the marauders.

Единственным чувством, которому нашлось место в жизни Марго Фоули, была усталость. Тягуче и холодно она обвивала ее запястья, сковывая ее движения, и оставляла темные и впалые следы от своих пальцев под ее глазами. Усталость была постоянна, настолько, что если бы она была величиной, ей можно было бы измерить что угодно. Марго она не нравилась, но изменить что-либо она уже не могла. Сейчас она совершенно не чувствовала пальцев рук, и попытки согреться выходили не слишком успешными. Это ужасное изменение в погоде, приведшее учеников в Хогвартса в настоящее отчаяние и выстроившее целые очереди к мадам Помфри, произошло на прошлой неделе. За день похолодало настолько, что появилось стойкое ощущение, будто наступила зима, хотя это был всего лишь октябрь. Радость от первого в этом учебном году похода в Хогсмид сменилась стучащими от холода зубами. А шарфы с расцветками факультетов лишний раз подчеркивали отдаленность студентов друг от друга. Атмосфера в воздухе стояла гнетущая, и Марго просто хотелось, чтобы этот день поскорее кончился. Эйвери замахал обеими руками, увидев Марго в толпе. Всем не терпелось поскорее покинуть замок, но списки имеющих разрешения на посещение Хогсмида проверялись слишком долго. Он нацепил на себя дурацкую шапку и со своим и так высоким ростом стал самой возвышающейся фигурой в толпе (шапка прибавляла ему сантиметра четыре в высоту). - У тебя отвратительный вкус, - Марго критично осмотрела его головной убор. - Извини, но я не Блэк, - он засмеялся и крепче сжал руки, пытаясь их согреть. - К счастью, здесь нет моего отца. Если бы он увидел, что я ношу, боюсь представить, что бы со мной было. - Мы все можем радоваться что тут не твоего отца. Где Мальсибер? - Байер? Он с Амандой и Ивэном, кажется. Они опять что-то не поделили, - когда они выдыхали, в воздухе появлялись облачка пара. Марго переступала с ноги на ногу, но это не слишком помогало. - А где Регулус? - Понятия не имею, но надеюсь, он поторопится, - она чихнула, и Эйвери обеспокоенно предложил ей свою шапку. - Нет, спасибо, обойдусь как-нибудь без такой роскоши. - Нам присоединиться к вам, кстати, если мы уже начали об этом? - Как хочешь. - Ты давно никуда не ходила с ним. - Не было повода. - А сейчас появился? Марго скривилась. Это была не лучшая тема для разговора. Возможно, Фоули и смогла бы избежать этого неловкого похода в Хогсмид и хотя бы один день отдохнуть в тишине и спокойствии, но это так и осталось всего лишь возможностью. На прошлой неделе, во вторник утром, когда уже почти все покинули Большой зал, она врезалась в Марлин МакКиннон. Марго вообще была не слишком дружелюбной, в основном из-за непроходимой усталости, и разговор у них сложился просто отвратительный. - Отойди, грязнокровка. - Молчала бы, нищенка. Что-то твоя чистота крови не помогла купить тебе новую мантию в этом году, а? - Марлин замерла лишь на секунду, проглатывая оскорбление, и указала своим тонким пальцем в старую мантию Марго. Та сжала зубы, но на выпад не ответила. МакКиннон перекинула тяжелые волосы через плечо и наклонила голову. Это было так унизительно для Фоули - осознавать свою бедность, особенно в сравнении с маглорожденной. Лишь наличие денег дает огромную власть. И Марго понимала, что пока их не будет у нее, она всегда будет проигрывать. Никто в Хогвартсе не мог оскорбить МакКиннон без осознания того факта, что денег у его семьи все равно меньше, чем у ее отца. Это приводило слизеринцев в негодование, а Марго оставалось лишь признавать свое поражение. Она была чистокровной, но она была невероятно бедна. Это ставило на ее жизнь так много рамок, что ей иногда казалось, что она никогда не сможет разбить их все. - Заткнись, МакКиннон, - к ним подошел Регулус. - О, так