вам домой. Одну, — медленно, едва ли не по слогам повторяю я, пристально глядя на Лиама и избегая встречаться взглядом с сестрой. — Надеюсь, это не займёт много времени. — Хорошо, Стефф. — А потом что? — недоумевает Дениз. — Потом я зайду к отцу в офис, как и собиралась. — Тогда почему я должна возвращаться к Бьёрну? — не сдаётся сестра. — Я отвезу тебя к Бекам и к отцу. — Потому что… Не спорь. — Чувствую, что начинаю злиться, а это уж точно делу не поможет. В упрямстве младшая сестра даст мне фору. — Пожалуйста, просто возвращайся сейчас к Лоренсену и жди там, — старательно пытаюсь смягчить тон, чтобы мои слова звучали, как просьба, а не приказ. — Я позвоню кому-нибудь из вас. — Почему я не могу поехать с тобой? — Потому что рыться в личных вещах жертвы — противозаконно, — терпеливо объясняю я, надеясь, что такой аргумент окажется веским. Слава богам, Лиам слушает молча и не вмешивается. Видимо, доверяет, что я не спроста так кардинально меняю планы и рвусь к ним в дом. И за это я ему безумно благодарна. — Пойми, у меня уже неприятности. Я не хочу, чтобы они начались у тебя, сестрёнка. — Почему я не могу поехать к отцу и подождать тебя там? Или домой? — Так просто она не сдаётся. — Ты можешь, — заставляю себя непринуждённо улыбнуться. Наверняка выходит криво. — Но там полно журналистов. Если ты хочешь провести пару часов, отбиваясь от них — поехали. — Ладно. Сделаю вид, что поверила. — Подозрительный взгляд сестры утверждает обратное. — Но запомни. Я не маленькая. Не надо меня оберегать, — последнее слово она чуть ли не презрительно выплевывает мне в лицо. — Я хочу и могу вам помочь. — Я знаю. Только сейчас самая лучшая помощь — вернуться к Лоренсену и дождаться меня. Хорошо? Дениз кивает и, не прощаясь, с видом оскорблённой добродетели топает обратно к своей машине. Я же обхожу машину Лиама и сажусь рядом с ним на переднее сиденье. — Значит, ты собираешься рыться в личных вещах Микаэлы? — спрашивает он, заводя двигатель. — Не совсем. Я собираюсь рыться в вещах Свена, которые, очень надеюсь, находятся у вас, а не в доме родителей Микаэлы. Или не хранятся где-то ещё. — Предвидя следующий вопрос Лиама, ставлю полученное голосовое сообщение на громкую связь. Добавляю, когда оно заканчивается: — Я не включала телефон с позавчера. Но судя по времени, Микаэла оставила его, пока ждала в беседке. — Думаешь, её убили поэтому? — Понятия не имею, — честно признаюсь, провожая взглядом закусочную. Мы выезжаем на шоссе, и Лиам прибавляет скорость. — Если убийца не хотел, чтобы она рассказала мне, что нашла в бумагах Свена, наверняка он уже побывал у вас. И везде, где они могли храниться. Не думаю, что сумею что-то найти, но попробовать стоит. — Ты знаешь, что конкретно искать? — Лиам с надеждой смотрит на меня. Мотаю головой. — Ни что, ни где. Но очень надеюсь, что пойму, если увижу. Хотя шансов мало. Отец ведь ничего не нашёл. — А он разве искал? — После гибели Свена все его дела и клиенты перешли к папе. Ему пришлось изучить и пересмотреть вообще всё. Частично там даже полиция покопалась. Ну, ты наверняка помнишь. Одна из их версий мотива была месть какого-нибудь осуждённого. — Помню, — вздыхает Лиам. — Там не оказалось никаких зацепок. Или мы проглядели очевидное. — Или не там искали. Знаешь, — осторожничаю. Теперь, когда убийства Микаэлы и Свена явно имеют самое прямое отношение к гибели Райнара, я искренне не хочу никого обнадеживать, что сумею найти ответы или хотя бы знаю, где их искать. — Не факт, что Микаэлу убили, потому что она что-то там увидела в бумагах моего брата. В конце концов, Микаэла — не полицейская и не адвокат. — Я бы не спешил с