Я влюблён в своего учителя математики

- ЛУХАНИТОС! Открывай, я всё прощу! Или не так?.. А! Я извиняться пришёл! Со мной тут бутылка Мартини, букет алых роз, конфеты "Гейша", смазка и обещание страстного дружеского секса! Ну давай уже, открывай, я соскучился по твоей задни... ой, в смысле, по тебе. Открой Бекону, будь оленем!.. Муаха-ха-ха, кажется, я действительно в драба-ба... пьяный, короче. Сюмин застыл истуканчиком на месте, испуганно глядя на дверь, словно за ней лежала граната с оторванным кольцом… или ещё хуже – пьяный учитель физики собственной персоной. Почему именно в день, когда он решил, что сходить к другу в гости - это очень даже неплохая идея, полунивера и ещё какие-то странные личности вдруг решили всей толпой нагрянуть к Сехуну на квартиру? Минсок напряг мозг, пытаясь вспомнить, в какой именно серии Санта-Барбары он видел похожую ситуацию с внезапно обретенными родственниками, наглыми глистами в скафандре и пьяными извращенцами, которые обязательно по законам жанра должны испортить всем вечер. - Сонсенним?!.. – взволнованный полушёпот кинувшегося к двери Сехуна сбил его с мысли, о которой он тут же забыл. - Ха-а-ан, сволочь, открывай! Ну! – в дверь уже настойчиво скреблись ногтями, пока Сехун, манерно взмахнув ухоженными руками, лихорадочно искал ключи от двери, которые он точно помнил, что положил куда-то… эм… куда ж он их положил?.. Сюмин, тупо наблюдавший за паникой всегда такого спокойного друга, наконец вышел из оцепенения, чтобы пробормотать: - А… а может, лучше не надо…? Но поздно. Дверь с торжественным скрипом распахнулась, являя всем присутствующим в коридоре (включая только что подошедшего на шум Чанеля) помятого, лохматого, расстёгнутого на все пуговицы, но довольно жмурящегося Бекхёна, который в попытке удержаться на ногах свалил все вещи на пол и теперь медленно-медленно сползал по стеночке за ними. Впрочем, со стороны казалось, что он просто эффектно облокотился о косяк. Подарив Чанёлю свою фирменную блядскую ухмылку и совершенно не обратив внимания на Сехуна, стоявшего рядом в немом благоговении, Бекхён разлепил вымазанные в чужом блеске губы, чтобы лучезарно улыбнуться. - Видок у тебя, конечно… как после оргии, - хрюкнул Чанёль, давясь чипсиной. - Так я с неё и пришёл, - цепко ухватившись за плечо Сехуна, как за спасительную опору, Бекхён впихнул ногой сначала свои пожитки, потом ввалился сам. Сюмин стоял посреди коридора и не знал, чем ему прикинуться – столбом, светильником или памятником самому себе. Он явно был здесь лишний, но отступать было некуда – путь в гостиную перекрыли Чанёль со своей внушительных размеров пачкой чипсов. - О, кого я вижу! Сладкие Щёчки! – Бекхён всё-таки заметил Минсока и, путаясь в собственных ногах, направился к нему. - Хён! – озадаченно крикнул Сехун, в чьих «услугах» внезапно больше не нуждались. - Нет… нет-нет, не надо! – пришибленно запротестовал Минсок, отмахиваясь от ущипнувших его за щёчки холёных пальцев, которые в более адекватной ситуации вызвали бы в нём волну восхищённого трепета. Принадлежи они кое-кому другому… Минсок снова шлёпнул по чужим пальцам в попытке убрать их от своего лица и забегал глазами по коридору. Рядом, в дверях, так и стоял Чанёль и, посмеиваясь в пакетик, громко хрумкал едой. Минсок не сразу отыскал взглядом Сехуна – тот ошарашенным изваянием притих в уголке. Всё ясно, помощи от этих дятлов не дождёшься. Минсок горестно вздохнул и прикинул свои шансы на спасение, вжимаясь в стену подальше от запаха перегара со смесью клубники, которым дыхнул на него учитель. Шансы тут же ушли в минус. - Вкусный… - наконец поймав трепыхающуюся руку младшего, не позволяющую ему приблизиться ближе, Бекхён обхватил её длинными пальцами и наклонился вплотную к своей оцепеневшей в ступоре жертве, тут же зарываясь носом в мягкую шею, чтобы через секунду впиться в неё зубами, словно грёбаный вампир. Сюмин вскрикнул и, уперевшись свободной ладошкой Бекхёну в лоб, со всей силы толкнул голову от себя. Но губы Бекхёна, будто превратившись в присоски, намазанные "Моментом", на провокации извне не поддавались, продолжая усердно трудиться во благо большого жирного засоса. – Если бы не Лухан, я бы тебя тогда… - Если бы не Лухан, то что? – сквозь зубы процедили где-то рядом. Минсок с Бекхёном как по команде вскинулись на звук нового голоса: в дверях стоял хмурый Лухан с ухом Чанёля в руке. - УЖЕ НИЧЕГО! – Минсока аж перекосило от громкого радостного писка, вдруг рявкнутого ему в ухо. Он даже забыл удивиться, что парень в принципе способен взять такие ноты. Его мучитель, только что оставивший ему яркий засос в