Живой

Если в человеке нет конфликта — то он мёртв. Мирон живее всех живых. Под его ладонями плавится бумага, не выдерживая искры убийственных строк. 451 градус по Фаренгейту прямо на кончиках пальцев. Проводник и мессия. Он может быть впереди толпы, расчищая себе путь голыми кровоточащими руками и давясь непосильной ношей прошлого. Из боли нетрудно выцарапать чувство жизни. Если хорошенько подумать, это вообще единственное, что Мирон умеет делать. Когда противоречия раздирают изнутри, взрывают мозг, быть живым чертовски легко. Живым поэтом третьего сорта — ещё легче. Иконой для русской андеграунд культуры? Да как раз плюнуть. Мирон собран из нестыкующихся пазлов. Осколки. Надрыв. Ненависть. Всё это тянет его наверх, к цели, которая ветвью параболы стремится в бесконечность. Эмоциональному калеке не нужны костыли. К вершинам он доползет сам. Главное — гореть, неважно как, хоть спонтанно, хоть с холодным расчётом на выживание. Деться от этого некуда. Кругом рамки и грани. Не хватайтесь за сердце. До Освенцима вы не доедете. Волки с человечьими глазами расстреляют вас по дороге. Не хватайся за сердце, Мирон. Там у тебя, как в газовой камере, задыхается Апокалипсис. Оказалось, что лондонский воздух травит похуже Циклона Б. И пусть добрый доктор Менгеле не приедет к тебе на дом, если ты начнешь гаснуть, но зато с удовольствием явится Ангел Смерти.