выводами, Стефф. Микаэла очень любила твоего брата и была его невестой. Тот, кто убил Свена, разрушил и её жизнь тоже. Уверен, она не меньше нас хотела найти убийцу. И может, как раз ей удалось то, что не смогли мы. Вот только… Он замолкает, хмуро смотрит на дорогу, и я тоже молчу. Мне нечего возразить, Микаэла действительно любила Свена. Но она также крутила роман с отцом Макса, выскочила замуж за Лукаса и почти повесила на него чужого ребёнка, а потом спуталась ещё и с новым ленсманом. И это только те, о ком я знаю. А сколько возможных любовников могло у неё быть за все семь лет? В юности Микаэла была не особенно разборчива. После смерти моего брата, видимо, тоже. Лоренсен сто раз прав — такая, как она, многим могла перейти дорожку. Но Свен любил её, любил по-настоящему. И доверял ей. …Брат с сестрой, как обычно в плохую погоду, торчат на кухне. Стеффани скидывает куртку и останавливается в проёме, принюхиваясь. Пахнет кардамоном и чем-то ещё. Приятно, хотя резковато. Эрика сидит на табуретке, болтая ногами, а Свен колдует у стола над чашками. Заметив Стеффани, протягивает ей одну из них. — Что это за гадость? — Не бойся, не отравлю. Стеффани осторожно отпивает. Напиток напоминает чёрный чай, в который добавили слабого кофе и хорошенько сдобрили специями. Необычный, терпкий, горячий, но, как ни странно, вкусный. — Мое новое изобретение, — загадочно улыбается брат. Протягивает вторую чашку Эрике: — Держи. — Скажи, а ты любишь Микаэлу? — спрашивает сестра. Свен бросает на Стеффани недовольный взгляд. Она пожимает плечами, демонстрируя, что абсолютно ни при чём, зато с удовольствием послушает ответ. — Ну, Свен! Любишь или нет? — Терпения у двенадцатилетнего подростка немного. — Да, конечно. Люблю, — смущённо кивает брат, оборачиваясь к Эрике. — А почему её? — не унимается сестра. — Почему ты влюбился в Микаэлу? Вопрос на миллион. — Я… — Свен неожиданно краснеет. — Только не говори, что жить без неё не можешь и прочую розовую чушь, — брезгливо кривится Эрика. — Влюбляются не поэтому. Человек должен сделать что-то хорошее, чтобы его полюбили. — А, Свен? — ехидно подначивает брата Стеффани, опускаясь на соседнюю табуретку. — Ну-ка, расскажи нам, что тебе сделала Микаэла, чтобы ты в неё влюбился. Такое вот прямо хорошее-прехорошее. — Вы всё равно не поймёте. Просто смиритесь. Когда-нибудь Микаэла станет моей женой… Со странной смесью тоски и ликования выхожу из машины, оглядываюсь. Дом Беков абсолютно не изменился. Обшитый белыми гладкими досками, с причудливо скошенной крышей, ровненький, опрятный и такой родной он по-прежнему красуется в конце улицы. Как будто время над ним не властно, как в сказке — замерло, погрузило всех в сон в тот самый момент, когда я уходила отсюда в последний раз, не собираясь возвращаться никогда. И всё же вернулась. Стою сейчас на крыльце дома, который так и не стал моим, семь лет спустя, и отчаянно надеюсь на чудо. — Вы проводили здесь обыск? — запоздало вспоминаю я, что собиралась спросить. — Нет. — Лиам опережает меня, доставая из кармана ключи. Возится с замком. — Бекка решила, что нет причин. Орудие убийства нашли, мотив ясен. Ей ясен, — горько усмехается он, — причин для ордера — ни одной. — Лиам широко распахивает дверь. — Прошу. Благодарно киваю и захожу. Останавливаюсь в прихожей, неуверенно топчусь и глазею по сторонам. Чувствую себя ужасно неуютно, словно и правда собираюсь подглядывать за чужой жизнью. Идея покопаться в вещах Микаэлы больше не кажется такой привлекательной. — Слушай. Может, лучше позвонить Бекке и рассказать про сообщение? — Зачем? — Лиам удивлённо оборачивается. — Она и так про него уже знает. — И