…
— И что, они совсем ничего не говорили? — спросил Эдвард Фенчез, глянув поверх блокнота исполненным недоверия взглядом. Сидящая на больничной койке крольчиха покачала головой и укуталась в одеяло. Лапы на руках и ногах по-прежнему были холодными как лёд. Правда, она была не уверена, в чём тому причина: переохлаждение или нервы. С полминуты они молча играли в гляделки. Эдди прикрыл пальцем динамик микрофона. — Послушай, это расследование уже вышло за рамки того, что просил мой друг. Раттини настолько грязно никогда в жизни работать не станет. Это не его методы! Он же не поехавший, в конце-то концов! И сейчас ты должна отвечать честно, без дураков. Мой служебный долг — разобраться, кому ещё ты умудрилась перейти дорогу. Сколько у тебя врагов, Хоппс? — Кроме вашей парочки — никого. Все мои враги сидят на нарах. Соболь умолк, просматривая записи. Некоторое время в палате Центрального Госпиталя слышался только шорох бумаги и хриплое дыхание пострадавшей. — Нужно понять, что это были за звери, чего им надо, и кто их послал. То, что они сделали, за гранью добра и зла. Любой, кто столь вероломно похищает полицейских, не может оставаться безнаказанными… это нарушение всех мыслимых правил. К тому же, — «внутряк» кинул на Хоппс многозначительный взгляд. — Это может пролить хоть какой-то свет на судьбу офицера Уайлда. Новость о том, что Николас тоже попал в передрягу, потрясла крольчиху до глубины души. В тот момент она хотела сорваться прямо с койки и ринуться по следу пропавшего друга, но ей помешали чудовищная слабость, пневмония, сотрясение мозга и комплексная электротравма. Приходилось, сходя с ума от волнения, сидеть здесь и отвечать на вопросы этого выродка, который делает вид, что хочет помочь. Но говорить ему правду было слишком опасно и для неё, и для Ника, чтобы с ним не случилось. — Они не выдвигали никаких угроз или требований? — Нет, — солгала Джуди.…
Ник оказался в абсолютной, непроглядной тьме. Лежать было неудобно, какая-то металлическая рама упиралась в хребет, таз и лопатки, руки широко разведены. Ник попытался пошевелиться, но понял, что крепко прихвачен к своему ложу. Проверил путы на прочность — не шевельнуться. «Чёрт… как плохо. Проклятье! Надо как-то выбраться отсюда!» Он запаниковал. Рванулся ещё раз, и ещё. Рама лишь отвечала тихим позвякиванием. Сердцу стало тесно в грудной клетке, дыхание сбилось. Зарычав, Ник дёрнулся вновь. Бесполезно. Шерстью лис ощутил движение воздуха, кто-то неслышно прошёл совсем рядом. Лишённый зрения, офицер обратился к другим чувствам. Некто не дышал и совершенно не пах, что немало изумило Николаса. Однако от незнакомца шёл противоестественный холод. Ориентируясь на него, лис попытался повернуть голову в сторону похитителя. — Кто ты? — спросил он, пытаясь не пустить страх в голос. — Что тебе нужно? Я — офицер полиции! Ты в курсе, что крупно попал? — О, я вижу, ты меня заметил. Многоголосый шёпот раздался со всех сторон, и Ник засомневался, в нужную ли сторону он смотрит. И один ли у него собеседник. Когти коснулись ноги, холодные, будто металл. Они заскользили вверх, по животу, груди, шее и остановились в районе ушей. Лис оцепенел, следя за их движением. Он не успел зажмуриться, когда некто включил яркую лампу. Каким бы сильным не было желание рассмотреть своего похитителя, боль в глазах заставила его зажмуриться. Когда цветные пятна схлынули, он аккуратно раскрыл веки, посмотрел в сторону источника холода, и закричал. Исполненный ужаса вопль утонул в плотных тенях, окружающих освещённый конус. Рядом с ним стояло чёрное, вбирающее в себя свет небывалое существо. Оно было