***
Выйдя из здания, девушка вздохнула с облегчением. Вот уж что-что, а всякие нудные семинары и конференции она терпеть не могла и старалась избегать их по максимуму. Зачем тогда она приехала сюда? Все просто: во-первых, ей на самом деле нужно было разобраться со своим зачетным заданием, которое должен сделать каждый студент их курса, а во-вторых… во-вторых, она хотела поддержать Диего. Да, именно так. Изначально она вообще не ожидала, что окажется здесь, но потом ее рука вдруг сама взметнулась вверх, а ее звонкий голос самопроизвольно раздался во всех уголках оупенспейса: «А я тоже поеду». Пожалуй, она и сама не ожидала такого от себя, однако, конечно, отступать было уже поздно. Спохватившись, что стоит как статуя посреди тротуара, она натянула капюшон куртки – над городом явно собирался дождь – и двинулась вниз по улице к ближайшей станции метро. Этот парень как-то странно на нее влиял. Она без конца украдкой поглядывала на него, с упоением слушала все, что бы он ни говорил, даже если тема была далека от сферы ее интересов, постоянно смеялась и улыбалась, а также не боялась рассказать ему что-то такое, о чем обычно говорила только с подругами. Вообще было в нем нечто, чего недоставало многим другим людям: простота. Искренняя и безмерно притягательная простота. Причем простота без глупости, никак не сопряженная с невежеством, а именно та простота, под которой подразумевается открытость, правдивость и легкость. Она закрывала глаза, и воображение само начинало рисовать ей образ. Образ молодого парня с русыми волосами и бронзовой кожей, живущего на ферме и изо дня в день выгоняющего в поле стадо лошадей. Там он обязательно седлает одну из кобыл и летит верхом навстречу лихому ветру, держа в одной руке поводья, а в другой – широкополую шляпу. А потом, вдоволь накатавшись, спрыгивает с лошади и бежит через поле, выкрикивает что-то, вскидывает руки к солнцу, ныряет в высокую мягкую траву… Внезапно девушка натолкнулась на что-то и, ойкая, подняла взгляд. Прямо перед ней стоял высокий крепкий мужчина и недоуменно смотрел на нее. Извинившись за свою неуклюжесть, она поспешила уйти оттуда как можно скорее. Да, все же ходить с закрытыми глазами в Нью-Йорке – не самая лучшая идея, воображение уносит ее за грань реальности быстрее, чем она успевает сообразить, что еще чуть-чуть и она натолкнется на препятствие, или например, что она пропустила свою остановку. К слову, именно это и было главной причиной того, почему она все время опаздывала на занятия. Спустившись в подземку и сев на нужный поезд, Лейла вновь задумалась. Судя по расписанию, которое она достала из рюкзачка, прямо сейчас должен идти один из тех семинаров, куда хотел попасть Диего. Она искренне надеялась, что все пройдет хорошо, в конце концов, он так сильно волновался все утро. Он не говорил об этом, но это все равно было заметно. А чего стоил его потерянный взгляд, когда ей пришлось сказать, что у нее сегодня есть другие дела, и ей придется временно покинуть его. Она тогда едва сдержалась, чтобы не превратить все в шутку и не пожалеть его. Но потом ей вспомнилась одна прочитанная несколько лет назад статья в журнале, в которой говорилось, что жалеть мужчин категорически нельзя, потому что они воспринимают это как унижение своего достоинства. Она не знала, правда ли так происходит или нет, но сама концепция казалась правильной, а потому девушка сдержалась в своем порыве. Поезд качнулся, красивый поставленный голос объявил ее остановку, и она впопыхах выбежала из вагона. Кампус колледжа находился буквально в паре минут ходьбы от метро, нужно было только пересечь маленький парк, так что она привычно пошла по знакомым дорожкам, обходя лужи и перепрыгивая через образовавшуюся грязь. Ей предстояло преодолеть последние футы, когда позади послышался грубый окрик: – Ого, кого я вижу! Лейла, детка, где ты пропадала? Девушка моментально остановилась. По всему ее телу прошла парализующая волна, будто по ней пустили ток, и теперь она не могла пошевелиться. – Не твое собачье дело, Пол, – сквозь зубы ответила она, даже не поворачиваясь. Видеть этого человека, так некстати появившегося именно сейчас, ей не хотелось. – Хей, сбавь обороты, детка, – фыркнул он, беспардонно разворачивая девушку к себе лицом и обвивая ее руками. – Что значит не мои? Как раз таки очень даже мои; я же хочу знать, чем ты вечно занята. Раскрыв рот от такой наглости, Лейла попыталась выбраться из его объятий, крепких объятий, надо сказать. В итоге, приложив усилия, она все же смогла вырваться, пусть и окончательно испортив при этом себе прическу. – Своей жизнью! Своей частой личной жизнью, в которую ты не имеешь права совать свой любопытный нос, – приглаживая пряди, ответила она. – Или тебе это словосочетание ни о чем не говорит? Громадный парень насупился и сложил руки на груди. – Ну-ка, а поподробнее? – А если поподробнее, то вали отсюда, ты меня достал, – в сердцах вскрикнула Лейла и уже хотела развернуться и уйти, как Пол схватил ее за руку, не дав этого сделать. – Я не понял, это ты типа сейчас что имела в виду? – Отпусти, – снова попыталась вырваться Лейла, но хватка его была железной. – Отпусти сейчас же, я сейчас полицию вызову, ты, придурок. – Сначала объясни, что ты имела в виду под личной жизнью, – настаивал на своем Пол, и девушка сдалась. – Ну вот смотри: я живу в Портсайде, учусь в Нью-Йорке, работаю в одной из лучших и необычных газетных редакций, отдыхаю в одиночестве или с друзьями, но в любом случае без тебя. Гуляю, хожу в магазины, кино, театр, с утра до ночи рисую, и при этом все это происходит без тебя. Общаюсь с другими, особенно в интернете, я целыми днями, но не с тобой. Когда мне грустно и одиноко, на помощь приходит кто угодно, но не ты. Если возникнут проблемы с учебой, я спрошу совета у кого угодно, но не у тебя. Если в Старбаксе будут раздавать скидки всем, кто приведет с собой друга, то я приведу точно не тебя. Если мне нужно будет срочно обсудить музыкальную или кино-новинку, то я никогда не выберу для этой цели тебя. Если мне придется застрять с кем-нибудь в лифте, то я буду молиться богу, чтобы это оказался не ты. Зато вот стоило тебе поехать со мной в Портсайд, как я попала в кучу нелепых ситуаций, о некоторых из которых до сих пор жалею и вспоминаю со стыдом. Понимаешь? – Не-а, – Пол смотрел на нее таким глупым взглядом, что девушка не удержалась и приложила ладонь к лицу, – ни черта не понимаю. – Короче говоря, если объяснять максимально примитивно для не менее примитивных представителей рода человеческого, – она сделала многозначительную паузу и с укором посмотрела на озадаченного парня-громилу, – ты мне неинтересен. Совсем. Ты только мешаешь мне и делаешь мою жизнь в несколько раз хуже. И именно поэтому я не хочу с тобой не то что разговаривать, но даже видеться. Прощай. Но Пол так и не разжал пальцев, наоборот он только сильнее сжал руку, так, что Лейла вскрикнула от боли. – То есть я типа лишний? Типа ты меня бросаешь, да? – по его виду можно было сказать, что он очень зол, и лучше бы к нему в данный момент вообще не лезть, но девушку это не остановило. Вообще-то прямо сейчас она выглядела не менее недружелюбно. – Чего? Бросаешь? Ты что, совсем с катушек съехал? Когда это мы вообще начали встречаться? Что ты несешь? Ты ведь даже не предлагал мне такого! Пол почесал затылок. – А че надо было предлагать что ли? Я думал, ты и так поймешь, вы, бабы, ведь вечно ноете, что на вас никто внимания не обращает. – В твоем случае я бы предпочла, чтобы ты меня вообще не знал, не то что внимания не обращал, – Лейла так сильно дернула головой, что ее кудри разлетелись по всему лицу. – В общем, неважно, просто отстань от меня. Если уж ты так заговорил, то, да, бросаю, прекрати меня преследовать и бесить почем зря. Все кончено. И в этот раз она, поймав момент, когда тот еще не успел прийти в себя, отдернула руку и со всех ног побежала. К сожалению, до кампуса еще оставалось приличное расстояние, и добежать до него она бы при всем желании не успела, тем более что Пол состоял в университетской сборной по легкой атлетике, так что опередить его в беге было довольно сложно. Догнав ее, он схватил ее за запястья и рявкнул: – Кто он? Кто этот ублюдок? – в его голосе звучала слепая ненависть, в глазах горел безумный огонь, а на висках пульсировали жилки. – Скажи мне, кто это, сейчас же! – Что? О чем ты? – испуганно переспросила она. Ей уже самой казалось плохой идея высказать этому болвану все как на духу. – Я хочу знать, кто тот засранец, что увел тебя у меня! Ух, если я его найду, он от меня живым не уйдет. И он зашелся каким-то совсем безумным смехом. Лейла снова попыталась оттолкнуть его, но все попытки были тщетны. – Я тебе ничего не скажу, но знай, что он лучше тебя раз в сто! Он, по крайней мере, не дергает меня за конечности и знает, что такое душ! На этих словах Пол будто снова завис, и Лейла, почувствовав себя увереннее, продолжила: – А еще он взрослый, умный и интеллигентный, а не полный дебил, как ты. – Ну, я так и понял, – внезапно с усмешкой сказал тот. – Так и знал, что все телки одинаковые, – и на немой вопрос Лейлы ответил: – При первой же возможности сбежала к богатому папочке, который будет за тебя везде платить и покупать машины, телефоны и дорогие шмотки. Если так, то я даже рад, что ты свалила к своему хрычу. Продажная шлюха. Закончив свою экспрессивную речь, он с чувством выполненного долга смачно плюнул под ноги и наконец отпустил ее руки. И это, пожалуй, было самой большой его ошибкой за день. Не теряя ни минуты, Лейла замахнулась и влепила ему такую сильную пощечину, что звук удара еще долго стоял у них в ушах. – Да как ты смеешь! – выдала она, смотря ему прямо в глаза. – Как ты смеешь судить меня и его, не зная правды? Я была права на твой счет, ты мерзок и отвратителен. И не говори со мной больше, даже не смотри в мою сторону. Чтоб ты провалился! На этом она подтянула спавший с плеча рюкзачок, откинула назад рыжие волосы, открывшие ее поалевшие от злости щеки, и не спеша направилась к зданию колледжа. Гадкий Пол испортил ей все настроение, так что она планировала зайти в университетскую кафешку за стаканчиком ароматного латте и свежевыпеченным рогаликом, чтобы хоть немного успокоиться, после чего можно будет со спокойной совестью идти по делам. Все же сегодня у нее плотный график, и ей еще надо успеть вернуться на форум до начала конкурса, так что выбиваться из него не стоит.***