ты тоже знал? До того, как я дала послушать? — Я — нет. Откуда? Меня же отстранили сразу после твоего допроса. Но Бекка обязательно проверила бы телефон Микаэлы, все входящие и исходящие за последний месяц, все её переписки и сообщения. Она наверняка знает, что Микаэла звонила тебе последней. — Но не знает, что она мне сказала. — Если не спросила тебя, значит, уверена, что знает. Или считает, что это не важно. Ведь ты же всё равно пришла в беседку. — А что, если Бекка успела получить ордер и на мой номер тоже? — Вряд ли, — Лиам задумчиво качает головой. — Тогда в первую очередь она потребовал бы твой телефон ещё на допросе. — Думаешь? — Всё ещё сомневаюсь я, хотя прекрасно отдаю себе отчёт: причина моей внезапной неуверенности вовсе не связана с Беккой, а имеет прямое отношение к Лукасу. Меня совершенно не радует, что я собираюсь рыться в доме втайне от него. Но если позвоню сейчас и расскажу, зачем я здесь, придётся сообщать и обо всём остальном тоже. Вот уж нет. Лукас узнает о таком не по телефону впопыхах между уточнениями, в каком ещё «грязном белье» жены мне стоит покопаться. — Уверен. Но нам лучше поспешить. Федералы церемониться не станут, получат ордер и нагрянут с обыском и сюда и куда захотят, как только узнают про связь Микаэлы с ленсманом. Чего ты думаешь, она так бесится? Потому что у самой рыльце в пушку. Боится, что федералы будут читать её горячую переписку и ржать в голос. — Судя по тону, последнее обстоятельство Лиама отнюдь не радует. — Тогда давай шевелиться. Откуда мне начинать? — спрашиваю, подразумевая немного другое в надежде, что Лиам догадается сам. В доме Беков мне всегда нравилась планировка. Снаружи двухэтажное здание выглядело довольно компактно, но фактически выходило, что этажей целых три, и это не считая подвала. Справа от прихожей располагалась огромная гостиная с камином и просторная светлая кухня с высоким потолком. Слева от входной двери вверх и вниз убегала деревянная лестница. Наверху находились небольшая ванная с туалетом и три комнаты, где когда-то жили маленькие Лиам, Макс и Лукас. А под ними — родительская спальня, кабинет, комната для гостей, ещё одна ванная и гостиная поменьше, «для своих». Позже Макс обзавелся собственным домом, а Ирэн с Патриком переехали в свой задолго до нашей с Лукасом помолвки. Лиам остался наверху, а Лукас перебрался вниз и переделал весь этаж для нас. Только кто и где сейчас из них живёт и спит, я не имею ни малейшего представления. Но всё оказывается ещё проще. — Наверху справа — комната Микаэлы. Две другие сейчас пустуют. Хотели сделать там детскую и студию для Микаэлы, но… Сама понимаешь. Ну, а мы с Лукасом — внизу. Он в своей старой, я — в бывшей гостевой спальне. — Так они не спали в одной комнате? — вырывается у меня раньше, чем я успеваю заткнуться. Лиаму трудно не смеяться, и я его не виню. Слишком уж обрадованно прозвучал мой голос. — Расслабься, Стефф. Они никогда не спали вместе. Ну, кроме того случая на записи. Считай, свечку им подержала, — веселится он. — Я — молодец. Да уж, молодец. Мы тут все молодцы, каждый по-своему. Предпочитаю молча ретироваться, пока не сморозила ещё какую-нибудь глупость. Чувствую себя полной дурой — столько всего случилось, столько неприятностей, которые неизвестно как могут аукнуться и мне, и Лукасу, а я готова пуститься в пляс от одной только мысли, что супружеская жизнь бывшей подруги не удалась. Но переступив порог комнаты, замираю. Ликование моментально исчезает, растворяясь в каком-то паршивом ощущении, которое сложно объяснить. Наверное, я не должна, но всё же чувствую себя виноватой перед убитой подругой. За всё разом. За