сгорблено и совершенно лишено каких-либо деталей, словно силуэт или тень. Незнакомец был буквально соткан из клубящегося чёрного тумана, а за его спиной развевались клоки тьмы, похожие на оплетённые истлевшим саваном щупальца. Бездонные фиолетовые глаза не имели ни белков, ни зрачков. Когда Ник захлебнулся криком, чудище хрипло рассмеялось, распахнув на гладкой морде столь же фиолетовый провал рта: — Вы все реагируете одинаково. Рот существа не шевелился во время разговора, в то время как зубы лиса звонко постукивали друг о друга. — Силы небесные… — сквозь дрожь просипел он. — Что ты такое?! Под конец фразы голос сорвался на крик. Существо склонилось ближе, и тогда Ник почувствовал его дыхание. Бесшумное, короткое, и веющее холодом, как из подвала. — Я за гранью твоего понимания, лисёнок. Всего несколько животных на планете знают, кто я, и потому боятся осознанно. Но мне милее безотчётная паника, крик первобытного ужаса. Недавно я открыл для себя, как мило пугаются моего вида кролики. Они не издают ни звука, смотрят прямо в глаза, не в силах отвести взгляд… Жаль, что твоя подружка не попала в мои сети. Она бы очень мило расположилась напротив. Ник проследил за когтистой лапой и увидел у себя в ногах металлическое кресло. Так же его взгляд выловил помимо голого рыжего тела небольшой столик. Глаза Ника расширились, а бешено колотившееся сердце замерло на несколько ударов. — О, да, — прошелестел монстр, разглядывая Николаса. — Это было бы великолепное зрелище. Мольбы Хоппс растерзать её вместо тебя ласкали бы мне ухо, подобно музыке. Тварь с неестественной грацией отошла к столику, проводя когтями по его содержимому. — Не всему суждено сбыться, однако этот превосходный инструмент без дела не останется. Титановый сплав, лазерная заточка. Во всём великолепии на столике расположились болезненно очевидные лезвия, крючки, щипцы, а так же другие приспособления, пугающие тайной своего предназначения. Белёсый металл поигрывал светом, когда чёрная лапа касалась рукоятей. Всё это время Николас зачарованно следил за движениями монстра, от страха даже потеряв возможность думать. — Что тебе надо?! — наконец выпалил он, победив оцепенение. — Может… может мы сможем… — Договориться? — прошелестел монстр. — Ха, все вы одинаковые. Лаппино тоже предлагал, как и все, кто был до него. Ник обмер. Слабый, едва заметный огонёк надежды на чудесное спасение потух окончательно. — Ну, давай, скажи, что ты можешь мне предложить? — осведомилось чудище. Лис опешил от такого вопроса. Пока он старательно продирался через сковавший мысли испуг, существо продолжило: — Раттини уже собрал все Камни Духа? — Так тебе нужна информация?! Я… я могу и так всё рассказать! — в отчаянии закричал лис. — Здесь вопросы задаю я. Но отвечу: информация будет лишь приятным дополнением. Меня больше интересует твоя душа. — Что?! — Лаппино был приторным, он прогнил насквозь. Но ты, Николас, совсем другое дело. Я чувствую, как скверна гнездится в тебе, медленно подтачивает, склоняет во тьму. Но ты ей сопротивляешься, и это добавляет пикантной остроты. Даже сквозь твою шкуру я чувствую приятный вкус. Говоря это, чудище подготовило шприц, набрав в него жидкость из дюжины прозрачных пузырьков. Монстр действовал выверенными до автоматизма движениями, даже проверил, не осталось ли в нём воздуха, пустив тонкую струйку. — Это, — заговорил он, перехватив взгляд лиса, — коктейль моего собственного приготовления. Он сделает наше совместное времяпрепровождение незабываемым. Я — большой специалист в области химической и физической вивисекции, так что, Николас, ты в надёжны руках. Не надейся, я