форме буквы "зю" и будущие синяки на запястье, по взмаху волшебной палочки забыл о его существовании и с грацией слона, танцующего балет, плюхнулся Лухану на шею. Кажется, ему удалось застать врасплох даже Мистера Невозмутимость, так как тот, неуклюже взмахнув конечностями и низко крякнув, на выдохе буркнул: - Ты чего творишь? - Лухан, я пришёл к тебе… трахаться! – Лухану бесцеремонно изнасиловали губы, не давая ответить забористым матом. - Как в старые добрые времена, помнишь? – Бекхён слепо сощурился, пытаясь заглянуть в чужое лицо, но в глазах так двоилось и троилось, что, увидев перед собой четыре глаза, Бекхён пьяно захихикал. - Не помню, потому что ничего не было. А ты пьяный в стельку, - констатировал факт Лу и брезгливо отлепил от своей шеи лапающие его руки. - Тебе бы проспаться, придурок. - С тобой - всё что угодно! – пропел Бекхён, продолжая висеть на Лухане и не обращая внимания, что его медленно куда-то тащат. Его вертикальное положение вскоре перешло в горизонтальное, когда Чанёль, быстро сориентировавшись в ситуации, подхватил его ноги, помогая тащить пьяного друга до кровати. Судя по тому, как слаженно они работали, такой цирк повторялся неоднократно. Проводив троицу покерфейсом, Сюмин остался стоять в коридоре и думать, что нужно срочно отсюда валить. Но сначала он должен поговорить с другом. - Сехун?.. – позвал он, озираясь по сторонам. Ответом ему была тишина, только в соседней комнате пьяно завывал Бекхён. *** - Блядь! Как же всё болит! – пробуждение Бекхёна было настолько же приятным, насколько он себя чувствовал. Он поёрзал на скомканных простынях и, перевернувшись на живот, зарылся лицом в подушку. Так удобнее было ныть и жаловаться на жизнь. – Всё, кроме задницы, ну что за несправедливость?! Почему не наоборот?! – ещё немного поёрзав и попускав в подушку пузыри слюней, его вдруг посетило шокирующее осознание. – Блядь, да я даже не голый! Как это возможно? – на последней жалобно протянутой фразе он перевернулся обратно на спину и резко сел в постели. Рядом с ним недовольно что-то промычали, что сразу привлекло внимание в ужасе схватившегося за голову горе-любовника. Из-под одеяла пробивалась копна подозрительно рыжих густых волос. Её обладатель вытянул из приятной теплоты одеяла руку и слепо пополз ей по направлению к тут же притихшему Бекхёну. - Блядь… - как-то уже больше на автопилоте, нежели из надобности, сказал Бэк, позволяя руке щупать и хватать себя за всякое. – Чан, будь другом, скажи, что я тебя трахнул… - уныло протянул Бэк, уже ни на что не надеясь. - А?.. – из-под одеяла донёсся сонный хрип медленно просыпающегося парня. – А… - бугорок на одеяле зашевелился, а рука, добравшаяся до живота Бекхёна, к великому огорчению последнего, отпрянула, снова прячась в тепло. – Иди в задницу, мне девушки нравятся, – Чанёль перекатился на другой бок, являя другу своё опухшее от пересыпа лицо. - Опасно говорить такие слова гею, не находишь? – Бекхён оскалился, ему всегда нравилось дразнить натуралов. - Ага, боюсь-боюсь, моя задница аж вся трепещет, - лениво отмахнулся Чанёль, снова прикрывая глаза в надежде продлить свой сладкий сон. Вместо ответа Бэк фыркнул и спихнул друга с кровати. Правда, его злорадный смех длился недолго, поскольку, позабыв об узости кровати, он сверзился на пол с другого края, забирая с собой одеяло и кусочек матраса. - Блядь, я неудачник, - Бекхён не спешил вставать с коврика, уныло наблюдая за тем, как Чанёль поднимается сам, а затем кидает на кровать утянутое на пол одеяло и грязные носки, схваченные нечаянно вместе с ним. – Мало того, что проснулся с похмельной башкой, так ещё и с натуралом… Кстати, где мы? Не помню у тебя такой комнаты… Ты ремонт, что ли, сделал? - Бекхён озадаченно поскрёб затылок и поднялся с пола, без особого интереса оглядываясь по сторонам. - Это комната Сехуна. - А, тогда ладно, - Бекхён нашёл на стуле свою куртку и машинально её накинул, похлопал по карманам, проверяя, всё ли на месте, и даже собирался сделать шаг по направлению к двери, как вдруг замер. – То есть как это комната Сехуна? - Сдаётся мне, ты вчера конкретно перебрал, ещё скажи, что не помнишь, что вчера было. - А что вчера было? – Бекхён с опаской глянул на Чанёля, осознавая, что всё, что случилось после гей-бара, заволокло густым туманом, под конец сменявшимся изображением "Чёрного квадрата" Малевича. Ну, Чанёль и рассказал. Когда он, гогоча и экспрессивно размахивая руками, закончил, Бекхён, который к середине его монолога, сам того не ведая, опустился обратно на кровать, отлепил от лица ладони и простонал: - Блядь, почему я такая сволочь?..