то, что именно меня выбрал и всегда любил Лукас, за то, что Свен погиб, а у Микаэлы не получилось наладить свою жизнь. За все наши с ней ссоры, за пощёчину на девичнике. Но сильнее всего — за опоздание в беседку. Я почему-то уверена, что могла спасти Микаэла. Что приди я туда вместе с ней или ещё раньше, она осталась бы в живых. А я, вероятно, знала бы об убийстве Свена в разы больше, и не пришлось бы сейчас обыскивать спальню в поисках непонятно чего. — Стефф, спускайся быстрее сюда! — доносится снизу встревоженный голос Лиама. Не слышу даже намека на весёлые нотки, лишь волнение, поэтому тут же иду к нему. Нахожу Лиама в малой гостиной около раскрытых картонных коробок, их немного, всего три. Ничего не разбросано, не похоже, что кто-то до нас тут рылся. Одна доверху забита печатными листами, в остальных — аккуратно подшитые в папки документы и сбоку фломастером от руки написана цифра 1999. Машинально отмечаю, что в этот самый год разбились Лоренсены. Судя по папкам — это явно копии. Архив отца, где хранились оригиналы, выглядел иначе, если, конечно, они взяты оттуда. — Думаю, под старыми бумагами Микаэла подразумевала эти коробки, — Лиам выразительно обводит глазами комнату. Кивком указывает мне на пустую бутылку водки. — А это явно признаки её последней вечеринки. Грустно вздыхаю. Хороша вечеринка, ничего не скажешь. Пить в одиночестве, обложившись пожелтевшими от времени старыми документами. Не после ли одной из таких мы с Микаэлой столкнулись у бара? Немудрено, что она сыпала проклятиями, обвиняя, что я украла у неё даже память о Свене. — С какой начнём? — Лиам напоминает мне, зачем мы здесь. А следом озвучивает мучающий меня вопрос: — Интересно, откуда Микаэла их притащила? Не помню, чтобы она перевозила сюда вещи. Вечно бегала к родителям, а одежду вообще хранила в магазине. Думаешь, они принадлежат Свену? Сосредоточенно перебираю в памяти всё, что когда-либо видела в комнате брата. — У нас дома я не помню таких коробок, хотя он вполне мог хранить документы в офисе или где-то ещё. Спрошу Эрику. Может, она знает. Кстати, ты с ней поговорил? — А, нет. Забыл тебе сказать. У неё телефон отключён. Спит ещё наверно. Я решил, что сообщением будет слишком. Такое надо говорить лично. — Ладно. — Кажется, мы расскажем ей лично даже быстрее, чем сюда явятся федералы. Дениз наверняка поставит на уши всех, начиная с Лоренсена. — Так, давай ты начнёшь с этих, — киваю на датированные 1999 годом, — а я просмотрю, что здесь. Предлагаю читать подряд. Всё равно не знаем, что искать. Мы садимся на ковёр и погружаемся в изучение документов. В моей коробке — копии по делу о гибели ленсмана Бека: десятки страниц из допросов очевидцев и родных, показания коллег, отчёты следственной экспертизы. Ничего, что привлекло бы моё внимание вчера утром. Но сегодня всё выглядит иначе. Допустим, Микаэла не соврала и все эти документы собирал мой брат. Зачем? Что конкретно искал Свен? Неужели подозревал уже тогда, что Райнара убили? Но кого? Кому рассказал о своём расследовании, если вообще? Стало ли оно мотивом для убийства? Почему-то сейчас такая версия выглядит почти аксиомой. Жаль, в суде не прокатит. Понадобятся веские доказательства, улики. Где их взять? Что, если убийца Микаэлы побывал здесь и давно забрал то, что мы надеемся найти? — Стефф, — от тона Лиама по моей спине бегут мурашки, — я не знаю, это ли имела в виду Микаэла, но… — он замолкает, вытаскивая из папки документы и раскладывая перед собой на полу. — Вот, смотри сама. Это копия экспертизы после аварии. И это, — Лиам тычет пальцем в помятый жёлтый лист с какими-то графиками и таблицами, — тоже она. Видишь, та