Время было как раз около трех, когда Лейла впопыхах вошла в здание Общества. Борясь теперь не только с постоянно сползающим с плеча рюкзаком, но и с огромным тубусом, она кое-как влезла в лифт и поднялась к конференц-залу, где они с Диего договорились встретиться. Парень уже стоял там, и, если судить по его выражению лица, семинары прошли совсем не так, как хотелось бы. Подойдя к нему, она первым делом и поинтересовалась, что случилось. – Это было ужасно! – сию же секунду воскликнул он. – Просто ужасно. – Что бы там ни было, ты можешь мне рассказать, – сказала Лейла и снова поправила сползающую лямку. – Обещаю, что буду держать рот под замком и не распространяться. – Ох, это просто позор. Позор на мою голову, – протянул парень и закрыл руками лицо. Потом он тяжело вздохнул и только тогда, соизволив поднять взгляд на девушку, спохватился, что надо бы предложить ей свою помощь. – Э-э, может, мне взять у тебя эту… как ее… штуку? – Тубус, – она улыбнулась. – Да, пожалуйста, если тебя не затруднит. А то держать одновременно две спадающие с плеч вещи – удовольствия мало. Сняв его с себя, она передала тубус Диего, и тот повесил его на себя, перекинув лямку через голову. Таким образом на груди у него получился крест из лямок его сумки и тубуса, о чем не преминула пошутить Лейла. – Теперь ты похож на вооруженного боевого мага, у которого в походной сумке склянки с зельями, а за спиной волшебный меч, не знающий промаха. – На боевого мага-эльфа, – поправил ее парень, указывая на свои уши. – И это не меч, а колчан со стрелами. Раньше у меня еще и лук имелся, но стрел для него не было, и потому я радостно обменял его на этот самый колчан. Но мне невдомек было, что стрелы-то появились, а вот применить их теперь не получится. И они оба зашлись смехом. – К слову, – продолжил он, направляясь к выходу с этажа, – конкурс продлится два дня, и участников распределили по дням и даже по времени. – Он полез в сумку и достал оттуда расписание. – Вот видишь, сегодня первый конкурсный день, – девушка кивнула, – и внизу приписка: «Конкурсное расписание уточняйте на сайте». Тогда я открыл этот сайт и выяснил, что Тернер должен был выступать во второй день, то есть завтра, чему я несказанно обрадовался. У меня еще есть время немного подготовиться. – Не знаю, мне кажется, ты и так уже готов, – сказала Лейла с улыбкой. – Просто накручиваешь себя. Услышав это, Диего остановился. – Нет, Лейла, нет, я не накручиваю себя. И я не готов, определенно! Тернер готовился к этому проекту несколько месяцев, тогда когда мне на подготовку дали всего пару дней. Как я вообще в таком случае могу говорить, что к чему-то готов? – Ну, не знаю… – стушевалась девушка. – Мне показалось, что ты усердно работал над ним в последние несколько дней до отъезда. Тебе ведь даже помогала та девушка, Джули. Я видела вас. Вы даже, кажется, встречались, так? На ее лице вдруг промелькнула какая-то совершенно новая эмоция, и от Диего она не укрылась. – Ну да, я просил у нее помощи с подготовкой к выступлению. Только и всего. Она ведь сестра Тернера, они делали этот проект вместе. – Да-да, конечно, – проведя рукой по лицу, произнесла Лейла. – Я понимаю. В любом случае, ты так и не рассказал, что произошло на семинарах. – Я уж надеялся, что ты забыла, – вызывая лифт, отозвался парень. – В общем, если вкратце, то я сел в лужу перед всей аудиторией. – А если не вкратце? – осторожно спросила девушка, протискиваясь в кабинку. – Если не вкратце… О господи, не уверен, что хочу об этом говорить. – И все-таки… – протянула она в надежде услышать историю целиком. – Я облажался. Вот и все. Видишь ли, в самом конце, когда Ник, который, между прочим, не последний человек в мире журналистики, закончил говорить, он предоставил слово остальным участникам дискуссии, то есть в первую очередь нам, экспертам, тем, кто работает в той же сфере. И знаешь, что случилось, когда пришла моя очередь говорить? Лейла покачала головой. – Я сказал примерно следующее: «Я со всеми вами согласен, у меня нечего добавить». Понимаешь? И это при том, что на самом деле у меня был миллион и один вопрос как к самому Нику, так и к другим спикерам. Да и я мог вставить свое слово, рассказать о своем опыте, но у меня не получилось. Я… у меня как будто ком поперек горла встал, я не знал, что сказать. Мне вообще показалось, что я вдруг разучился говорить. Подчистую! Это провал. Выслушав его монолог, Лейла сначала с минуту просто ошеломленно смотрела на него, а потом, не сдержавшись, засмеялась, что привело Диего в полнейшее замешательство. – Что смешного?! – нахмурившись, обиженно поинтересовался он. – Ты можешь смеяться, сколько хочешь, но проблема от этого не исчезнет. – Прости, – сквозь слезы ответила девушка. – Просто это так странно для меня, я, видимо, никогда тебя не пойму. – В смысле? – удивленно переспросил парень. – Почему странно? – Потому что, если бы я так переживала из-за того, что не смогла выразить свои мысли, то давно бы сошла с ума. Со мной такое вообще часто случается, когда я не могу подобрать нужных слов, чтобы объяснить свою точку зрения и показать, что я по этому поводу думаю. Потому и предпочитаю отмалчиваться, смиренно со всеми соглашаться и лишний раз не вступать в споры. – А мне только дай повод поспорить, и я буду яростно отстаивать свою точку зрения. Так что да, боюсь, ты и вправду меня не понимаешь. Девушка пожала плечами. Двери лифта разошлись в разные стороны, и ребята вышли прямиком в просторный зал, напоминающий по стилю лофт. Разве что деревянных балок не было, правда вместо них были искусственные перегородки. Зал действительно был большой, он был размером практически с весь этаж. Три из четырех стен занимали широкие панорамные окна, так что помещение днем практически не нуждалось в освещении. По четвертой стене, выкрашенной в насыщенный голубой цвет, были развешаны различные фотографии. Подойдя к ним поближе, Диего увидел, что они – часть выставки, проходившей в одно время с форумом. Неспешно обойдя их все, ребята побрели в центр зала, где расположились на удобном диванчике в ожидании начала первого конкурсного дня. – Знаешь, что я думаю? – сказал парень, облокотившись на подлокотник и подперев голову ладонью. – Без понятия, – отозвалась Лейла, доставая из рюкзака печенья, которые она еще с утра стащила с фуршета, и дала их ему. – Мысли пока читать не научилась. – Я думаю, – проигнорировал ее выпад Диего, – что неплохо было бы сегодня вечером заехать в гости к матери. Все же мы давно не виделись… – Неплохо? – воскликнула девушка. – Да это было бы просто замечательно! – Да, пожалуй, – согласился с ней он. – Но с тобой-то что делать? Лейла удивленно вскинула брови. – В смысле, что со мной делать? Взять с собой, конечно же. Диего усмехнулся и покачал головой. – Плохая идея. Очень плохая идея. Не стоит даже и думать. – Почему это? Боишься, что твоя мама плохо на меня отреагирует? – Нет, – замахал руками он, – как раз таки наоборот, что она отреагирует слишком хорошо и оттого бурно. Видишь ли, если ты ей понравишься, а это практически сто процентов, то она тебя не отпустит, пока не узнает о тебе все, пока ты не попробуешь ее шарлотку, и пока ты не выслушаешь все комплименты, которые она захочет тебе сделать. Слушая его, девушка сложила ладони вместе и улыбалась во весь рот. – Но так это же чудесно! Не вижу в этом ничего плохого! – радостно откликнулась она. – По сравнению с моими родителями, которые даже восьмому чуду света вряд ли бы удивились, твоя мать кажется просто ангелом и чрезмерно милой женщиной. – Чрезмерно, – ответил он, выставляя указательный палец, – вот именно это слово, да. – Неважно, – парировала Лейла, – к тому же с моей семьей ты знаком, так что теперь моя очередь. – Ладно-ладно, – вздыхая, сдался Диего, и Лейла даже подпрыгнула на месте. – Твоя взяла. Я отговаривать не буду, – и чуть позже добавил. – А еще говорит, что спорить не любит. – Не люблю, да, – сказала она, откусывая кусок от очередного печенья. – Но иногда приходится, особенно когда имеешь дело с такими упертыми людьми, как ты. Не обижайся, ладно? – На правду не обижаются, – усмехнулся тот и протянул руку, показывая, что был бы не прочь получить еще одно угощение. Так они просидели в псевдолофте, весело болтая о том и о сем, до самого вечера, а когда вдруг вспомнили, зачем, собственно, здесь находятся, оказалось, что они опоздали на начало конкурса на десять минут. Быстро собравшись, они, хихикая над собственной забывчивостью, рванули к конференц-залу, где и должна была состояться презентация проектов. Входили они в зал на цыпочках, осматриваясь, куда бы им примоститься. И на такой простой вопрос найти ответа не удалось, народу на презентации собралось так же много, как и с утра на открытии. Решив