Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind

По степени дерьмовости следующая неделя соперничала с моей худшей неделей в Хогвартсе, когда все узнали, что я змееуст. Меня избегали студенты, впрочем как и учителя. Кроме нескольких паршивых комментариев в мой адрес, Рональд игнорировал меня. В то время, как Гермиона пыталась разорваться между нами двумя как могла. Она всё ещё оставалась со мной, но я задавался вопросом, как долго она протянет. По её словам, Рональд скоро поймёт, что он полная задница и принесёт мне извинения. Если это произойдёт, Дамблдор будет ожидать, что я прощу его и приму обратно с распростёртыми объятиями, потому что именно так должен поступить „Мальчик-который-выжил”, «символ Света». К сожалению, я больше не доверял Рональду. Когда Рональд смотрел в зеркало Еиналеж, то видел себя в форме капитана квиддичной команды, со значком Старосты на мантии. Он видел себя стоящим высоко над другими, даже над своей семьёй. Никаких друзей. Он жаждал признания и одобрения более чем что-либо ещё. Это должно было меня хотя бы насторожить, но я проигнорировал этот знак судьбы, как и все последующие, за ним; и вот, однажды, мой первый друг отвернулся от меня из-за того, что какой-то хитрец поместил моё имя в Кубок огня, чтобы заставить меня участвовать в смертельной игре. У меня также были серьёзные подозрения насчет случайности нашей первой встречи с ним и тех инструкций к ней, что он получил до Хогвартса. В конце концов, Гермионе придётся выбирать между нами. Я знал, что проиграю. Я всегда проигрывал. Мог ли я позволить ему вернуться? Мог ли я позволить ему „помогать” мне в подготовке к Турниру и, все таки, сохранить свои тайны? Возможно. Но, если у меня получится, это без сомнения будет подвиг, достойным „Оскара”. Вздохнув, я посмотрел через плечо, проверяя наличие слежки. Этот раздел библиотеки не пользовался популярностью среди учеников. Секция Истории магии была вторым по непопулярности местом в билиотеке. К тому же книги здесь не содержали опасных знаний, а потому Мадам Пинс записывала тебя только, если ты выносил их из библиотеки. С толикой удачи, никто никогда не узнает, что я здесь читаю. Подшитые копии Daily Prophet с 1648 по 1993 едва ли были источником беспристрастным, но являлись кладезем сокровищ информации, похороненных под Министерской пропагандой. Я крайне нуждался в информации. Даже сплетни могли быть полезны. Я отобрал четыре тома: январь-июнь 1980 г, июль-декабрь 1980 г, январь-июнь 1981 и июль-декабрь 1981 годов – апогей последней войны, иначе известной, как „Гарри Поттер – от начала до катастрофы”. Содержание Новогоднего номера практически повторялось из года в год. Я бы не удивился, если бы они перепечатывали одни и те же, слегка переработанные, статьи. Я перелистнул страницу, пристально глядя по сторонам. Дамблдор покачивал пальцем, улыбаясь с фотографии. Я просмотрел статью. Интересно. Он предлагал отменить Гадания в Хогвартсе. Совет попечителей потребовал, чтобы он провёл интервью у кандидатов на должность преподавателя, прежде чем решать, что нет никого компетентного для ведения данного предмета. Дисциплинированно записал этот факт и перевернул страницу. Дальше, мои выписки из статей сократились. Трелони нанята. Рейды Пожирателей Смерти. Ранено несколько авроров. Орден Феникса вмешался в войну. Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Моя рука замерла на полпути. „Орден Феникса?”