не дам тебе сползти в спасительный болевой шок и, тем более, умереть раньше срока. Ник сглотнул, когда чудище приблизилось к нему. Инъекции были короткими, во множество мест. Спустя несколько минут Уайлд почувствовал головокружение, а его чувства многократно обострились. Яркий свет лампы стал ослепительным, излучаемое ею тепло превратилось в обжигающий жар. Он стал слышать даже едва уловимые дуновения ветра… и, на секунду, ему показалось, что он различил приглушённый крик чайки. Но от этого маленько открытия его отвлекло обоняние. Он учуял… — Ты?! — вытаращился Ник. — Узнал? — ехидно осведомилось чудище, заглянув ему в глаза. — Значит, можно начинать. Чёрная тварь покрутила перед носом пленника скальпелем. Медленно и вальяжно облизнув его толстым лиловым языком, монстр поднёс лезвие к груди. Ник неотрывно следил за упёршимся в шкуру клинком. — Погоди! — взмолился он, — Погоди! — Нечего ждать, Никки. Ты же понимаешь, что живым отсюда не уйти. А мне стало скучно. Ник слышал, как с треском раздалась его плоть, уступая заточенному металлу. Слышал даже через собственный крик.…
— Давай поговорим о Нике, — произнёс лейтенант, перелистнув пару страниц. — Двести сороковой был найден возле квартиры Эллисонван Лапки, подозреваемой по делу убийства Лаппино. — Мы планировали отправиться туда, — ответила Джуди. — Уже получили ордер, но тут очень не вовремя влезли Вы со своей проверкой. Её тон был исполнен желчью. Не объявись Фенчез, она бы оказалась рядом и прикрыла спину товарища в критической ситуации. Эд сделал вид, что не заметил её злобы. — При осмотре вашей машины я нашёл сотовый телефон. Последний звонок с него был сделан ей около половины седьмого. Подозреваю, офицер Уайлд исчез примерно в то же время. — Выходит, это случилось, когда я беседовала с Раттини в ресторане, — проговорила Джуди. Она почувствовала укол вины. Когда Ник так нуждался в её помощи, она потягивала вино, любуясь закатом. — Они просто привязали тебя к дереву, и ушли? — резко спросил Фенчез. Хоппс знала этот трюк. Эдвард стремительно менял тему разговора, чтобы подловить её на путанице в показаниях. А, может, ему было достаточно лишь выражения её морды. — Ещё избили напоследок, — нашлась Джуди, стараясь отвечать не слишком поспешно. — Да, это я вижу, — протянул Эдвард, поглядывая на повязку, перехватывающую разбитый нос собеседницы. — И долго ты там пробыла? — Не могу точно ответить, — неуверенно пробормотала Хоппс. — Сначала звала на помощь, но это оказалось бесполезно……
Было холодно. Мороз постепенно брал своё, вцепляясь в пальцы, проникая под не сильно толстую летнюю шубку и прихватывая кости. Маска из крови, слюны и остатков теней схватилась ледяной коркой. Зубы выбивали чечётку, а тело сотрясала крупная дрожь. Джуди повисла в путах, окончательно выбившись из сил. Она пришла к мысли, что деваться ей некуда, придётся звать на помощь. Самой не выбраться, а на таком холоде к утру она околеет. Хоппс набрала в грудь побольше холодного воздуха. — Помогите! — выкрикнула она. Эхо раскатилось по тёмному зимнему парку. Крик звучал столь жалобно и просительно, что на душе стало горько и тошно. Крольчиха почувствовала, как ей сводит челюсть, не от холода, а от обиды. — П-о-о-о-м-о-о-о-г-и-и-и-т-е-е-е!!! В этом было что-то унизительное, Джуди было невыносимо стыдно взывать о спасении. Её долг — защищать тех, кто попал в беду, это она должна приходить на зов о помощи, а не просить о ней. Но Джуди Хоппс болтается на дереве в жалком и беспомощном виде, голося во всё горло, как потерявшаяся маленькая девочка. — На помощь!!! Помогите-е-е… Она зашлась кашлем. Парк отвечал