остановиться у стенки, чтобы не шуршать, не пробираться по рядам и не мешать остальным, они сбросили вещи и облокотились на нее. Презентации проходили строго по регламенту: каждому на выступление и представление своего проекта отводилось не больше пятнадцати минут, и то пятнадцать – это уже перебор. Большинство выступающих укладывалось в куда меньший промежуток времени. Все они говорили четко, уверенно и по делу. Каждый из них звучал как нельзя убедительно. И так же убедительно и уверенно все они отвечали на вопросы, которые им задавали люди, сидящие в конкурсной комиссии. Наблюдая процесс вживую, Диего покрылся испариной. Уже даже сейчас, когда он видит все со стороны, ему нехорошо, а что же будет завтра… В горле пересохло. Приподнятое настроение и остатки надежды на хороший исход как рукой смело. У него нет шансов. Если уж он не смог ничего сказать на сегодняшней дискуссии, то завтра он вообще не сможет даже подняться на сцену. Его парализует от страха так, что кому-то придется выносить его из здания на носилках. Это будет провал. Полнейший финиш. – Идем отсюда, – сказал вдруг он Лейле, продолжая стеклянным взглядом смотреть на сцену. – Скорее. – Что такое? Почему? – вопрошала она, но парень полностью игнорировал все вопросы. Схватив сумку и тубус, он, стараясь ступать максимально неслышно, пулей вылетел из зала. Вслед за ним вышла и девушка. – Что произошло? Тебе плохо? Но Диего не отвечал. Он лишь сел на пол, тяжело дышал и, не отрываясь, смотрел в пол. Руки его тряслись, когда он поднял их, чтобы смахнуть пот с лица. Обескураженная Лейла, не зная, что делать, села рядом. – Может скорую вызвать? Или хотя бы воды принести? Парень покачал головой. – Не надо ни того, ни другого. Уже прошло, все в порядке. Просто… просто я слишком переволновался, – и, отвечая на немой вопрос девушки, он продолжил. – Ты видела, как все строго, какие вопросы задают. Мне кажется, меня ждет провал. Я не смогу. Я не должен был соглашаться ехать сюда вместо Тернера, теперь я подставлю его. – Не думаю, что все так плохо, – мягко сказала та, – скорее, ты просто чересчур переживаешь. Все же мне слабо верится, что до этого ты ни разу ни перед кем не выступал. – Ну, нет, выступал, конечно, но тогда это было совсем по-другому, тогда это был совсем другой уровень, я мог максимум опозориться перед своим научным руководителем, а тут… – Конечно, но разве тогда тебе не казалось, что ты стоишь на пороге чего-то пугающего? Разве тогда ты не боялся так же, как сейчас, выйти на сцену? Я думаю, что перед каждым выступлением мы чувствуем нечто похожее, будто завтра нам необходимо будет отправиться на войну в одиночку, но спустя время после оно уже не кажется тебе таким ужасным, и ты смеешься сам над собой и думаешь: «Бояться было очень глупо, в следующий раз я буду умнее». Но отчего-то, даже понимая, что все это, по сути своей, ерунда, мы каждый раз наступаем на одни и те же грабли под названием «волнение», разрушающие нас и нашу уверенность в себе изнутри. Монолог Лейлы был закончен, а Диего еще некоторое время пытался переварить все то, что он сейчас услышал. Она права, во многом, если не во всем, но так легко говорить о волнении, как тебя самого это едва касается. Он понимал, что прислушаться к ее словам стоит, но заставить себя не беспокоиться для него было практически невыполнимой задачей. – Спасибо за поддержку, – только и смог выговорить он, улыбаясь. – Я… я не знаю, что бы я без тебя делал. – Пожалуйста, – ответила девушка, показывая большой палец. – Скажи, что у нас дальше по программе? – Ну, на сегодня форум для нас с тобой завершен, так что поздравляю нас с тем, что мы пережили первый его день, – пародируя ведущего с открытия, сказал парень и похлопал в ладоши, после чего к его аплодисментам присоединилась и Лейла. – А сейчас я хотел бы посетить мой бывший дом. Ты все еще хочешь составить мне компанию, или уже передумала? – Не дождешься! – с готовностью ответила она, на что парень лишь пожал плечами и сказал: «Как хочешь». Собрав все вещи, они, впервые за весь день никуда не спеша, спустились в самый низ, на парковку и, разобравшись со счетами, покинули ее. Вечером Нью-Йорк был еще прекраснее и ярче, чем днем. Если бы Диего не сидел за рулем, он бы с удовольствием помотал бы головой по сторонам, разглядывая исполинские здания, стильные вывески, неоновые рекламные щиты, горящие всеми цветами радуги билборды. И множество людей, машин. Оказавшись непосредственно в центре всего этого столпотворения, чувствуешь себя совсем иначе, нежели когда смотришь на подобное с высоты птичьего полета. Ему нравилось чувствовать себя частью чего-то большего, ощущать себя единым целым с другими людьми. И когда ты находишься в центре одного из самых крупных городов мира, такое ощущение возникает само собой. И хотя оно быстро сходит на нет, и через какое-то время пребывания в толпе все эти люди начинают неимоверно раздражать, оно того стоило. Ведь так приятно хотя бы на пару минут почувствовать себя частью любимого города. – А куда мы едем? – внезапно прервала его мысли Лейла, что, в общем-то, вполне правильно – задумываться о чем-то и витать в облаках за рулем было чревато последствиями. – На Брайтон-Бич. Глаза девушки расширились, а брови поползли вверх. – Брайтон? Ты живешь в Брайтоне? – Я живу в Портсайде, на Грин-Стрит, 14, – съехидничал парень. – А в Брайтоне живет моя мать. – А, ну да, что-то я в последнее время торможу, – улыбнулась Лейла, и все оставшееся время они ехали в тишине. Стоило им выехать из центра, как пейзаж начал меняться. От ярких дисплеев и вывесок, небоскребов и толп не осталось и следа. Чем дальше оставался Манхэттен, тем больше им открывался Бруклин, где каждый новый микрорайон выглядел по-разному, раскрывая совсем другой двухэтажный и полузаброшенный Нью-Йорк. К моменту, когда они наконец-то прибыли в нужное место, уже окончательно стемнело, и повсюду зажглись фонари, подсвечивая улицы и дорожки. Припарковав машину, Диего вышел из нее, и его тут же обдало холодным порывом ветра с океана. Смотря в сторону уходящей за горизонт кромки воды, парень подумал, что его вечно будто тянет к ней. Что здесь он пол своей жизни провел на берегу океана, что теперь в Портсайде с его террасы открывался великолепный вид на порт и тот же океан. Просто, как известно, где Карлос, там и вода. В этот же момент к нему подошла Лейла, и он снова подумал, что идея заехать в гости к матери вместе – далеко не самая лучшая. Но сейчас делать было нечего, да и отступать поздно. Нужно просто морально приготовиться к тому, что его может ждать, когда они пересекут порог квартиры. Открыв тяжелую парадную дверь и зайдя внутрь ничем непривлекательного пятиэтажного дома, они поднялись по узкому лестничному пролету на предпоследний этаж и остановились перед самой левой дверью. Диего закусил губу. Обернувшись, он увидел, что Лейла с интересом и будто подозрением посматривает на однотонные стены, пыльные ступени и чахлые оконные рамы. Хоть это и не трущобы какие-нибудь, но также и не самый привлекательный район – видно, что она к таким видам не привыкла. – Все в порядке? – спросил у нее парень со слабой улыбкой. Если она прямо сейчас скажет «нет», развернется и уйдет, он не будет ее останавливать. Даже наоборот, где-то в глубине души он надеялся на то, что она вдруг внезапно передумает. – Ага! – кивнула та, и все надежды окончательно пошли крахом. – Просто я, если честно, до сих пор ни разу тут не была. Так далеко в Бруклин меня еще не заносило. Диего снова улыбнулся ей, но так, словно страдал от зубной боли. Момент и трель дверного звонка отчетливо раздается по ту сторону квартиры. Парню вдруг вспомнилось, как он совсем недавно так же стоял под дверью Лейлы в Портсайде. Интересно, почему звонить в двери иногда так страшно? Не потому ли, что мы боимся увидеть за ними совсем не то, что ждем? Не прошло и двух минут, как дверь отворилась, и за ней показалась миниатюрная фигурка Людмилы. Выглядела она, как всегда, по-домашнему: ее светло-русые волосы были собраны на затылке, лишь несколько прядей спадали на круглое лицо, на котором четко отобразилось удивление. На ней был надет фартук, который подарил ей Диего на один из ее дней рождения, в руке она стискивала перчатки для мытья посуды, а в постоянно полуприкрытых голубых, как тысяча чистых озер, глазах отражались радость и простое человеческое счастье от неожиданной встречи. – Диего! – воскликнула она, кидаясь к нему. – Я так рада тебя видеть! А как ты здесь оказался? Что-то слу… Она не договорила. Случайно боковым взглядом она заметила ярко-рыжие локоны, отчего зрение само собой сместилось на них. – Ой, – сказала вдруг она, выпустив сына из объятий. Она вдруг начала неловко приглаживать волосы и поправлять фартук, а на щеках ее вспыхнул румянец. – Мам, это Лейла, – решил взять инициативу в свои руки парень, пока все не закончилось еще одним грандиозным недоразумением. Второго провала за день он не переживет. – Мы с ней приехали на журналистский форум по работе, – он прокашлялся. – Понимаешь, да? По работе. Но та его уже не слушала, она полностью переключила все свое внимание на незнакомую рыжеволосую девушку с веснушками, с улыбкой протягивавшую ей руку для знакомства. – Меня зовут Людмила, можно просто Люда, как вам будет угодно, – отвечала женщина. – Очень приятно познакомиться. Правда, очень! Вы не представляете, как я люблю знакомиться с друзьями Диего. Сразу чувствую себя на десять лет моложе! И она, смеясь, пригласила всех войти. Ворча о том, что давно уже пора, парень вошел в свою старую квартиру и ощутил такой мощный