- прошептал я. Я перечитал статью, обращая внимание на детали. По-видимому, в маггловской части Лондона состоялась дуэль между моим отцом и Сириусом с одной стороны и парой Пожирателей – с другой. Кульминация боя наступила, когда на сцену вышли Дамблдор и Волдеморт. Интригующе. Генералы, как я начал называть их, никогда не появлялись в других сражениях. Чем эта ситуация отличалась от других? Я постучал пером по пергаменту. Магглы были вовлечены в бой и как причина, и как свидетели. Из текста статьи подразумевалось, что все они были убиты Пожирателями Смерти, но небольшая фотография, сделанная во время боя, показывала моего отца, выпускающего Режущее по магглам. Странно, но вполне ожидаемо. Даже если они исследовали тела на магические подписи, мёртвые магглы были прокляты множество раз обеими сторонами - просто случайные жертвы. „Альбус Дамблдор, директор Хогвартса, Великий колдун, Верховный Чародей, Глава Визенгамота и лидер Ордена Феникса отказался от комментариев”, так было написано дословно... Я был знаком со всеми титулами, за исключением последнего. Я быстро пересмотрел свои записи и обнаружил несколько других ссылок. Все упоминания касались стычек, язык не поворачивается назвать эти дуэли битвами. Каким бы ни был этот Орден, мой отец и Сириус оба состояли в нем. В правом углу пергамента я написал „Орден Феникса” и их имена, вместе с именем Дамблдора во главе списка. Я продолжил пробираться через подшивки, медленно собирая список возможных членов Ордена. Сириус. Мои родители. Родители Невилла. Моуди. МакКинноны. Доркас Медоуз. Фабиан и Гидеон Прюетты. Дамблдор. Возможно и МакГонаголл. „Темпус”, прошептал я. Половина шестого. Гермиона будет здесь с минуты на минуту. Я свернул пергамент и положил подшивки обратно на полку. Хотя я отчаяно хотел и нуждался в её совете и помощи, я не мог попросить её об этом. Одним из наиболее важных фактов, которые привлекли мое внимание, было отсутствие судебного процесса над Сириусом и полномочия, обязанности и ответственность Главы Визенгамота и Великого Колдуна Альбуса Дамблдора – волшебного эквивалента Лорда-канцлера. Он имел юридические и этические обязательства, обеспечить всех, – Пожирателей Смерти или нет, – справедливым судебным разбирательством. Он поклялся „защищать права всех народностей в соответствии с законами и обычаями этого королевства, без страха или благоволения, приязни или неприязни”. В тот момент, когда он позволил отправить кого-то в Азкабан без суда и следствия, он стал клятвопреступником. Это было очевидно. -Гарри? – Гермиона прервала мои размышления. Вероятно, к лучшему. В последнее время мои «философские» размышления заканчивались взрывом неконтролируемой магии. – Ты закончил своё эссе по гербологии? Я кивнул и поднял книгу о магических контрактах: -Думаю, надо провести некоторые дополнительные исследования. -Гарри, если Дамблдор сказал, что контракт является обязательным, он обязательный. -Не начинай. Она села напротив меня и откинула волосы со лба. -Я прочитала контракт шестнадцать раз. Ты, вероятно, прочитал его раз тридцать. Я знаю, ты не очень-то рад всему этому, но ты должен принять всё как есть. Тебе нужно сосредоточиться на чарах и изучении того, что поможет тебе пережить Турнир, а не искать лазейку, которой - согласись, – не существует. Я помассировал виски. Должен ли я сказать ей, что понял с первого раза, как прочитал это? Гермиона неодобрительно поджала губы, выпрямила плечи и открыла рот, чтобы начать то, что обещало перерасти в длительную лекцию на тему принятия реалий жизни, если только я не опережу её: -Существует простой выход, Гермиона! – начал я, решив, что предпочитаю спорить с ней о моей теории, чем о её понятии долга перед родителями и Хогвартсом. – Я согласен с тобой. Не предусмотрено никаких скидок для форс-мажорных обстоятельств, и Кубку не понять концепции обоюдного согласия. Контракт не может быть аннулирован. Тем не менее, контракт предусматривает только то, что чемпионы должны соревноваться в трёх состязаниях. Но не уточняет каких. -Что? – Гермиона склонила голову на бок и удивленно посмотрела