же дата, номер машины, модель, технические характеристики. Но остальные показатели отличаются. — И что это значит? — Надо показать их Лукасу, он в этом разбирается лучше меня. Но если я всё правильно понимаю, — Лиам пробегается взглядом по экспертизе. — Скорее всего один из них — подделка. Вот, здесь сказано, что у автомобиля были повреждены тормоза. А тут, — он подхватывает второй листок, — об этом ни слова. Стандартные данные, никаких неисправностей. — Но как?.. — Не знаю, — Лиам выпрямляется. Бросает мне отрывисто, холодно и даже немного грубо: — Но у меня есть все основания подозревать, что авария Лоренсенов вовсе не несчастный случай, как считалось до сих пор. Это вы с Лукасом на шоссе тем вечером — случайность. Не авария. Лоренсены бы всё равно разбились. Не там, так в другом месте. — Хочешь сказать?.. — начинаю понимать и чувствую, как по спине снова ползёт предательский холодок. — Я ничего не хочу сказать, Стефф. Пока не хочу. Но получается, кто-то специально испортил тормоза в их машине, а потом подделал документы, чтобы это скрыть. Что в свою очередь свидетельствует об отличных связях в полиции и возможности подкупа официальных лиц. Или этот человек сам работает в полицейском департаменте и имеет доступ ко всем документам. А это означает, что я сейчас понятия не имею, кому должен сообщить о нашей находке. Никак не получается представить то, что я только что услышала. Ведь если это правда… Если авария на самом деле подстроена… Если… Нет, в голове не укладывается. — Погоди. Ты понимаешь, что будет, если ты сейчас выложишь всё Бекке? Это ведь непроверенные данные. Мы не знаем, кому принадлежат коробки, откуда взялись в вашем доме. Сам подумай, у нас ведь никаких доказательств. Что, если он скажет, что мы сами их подделали. Или обвинит в подлоге Лукаса. — Стефф, я — сержант полиции. Я не могу просто сделать вид, что ничего здесь не видел и не читал. Я обязан подать рапорт, в противном случае… — Можешь и сделаешь, — придвигаю листки к себе. — Мы не знаем, что ещё в этих коробках. Но если ты прав, и аварию подстроили, то Свен мог об этом узнать. Тогда его убийство тоже связано. И убийство Микаэлы. А ещё нож твоего отца. — Именно об этом я и говорю. Я должен доложить обо всём Бекке. — Представь, что ты только что позвонил. Но у неё отключён телефон. Твоя начальница спит. Неужели ты собираешься поехать к ней домой? — Что ты предлагаешь, Стефф? — хмурится Лиам. — Предлагаю забрать коробки в офис к моему отцу. Он — адвокат и был другом Райнара и Роберта. Расскажем ему обо всём. Посмотрим, что он скажет. Надеюсь, хотя бы ему ты доверяешь?***
Мы с Лиамом возимся уже полчаса. Назойливая мысль, что федералы могут заявиться в дом Беков в любой момент, вынуждает меня шевелиться быстрее. Я тороплюсь, пытаясь заснять хотя бы самые важные документы, что нам удалось найти в коробках. Но от спешки и волнения руки трясутся, часть фотографий выходит смазанными, и приходится переделывать. Повисшее в гостиной молчание действует мне на нервы. — Знаешь, брат всегда подозревал, что с аварией Лоренсенов не всё чисто. Мол, Роберт был отличным водителем, всегда ездил осторожно, ни одного штрафа за превышение, а тут ни с того ни с сего сорвался куда-то, да ещё в такой ливень. А мы с Лукасом отмахивались. Мне казалось, что это какая-то навязчивая идея. Ведь всё было ясно. Почему и как случилось в итоге. — Придирчиво разглядываю получившийся снимок и отправляю его в зашифрованный архив. Склоняюсь над новым листом. — Считала, что Свена зациклило. Даже злилась на него. — Почему? — интересуется Лиам, собирая отснятые и разложенные на полу документы в аккуратную