ты у нас в роли защитника, значит, - Марлин оценивающе смотрела на младшего Блэка. Он был похож на Сириуса, но в нем не было той гладкости черт, что была присуща его старшему брату. Он был его менее совершенной версией. В нем было больше сложности, и все то, что в его брате привлекало, в нем могло отталкивать. Его глаза были такими же серыми, но вместо задорного огня в них была лишь холодная вода. И губы не сгибались в умхылке, а лишь сжимались тонкой линией, не то от отвращения, не то от злости. Марлин не любила смотреть на младшего Блэка. Она видела то, как он смотрит на эту невысокую, бледную девушку, уже не первый год, и пыталась понять, есть ли в ее взгляде та же безысходность, когда она смотрит на Сириуса. Она еще раз посмотрела на них - они были невероятно похожи в какой-то сухости лиц, и тонкости рук, и чтобы не затягивать всю эту петлю еще сильнее, как можно быстрее вышла за дверь. - Не обращай внимания на то, что она говорит, - Регулус смотрел на Марго, пытаясь прочитать хотя бы что-то в ее отрешенном взгляде. Иногда она казалась ему совершенно неживой, и хотелось схватить ее за руку и трясти до тех пор, пока она не начнет сопротивляться. - Она права. Мне нечем ей возразить. - Эй, Марго, хватит уже. Я знаю, как сильно ты переживаешь из-за подобного. Пойдем в Хогсмид на выходных? Я угощаю. Марго посмотрела на Регулуса, понимая, что не может отклонить это приглашение. В конце концов, это же был он. - Ладно. Она долго потом жалела, что допустила себе эту слабость. Она не хотела никаких подарков от Регулуса. Они больше не были теми детьми, у которых было так много того, что они могли дать друг другу. Став старше, Марго поняла, что из-за всего происходящего в ее жизни у нее не осталось ничего, что она может дать другим. А видя, как взрослеет Регулус, она осознала то, что и от его мира осталось слишком мало. Сейчас они больше напоминали корабли, уходящие под воду. Они что-то упустили когда-то давно. - Ну так что, Марго? - Голос Эйвери вернул ее в настоящее, и она несколько растерянно взглянула себе под ноги. Земля была темной и уставшей от этой дождливой недели. - Смотри, вон и твой принц. Младший Блэк пробирался через толпу райвенкловцев, заматывая шарф вокруг шеи. Несмотря на то, что он не был таким красивым как его брат, он все равно вызывал восторженный шепот среди девушек. Будь он более общительным, он бы пользовался еще большим спросом. Марго с отвращением глянула на шепчущихся рядом младшекурсниц и опять повернулась к Эйвери. - Не придумывай то, чего нет. - Не совершай ошибок, о которых ты будешь жалеть потом всю жизнь. - Не тебе говорить об этом, Джон. Я слишком хорошо знаю все происходящее, поэтому говори эти слова себе. Моя жизнь слишком мелкая монета в этом мире, вряд ли тот факт, что я буду несчастна, изменит что-нибудь. - Ты всегда ставишь меня в тупик, Марго. Хоть мы и дружим столько лет. Ладно, я пойду к ребятам, а ты подумай все же на досуге о том, что я сказал. Привет, Регулус! - Эйвери быстро пожал руку Блэку и скрылся в толпе. - Привет, - Регулус выглядел уставшим, но приветливо улыбнулся. Марго подумала о том, что сейчас это достаточно редкое явление. Раньше он улыбался намного больше. Они были знакомы с раннего детства. Дом, в котором жила семья Фоули, находился в Лондоне, поэтому она посещала дом на площади Гриммо под номером 12 достаточно часто. Нельзя сказать, что ее мать, урожденная Мальсибер, была той женщиной, с которой очень любила общаться Вальбурга Блэк, но у чистокровных семей были свои представления о приличии. Ее мать тешила себя надеждой, что сможет устроить жизнь Марго, выдав ее замуж, но ее мечтам было не суждено сбыться. Бедственное материальное положение семьи Фоули делало любой брак невозможным. Деньги