на меня, будто бы видела впервые. – Но ... – она внезапно замолчала. Улыбка засияла на её лице. – Прекрасно. Вместо того, чтобы разорвать контракт, ты выполнишь его, но с более безопасными заданиями. -Безопасных нет, Гермиона. Даже, на первый взгляд, „безопасные” задачи Тримагического Турнира всегда смертельно опасны. Мантикоры, действующие вулканы, похищение людей – они делали всё это. Судя по тому, что я прочитал, основатели Турнира были за гранью сумасшествия. Я обдумывал игру в Подрывного дурака, кто съест больше пирога с патокой или, возможно, гонка вокруг Большого зала. Она захихикала, но быстро прекратила. -Слишком многое поставлено на карту. Они не согласятся на такое. -Я знаю, но они могли бы согласиться на настоящее испытание магических умений, а не на такую чепуху. Зелья, трансфигурация, создание совершенно новых оригинальных заклинаний – то, что знали бы семикурсники, но не я. -Это могло бы и сработать. Ты ещё не говорил с профессором Дамблдором об этом? -Пока нет- Но я послал ему записку сегодня утром. Он назначил мне встречу завтра после обеда. -Слава богу. – счастливо напевая, она достала своё домашнее задание по Чарам – Ты закончил уже эссе Флитвика о Чарах Призыва? -Нет. -Хорошо, мы можем поработать над ним вместе. Вздохнув, я достал недописанное эссе. Незаконченное домашнее задание привлекло бы ко мне слишком много внимания. По мнению профессоров, количество проведённого в библиотеке времени, прямо пропорционально улучшению оценок. Высокое качество домашних заданий, то, о чем я никогда прежде не заботился, сейчас было необходимо, чтобы отвести подозрения. Последнее, что мне было нужно, это чтобы МакГонаголл спросила, почему я провожу так много времени в библиотеке. До сих пор никто не удосужился поинтересоваться моими звездными достижениями в ЗОТИ. Защита включает все предметы: Чары, Зелья, Трансфигурацию и Историю. Но также включает сглазы, заклинания и проклятья. (После трех лет магического образования, я пришел к выводу, что разница между теми больше политическая, чем фактическая.) Яды также изучались в рамках стандартной учебной программы Защиты. Тут было больше практики чем на других предметах, но это был всё ещё тот же или аналогичный материал. Никто не замечал несоответствия, но у них, вероятно, никогда не учился студент, сознательно проваливающий экзамены по причине нежелания привлекать слишком много внимания к себе. ----------------------------------------------- "Очисти разум. Он должен быть подобен чистому листу. Погрузись в своё сознание. Позволь ему расшириться вовне. Теперь укрой свой разум за непроницаемой стеной.” Я повторял про себя основные постулаты окклюменции снова и снова, они стали для меня мантрой. Я использовал это всё время, когда Дурсли забирали мою еду в качестве наказания. Я мог ходить в таком ментальном пузыре нескольких дней, прежде чем голод давал о себе знать. Эта встреча вряд ли станет другой. Думай о Дадли. О побоях. Голод настолько сильный, что чувствуешь, будто желудок прилип к позвоночнику. Страх. Боль. „Давай” – прошептал я, погрузился в свое Сознание и извлёк оттуда несколько худших воспоминаний. Знакомый пузырь окутал разум как тёплое одеяло. Моя Окклюменция была жалкой. В лучшем случае, я мог рассчитывать на предупреждение о ментальном вторжении. Я не смог бы долго защищать свой разум от Дамблдора, однако читать память - это не так-то легко, как может показаться. Пока я сосредоточен только на контракте с Кубком, на моих исследованиях о магических контрактах и прошлых Турнирах, на моих беседах с Гермионой, у него нет причин для подозрения. Тем не менее, я должен сохранять контроль над своей речью. Если позволю Дамблдору заморочить мне голову и завести разговор на опасную для меня тему, я могу