упорным безмолвием. Давным-давно Джуди читала, почему в Тундратауне — зима, когда в Зверополисе наступает лето. Это как-то связано с работой теплообменников, но, когда ты прихвачен верёвкой к промёрзшей коре, которая словно губка вбирает тепло тела, подробности вспоминаются плохо. Достаточно того, что мороз и вправду стоял трескучий. Руки и ноги пылали огнём, постепенно немея. Сильно болело горло, уставшее от бесполезного крика. Так же Джуди чувствовала головокружение и тонкий звон в ушах. Возможно, так звучала тишина парка, или, скорее всего, это были признаки сотрясения. Но больше всего её пугали постепенно тяжелеющие веки и подкатывающая волна усталости. Джуди боялась, что если закроет глаза, то уснёт навсегда. Она старалась не уронить голову, хотя верёвка, перехватывающая шею, была столь удобной и мягкой, что так и манила опереться на неё и вздремнуть. Джуди медленно выдохнула сквозь подрагивающие зубы, глядя на рассеивающийся пар. «Должны же меня, наконец, найти! Соседи не могли не вызвать полицию, а та просто обязана выследить машину похитителей. Сколько я тут уже болтаюсь? Час, два… пять? Эх, вот бы меня спас именно Ник…» Джуди представила, как резко тормозит одноглазый полицейский автомобиль, как, проваливаясь в снег, Николас бежит по вспаханному сугробу, безошибочно держа след. Как он отыщет то самое дерево, и воскликнет: — Джуди, держись! Я здесь, всё хорошо! Затем он сорвёт путы, и ослабшая, но не сломленная, она упадёт прямо в его руки. Лис прижмёт её трясущееся тело к себе, прошептав на ухо: — О, зайка, какое счастье, что я тебя нашёл! Он отдаёт продрогшей напарнице своё тепло, согревая в объятиях. Немного отогревшись, она посмотрит ему в глаза и тихо скажет: — Спасибо, что спас меня. Я знала, ты придёшь. Они медленно сблизятся, почти коснувшись носами. В последний момент она положит Нику палец на губы, мягко остановив. — Но учти, я тебя ещё не простила. А потом они сольются в поцелуе… Джуди очнулась. Верёвка больно врезалась в горло, перед глазами смартфон, старая толстовка и снег. Повсюду снег, обледеневшие тёмные деревья и непроглядно-чёрное небо над головой. По парку разлетелся тоскливый вопль, переходящий в рыдания.…
Фенчез листал блокнот. — Перед тем, как прийти сюда, я пересмотрел записи камер дорожного контроля. Вообще, это сделали, как только был объявлен план-перехват, но выследить машину злоумышленников не удалось. В обоих случаях. — Город напичкан видеокамерами, — зло воскликнула Джуди. — А вы не смогли найти автомобиль, зная и место, и время! Под конец фразы она разразилась надсадным кашлем. — Они периодически меняют угол обзора. Должно быть, ребята хорошо подготовились, так как знали, какая камера куда будет смотреть. Это всего пяток аппаратов в пределах района. Как только они вырвались на оживлённую улицу — их уже не найти. Справившись с приступом кашля, Джуди просипела: — А свидетели? — У тебя свидетелей море. Есть даже примерное описание машины, но номер был заляпан грязью так, что ночью его не разглядеть. А вот в случае с Уайлдом, — соболь цокнул языком, — никого. — Совсем? — Абсолютно. Что вдвойне странно, потому как в квартире ван Лапки я обнаружил пистолет офицера Уайлда. Из него стреляли, но даже соседи ничего не видели и не слышали. Хоппс ощущала чувство дежавю, отчего ей становилось дурно. Если Ник попал в те же лапы, которые изрезали Лаппино… Нет! Нет, она отказывается в это верить! — Это могли быть одни и те же уроды, — предположил Фенчез. — У них было предостаточно времени, чтобы сделать оба дела. Джуди мысленно возразила. Несмотря на сумятицу в голове, она чётко запомнила, что