были вторым обязательством после чистоты крови. Марго ощущала себя бракованной версией. В особенности из-за своей матери. Мечтавшая о другой жизни, она жалела. О том, что вышла замуж за ее отца. О своем поступке. О том, что ее дочь росла непохожей на нее. Но в детстве это все было еще не доступно ее пониманию, поэтому те дни Марго вспоминала с замиранием сердца. И время, что она провела в доме Блэков, она могла бы даже назвать хорошим. Время, когда не было различий между людьми, которых она встречала. Сириус был слишком шумный, Регулус слишком тихий, но они были такими же, как она. В те годы там бывали все - и Джон, и Ивэн, и Люциус, и Андромеда. Позже она много думала об этом. О том, что на самом деле различий между людьми намного меньше, чем рамок, эти различия порождающих. Регулус был спокойным и задумчивым мальчиком, в компании которого было намного спокойней, чем с его непредсказуемым старшим братом. Но проводя много времени вместе, они научились мириться с характерами друг друга. Обычно Сириус придумывал что-то дикое, а Марго с Регулусом не оставалось ничего другого, кроме как поддержать его. Но это было весело, даже если ради этого веселья им часто приходилось бороться со своими слабостями и преодолевать свои страхи. А возможно именно в этом и заключалось настоящее веселье. - Можешь надеть мои перчатки. - Что? Нет, спасибо, мне и так нормально, - Марго глянула на кожаные перчатки младшего Блэка и, подумав про их цену, невольно содрогнулась. Она была способна обойтись и без перчаток, она привыкла ко многому, и холод был не худшим из всего. - Все равно возьми, - он снял их и положил Марго в руки. Они казались теплыми, а его тон убеждал, что возражений он не потерпит, и она все-таки согласилась. Регулус был достаточно бледным, и всегда казалось, что ему холодно. Но Марго помнила, что на самом деле он никогда не мерз. И холод ему нравился. Когда они были маленькими, он всегда рассказывал Марго истории о северных странах, о которых он любил читать. Чистый, белый мир. Это было где-то рядом. Это было место, куда он не мог попасть. Волшебники редко переезжали, тем более чистокровные. Никто не отрывается от своей семьи. И Регулус мог лишь закрывать свои глаза, представляя земли, на которые ему было не суждено ступить. Марго знала о его мечте. Она даже отложила деньги и подарила ему книгу со скандинавскими мифами. Ее было сложно достать, но ей повезло. Марго не знала, понравилась ли она ему, но ей хотелось бы верить, что да. Это была ее единственная возможность поблагодарить Регулуса за все, за его дружбу и поддержку. Он и Сириус были свидетелями многих неприятных моментов в ее детстве, но Регулус понимал все происходящее лучше своего брата. Он выдерживал долгие часы тишины и никогда не задавал ненужных вопросов. Тогда это было очень важно для нее, и она была уверена, что никакая книга никогда не сможет окупить этой помощи. Но это все, что она могла дать ему. - Хочу, чтобы этот год закончился. - Выпускной класс не радует? - Кажется, словно помимо своей жизни тащишь еще подбитого товарища на плече. Я хочу быть свободной. А школа - лишь очередная рамка, которую мне никак не сломать. - Но после школы ты поставишь себе еще больше рамок, верно? - Регулус посмотрел на поля, открывающие миру свою землю с каким-то стыдом. Он подумал о том, что, наверное, поля жалеют, что не могут скрыться от чужих глаз, как бы сильно им не хотелось. - Лучше сделать это как можно быстрее. Так будет не столь больно. Ветер качал ветви деревьев и осыпал землю влажными листьями. Дорога была грязной, и мысли Марго Фоули быстро переключились к тому, что ей нужно работать на зимних каникулах. Как бы не хотелось думать о том пути, который выбираешь, сначала ты все равно думал