прилив ностальгии, что он чуть было не снес его с ног. Есть вещи, которые никогда не изменятся. Их квартира в Нью-Йорке – одна из таких вещей. – Проходите, проходите, – лепетала Людмила, ступая своими маленькими ножками по половицам, отчего слышался четкий звук «цок-цок». – Я как раз собиралась что-нибудь приготовить. Но раз я еще не начала, то, может быть, у вас есть какие-нибудь предложения? – Всего одно: у нас тут не ресторан, – с каменным лицом выдал Диего, и Лейла удивленно взглянула на него. – Ты чего? Это же просто прелестно! Ты представляешь себе, чтобы мои родители спрашивали у гостей, что они хотят на ужин? – Не знаю насчет твоих родителей, – продолжил он, – но моя точно хочет нас закормить. И я, между прочим, об этом предупреждал. – Прекрати ты, все классно… Из проема показалось радостно смеющееся лицо Людмилы. – Ну так что? Надумали, что хотите? – Мне кажется, – начала Лейла, – что стоит попробовать блюдо от шефа. Ты как считаешь, Диего? Она легонько подтолкнула его и он, вздыхая, согласился. – Вот и славно! – подытожила Людмила. – Значит, сегодня вечером у нас шарлотка. А вы не стесняйтесь, проходите в комнату. Можете включать телевизор, делать, что хотите. Я, если что, в соседней комнате. А вообще, Диего, ты джентльмен, поухаживай за дамой. После этой фразы парень уже не мог отлепить руку от лица, а Лейла, садясь на видавший виды диван, хихикнула. – Все же она у тебя очень милая. Да и квартира… – она запнулась, – неплохая. – Как говорит моя милая мать: не стесняйся, высказывай все, как на духу, – выдал он и спустя время присоединился к девушке. – И раз уж мы начали сравнительный анализ наших семей, то могла бы ты себе представить, чтобы твои родители настойчиво лезли в твою личную жизнь? – Ну, на самом деле… – та смущенно отвела взгляд в сторону, – нет, это вряд ли. Максимум, отец мог бы просто напрямую поинтересоваться, получить ответ и снова забыть обо мне на время, а так нет. – Вот! – торжествующе сказал он. – А в моем же случае – да, сколько угодно. Лейла задумчиво уставилась в пол. – Может, тогда тебе стоит поговорить с ней? Попросить так не делать? Диего поднял бровь. – Скажи, ты серьезно считаешь, что я не пытался поднимать эту тему раньше? Я что, совсем похож на идиота? – Нет-нет, я не это имела в виду, – испуганно замахала руками девушка. – Но, кажется, я начинаю понимать, в чем твоя проблема… Правда договорить ей не дали, в комнату вошла Людмила и пригласила их за стол. – Шарлотка будет готова буквально через пару минут, но я не могу сидеть и ждать, зная, что вы у меня голодные. Пойдемте, я хоть чаю вам налью. Сопротивляться ее благородным порывам было бесполезно, а потому ребята встали со своих мест и перешли на кухню. Здесь в воздухе витал аромат запеченного теста и свежих яблок. Такой приятный запах вдруг напомнил Диего, что в его рту за весь день не было ни крошки, не считая утренних тако и парочки печений, и желудок тут же дал о себе знать, начав урчать. – Лейла, дорогая, какой чай ты предпочитаешь? Есть черный, зеленый, с бергамотом… – спросила Людмила, как только они уселись за стол. – Зеленый! – тут же воскликнула та, боясь, что перечисление затянется надолго. – Спасибо. – Ой, да не за что! – с готовностью отозвалась Людмила, переключаясь на сына. – А ты, Диего? – Кофе, – бросил он, сложив руки на груди. – Кофе на ночь? – спросила та, морщась. – Может лучше чайку? – Кофе, – вновь бескомпромиссно повторил он. Спорить с ним по этому поводу было более чем бесполезно. Женщина кивнула и занялась приготовлением напитков. Через пару минут все трое уже сидели за одним столом и пили кто ароматный чай, кто кофе с молоком. Диего помешивал субстанцию в своей кружке, похожую на какао и выглядел мрачнее тучи. Он не просил молока, а мать его добавила. Потому что, видите ли, вредно кофе на ночь. Так же и с Лейлой: он сто раз пытался намекнуть Людмиле, что они приехали в город по заданию, а она… она как обычно, в общем, все по-своему воспринимает. Она его просто не слышит, или не хочет слышать. И это как раз то, чего он больше всего боялся. – Лейла, скажите, – вдруг произнесла женщина, и Диего напрягся. – А как вы с Диего познакомились? И не зря напрягся, как видно. Пальцы сами собой сильнее сжались на ложке, а взгляд из-под бровей стал холоднее. – Гм-м… – задумалась девушка, облизывая ложку. – Ну, вообще-то, Диего прав, мы коллеги, а потому познакомились благодаря работе. – О-о, интересно, интересно, – закивала Людмила. – Так, вы тоже журналистка? – Фоторепортер, – ответила девушка. – Снимаю для газеты, для которой пишет ваш сын. – Фотографии! – воскликнула та, складывая ладони на груди и сильнее прикрывая глаза. – Я так люблю фотографии, и делать, и рассматривать. Это мое хобби! – Какое совпадение, мое тоже, – с улыбкой произнесла Лейла. – А еще я люблю рисовать. – Восхитительно! Я бы с удовольствием взглянула на ваши работы. – Спасибо, – девушка смутилась. – А Диего их видел, и он сказал, что ему очень понравилось. Правда? – Угу, – недовольно буркнул тот. Две разговорившиеся между собой женщины против него одного. Он ничего не может им противопоставить. – К сожалению, я сама вряд ли когда-нибудь их увижу, но… – в этот момент раздался звон духовки, означающий, что еда готова. – Я бы могла вам показать свою коллекцию семейных фотографий. И тут Диего просто не выдержал. – Нет, никаких фотографий! – рявкнул он. – Ни за что! Мне хватит истории с Алом, так что нет. Обе женщины обернулись на него, и он вдруг понял, что в порыве чувств даже подорвался с места и теперь стоял в позе злого босса, опершись руками на стол и зыркая глазами по всем присутствующим. Выпрямившись, он кротко извинился, после чего снова сел на стул. – Я и не собиралась, если честно, – доставая шарлотку, спокойно ответила Людмила, привыкшая к подобным всплескам. – Все равно я с минуты на минуту должна уходить. Диего, решивший для успокоения выпить кофе, тут же закашлялся. На помощь ему пришла Лейла, похлопавшая его по спине. – Прости, что? – переспросил он, вкрай удивленный подобным заявлением. – Ну, я как раз сегодня собиралась в гости на всю ночь к Марго. Помнишь Марго? Парень кивнул. – Так вот, мы собирались устроить что-то типа ночевки: будем всю ночь напролет болтать и смотреть сериалы. На кухне воцарилась тишина. – Ты меня разыгрываешь? – нарушил ее Диего. Выражение его лица говорило о полном замешательстве. – Ни в коем разе, – задорно ответила Людмила, моя руки. – Так что, располагайтесь как вам будет удобно, если соберетесь уходить до того, как я вернусь, просто закройте дверь ключом. Диего, у тебя ведь есть ключи? – Есть, но… – он все еще едва верил, что это не шутка. – С чего ты взяла, что мы собираемся здесь оставаться? Может у нас забронирован номер в отеле? – Ну, в таком случае, не буду настаивать. Главное все же квартиру закройте, хорошо? На этих словах она подмигнула им и скрылась в коридоре. Диего же не оставалось ничего, кроме как смотреть ей вслед. – Слушай, – вдруг тихо произнесла Лейла, которая последние несколько минут упорно молчала, – а у нас вправду номер забронирован? – Конечно же, нет, – кисло ответил парень. – Так, может, тогда не будем упираться и останемся здесь? – осторожно спросила она, и Диего бросил на нее быстрый удивленный взгляд. – Правда? – Ага, тем более что мне здесь даже начинает нравиться. Тут уютно. И есть что покушать. Они оба рассмеялись, и парню подумалось, что переночевать в его бывшей квартире не такая уж и плохая идея. В проеме снова показалась Людмила, она уже была одета, и зашла только для того, чтобы попрощаться с Лейлой и попросить Диего закрыть за ней дверь. – Ну ладно, я пойду, если что, звони. Удачи вам! – Хорошо, и вам с Марго тоже удачи и веселой ночи. – Спасибо, конечно, но пожелание веселой ночи для вас сейчас куда актуальнее, – и пока Диего не успел сообразить, о чем это она, Людмила клюнула его в щеку, развернулась и сбежала вниз по лестнице. – В смысле?! – вслед крикнул ей парень. – Мам, черт возьми, что за фигня? – Опять разорались! А ну цыц!* – вдруг донеслось двумя этажами ниже на чистом русском, и парень поморщился. Он не понял ни слова, но знал, кто это говорит. И связываться с этим человеком ему ну совсем не хотелось. Закрыв входную дверь, он прислонился к ней спиной и закрыл глаза. Как же его раздражало то, что мать все еще продолжает гнуть свою линию, не обращая внимания на слова и факты. Вернувшись на кухню, он увидел, как Лейла, высунув язык, разрезала еще теплую шарлотку, и улыбнулся. Ножи так и остались тупыми; ему стоит помочь ей, пока с шарлоткой она не порезала еще и свои пальцы. – Очень вкусно! – оценила стряпню Людмилы девушка, когда с нарезкой было покончено. – Извини, конечно, что влезаю, но я просто не понимаю, что тебе не нравится. Твоя мать – ангел. – Бесспорно, – протянул Диего, отправляя ужин в рот. – Но из-за этого ангела я зачастую попадаю в кучу неловких ситуаций. Всю оставшуюся часть ужина они не разговаривали: Лейла просто наслаждалась вкусной едой, а Диего был поглощен мыслями. Он думал то о матери, то о завтрашнем выступлении, то даже о Портсайде. Эх, Портсайд… Сейчас он бы мог спокойно валяться в своем доме на кровати и читать книгу или смотреть новые видео от любимых блогеров, или слушать музыку, или даже все вместе! Но то было бы, если бы он не согласился поехать на форум, так что теперь ему все это светит только тогда, когда форум закончится. Только после выступления. Черт, вот кто его за язык тогда тянул? Похоже, ему вдруг захотелось найти приключений на свою пятую точку, почувствовать прилив адреналина в крови, иначе объяснить свои