стопку. Наверняка из вежливости, чтобы поддержать разговор — ведь ответ для него очевиден. Мы слишком хорошо и давно знакомы. Да и Лукас обязательно рассказывал. Но я продолжаю рассуждать вслух только, чтобы не молчать. — В какой-то момент я приняла позицию Лоренсена, что случившееся не имеет значения. Что стоит жить дальше, оставлять прошлое в прошлом, не тянуть за собой. Тем более такое прошлое. А ещё боялась, что он узнает про расследование. Что все эти поиски и гипотезы разбередят старые раны. И без толку. Ну, появится причина, почему его родители помчались куда-то поздно вечером, и что дальше? В конечном итоге, что это меняет? А теперь, глядя на... — выразительно обвожу глазами коробки, — я готова дорого заплатить, чтобы узнать ответ. — По-моему, это как раз теперь не важно. Беспокоит друго… — Лиам замолкает. Хватает меня за предплечье, прижимая указательный палец к своим губам. Испуганно прислушиваюсь. Сверху отчётливо доносится возня с замком на входной двери и приглушенные голоса. Неужели?.. А мы ведь почти успели! Осталось совсем чуть-чуть. Тянусь к тоненькой стопке. — Нет. Спрячь телефон, — шёпотом одёргивает Лиам. — Это улики. Ты — всё ещё одна из главных подозреваемых. Не помогай им сбиться со следа, сами справятся. — Еле слышно напоминает, практически вынуждая меня читать по губам: — Если что, мы недавно пришли, чтобы забрать машину Лукаса, нашли здесь коробки и как раз собираемся звонить в полицию, — он ободряюще улыбается, подбрасывая на ладони телефон. — Смотри, я уже достал сотовый. — Думаешь, они здесь? — C облегчением узнаю голос средней сестры. — Должны быть. Машина Лиама в гараже. Если не ушли куда-нибудь пешком, — второй голос принадлежит Лукасу. — Мы внизу! — зовёт Лиам, ловко вскакивая на ноги. Протягивает мне руку, чтобы помочь подняться с колен. Невольно морщусь — ступни затекли и теперь неприятно покалывает. И всё же я почти счастлива, что в гостиную торопливо спускаются вовсе не федералы. Не помню, когда последний раз так радовалась чьему-то появлению. Лукас, как и я, в той же одежде, что и вчера вечером. А вот Эрика вырядилась так, словно собралась на слушание: неброский макияж, волосы собраны в элегантную кичку на затылке, отутюженные аккуратные стрелочки на черных шелковых брюках и бежевая блузка с накрахмаленным воротником-стоечкой дополняют картину. Из украшений — маленькие серёжки-гвоздики и обручальное кольцо. С трудом верится, что совсем недавно, меньше, чем сутки тому назад, это была нежная воздушная невеста, собиравшаяся сегодня отчалить с мужем в свадебное путешествие. Мне вообще странно думать, что всё: от бракосочетания сестры до убийства Микаэлы, случилось вчера. Кажется, прошла вечность. Лиам первым подходит к ним, обменивается приветствием с братом, заключает Эрику в объятия. Я с удивлением наблюдаю за ними. По-моему, за последние семь лет их отношения заметно потеплели. Сестра, обычно сдержанная даже с Лоренсеном и Лукасом, с откровенной нежностью целует Лиама в щёку, ласково жмёт ему руку, по-свойски отвечает на шутку про брачную ночь и только потом кивает мне. А Лукас почему-то не спешит подходить. Мнётся у лестницы, как будто специально сохраняет между нами дистанцию. Что изменилось? Даже в парке перед свадьбой на глазах у всех родственников он был куда приветливей. — Всё в порядке? — тут же пугаюсь я, приближаясь. Осторожно, опасаясь, что он отпрянет в сторону, прикасаюсь губами к его щеке. Лукас не отворачивается, а обнимает и целует меня в ответ: — Это ты мне скажи. Я проснулся, а тебя нет, — жалуется он. Пытается казаться серьёзным, но в любимых глазах искрится знакомая смешинка вперемешку с радостью: — Я испугался. Решил, что ты передумала и сбежала. — Ага, конечно, — довольно улыбаюсь, чувствуя, как его рука уверенней сжимает мои плечи и притягивает к себе. — А Ронана оставила вам с Лоренсеном на память. — Он ещё не спускался, когда мы уезжали. Как и Лоренсен, — встревает Эрика. — Дениз? — Лиам успевает меня опередить, озвучивая догадку. — Она самая, — кивает сестра. Оборачивается, на мгновение задерживаясь взглядом на коробках. Хмурится. Внимательно смотрит на меня, потом на Лиама: — Ну, что тут у вас? — Дениз успела что-то рассказать? — уточняю я. — Да она нам столько всего наговорила. Ты же её знаешь, — пожимает плечами Эрика. — Считай, что ничего, но напугать меня ей удалось, поэтому лучше всё с начала и по порядку. Бросаю красноречивый взгляд на Лиама. Он со вздохом кивает в ответ. Честно говоря, я его прекрасно понимаю. Мне и самой бы хотелось оставить очень многое «за кадром», а ещё лучше — развидеть и расслышать, и тем более — не ковыряться сейчас в грязном белье наших семей. Но не то чтобы у кого-то из нас был хоть какой-то выбор. Да и со временем туго. Задумчиво кусаю губы, пытаясь восстановить в памяти хронологию событий и хоть как-то утрясти всю информацию, что я узнала за сегодняшнее утро, выделив то, что важнее остальных новостей на данный момент. — Давайте быстро и о главном. Лиам отстранен от расследования, но это не критично, потому что дело отдали федералам. Как вы понимаете, они церемониться не станут. Как только получат ордера, нагрянут с обыском и сюда и куда захотят. Не удивлюсь, если даже к нам с Ронаном в Торонборг. Скорее всего они возобновят дело о гибели вашего отца, Лукас. И соединят его с убийством Свена и Микаэлы. — Наверняка, — соглашается со мной Эрика. — Из-за орудия убийства им придётся это сделать. — Боюсь, им также придётся вытащить из архива ещё одно дело. Аварию Лоренсенов. — Зачем? — хмурится Лукас. Вслед за Эрикой бросает настороженный взгляд на коробки. — Именно поэтому, — кивком указываю на спрятанные там документы, вытаскиваю из кармана сотовый. — Сегодня я удосужилась наконец-то включить телефон и обнаружила вчерашнее сообщение Микаэлы. Ставлю запись, снова слышу сбивчивый, торопливый голос подруги. И в который раз мысленно сокрушаюсь, что у неё не хватило мужества позвонить мне и всё рассказать гораздо раньше. — Он дурак! — Микаэла сидит на самом краю крыши, свесив ноги вниз. Барабанит пятками по стенке. Иногда, очень тихо, шмыгает носом — наверняка не хочет, чтобы Стеффани слышала. Но она слышит. — Дурак. И вообще на полгода младше тебя. — Стеффани осторожно встаёт на колени, наклоняется, высматривая в темноте спаниеля Микаэлы, который должен бегать внизу во дворе, всегда бегал, а сейчас его нигде не видно. Подруге явно плевать — она вызвалась выгулять пса только для того, чтобы удрать из дома на ночь глядя, пока отец дежурит в больнице. — Это тебя он младше на полгода, Стеффани. Меня — нет. — Ну, всё равно он маленький. Не переживай. Подумаешь! Не хочет приходить на вечеринку? Свободен. Обойдёмся без него. Вот увидишь, потом он жалеть начнёт! Только поздно будет. — Этот не начнёт. — Начнёт. Я его лучше знаю. — Стеффани перебирается поближе к подруге, садится рядом. — Прикинь, а у меня ещё одна сестра будет. Сегодня узнала. — Э… а… Ни фига себе! — Вот-вот, я примерно так и сказала маме. У нас же больше, чем двенадцать лет разницы будет. Представляешь? Мы со Свеном поедем в универ, а она даже в школу не будет ходить. Чувствую, и портал не понадобится — другой мир сам придет к нам. С криками и памперсами… Когда-то мы могли рассказать друг другу любую тайну. Почему всё стало вдруг таким сложным?