похититель не приказал ей забыть имена Томаса и Джеймса Лаппино. Выходит, он об этих жертвах не знал? Теория о наличии двух независимых убийц получила зыбкое подтверждение, но Хоппс от этой находки испытала лишь ужас. — Ты когда-нибудь сталкивалась с чем-то подобным? — спросил Фенчез, заметив, как изменилось выражение морды собеседницы. — Да, — глухо уронила Джуди после некоторых раздумий. — Мы… с Ником такое уже видели в ходе нашего расследования. Всеми мыслями она желала быть рядом с напарником, хоть как-то ему помочь. Но на ум приходил только один способ. «Господи, если ты слышишь, прошу тебя! Умоляю! Спаси ему жизнь!»…
Кричать сил уже не осталось, Ник издавал лишь сиплые, исполненные страдания стоны. Голосовые связки он сорвал в первые часы, пока монстр неспеша покрывал его тело узором из разрезов. Огненное лезвие погружалось в плоть, отдаваясь чудовищной болью. Каждый новый надрез чудище делало, тщательно примерившись и задав какой-нибудь вопрос. Ник скрежетал зубами, кричал и протяжно выл, но не отвечал. С уверенностью обречённого он решил, что не выдаст твари никакой информации. Пусть его конец будет страшным и мучительным, но он не имеет права сказать хоть что-то, что подвергнет Джуди опасности. Мысль о подобном жертвенном героизме немного укрепила дух, но ненадолго. Хватило его до тех пор, пока мучитель не взялся за клещи. На втором выломанном пальце Уайлд сдался и начал говорить, подхлёстываемый хрустом выворачиваемых суставов. Когда пальцы кончились, тварь приступила к иглам. Тонкие струйки металла впивались в плоть в чётко определённых местах, отдаваясь в голове вспышками кипятка. Ник ощущал, будто попал в котёл, где варится заживо. Боль была столь велика, что он утратил возможность членораздельно говорить, перестал понимать, что за звуки вылетают изо рта. Казалось, что больше он не выдержит, ещё одна игла, и он потеряет сознание от шока, или вовсе умрёт. И тогда всё наконец-то закончится. Но каждый раз монстр доказывал, что мука может быть ещё сильнее. Боль, боль и снова боль. Она обступала Николаса со всех сторон, сдавливала разум тисками, и тот пятился, уступая место огненной пустоте. Вскоре Ник окончательно в ней заблудился. Неожиданно, сжавшиеся до предела стены мучений на шаг отступили. Иглы уходили, одна за одной, медленно они покидали изломанное тело. Это было событием, каждая игла, переставшая причинять боль, доставляла подлинное блаженство. Нет большего счастья, чем отсутствие боли. Ник готов был сделать что угодно, лишь бы ещё один кусочек металла отпустил его плоть. Он просил, умолял, плакал и не своим языком шептал слова благодарности, когда страдания отступали ещё на шаг. Он был растоптан окончательно. — Ты хочешь, чтобы эта боль закончилась? — прошептал голос. Николас ощутил прохладное прикосновение когтей. Оно было столь приятным, нежным и успокаивающим боль. — Да! — всхлипнул Ник. — Пусть она уйдёт! Забери её… прошу. — Я дам тебе вечный покой, Николас. В обмен же ты отдашь мне свою душу. Ты согласен? — Да. Да, я согласен. Существо со звоном отложило поддон с иглами. Всё стихло, лишь было слышно, как кровь сбегает на пол, с каждой каплей унося жизнь бедного лиса. — Тогда, пришло время умирать, Ник. Когти вцепились в череп. Монстр с торжественной медлительностью навис над Уайлдом, приготовив клеймо на длинной рукояти, изображающее кроличий череп со змеёй в глазницах. Помещение наполнилось шёпотками, чудовище тихо читало какой-то неразборчивый речитатив, и металлическая печать наливалась фиолетовым огнём. «Ну, вот и всё», — понял Ник неожиданно прояснившимся сознанием, — «Быть может, завтра