потерять намного больше, чем очки. Пузырь дрожал. Я напрягся. Это обещает быть самым трудным противостоянием в моей жизни. Если потеряю контроль, я должен отпустить свою „случайную магию” и надеяться, что сломаю достаточно приборов Дамблдора, чтобы он, в спешке, вытолкнул меня за дверь, прежде чем вторгнуться в моё сознание. - Сахарные тараканы, – сказал я. Горгулья отпрыгнула в сторону и лестница завертелась, поднимаясь вверх. Но прежде чем ступить на лестницу, я выждал секунду. Всё в этой встрече зависело от контроля. Я не мог позволить ему контролировать ни один аспект разговора, кроме его длительности или я потеряю себя ещё до того, как переступлю порог. Внутренне подтянувшись, я вошел в кабинет. Фоукс пропел нежно и повернул ко мне голову, прося почесать ему подбородок. Мне захотелось сделать это, но песня феникса была слишком успокаивающая. Одна трель, и мне захотелось опустить свою защиту. Вероятно, Дамблдор за тем и держал его у себя в кабинете. Он сидел за столом и по-отечески улыбался. И казалось, настолько рад меня видеть, что я мгновенно пожалел о своих подозрениях. -Профессор, спасибо, что нашли для меня время так быстро, – сказал я. -Никаких проблем, мой мальчик. Полагаю, мисс Грейнджер объяснила тебе всё, что касается контракта? „Нет” – хотел, было, я сказать. Вопреки распространенному мнению, я умею читать. -Да, сэр, – ответил я – Однако, договор непреклонен только касательно выбора и участия чемпионов из трёх школ. Так как Кубок, де факто, обеспечивает соблюдение контракта между трёмя школами, я не понимаю, как он может заключить договор с четвёртой стороной, без заключения контракта этой четвёртой стороны с остальными тремя школами. Он кивнул глубокомысленно и погладил бороду эффектным жестом, с доброй улыбкой и мерцающими глазами. Его действия „доброго старого дедушки” казались мне такими прозрачными теперь, после того как я проанализировал свое прошлое и начал уделять пристальное внимание любым мелким нюансам его поведения как с точки зрения мотивов, так и возможностей. Я почти мечтал, чтобы Главный Колдун оказался добрым дедом. Иллюзия семьи, в комплекте с привязанностью, была чересчур болезненна для меня, чтобы легко ее переварить. -Ясно, – сказал он после долгой паузы. Дамблдор встал и обошёл стол вокруг, взял щепотку летучего пороха из кармана мантии и бросил его в огонь. -Аластор! – крикнул он, напугав меня. Почему он вызвал Моуди? Я не был готов встрече с ними обоими. -Что? - Гаркнул Моуди. -Зайди ко мне, пожалуйста. Мистер Поттер хочет кое-что обсудить. Мой желудок сжался. Одно хорошо, он называет меня уже не „Гарри”, а „Мистер Поттер”. Ещё один промах и он закричит „Мальчик мой”. Я мысленно встряхнулся. Я пытался представить себе детали предстоящего разговора. Хотя, Моуди был давним другом Дамблдора, он был и нашим новым профессором. Быть может, он предпочтет формальный подход. Весьма маловероятно, учитывая раздражающий характер этого параноика, но всё-таки, это возможно. Моуди вышел через камин и смахнул сажу с себя на антикварный персидский ковёр Дамблдора. Дамблдор вздрогнул и взмахнул палочкой, вычистив пепел, прежде чем он достиг поверхности ковра. -Что такое? – проворчал Моуди. Его волшебный глаз смотрел на Дамблдора, а нормальный, тем временем, - на меня. -Мистер Поттер, – начал Дамблдор, произнося мое имя точно так же, как мой учитель в первом классе произносил имя Дадли, когда он ударил девочку Джонс, – выдвинул очень интересную гипотезу о контракте. Я должен предупредить вас, мистер Поттер. Игра словами в магических контрактах имеет свойство быть очень рискованной. Я вздохнул и изобразил задумчивое выражение на лице. -Я понимаю, сэр. Пожалуйста, выслушайте меня. Я все ещё пытаюсь разобраться во всем этом и у меня есть