Мой.

- Ну наконец-то этот сумасшедший папаша показал нам сына! – Энзо хохочет и дружески хлопает Деймона по плечу, - запомни, паранойя не лечится. - Не надо, чтобы кто-то видел ребенка до крещения, - недовольно рычит Деймон и Энзо издевательски закатывает глаза. - Ну, да. Ты же такой верующий. Все катятся со смеху, и Энзо, взяв с подноса, проходящего мимо официанта, два высоких хрустальных бокала с шампанским очень изящным, почти танцевальным движением, подходит к Елене и протягивает ей один из них. Она неожиданно сильно изменилась после беременности и родов. Хотя, с одной стороны, все вроде бы осталось прежним, но с другой… из маленькой милой девочки она неожиданно превратилось во взрослую, серьезную и очень красивую молодую женщину. И глаза теперь горели совсем по-особенному, и осанка стала какой-то более горделивой и уверенной, что ли… она больше не была испуганной и забитой Еленой Гилберт. Рядом с Деймоном наконец-то стояла настоящая миссис Сальватор, и теперь уже никто не мог сомневаться в этом. - Елена, ну давай, - Энзо ласково улыбается ей, - выпей с нами. - Друг, - Деймон крепко берет его за плечи и пристально смотрит в глаза, - она. Кормит. Ребенка. Он отчеканивает каждое слово, и даже Энзо как-то немного оседает, явно, не ожидая от обычно мягкого и компанейского Деймона такого напора. Он тоже изменился. И сейчас эти изменения кажутся едва ли не более очевидными, чем перемены в Елене. - Миссис Сальватор, - невысокая темноволосая девушка пробирается через толпу и кротко смотрит на Елену, - Вы велели сказать, когда Дэниэл уснет. Я отвезла коляску в комнату за… - Селин, ты все правильно сделала, - Лили быстро перехватывает няню, не дав ей даже подойти к Елене и отводит в сторону на пару шагов, - все хорошо, иди к ребенку. Давайте все дадим девочке немного отдохнуть. Если ничего срочного, обращайтесь ко мне или к Джо. - Конечно, миссис Сальватор, - Селин кивает в ответ и уходит настолько быстро, что, кажется, будто она растворилась в толпе. Деймон ласково обнимает Елену, притягивая ее ближе к себе, и отчаянно старается не встречаться глазами с Рейной, которая то и дело бросает на него короткие насмешливые взгляды. Очень тепло, хотя уже поздняя осень. И ее загорелые плечи под узкими лямками привычно черного шелкового топа почему-то кажутся Деймону каким-то непозволительным напоминанием о прошлой жизни. Которой нет и никогда уже больше не будет. Ребенок. У них с Еленой родился ребенок. Теперь он не уйдет от нее даже если очень захочет. - Значит, Дэниэл, - Энзо многозначительно смотрит на новоиспеченных родителей, - почему не в честь меня? - То, что имя должно начинаться на «Д» тебя не смущает? – Елена хихикает, утыкаясь носом в плечо Деймону, а Энзо невозмутимо пожимает плечами. - Дэнзо. - Хорошая попытка, - Стефан шутливо обнимает парня за плечи, - но нет. Дэнзо Сальватор звучит дерьмо-дерьмом. Уж прости. - У тебя нет вкуса. - Как угодно. *** - Ты так и не рассказала ему? – Рейна вздрагивает от голоса Кэролайн и чуть ни давится холодным шампанским, которое пьет. Светлые голубые глаза пристально смотрят на нее, и, наконец, приходит осознание: она знает. Кэролайн знает правду и о беременности, и о не родившемся ребенке. И, судя по всему, правду о Уэсе она знает тоже. Он рассказал. Сам. Ради того, чтобы сказать о Рейне. Наверное, он думал, что это что-то изменит. Уэс дурак. Даже, если бы он, не сдержал слово и просто так все рассказал своей девушке, Рейна никогда не открыла бы ей его тайну. Зачем? Кому станет от этого легче? Ее личный Ад, устроенный Клаусом закончился больше восьми лет назад. Теперь шел новый. Новый, созданный благодаря ей самой и Деймону. Только вот к нему доктор Уэсли Максфилд, к сожалению, или к счастью, уже не имел ни малейшего отношения. Теперь он