действия он не мог. – Так, – сказал он, когда с шарлоткой было покончено. – Уже довольно поздно, а завтра второй день форума, у меня выступление… Нужно хорошенько выспаться. – Правильно, – поддержала его Лейла, убирая пустые тарелки со стола. – Только вот… где? Парень сначала прищурился, не понимая, о чем она, а потом хлопнул себя по лбу и протянул: – А-а-а, ты об этом, – он махнул ей рукой, показывая, чтобы она шла за ним следом. – Это не проблема. Он остановился перед невзрачной дверью в конце коридора и открыл ее, пропуская девушку внутрь и войдя за ней следом. Окинув комнату взглядом, он усмехнулся. Тут все лежало так же, как тогда, когда он переезжал в Портсайд. Людмила ничего здесь не трогала. – Вот, – сказал он, указывая на широкую квадратной формы кровать с двумя матрасами, которая занимала чуть ли не половину комнаты. – Можешь расположиться здесь. Она удобная, хоть и выглядит не очень. Проверено. – Это ведь твоя бывшая комната, так? – спросила Лейла, осматриваясь. – Именно так, – ответил Диего, и тут же в его памяти возник ее старый образ, такой, какой она была, когда он тут обитал. Сейчас она была полупустая, идеально вычищена, а стены оказались даже белее, чем они отпечатались в его памяти. Может быть, всему виной были многочисленные постеры, фотографии и вырезки, в обилии висевшие на них ранее? За ними и стен-то было практически не видно. – Тут так тесно, – призналась девушка, обвивая себя руками. – Больше похоже на каморку, чем на комнату. И как у тебя тут клаустрофобия не развилась? – Ну, знаешь, в тесноте, да не в обиде, – с усмешкой выдал Диего. – Мне тут нравилось. Поверь, это не самое худшее место, в котором мне доводилось бывать. Он многозначительно прокашлялся и поспешил сменить тему. – Постельное белье там, – он указал большим пальцем на шкаф, стоящий прямо за дверью. – Нужна будет помощь – зови. И, сделав жест, имитирующий разговор по телефону, парень ретировался. Сам он думал расположиться на диване, не имея ничего иного. Постелив себе на нем и взяв одну из декоративных подушек, Диего наконец-то в первый раз за день смог прилечь и расслабиться. Только сейчас он понял, как на самом деле устал. Он закрыл глаза, но сон не шел: то вначале Лейла ходила туда-сюда, готовясь отойти ко сну, то за окном вдруг кто-то начинал шуметь, то ему в голову приходили какие-то тревожные мысли, и он снимал с зарядки издохший за день айфон, чтобы в очередной раз пройтись по подготовленной презентации. Но потом, понимая, что этим он лишь делает себе хуже, снова откладывал телефон и пытался уснуть. Так он промучился до самой глубокой ночи. Что-то не давало ему отдохнуть; отпустить мысли не получалось. Решив отвлечься и попить воды, он аккуратно вышел из комнаты, завернул на кухню и… увидел там Лейлу. – Что, тоже не спится? – Да, что-то сегодня никак не уснуть. – Ясное дело, завтра чертово выступление, – процедил он сквозь зубы, наливая себе воды. – Лично мне все никак не успокоиться. Девушка ничего не ответила, продолжая смотреть куда-то вниз и обхватывать себя руками. Залпом осушив стакан, Диего грустно взглянул на нее. – Ну, тогда спокойной ночи, – он поставил стакан на столешницу и добавил. – Еще раз. Потом парень направился в зал, где ему сегодня предстояло ночевать, но вдруг услышал крадущиеся шаги. Обернувшись он увидел, что Лейла пошла за ним. – А, я понял, ты ходишь по ночам. И сейчас ты спишь. – Нет, не сплю, – ответили ему, после чего девушка подняла свое лицо. Глаза ее были открыты, а сама она явно соображала, что делает. – Просто… можно я с тобой посижу? Мне в той комнате неуютно как-то. Он с улыбкой согласился, и они вдвоем примостились на диване. Завидев, что Лейла жмется и дрожит, Диего предложил ей свой плед. Та отказываться не стала. – Вот, к слову, ты говорила что-то про клаустрофобию. А ведь на самом деле у меня противоположная проблема. Терпеть не могу слишком открытые пространства, я в них сразу теряюсь. – Правда? – удивленно спросила девушка. – А как насчет того выставочного зала в здании Общества? – Ну… – парень задумался. – Там мне понравилось. Все же он был красиво отделан, было, за что зацепиться глазу. А вот если бы он был пустой… Брр! Он тряхнул головой и скривился, показывая, что в таком случае, ему было бы куда неприятнее там находиться. – Ну, если бы он был пустым, то я бы обязательно придумала, чем бы его заставить! – со смехом сказала она, поджимая ноги к подбородку. – Столько идей! – Не сомневаюсь, – улыбнулся ей в полутьме Диего и вдруг густо покраснел, вспомнив последние слова матери. Ну Людмила! – Кстати, а что ты имела в виду, когда сказала, что знаешь, в чем моя проблема? Лейла непонимающе посмотрела на него. – В смысле? О чем ты? – Ну, помнишь сегодня, а точнее уже вчера, вечером ты сказала мне, что знаешь, почему я и моя мать не можем договориться. Когда ты еще сказала, что мне нужно поговорить с ней. – А, ты об этом! – выдохнула девушка. – О боже, я уже успела забыть тот разговор, но, да, сейчас я вспомнила. Зачем ты вообще все это запоминаешь? – Потому что это важно, – после секундной паузы на одном дыхании выпалил парень. – Для меня. – Да-да, понимаю, – коря себя за сказанную глупость, протянула та. – Само вырвалось. А что касается разговора, то… Я даже не знаю, как бы тебе об этом сказать, чтобы ты не воспринял это чересчур, хм, категорично. – Говори как есть, – с готовностью ответил Диего. – Я обещаю не быть категоричным. Услышав это, Лейла усмехнулась. – Думаю, это будет проблематично, потому что это как раз и есть то, что я хотела тебе сказать. Ты излишне категоричен. Категоричен порой настолько, что просто не допускаешь того, что у других людей может быть иная точка зрения. Я восхищаюсь людьми, у которых есть свое мнение и которые готовы отстаивать его, но в случае с тобой это стремление приобретает какой-то нездоровый характер чрезмерной воинственности. – Воинственности? – переспросил ее парень. – Ты уверена, что ты сейчас обо мне говоришь? Я и воинственность – взаимоисключающие параметры! – Вот, – она потупила взгляд. – Вот это то, о чем я и говорю. Ты даже сейчас начинаешь со мной спорить и не слышишь того, что я пытаюсь до тебя донести. Он хотел снова возразить ей, но так и замер с раскрытым ртом, не в силах произнести ни звука. Все его тело словно оцепенело, а в ушах отдавались ее слова. Он слушает, но не слышит. А ведь он-то всегда считал себя хорошим другом, готовым выслушать и дать объективный совет, а на самом-то деле он, оказывается, не лучше матери, которая зачастую игнорирует или интерпретирует по-своему его слова. Да уж, вот правду говорят – яблочко от яблони недалеко падает. – Надо же, похоже, я тот еще зануда и упертый баран, – прошептал он. – И почему ты все еще не перестала со мной общаться? – Как раз-таки потому, – она сильнее укуталась в плед, – что ты готов принимать свои ошибки и работать над ними. И, к слову, категоричность и настойчивость – это неплохо, если не перебарщивать. Ты можешь мне не верить, продолжать считать себя неуверенным, вечно сомневающимся неудачником, который обязательно почему-то должен провалиться на форуме, но это не так. Диего слушал ее, затаив дух. Он боялся, что стоит ему дернуться или издать хоть какой-нибудь звук или шум, то он тут же проснется, и все это окажется лишь сном. – На самом деле в тебе есть достаточно уверенности, чтобы выступить даже не просто хорошо, а лучше всех. И в глубине души ты об этом знаешь, потому что, если бы не знал, то ты и никогда бы не решился поехать вместо Тернера на форум. Не решился бы позвонить мне по тому номеру, что я тебе дала, и прийти ко мне домой по тому адресу, что я выслала. И уж тем более вряд ли бы ты решился бросить свою любимую комнату, переехать в Портсайд и начать все с нуля. Она замолчала, и стало лишь слышно, как шумит ветер за окном. Такой же ветер, если не настоящий ураган, бушевал сейчас в груди Диего. Сердце стучало как бешеное, в голове была лишь пустота, а низ живота наливался сладкой истомой. Он закусил губу и глубоко вздохнул. Все же Людмила была права. Лейла же потянулась, зевнула, после чего она слегка качнулась, и ее голова упала прямо на грудь парня. И тут его словно захлестнуло невидимой волной. В первые секунды ему показалось, что он задыхается, но потом он смог взять себя в руки и теперь просто старался не шевелиться. Спящая, она казалась еще более хрупкой, поэтому он не знал что делать. Он хотел прикоснуться к ней, но даже и не думал делать этого, боясь, что может потревожить ее сон. Сердце, запертое в грудной клетке, продолжало трепетать, и ему показалось, что от этого она тоже может в любой момент проснуться, но нет, девушка сладко спала и, кажется, видела самые приятные сны, которые только может видеть столь прекрасное создание. Диего продолжал просто смотреть на нее, наверное, где-то с час, а может и даже больше, пока веки его не налились тяжестью, и он сам не провалился в сон.***