несколько пунктов, которые не оговаривались, когда мое имя вылетело из Кубка. Во-первых, договор правомерен только для трёх чемпионов из трёх школ. Можно утверждать, что моё имя было представлено, как единственный участник из четвёртой школы, которая не относится ни к одной из сторон первоначального договора. Во-вторых, поскольку четвёртая школа не имеет соглашения с трёмя другими школами, теоретически, я не нахожусь под обязательным магическим контрактом Тримагического Турнира между Дурмстрангом, Шармбатоном и Хогвартсом, между которыми и был заключён настоящий договор. Чтобы убедиться в этом, я попросил мадам Пинс показать мне первоначальный договор Хогвартса. Поскольку в нем не упоминается четвёртая школа, я не связан этим контрактом. Моуди уставился на меня, открыв рот от удивления. Он дёрнулся и облизал губы. Нервная привычка? - Готовы ли вы рискнуть своей жизнью ради этой теории, Поттер? -Нет, – ответил я. Плечи Дамблдора обмякли и он вздохнул с облегчением. Прежде чем он успел проборомотать пустые банальности, я добавил: -К сожалению, у нас нет никаких доказательств, что я был введён от имени четвёртой школы. Мы знаем, что формально, Кубок заставили „забыть” Конфундусом о том, что чемпион Хогвартса уже выбран, и он выбрал меня в качестве чемпиона Хогвартса, то есть, есть три школы и мы оба, Седрик и я, обязаны следовать договору. Брови Моуди поднялись вверх. Дамблдор смотрел поверх очков так же, как делал, когда спросил меня, что случилось в Тайной комнате. -Почему ты думаешь об этом, Гарри? – спросил Дамблдор благожелательным тоном... -Потому что это то, как я бы сам поступил, – сказал я, бросив притворяться, что Гермиона помогла мне с этой сложной теорией – Мы все согласны с тем, что тот, кто ввёл меня в Турнир, вероятно, хочет видеть меня мертвым. Если бы я захотел убить себя, я бы предпринял шаги для обеспечения соблюдения контракта или подобрал задачи Турнира, способные убить меня. Это означает, что контракт создан исключительно для того, чтобы связать вместе три школы, не четыре – обратное не могло бы, предположительно, иметь силу. Если бы я обманул Кубок, будто бы он ещё не выбирал чемпиона одной из школ, чтобы из него вытащили моё имя, я мог бы и умереть, потому что я верил, что участвую от имени четвертой школы, подчиняясь контракту. Кривая ухмылка Моуди перешла на другую сторону лица. -Ну, Альбус? – требовательно спросил он Дамблдора, после нескольких минут ожидания, которые директор провёл, глядя на огонь. Дамблдор вскинул голову, прежде чем переключить внимание на меня. Его глаза встретились с моими, и я почувствовал легкое прикосновение к своему разуму. Если бы я не ожидал этого, мог бы и пропустить его атаку. Притворяясь шокированным, я отшатнулся: -Что это было, профессор? - Боюсь, тебе придётся быть более конкретным, мой мальчик, – сказал Дамблдор. Несмотря на дружелюбный тон, его глаза сузились. Следующее вторжение было более сильным. Я вздрогнул и отвернулся в сторону, отводя свой взгляд прочь. Губы Моуди дёрнулись в ухмылке. -Альбус! – сказал он. – Я слышал, зима будет довольно сурова, особенно для пожилых обитателей Азкабана. Дамблдор зябко поёжился. -Да, хорошо, – он прекратил атаку, пальцы стиснули ткань ярко-оранжевого с фиолетовым узором халата. – Гарри, я должен просить тебя, не отвлекаться на такие мысли. Уверяю тебя, Турнир в этом году будет максимально безопасным. Риски минимальные. Я уверен, что с небольшой нагрузкой ты добьёшься успеха за пределами наших самых смелых ожиданий. Возможно, Аластор мог бы предложить тебе некоторые дополнительные занятия? Предложение повисло в воздухе. Моуди взглянул на меня и кивнул. Хоть я бы и сам не отказался от дополнительных уроков с ним, но, похоже, его и вовсе не интересовало моё согласие.