сказал Кэролайн о том, что работал на Клауса, когда тот держал Рейну в плену. То есть теперь плохо еще и Кэр. Какая несусветная глупость. - Уэс рассказал тебе? – Рейна делает еще маленький глоток и плотно сжимает губы. - Да. - Он рассказал тебе все? - Да… Никто не ожидал того, что Кэролайн простит. Рейна, да и сам Уэс, были уверены в том, что, если правда вскроется, разразится чудовищный скандал, из которого, скорее всего, никто так и не выберется живым. На деле же, Кэролайн, промолчав три часа, пришла в Уэсу и попросила его объяснить. Он никак не ожидал этого. Взбалмошная и импульсивная Форбс даже в спокойном состоянии просто органически была не способна кого-то слушать. Но его она выслушала. Что послужило причиной такой перемены в девушке, Уэсли так и не понял. Несколько дней Кэролайн еще казалась ему слегка «отмороженной», но постепенно все снова встало на свои места, а ее реакция ограничилась единственной просьбой больше никогда и ни при каких обстоятельствах друг другу не врать. - Я говорила с Ником, - еле слышно шепчет Кэролайн, и Рейна замирает. - О чем? - О тебе… - блондинка облизывает губы, и на ее языке остается чуть горьковатый привкус шампанского, - о Уэсе… - И, что же он тебе такого сказал? - Ничего нового, - Кэролайн часто трясет головой, словно, стараясь отогнать эти нежеланные навязчивые воспоминания, - просто в какой-то момент до меня дошло. Он не болен. Он эгоистичный, избалованный, повернутый на своей мести. Ник не любил ту девушку, которая ушла от него к Деймону. Его самолюбие пострадало. Только и всего. Работа Уэса было просто работой. Он не дружил с Клаусом и не поддерживал его. Он раскаивается, что соврал, и я ему верю. Но ты… - она пристально смотрит в глаза подруги, надеясь увидеть в них хоть что-нибудь, - ты врешь всем, Рейна. Когда это случилось? - Кэр, чего ты хочешь от меня? – Рейна устало вздыхает и делает еще глоток. - Прекрати пить!!! – Кэролайн сверкает глазами и вырывает бокал из ее рук, - хватит, Круз. Ты врешь Елене, Деймону. Мне. Чего еще о тебе мы не знаем? - Ты расскажешь им? - Нет, - бледные слегка дрожащие руки осторожно приглаживают светлые, вьющиеся, чуть растрепавшиеся волосы, - это не мое дело. Ты сама должна рассказать. Это твои близкие. И твое вранье. Я никому ничего не скажу, Рейна. Но от всей этой истории меня тошнит, - она резко разворачивается, делая шаг в сторону, но подруга тут же хватает ее за локоть, не давая уйти. - Кэр подожди. Прости меня, - Рейна пристально смотрит на нее, - прости, что соврала, я… я пыталась забыть. Но не забывается. Прости, я виновата перед тобой, но… не отворачивайся от меня. У меня кроме тебя никого нет - У тебя есть сестра. - Была. - Была, - Кэролайн коротко кивает в ответ, - ты сама виновата. - Я знаю. *** - Впервые в жизни я не знаю, с чего начать, - Деймон чуть наклоняется к микрофону, и сотни глаз тут же устремляются на него, - у меня нет слов. Буквально. Знаете, я… сейчас, поднимаясь на сцену, я вдруг понял, что через несколько лет за этой трибуной так же, как я сейчас будет стоять мой сын. Мой первенец, - на глазах Елены выступают слезы, а по лицу Рейны проходит черная тень, - это очень странно, в том смысле, что… знаете, он еще совсем маленький, но у него уже очень яркие синие глаза. Елена говорит, что сын похож на меня. Как справедливо заметил мой друг и брат Энзо, я не слишком религиозен. Но я молюсь за него. За этого ребенка, который когда-нибудь выйдет на эту сцену и скажет: «Привет, народ! Я Дэниэл Сальватор. Президент DSF. И я хочу поговорить о наших проектах.», - по залу проходит легкий счастливый смех, а сам Деймон вдруг становится непривычно серьезным, - сегодня я хочу сказать и, как президент фонда, и, как мужчина, и, как отец. Я желаю тебе счастья, Дэниэл. Моему самому