меня найдут, изрезанного и высушенного, словно мумия. С открытой пастью, вываленным языком и впавшими мутными глазами». Уайлд представил своё обезображенное тело в гробу, увидел, как будет убиваться мать. И Джуди. Улыбнётся ли она ещё хоть раз в жизни? Так же лучезарно и тепло, как раньше? Николас прикрыл глаза, сосредоточившись на её улыбке. Он изо всех сил держал милые душе глаза перед мысленным взором, желая, чтобы последнее воспоминание в жизни было не об огненных нитях, терзающих плоть, а о Джудит Лаверн Хоппс, крольчихе из Малых Норок, подарившей ему два лучших года в жизни. Клеймо пошло вниз, словно лезвие гильотины. Сквозь веки лис чувствовал исходящий от него жар и нарастающее свечение. «Должно быть, это и есть конец…» — облегчённо подумал лис, ощутив волну мягкого тепла. Ник открыл глаза и увидел пляшущее в сантиметре над головой клеймо, будто упёршееся в стеклянную стену. Монстр навалился на рукоять, пытаясь продавить взявшуюся из ниоткуда преграду. С удивлением лис наблюдал, как клеймо из фиолетового становится вишнёвым, потом алым, оранжевым и, наконец, белым. С пронзительным звоном оно лопнуло, разлетевшись на части. Монстр вскрикнул и отпрянул, схватившись за живот. Один из осколков угодил туда, и сквозь когтистые пальцы потекла фиолетовая кровь. Лиловыми глазами тварь уставилась на дымящийся обломок рукояти, который медленно окрашивался в красные тона. Монстр выронил бесполезную железку. — Это невозможно! –воскликнул он. Несмотря на боль, Ник смог проскрипеть в ответ: — Ты кровоточишь… значит, тебя можно убить. Когда Джуди найдёт тебя, то… оторвёт башку… обещаю. Какое-то время чёрное существо молчало, видимо, борясь с изумлением. — Это мы ещё посмотрим, — наконец оскалилась тварь, — как она одолеет меня с кинжалом в спине. Устремив взгляд на свою лапу, чудовище затянуло очередной речитатив. Пальцы его удлинялись, превращаясь в извивающихся змей.Оно медленно возложило исказившуюся руку на голову Николаса, и всё погрузилось во тьму. Исчезли свет и тепло лампы, холод и прикосновение монстра. Даже боль начала притупляться, уступая место шёпоту. Что-то холодное скользило по узору из ран. Многоголосое шипение вливалось в уши, заполняя голову неразборчивым говором, непонятными угрозами и посулами. Не имея сил изгнать непрошенных гостей из своего разума, Ник закричал. Но в этот раз своего крика он не услышал.…
— Как оказалась в госпитале, помнишь? Джуди покачала головой. В этот раз она была абсолютно честна. — Тебя под утро посреди дороги нашёл патрульный экипаж. Как удалось выбраться из ловушки? Я нашёл то самое дерево, и возле него изорванные верёвки. Такой канат может выдержать нагрузку в тонну, но их будто разорвали голыми руками или разгрызли. Сама бы ты этого не сделала. Кто пришёл тебе на выручку? Джуди напрягла память. — Я… не помню. Я была в таком состоянии, что не отличала явь от бреда. Сейчас я понимаю, что мне всё это скорее всего приснилось……
Было холодно, но Джуди этого уже не ощущала. Её не била дрожь. Голова свесилась, поддерживаемая верёвкой, грудь едва заметно вздымается, а из полураскрытого рта вырываются тонкие облачка пара. Как она ни старалась, но глаза всё же закрылись, и крольчиха провалилась в бредовое тягучее забытье, отдалённо похожее на сон. Мешанина морд, близкие и отдалённо знакомые звери появлялись перед ней. Некоторые приближались к самому подножию дерева, другие же стояли поодаль. Постоянно кто-то приходил и уходил, но Джуди не могла понять, чего им всем надобно. Довольно быстро собралась плотная толпа. Зачем они все на неё смотрят? — Офицер Хоппс, — воскликнул выскочивший из