о том, чтобы не умереть от голода, идя по нему. Грустный, но простой мир. Они с Регулусом были очень похожи друг с другом. Взаимопонимание, рожденное их характерами, и гармония, возможная лишь при должном их различии, давала им возможность знать о мыслях другого даже без слов. Это все не менялось с их взрослением. Но то, насколько разными были их жизненные ситуации, постепенно разделяло их. Если Регулус мог пропускать это мимо себя и не обращать внимания на подобное, Марго не могла принять многих вещей. Все ее детство, все ее мечты, что она сможет видеть улыбку своего друга всегда, закончились в один момент. Тогда, летом, перед отъездом в Хогвартс, она подслушала как Вальбурга Блэк с неприязнью говорила о том, что как бы хорошо ее сыновья не относились к девчонке Фоули, она не поощряет общение с подобными ей. Честное имя и деньги - это тот материал, из которого возводится жизненный дом любого представителя благородной крови. Свое имя Фоули уже запятнали, из-за чего потеряли и свое имущество, и свой капитал. И они могли хотя бы попытаться все изменить - но мужчины в их семье всегда были слабаками, неспособными исправлять свои ошибки. А женщины... Что вообще решают женщины? Дети неповинны в грехах своих родных, но таковы правила. Правила не нарушаются. - Этой девочке тяжело придется, и я просто надеюсь что она сможет понять, что ради счастья Регулуса и Сириуса, ей стоит держаться от них подальше. Она ведь умная девочка, и хороший друг. - И говоря это, издевательски растягивая последние слова как патоку, Вальбурга посмотрела прямо туда, где стояла Марго. Почти не дыша, возле приоткрытой двери, ощущая худыми ребрами холод каменной кладки. Таким как она никогда не видеть улыбок своих друзей слишком долго. Путь, по которому она должна идти, был определен заранее. Она была одна в этом мире. И Регулус не мог ей помочь. - Я сделаю заказ, подождешь меня? - Конечно, - это огорчало: тот факт, что Регулус знал даже ее вкусы в выборе еды. Когда человек так много знает о тебе, это даже опасно. Они зашли в Три Метлы, где уже почти не осталось свободных мест, и воздух был слишком горячим. Марго потерла руки, чувствуя, как им стало намного теплее. Кто-то громко смеялся, и, осмотрев зал, она заметила компанию Мародеров, сидящих недалеко от стойки Мадам Розмерты. Она поймала на себе взгляд МакКиннон и тут же отвернулась. Марлин хмуро смотрела на Фоули, закутанную в слизеринский шарф, и размышляла насчет событий последних недель. Марго просто выводила ее из себя своим постоянным равнодушием. - Там твой брат вместе с Фоули. - О, - Сириус повернул голову так, чтобы они не попали в поле его зрения. - Все никак не избавится от этого. - Марлин слышала раньше от Сириуса, что они были вроде как друзьями детства, но это не избавляло ее от любопытства. Даже несмотря на то, что он рассказывал обо всем, что происходило в его жизни, та часть, что касалась его брата, всегда оставалась невысказанной. - Она не слишком приятная особа. - Она эгоистка. Но, возможно, ей можно это простить. В любом случае, пусть лучше шляется с ней, чем с Нюниусом. - Думаешь, она не разделяет их взгляды? Насчет грязно… - Не надо, - Сириус улыбнулся, хоть и вышло натянуто. Он не хотел поднимать эту тему, зная, что она неприятна Марлин, но Марлин всегда считала, что он просто не способен дослушать хоть что-то до конца. - Она не поддерживает Пожирателей. - Откуда такая уверенность? - У них не хватит для нее денег. Поверь мне, я знаю ее достаточно хорошо, чтобы утверждать, что она примет сторону лишь тех, кто будет ей платить. Она напрочь лишена жажды власти и честолюбивых помыслов, ее волнуют только деньги. - Твой брат уделяет ей много времени. - Это у него с детства. Он идиот. Верит в вечную любовь. Он