главному, самому первому, по-настоящему, серьезному проекту. Мальчику. Человеку… который пришел на эту Землю, и… знаете, это очень странное чувство. Елена не захотела, чтобы я присутствовал при родах, я был в коридоре, и… в какой-то момент я услышал плач. Плач человека, которого секунду назад еще просто не существовало. И в тот момент я вдруг осознал, что это и есть мой ребенок. Мои плоть и кровь. Все то, что я буду защищать, и за что буду бороться. Елена, - Деймон привычным движением молитвенно складывает руки на груди, и все оборачиваются в зал, где, крепко сжав руку сестры, изо всех сил стараясь не расплакаться окончательно, еле дыша, стоит Елена, - милая. Ты сделала для меня больше, чем весь этот мир вместе взятый. Обычно на мероприятиях я благодарю людей, которые помогли фонду. Сегодня я хочу выразить бесконечную благодарность той, которая сделала меня самым счастливым человеком на Земле. Ребята, пожалуйста, - Деймон берет бокал и снова оборачивается к залу, – все вместе. Стоя. До дна. За единственную и неповторимую. За невероятную. За самую лучшую. За мать моего ребенка. За Елену Сальватор! *** - Велл? – Джо ловит, проходящую мимо Валери за полу шелкового пиджака и хмурится, пристально глядя на нее, - ты не в курсе, что здесь делают представители Metro-Goldwyn-Mayer? - А… - Валери слабо улыбается, отправляя в рот маленькое канапе с оливкой, - это Елена. - Что Елена? - Она… - Валери со снисходительной улыбкой чуть закатывает глаза и слегка разводит руками, - она, еще будучи беременной, в какой-то частной кондитерской у дорогие, по-моему, где-то в Орландо, уступила одному из их продюсеров последний эклер с банановым кремом. - И что? – Джо удивленно приподнимает бровь и ловит непонимающий взгляд матери, пробирающейся к ним через толпу гостей. - Ничего, - Валери измученно морщится, - он обернулся, увидел, что она беременная, и поделилась с ним сладким… в общем, он дал ей свою визитку, и сказал звонить «если что». - И? - И она позвонила, - Валери слабо улыбается, а Джо, Лили и подошедшая Мередит удивленно округляют глаза. - В смысле, позвонила? – Джо становится такой же бледной, как ее брат, - после таких вот дежурных «звони, если что» никто никогда не перезванивает. - Это в мире взрослых людей, - Валери делает маленький глоток шампанского, - а Елена ребенок. И она позвонила. - Зачем? – Джо в упор смотрит на девушку, - просить о сотрудничестве с фондом? - Нет, - Валери слабо улыбается и опускает пустой стакан на поднос, проходящего мимо официанта, - пригласить на вечеринку в честь крещения Дэниэла. Лили отходит на шаг, и с интересом наблюдает за Деймоном, который стоит чуть в стороне, в окружении каких-то нарядных и очень веселых людей. Какой же он красивый. Лили даже застывает на какое-то время, не в силах перестать любоваться им. От него, действительно, словно исходит какой-то непонятный, необъяснимый свет. Совсем не высокий, он почему-то сейчас кажется на голову выше всей остальной толпы, и, оглядевшись, женщина понимает: на него смотрят все. Причем, смотрят с таким же восхищением и даже некоторым обожанием, как и она. Ее сын особенный. Всегда был особенным. И она всегда точно знала это. Какой-то мужчина дружески хлопает Деймона по плечу и, жестом подозвав официанта, берет с подноса шампанское, протягивая второй бокал Деймону. Говорят какой-то тост, Лили не слышит, какой именно, до нее доносится лишь едва различимый звон бокалов, и все выпивают по глотку. К ним подходит Елена, Деймон обнимает ее за талию, коротко целует в волосы и начинает что-то очень восторженно рассказывать ей. А она слушает его, раскрыв рот, улыбается все шире и смотрит… смотрит так, как даже сама Лили редко позволяла себе смотреть на него. Как на героя, гения, небожителя. Как на кого-то из