толпы репортёр, — назовите причину своей смерти. — Переохлаждение, — уверенно ответила крольчиха. Рядом раздались рыдания. Поддерживая нестоящую на ногах супругу, Стью Хоппс срывающимся голосом закричал: — О, небеса, зачем мы отпустили её в этот жуткий город?! Это наша вина, что она погибла! — Мам, пап, — протянула в ответ Джуди, — ну что вы, в самом деле, так переживаете? Следом из толпы вышел Ник. Он был красив в парадной форме. Его глаза скрывал козырёк низко надвинутой фуражки. Лис медленно положил к подножию дерева букет красных роз. — Ник, — улыбнулась напарница, — я не люблю розы. Мне больше нравятся белые хризантемы. Тот снял фуражку, и Джуди вздрогнула. Морду лиса покрывали рваные раны. Он схватил крольчиху за грудки и в его глазах промелькнуло фиолетовое пламя. — Я отомщу за тебя. Клянусь, я убью их всех до единого, — процедил он с жутким оскалом. Напарник встряхнул обомлевшую крольчиху ещё раз. Народ расходился, постепенно исчезли все, даже Уайлд куда-то подевался, но кто-то продолжал периодически дёргать Джуди за верёвки. Незнакомец метался вокруг дерева, и путы то скрипели от натяжения, то слабели. Крольчиха пыталась разглядеть, кто же её дёргает, не давая уснуть, но тот постоянно скрывался из поля зрения. Лишь раз Джуди увидела шмыгнувший за дерево пышный хвост рыжего цвета. Ник! Он и вправду пришёл! А потом опять пропал. Хоппс не понимала, что происходит. Она вдруг оказалась среди мягкого сугроба, дерево куда-то исчезло, как и весь мир вокруг. Снег катился на неё нескончаемым потоком, желая обнять, укрыть и убаюкать. Сопротивляться ему не было никакой возможности и желания. Кто-то рядом приговаривал: — Держись, дорогая, держись. Я вытащу тебя, только не засыпай. Джуди хотела встать, отряхнуться, и рассмотреть, кто же не даёт ей спокойно отдохнуть, но не смогла даже повернуть головы. К счастью, некто наконец отпустил её, дав возможность расслабиться и поспать. «Немного полежу, а потом пойду домой…» — подумала Джуди, сомкнув веки. Было тихо, пропал всякий дискомфорт, она не чувствовала боли и холода, как и самого тела. Избавившись от него, она спокойно дрейфовала во тьме беспамятства, в котором почему-то присутствовал нарастающий вой. Темнота окрасилась красным. Потом синим. Цвета сменялись поочерёдно, а вой стал и вовсе невыносимым. — Мы нашли её! — сказал чей-то взволнованный голос. — Диспетчер, приём! Повторяю, мы нашли её. Едем в госпиталь!…
Фенчез тяжело вздохнул, закрыв блокнот и выключая диктофон. — Странно всё это. Тут помню, тут — не помню. И чего хотели похитители, неужели просто пошуметь? Офицер Хоппс, ты от меня ничего не скрываешь? — Нет, — отрезала Джуди. Он нахмурился и поиграл желваками. — Чёрт с тобой. Не хочешь — не отвечай, я всё равно докопаюсь до правды. Пойду покурю. А ты припоминай, что там предусматривает законодательство в отношении тех, кто препятствует следствию. Думаю, мы на сегодня закончили. Соболь поднялся с кресла, извлекая из кармана пачку сигарет. Вдруг раздался звонок. Джуди напрягла слух, но Эдвард очень щепетильно настроил динамик, и она не смогла разобрать ни слова. — Да… ох… вот дерьмо. Сюда? Да… — он посмотрел на Джуди. — Ладно, передам. Всё, отбой. С высоты койки Хоппс во все глаза смотрела на лейтенанта. В её взгляде читалась мольба, в его — промелькнуло сочувствие. — Николаса Уайлда только что нашли, — сухо проговорил Эдди. — В критическом состоянии его везут в реанимацию. Говорят, там всё плохо. Ещё раз вздохнув, он вышел из палаты. Джуди повалилась на подушку, безжизненно уставившись в потолок. Она не ощущала ничего, кроме холодной пустоты. Плакать сил уже не было.