– Вставай, соня! – услышал парень словно сквозь стену и, пытаясь прогнать сонливость, потер глаза. Первое, что он увидел, как только открыл их – нависшее прямо над ним улыбающееся лицо Лейлы. – Ты же не хочешь опоздать на семинар? – Да ни за что в жизни, – с сарказмом ответил ей он, потягиваясь. – А, кстати, что с моим будильником? Почему он не прозвонил? – Ну, вообще-то, он прозвонил, – хихикая, сказала она, – но ты его не услышал. Зато услышала я и выключила тоже. А ты продолжал спать как сурок, пока я тебя не растолкала! Диего зарделся. – О, ну надо же, два дня бессонницы дали о себе знать. Спасибо, что разбудила, иначе я бы стопроцентно опоздал, – внезапно его взгляд остановился на одежде Лейлы, и парень, то ли нахмурившись, то ли удивившись, спросил: – А что это на тебе надето? – А-а, это… – она, смутившись, опустила взгляд. – Я нашла ее в шкафу, еще вчера, когда искала белье. Судя по всему, это худи из твоего бывшего универа, да? – Э-э, да… – сощурившись и покраснев до самых ушей, протянул он. – Класс! Люблю такие вещи! – весело сказала Лейла, хлопнув в ладоши. – У меня и самой есть футболка с эмблемой нашего колледжа… – она вдруг осеклась, заметив, что Диего выглядит как-то совсем уж напряженно и, кажется, даже немного растерянно. – Что с тобой? Тебе нехорошо? – Нет-нет, все отлично! – спохватился тот, широко улыбаясь. Но на самом деле, ничего отличного в этом не было. В памяти сразу возникло множество различных воспоминаний из прошлого, его захватывающего, безумного и в чем-то даже постыдного студенческого прошлого, которое он провел в этой худи. Во скольких нестандартных ситуациях он побывал, со сколькими только людьми не встречался, сколько новых уроков получил. И все это в ней. Падения, удары, валяние об асфальт – что только с ним не случалось за то время, что он был лихим студентом, не знающим правил и не вкушавшим еще толком взрослой жизни. Если бы худи была человеком, то про нее можно было бы сказать, что она слишком много знает. Потому что это сущая правда. И правда далеко не самая приятная, та самая правда, которую порой хочется навсегда забыть, оставить далеко за границами разума и не рассказывать никому. Так что внезапно появившаяся на горизонте худи была слишком личной вещью для него, хранящей позорные тайны прошлого, и потому об истинных причинах его волнения Лейле знать пока что не обязательно. – Просто, если честно, по приезду в Портсайд я очень долго искал ее и не мог найти, а оказывается, она все это время была здесь. Забавно. По выражению лица девушки можно было понять, что она сполна поверила ему, а потому Диего вздохнул с облегчением. – Ладно, – произнес тогда он. – У нас не так много времени, примерно через полчаса нам уже надо выдвигаться. Кивнув, она проследовала за ним на кухню. Завтракали в ускоренном темпе, стараясь не тратить и без того ограниченные бесценные минуты. Парень за то время, что он пил свой утренний кофе, успел еще раз пройтись по тернеровскому проекту. В экстренном порядке освежая его в своей памяти, он и не заметил, как сидевшая напротив него Лейла изредка обеспокоено посматривала на него и поджимала губы. Ей упорно продолжало казаться, что под прикрытием повторения материала он себя просто-напросто изводит. Изводит вечными переживаниями о том, что у него ничего не получится. И оттого она боялась, что чем сильнее у него будет вера в собственную неудачу и чем чаще он будет об этом думать, тем больше вероятность, что именно так все и случится. Сборы и приведение себя в достойный вид тоже прошли достаточно быстро; оба находились в том настроении, когда совсем не хочется долго стоять и разглядывать себя в зеркале, тем более что ты заранее знаешь, что не увидишь там ничего, кроме как проявившихся синяков под глазами и бледной кожи. Напоследок все же взглянув на себя в зеркало и закрыв дверь едва слушающимися пальцами, Диего спустился по лестнице и вышел на улицу. Он надеялся на то, что на воздухе ему сразу полегчает, но, увы, он не учел, что находится не в том городе, где можно вдоволь насладиться свежим утренним бризом. В Портсайде этот трюк еще бы сработал, а вот в Нью-Йорке – нет. Бесполезно. Влезая в машину, он вдруг ощутил себя как-то особенно неуютно. Будто бы каждое движение наносило его психологическому состоянию все больший и больший урон. В мыслях опять поселился червячок сомнения и неуверенности во всем, назойливо проектируя в его сознании самые худшие исходы сегодняшнего дня. Пытаясь согнать морок, Диего тряхнул головой и даже пару раз махнул рукой. – Все в порядке? – тут же поинтересовалась Лейла, заметив его странные движения. – Мы можем ехать? – Конечно, – отозвался тот, натянуто улыбнувшись. Убрав машину с ручника, он резко газовал и уже спустя пару минут мчался прямиком в Манхэттен к зданию Общества. Резкость и импульсивность собственных действий сильно заботила его. Он редко когда сначала делал, а потом только думал, что он сделал, но когда так происходило, то ничего хорошего это не сулило. Тревожный звоночек зазвенел где-то далеко на периферии разума. Обычно это означало: «жди беды». Под ложечкой засосало. Предчувствие чего-то плохого волной накатило на него, затуманивая логику и здравый смысл. Не без усилий справляясь с внезапным наваждением, Диего сглотнул и сосчитал до десяти. Нет-нет-нет, все будет хорошо. Он выступит так, что все вокруг потеряют дар речи. Он будет неотразим, а речь его чиста и ясна, и она просто обязана всем понравиться. Даже Лейле. Тем более Лейле. Самоотверженно борясь с собственными мыслями и не давая чувству безысходности разгуляться вдоволь, он не заметил, как они добрались до центра города. Ну, то есть он, конечно, заметил, потому что сидел за рулем, но ему отчего-то показалось, что типичный нью-йоркский городской пейзаж с открыток вырос перед ним как-то слишком неожиданно. Снова оставив машину на парковке, ребята вышли из нее и поднялись в холл. Сегодня здесь было не менее просторно, светло и многолюдно. Так же, как и вчера, за длинным рядом столов сидели люди, ожидая новоприбывших гостей. Тут и там слышались разговоры на самые разнообразные животрепещущие темы: от угрозы вымирания в национальном зоопарке бобров до необходимости снижения нагрузки на транспортную систему в центре города. Но ребят не интересовало ничего из этого, каждый из них уже был мысленно на следующем семинаре. Его модератором, как и вчера, был Ник Олдман, так что Диего уже заранее стало не по себе. Всю дорогу к аудитории он молчал и угрюмо смотрел себе под ноги. Хватило ему один раз предстать перед ним в дурном свете, если такое случится повторно, то организаторам и вправду придется вызывать для него скорую. Сердечный приступ ему обеспечен. А там можно и гроб по размеру заказывать, и белые тапочки мерить. – Все будет супер! – подбодрила его Лейла буквально перед самым началом семинара. – В этот раз у тебя получится. Парень лишь кисло ухмыльнулся. Ну да, легко ей говорить, она все равно будет только сидеть и слушать, ну и, возможно, задавать вопросы, как и остальные зрители. А вот ему придется на них отвечать или, что наиболее вероятно, пытаться это делать. Он представил, как снова будет открывать рот, как рыба выброшенная на берег, хотя что-то сказать, и по его спине прошел холодок. Тем временем в аудитории собрались все желающие поучаствовать в обсуждении зрители, и Ник Олдман, как главный спикер, поднялся со своего места, после чего тихие переговоры на задних рядах тут же затихли. Диего, так сильно ушедший в себя, услышал его голос далеко не сразу. Сегодня он вообще напрочь потерял чувство времени и ориентации в пространстве. Усиленно заставляя себя слушать Ника, а не отвлекаться на собственные эмоции, парень все отчетливее ловил себя на мысли, что едва понимает, о чем тот говорит. Вся его речь доходила до него будто через сломанный телефон, искажавший каждое слово, отчего оказалось, что Ник несет какую-то бессвязную околесицу. Но на самом деле все проблемы были в нем, Диего. Ведь это именно он не мог нормально сосредоточиться на конференции, а потому пропускал большую часть мимо ушей. К счастью, вскоре ему удалось взять себя в руки, и дело пошло на лад. Когда Ник закончил, все вокруг зааплодировали ему, и Диего, не отрываясь от аплодисментов, приготовился ко второй фазе семинара – вопросам из зала и выслушиванию мнения экспертов. – Добрый день, мистер Олдман, – услышал он вдруг басовитый голос позади. – Спасибо за столь интересную лекцию. У меня к вам всего один вопрос… Словом, процесс пошел. Парень слушал обсуждение одним ухом, сейчас ему было важно лишь одно – повторно не опозориться во время своей речи. Закончив отвечать на вопросы, которых в это раз было не так много, Ник пригласил поделиться своими мыслями и комментариями всех тех, кто сегодня присутствовал здесь как эксперт в своей области, и когда очередь дошла до Диего, он вдруг резко покрылся испариной. Вставая со своего места, он обвел зал взглядом и заметил в толпе зрителей Лейлу, пытавшуюся изо всех сил сделать так, чтобы тот ее заметил. И стоило ей увидеть, что он смотрит прямо на нее, она широко улыбнулась, обнажая все тридцать два зуба, и обеими руками показала одобряющий жест. В голове за доли секунд пронеслось ее недавнее: «В этот раз все получится», и… Диего было уже не остановить! Он говорил ровно и уверенно, как раз так, как и нужно было. Так, как он и представлял свое выступление в идеале. Правда, сейчас это всего лишь выступление на семинаре, но какая разница? Какая разница, если прямо сейчас к нему прикованы взгляды всех, и его слушает сам Ник Олдман, не последний человек в мире. Какое это имеет значение, если он смог победить свои пустые сомнения, страхи и показать себя с лучшей стороны? – Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила его Лейла, подпрыгивая на месте уже после того, как семинар закончился. Она ждала этого момента, чтобы задать вопрос, всю оставшуюся конференцию, и теперь изнывала от желания узнать на него ответ, но Диего ответил ей далеко не сразу. Его рассеянный, но счастливый взгляд медленно опустился на ее, и только тогда он дрожащим голосом проговорил: – Это… это было потрясающе! – и не оставалось сомнений, что так оно на самом деле и было, потому что сейчас он выглядел действительно радостным. – Я не знаю, как у тебя