высшего, явно, лучшего мира. Ни Энди, ни какая-либо другая девушка никогда не смотрели на него так. *** - Мама написала, что Дэниэл уснул, - Деймон выключает телефон, бросает его на белый пушистый коврик, лежащий посреди их огромной, очень просторной ванной комнаты и, поймав Елену за руку, притягивает ее а себе, смешно сдув ей в лицо несколько перышек пушистой, вкусно пахнущей пены. - Это очень мило с ее стороны, что она согласилась оставить его у себя, - Елена сладко улыбается, прижимаясь к груди мужа, а он, потянувшись за своим бокалом, делает небольшой глоток виски. - Это хитрый ход, - он коротко целует ее в уголок губ, - она просто хочет еще внуков. - Деймон! – Елена краснеет, стараясь спрятать глаза, а он почему-то начинает хохотать, наблюдая за этим ее неуместным и уже совершенно непонятным смущением. Счастье. Елена вдруг очень отчетливо понимает, что это именно оно. И плевать на то, что когда-то там была эта треклятая измена. Когда это было? Прошло столько времени. Столько всего произошло. Хорошего, сложного. Разного. Но это жизнь. Их жизнь, и она реальна. И сколько всего их еще ждет впереди. И ничего этого не случилось бы, если бы тогда из-за своей глупой гордости, Елена сказала бы ему «нет». У нее есть дом. И ребенок. И муж, который с восхищением говорит о ней. Есть фонд, в дела которого она пытается вникнуть, чтобы тоже быть хоть немного полезной. И их новые проекты. И, подписанный сегодня, контракт с Metro-Goldwyn-Mayer. И горящие глаза Деймона, когда он говорит о новом социальном проекте, который они будут делать вместе с этой компанией. Есть близкое Рождество, которое они встретят втроем. Своей новой маленькой семьей. Есть все то, о чем он когда-то, будучи маленькой девочкой даже не смела мечтать. Стоило ли это все того, чтобы однажды поступиться своей ненаглядной гордостью? Конечно. Стоило с лихвой. Она получила столько всего… такое счастье. И Деймон любит ее. Он верит ей, он благодарен ей, он ее не обманывает. Он больше не изменит и не предаст, а то, что было… она забыла об этом. Забудет. Это не стоит между ними, она не любит его слабее от того, что когда-то это произошло. Вот самое важное, а память… память милосердна. Еще немного времени, и она окончательно сотрет это со своеобразного жесткого диска, и Елена больше никогда не вспомнит о том, что когда-то Деймон признался ей в том, что изменил. - Я серьезно, Елена, - Деймон ловит ее за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза, - ты же родишь мне еще? – в его голосе столько нежности и теплоты, что Елена замирает, словно растворяясь во всем этом, - серьезно? – его небесно-голубые глаза вдруг становятся синими, как морская глубина, - ты не волнуйся, у меня хватит денег, чтобы содержать большую семью. - Я знаю, - она почему-то хихикает, сильнее прижимаясь к нему, - и не волнуюсь. - Ну так что? – он снова ловит ее взгляд, и Елена вдруг неожиданно осознает: он говорит серьезно, - ты хочешь еще ребенка? - Сейчас? – она хмурится, все еще не до конца понимая, чем вызван этот разговор, и снова тонет в его широко открытых, горящих, чуточку пьяных глазах. - Когда получится, - он слабо улыбается в ответ, - я же не Бог, чтобы решать еще и это. Но, в целом… ты согласна? - Да, - она слабо кивает в ответ, - а ты кого больше хочешь? Еще одного сына или дочку? - Какая разница? – Деймон блаженно улыбается, зарываясь носом в ее спутанные мокрые волосы, - кто родится, того и будем любить. Она закрывает глаза, жадно вдыхая такой родной и любимый аромат его духов, перемешивающийся с вкусной фруктовой отдушкой пены для ванн и едва уловимым запахом виски. Еще один ребенок. Конечно же, она хочет. Но почему-то для нее неожиданно становится абсолютным открытием тот факт, что и Деймон этого хочет тоже. Измена? Не было никакой измены.