всегда поддерживал те идеи, которые были абсолютно невозможны. Сириус всегда был таким. Многие его слова задевали ее, а то, что его невозможно было переубедить или переспорить, выводили из себя. Она еще раз глянула в сторону Фоули, но теперь ей была видна лишь спина Регулуса. Джеймс, сидящий рядом, огорченно засопел. В этот момент в бар как раз вошла Лестрейндж вместе со Снейпом. - И чего они всегда вместе ходят-то? Сладкая парочка, блин. - Скорее уж семейная пара пенсионного возраста. У Нюниуса всегда такой скучающий вид, - Сириус отрезал себе кусок пирога с почками. - Забей на нее, Джеймс. Вокруг куча красивых девчонок, - Питер тут же указал пальцем на Диану Селвин, старосту школы, сидящую за соседним столом. Светлые волосы рассыпались по ее спине, а ее собеседник все никак не мог сосредоточится на теме разговора и нес несусветную чушь. Джеймс хмыкнул, но Диана Селвин не особо его интересовала. Он снова переключил свое внимание на Лили, которая сдержанно улыбалась Снейпу. Тот выглядел достаточно счастливым, что не могло не испортить Поттеру настроение. Он апатично налил себе еще чая в чашку, по пути обжигая руки. Лестрейндж со своим спутником прошла в другую часть бара и села за стол к слизеринцам. Те что-то живо обсуждали, а Розье даже влез на лавку и поднял свой стакан. Раздался взрыв смеха, и Джеймс через весь зал увидел, как Лили смеется вместе со всеми. Ее смех был страшнейшим оружием для него. Когда она улыбалась, он не чувствовал земли под ногами. Он мог бы смотреть на это вечность. - Опять гадость какую-нибудь обсуждают, - Сириус скривился, посмотрев в сторону слизеринцев. Это был особой вид неприязни, существующий только между гриффиндорцами и слизеринцами. Пропасть, разделяющая их, была громадной. Ее старательно расширяло каждое новое поколение. И никто не хотел строить мостов, потому что те, кто был глупее и проще, ничего не смогли бы увидеть на другой стороне, а те, кто был достаточно умен, знали, что увидят там сами себя. Они были одинаковыми. И они не хотели знать об этом. Куда проще думать, что на той стороне находятся монстры, чем признать, что там такие же люди, как и они. Марго изучала руки Регулуса. Исцарапанные и с острыми углами. За этим всем она видела намного больше, чем видели другие. Это началось весной, то, когда Регулуса втянули в это все. Она не была уверена, конечно, но она понимала все достаточно хорошо. К сегодняшнему дню все стало намного хуже. Когда наступит момент, когда все станет непоправимо? В отличие от Лили, которая отказывалась замечать очевидное, Марго давно все знала. Вымученная улыбка Эйвери говорила сама за себя. Показная радость Розье. Озлобленность Мальсибера. И этот взгляд у Регулуса. Игра, которую они вели, ни к чему не вела. Марго хотелось взять его за руку и прочитать его воспоминания, ведь если бы он смог разделить их с кем-то еще, ему стало бы намного легче. Но она знала, что это невозможно. Она заметила на соседнем столе газету - «Лондонский Террор. Пожиратели Смерти снова атакуют Лондон.» Пожиратели Смерти. Если она озвучит свои мысли - мир рассыпется. Марго плохо помнит, как это - улыбаться. Поэтому она просто смотрит на Блэка, надеясь, что он не подумает, что она расстроена. Все хорошо. Они будут вести тихий разговор, обходя все то, что способно причинять боль. Потому что они похожи на тонущие корабли. У них есть особая солидарность. И когда Регулус уйдет, на прощание улыбаясь такой колеблющейся улыбкой, словно смазанной каким-то неудачным кадром пленки, она будет думать о том, что, возможно, возьми она его за руку, останови его в этот момент, она могла бы все исправить. Джон просил ее не совершать ошибок. Но кто и когда принимает правильное решение? И какое из этих решений правильное?