это получилось, но сработало. На сей раз я смог нормально выступить и не нес ерунду! Девушка засмеялась. – Подожди, подожди… Конечно, это классно, я очень рада за тебя, но при чем тут я? – В смысле? Как это при чем? – щеки и уши парня вспыхнули. – А кто, по-твоему, все это время пытался меня поддерживать? Уж не ты ли? Да и вчера я, скорее всего, провалил речь только потому, что тебя там не было. В конце концов, я думаю, всегда намного легче выступать, зная, что ты всегда можешь рассчитывать на поддержку друга, не так ли? – Да, – слегка запоздало подтвердила кивком его мысли Лейла. – Еще бы. Друзья ведь для того и нужны. Однако, как бы там ни было, пребывал в хорошем настроении Диего недолго. Впереди, на расстоянии видимого горизонта, виднелся конкурс. И в отличие от простого выступления на семинаре, где от твоей неудачи зависит только твоя репутация, здесь он рисковал по-крупному. Взвалив на свои плечи проект Тернера, он обязался не только помочь ему, но и не подвести редакцию в целом. До злополучного конкурса оставалось несколько часов, а потому ребята решили потратить их с максимальной пользой: хорошенько перекусить, немного прогуляться, после чего на свежую, отдохнувшую голову еще раз повторить и отрепетировать выступление. – Как думаешь? – спросил Диего у Лейлы, когда они прогуливались по Macy’s. – Что мне следует делать, когда меня будут спрашивать о проекте, а я не буду знать, что ответить? – Ну-у, – протянула она, – не знаю. Скажи, что не расслышал вопрос, и пока тебе его повторяют, экстренно шевели мозгами и придумывай ответ или способы, как бы еще потянуть время. – Гениально! – зарукоплескал он, смеясь. – Это настолько гениальный совет, что я чувствую, что должен как-то тебя за него отблагодарить. Что бы ты хотела прямо сейчас? – Ведро острых крылышек из KFC, – тут же ответила та, и парень щелкнул пальцами. – Заметано. И потому, когда они вернулись обратно в здание Общества, каждый из них был сытым и наевшимся крылышками до отвала. – Признавайся, ты это специально сделала! – уперев руки в бока, шутливо набросился с обвинениями на Лейлу Диего. – Что сделала? – Заказала так много еды, а потом отдала половину мне, сказав, что больше не будешь, – он сощурился. – Почему у окружающих постоянно стойкое желание накормить меня? Девушка рассмеялась, а он передернул плечами. Шутки шутками, а конкурс все ближе и ближе. Они расположились, как и вчера, в псевдолофте, ибо он был достаточно большим и свободным от людей, чтобы со спокойной совестью готовиться к выступлению и никому не мешать. Сконцентрировавшись на тексте, парень еще раз перечитал его весь несколько раз, после чего постарался воспроизвести самостоятельно, не заглядывая в шпаргалку. Получалось вполне сносно, и он решил тогда попробовать выступить перед Лейлой, представляя, что она – один из членов комиссии. Завершив речь, он подошел к девушке, чтобы выяснить у той, что она думает, и получил такой ответ: – Вау, мне понравилось. – А можно поконкретнее? Прошу, добавь чуточку конструктива в свою рецензию, – взмолился Диего, и она тут же поспешила исправить свою ошибку. – Что круто – это то, что ты смог объяснить сложные вещи простым языком, а еще то, что ты говоришь легко и достаточно непринужденно. Что плохо – ты периодически спотыкаешься, а также смотришь куда угодно, но не на потенциального слушателя. И еще у тебя лицо слишком напряженное, будто тебя на каторгу ведут, попробуй выглядеть чуть более позитивно. – В общем, одним словом – кошмар, – подытожил он, и, как бы ни пыталась Лейла убедить его в обратном, его уверенность в своих силах будто волной смыло. И тогда он с еще большим энтузиазмом принялся на усиленные тренировки и репетиции. – Ну, а теперь как? – после очередного прогона спросил он. – Отлично! – воскликнула девушка, показывая все свое восхищение. – Этого недостаточно, – категорично выдал парень. – Нужно чтобы было идеально. Однако на оттачивание речи до состояния бриллианта времени уже не оставалось. Будильник, специально заранее поставленный Диего на айфоне, прозвонил, что означало – начало конкурса уже через полчаса. – О нет. Нет, нет, нет, – запричитал он, кусая ногти. – Я не готов, совершенно не готов! Лейла же, услышав его словесные метания, нахмурилась и, встав с места, подошла к нему. – Пожалуйста, успокойся, тебе не о чем волноваться, – положив руки ему на плечи, сказала она. – Помнишь, что произошло с утра? – С утра много чего произошло, – был ей ответ. – Семинар, Диего! – резко и неожиданно громко воскликнула девушка, и он аж отшатнулся. – Ты хорошо себя показал, потому что не думал о всякой чепухе. Постарайся и в этот раз выступить не хуже. Помни о том, что я тебе сказала: все будет отлично, главное не волноваться. Лучше сосредоточься на этом чертовом выступлении, будь звездой и в итоге порви всех соперников на британский флаг! Установка ясна? Ошарашенный до глубины души, но вдохновленный, парень пару раз кивнул. – Тогда вперед, чего ты ждешь? – завершила свою пламенную тираду Лейла, подталкивая его к лифтам. Отныне, благодаря такому внезапному порыву, Диего был настроен весьма решительно. Спустившись в конференц-зал, он обсудил все вопросы, связанные с презентацией и порядком выступления, после чего, заметно успокоившись, занял одно из мест в первом ряду. Он выступал последним, что с одной стороны было ему на руку, так как воспоминания о нем будут еще свежими и самыми яркими, а с другой – быть первым и последним всегда сложнее, так что ему придется приложить еще большие усилия, чтобы произвести на всех неизгладимое впечатление. Зал быстро наполнялся зрителями, так что к началу конкурса все места были заняты. Воодушевление, с которым парень явился сюда пару минут назад, медленно улетучивалось, и тем сильнее оно улетучивалось, чем дольше он сидел на месте и смотрел на сцену. Конкурс, как и следовало ожидать, начался с краткого приветственного слова ведущего. Закончив свое вступление словами: «Удачи всем конкурсантам, и пусть победит лучший проект!», он ушел со сцены под гром аплодисментов. Потянулась череда тех самых конкурсантов: юношей и девушек, мужчин и женщин, решивших представить на суд свои инновационные и не очень проекты. Диего наблюдал за ними, когда кто-то из них откровенно стопорился, путался и оттого начинал глупо улыбаться или внезапно переводил тему, и понимал, что он тоже не застрахован от таких случаев. Никто не дает гарантию, что, выйдя на сцену, он вдруг не забудет какое-нибудь слово, или не сможет выговорить его, или на него вдруг нападет приступ чиханья или случится еще какая-нибудь напасть. Ловя себя на таких мыслях, больше похожих на банальную паранойю, чем предосторожность, он снова мысленно представил самого себя разгоняющего их метлой. В конечном счете, если у него вдруг из головы вылетит какое-либо слово, его всегда можно заменить синонимом. А остальные проблемы даже и рассмотрения не стоят: в случае со сложнопроизносимыми словами всегда можно взять секундную паузу, прокашляться и попытаться выговорить его медленно или по слогам, а уж приступ и вовсе бред собачий. Вряд ли в момент выступления у него внезапно начнется аллергическая реакция или что-то вроде того. Нет, Лейла снова оказалась права – он просто себя изводит вечными сомнениями. Только каким-то чудом он высидел до самого конца мероприятия, совсем не нервничая, но как только предпоследний участник сошел с трибуны и по залу разнесся усиленный микрофоном голос, объявляющий его выступление, парень вдруг почувствовал, как сердце ухнуло в пятки, а тело мгновенно будто сделалось деревянным. Вот и все. Его черед пришел, время отстаивать честь редакции. – Давай, – одними губами прошептала Лейла и, подтолкнув его, задорно подмигнула. – Покажи, на что ты способен! Сглотнув застрявший вдруг поперек горла ком, парень сжал кулаки, словно собрав в них все свое рвение к победе и силу воли, и пошел прямо к сцене. Ступеньки он преодолел успешно, то есть уже как минимум опасение поскользнуться на них было напрасным. Встав за трибуну, он прокашлялся, сделал глубокий вдох, пожелал сам себе удачи и, приветливо улыбнувшись, произнес: – Добрый день! Перед тем, как я начну, хочется внести некоторую ясность. До того, как я поднялся на сцену, меня объявили как Джозефа Тернера, но на самом деле это не так. Меня зовут Диего Карлос, и я приехал вместо моего коллеги мистера Тернера, чтобы не подводить его и всю нашу редакцию, а потому сегодня именно я представлю вам его замечательный проект, над которым он работал несколько месяцев. Он обвел зал глазами. Судя по отсутствию каких-либо действий и недоумевающих взглядов со стороны жюри и зрителей, пока что все шло как надо. – Итак, вы когда-нибудь задумывались о том, что журналистика – это не столько о событиях, сколько именно о людях. Причем даже тех людях, которые, казалось бы, напрямую никак с ней не связаны. Миллиарды людей по всему миру ежедневно следят за происходящими событиями, но, скажите, могут ли они и сами делать новости? Наш ответ – да! Мы в редакции «Портсайдского вестника» свято верим, что каждый наш читатель может здорово помочь нам и нашей газете, делая свои собственные репортажи, как в виде прямой трансляции непосредственно с места событий, так и в виде обзорной статьи. Причем этим людям не обязательно обладать какими-либо специальными навыками или вести дела напрямую с нашей редакцией. Достаточно лишь иметь смартфон, средний и выше уровень грамотности, а также желание делать полезную работу на общественных началах. Так бодро начав, он, сравнительно повеселев, продолжил свой доклад, объясняя концепцию, приводя доказательства полезности такого проекта и подкрепляя их статистикой. – Как видите, более шестидесяти процентов граждан Соединенных Штатов Америки предпочитают читать новости в сети Интернет, а каждый четвертый американец на данный момент имеет смартфон. Нельзя отрицать, что прогресс не стоит на месте, мобильные и интернет-сети становятся более доступными для рядовых граждан, гаджеты развиваются, в них появляются такие функции, о которых несколько лет назад можно было только мечтать, а значит и мы должны идти в ногу со временем. Мы предлагаем каждому участвовать в городской жизни и даем возможность жителям и очевидцам первыми максимально оперативно делиться новостями, видеорепортажами и трансляциями с помощью фирменного приложения для смартфонов под эгидой «Портсайдского вестника». Диего все рассказывал и рассказывал, о преимуществах, рисках, перспективах, и не мог нарадоваться тому, что он, черт возьми, говорит. Говорит легко и непринужденно, с улыбкой и зрительным контактом. Все так, как ему советовала Лейла. Он тут же нашел ее, сидящую в первых рядах, и тут же улыбнулся еще сильнее. Боже мой, если бы не она, то он бы просто не нашел в себе силы вот так взять, выйти на сцену и начать вещать перед всеми о том, что ты сам впервые увидел пару дней назад. Эта девушка со сверкающими карими глазами стала его вдохновением, его музой, без которых он просто никто. Мертвый поэт без души. Океан без соли. Орбит без сахара. Он заканчивал свое выступление и ощущал себя героем. Отныне свободным героем. Все прошло гладко, можно даже сказать практически идеально, все переживания ушли, и стало вдруг так легко и хорошо. И так было до тех пор, пока он не взглянул на лица представителей конкурсной комиссии. Полное равнодушие. Ему казалось, что он выложился по максимуму, сделал все, что было в его силах, но почему тогда сейчас он натыкается на такую реакцию, а точнее, ее полное отсутствие? Неужели всего того, что он, Лейла, Тернер и мисс Уолетт сделали, недостаточно? Закончив речь, он взял небольшую паузу, явно надеясь, что прямо сейчас зал взорвется овациями, но ничего не происходило. Отчаяние и стойкое чувство вселенской несправедливости накатило на него, так, что он уже едва соображал, что делает. – Можно мне еще минуту, пожалуйста? – взяв в руки микрофон, сказал вдруг он и, не получив отказа, продолжил. – Я хочу сказать, что вообще-то мне выпала замечательная возможность присутствовать сегодня здесь в качестве участника. Раньше мне еще не доводилось непосредственно участвовать в столь масштабных мероприятиях, только наблюдать со стороны, но теперь я понимаю – это очень важный опыт для каждого из нас. Я хочу сказать, я оказался здесь только потому, что не побоялся вовремя действовать. Надо хватать свой шанс за хвост и не пренебрегать возможностями, и тогда вам улыбнется удача. Я верю в это, а еще я верю в то, что все, что сегодня здесь происходит – не просто так. Не знаю, как для вас, а для меня это нечто большее, чем просто рядовой форум. Здесь я узнал много нового, познакомился с новыми людьми, каждый из которых уникален, увидел некоторые вещи изнутри, и благодаря всему этому я теперь на шаг впереди. Я узнал, на что способен, понял, что надо идти к цели до конца, не сдаваться, верить в себя и ценить тех, кто помогал вам на протяжении всего вашего пути. Знания и навыки дорогого стоят, но люди, окружающие тебя, бесценны, потому что именно от них ты и получаешь эти знания и навыки. Все, что я видел за вчерашний и сегодняшний день, все презентации, семинары – это этот самый неоценимый вклад в развитие как общества в целом, так и каждого отдельного человека. Все, что я наблюдал два последних дня – прекрасный пример того, как надо делать и что собственно, надо делать. А потому я сейчас обращаюсь ко всем присутствующим в аудитории, к каждому отдельно, спасибо, даже если мы с вами лично не знакомы, вы приложили руку к этому форуму, а значит, вы уже сделали много. Спасибо всем, организаторам, жюри, случаю, что я могу сегодня стоять здесь на этой сцене и представлять вам проект моего хорошего знакомого. Спасибо. У меня все. И вот теперь, когда его речь точна была закончена, он снова оглядел зрителей, все также бесшумно сидевших на своих местах, и поспешил уйти со сцены. Сейчас он чувствовал себя не просто подавлено, но еще и невероятно глупо. Вот и кто его за язык тянул? Что он тут устроил? Сев на место, он просто убито смотрел в пол, не замечая и не слыша никого и ничего вокруг. Только что он сам себя, фигурально выражаясь, закопал заживо. Идиот. За такую выходку его никто по головке не погладит. Тем временем на сцене вновь появился ведущий и объявил о двадцатиминутном перерыве, после которого члены конкурсной комиссии будут готовы объявить победителей, но Диего его не слушал. Какая к черту разница, ему все равно уже точно ничего не светит. Он хотел было вообще уйти, но ноги его не слушались, как и руки, бесцельно теребившие пуговицу рубашки, как и мысли, вновь и вновь возвращавшиеся к его позорному монологу. Ну вот зачем он это сделал? – Диего, – раздалось над самым его ухом, но он даже бровью не повел. – Диего, я не знаю, что ты сейчас чувствуешь, но твое выступление… – Что? Ужасно? Глупо? Ужасно глупо? – Да нет же, – Лейла, а это была именно она, застопорилась, – не могу подобрать нужного слова… но, наверное, что-то между искренне и пробирающе до мурашек. Парень шумно выдохнул и поднял взгляд на нее. – Не верю, – сухо сказал он. – Не верю. Все было хорошо, пока я не решил высказаться и не испортил все. Все вышло еще хуже и нелепее, чем я предполагал. – Давай дождемся итогов и решения жюри, хорошо? Еще не все потеряно. Но он в ответ лишь издал смешок и отвернулся. Тридцать минут прошли как-то слишком уж быстро, а потому вскоре на сцене уже снова стоял ведущий и три человека, те самые люди из комиссии. В руках одной из них, полной дамы бальзаковского возраста, находился конверт, в котором и таилась вся интрига вечера. – По результатам голосования конкурсной комиссии, – гнусавым голосом вещала она, – были определены пять финалистов. Безусловно, выбрать лучшего из них было сложно, но мы сделали над собой усилие и прямо сейчас готовы зачитать имена победителей. Итак, третье место достается Жаку Ксавье де Вольмэр, представляющего «Новости Монтауна». Спасибо за вашу информативную презентацию. Вышедший на сцену мужчина горячо поблагодарил всех, кто поддерживал его, получил свой памятный трофей вместе с сертификатом и покинул трибуну. – Второе место присуждается Роксане Спринг из «Ай-Ти Джорнал» за технологичный и инновационный подход к проблемам. Роксаной Спринг оказалась совсем юная девушка. Получив свою награду, она вся засветилась от счастья, и ее радость даже невольно передалась Диего. – И победителем нашего конкурса становится, – женщина выдержала солидную паузу, прежде чем объявила очередное имя, – Дэвид О'Коннелл, представитель «Нью-Йорк Ревью». Вы проделали замечательную, достойную работу. И пока Дэвид выходил на сцену, парень провожал его взглядом, понимая, что он пролетел, как фанера над Парижем. Впрочем, ничего необычного, вполне нормальное положение дел для такого неудачника, как он. А О'Коннелл все говорил и говорил, пока тот думал, что будет, когда он вернется в Портсайд, и как ему обо всем этом провале придется докладывать мисс Уолетт. – Спасибо всем нашим участникам, – сказала женщина и улыбнулась, – но это еще не все. По залу прошлась легкая волна удивления. – Мы прослушали множество презентаций, и каждая из них была в чем-то интересной и необычной, но мало кто при этом оставил в нашей памяти незабываемые воспоминания своей нестандартной речью и подходом. Точнее сказать, только одному человеку удалось такое. И хотя изначально ничего подобного мы не планировали, но и спонтанная, а я полагаю, что это была именно импровизация, и эмоциональная речь не оставила нас равнодушными. Диего Карлос из «Портсайдского вестника», неофициальный приз зрительских симпатий достается именно вам. Парень опешил. Такого он, пожалуй, ни в коем разе не ожидал. Он настолько ничего подобного не ожидал, что даже, услышав собственное имя, продолжал сидеть не месте, не шелохнувшись. И потому снова пришлось Лейле приводить его в чувство и выпихивать с места. На ватных ногах поднявшись по ступенькам, Диего подошел к женщине из жюри и озадаченно посмотрел на нее. Она же в свою очередь передала ему сертификат, видимо, экстренно напечатанный в перерыве, и пожала руку, еще раз поздравив с пусть и не призовым местом, но достижением. Поблагодарив ее и остальных членов комиссии, он все так же, пошатываясь, вернулся на свое место. Второй конкурсный день был завершен, о чем сию минуту и объявил ведущий. Форум подошел к своему логическому завершению. – Диего! – крикнула Лейла, вскидывая руки, когда они вышли в коридор. – Можешь ли ты поверить в то, что сейчас произошло? Это просто невероятно! Фантастика! Парень, еще до конца не отошедший от шока, закивал. – Я вообще уже ни во что не верю и ничего не понимаю, – сказал он, глядя поверх ее головы. – Но вообще-то ты права, это было даже чересчур неожиданно. – Не то слово! – все никак не могла угомониться девушка, будто это она самолично только что утерла нос всем остальным участникам. – А представь, как будут рады в редакции, как обрадуется мисс Уолетт, Джо… А Оскар? Он же вообще потом еще целую неделю по этому поводу шутить и кичиться будет, хотя его заслуги тут нет. На сей раз Диего покачал головой. – Ошибаешься, есть, – его рот растянулся в улыбке. – И Джи-Джея есть, и Тернера, и многих других. Без них меня бы тут не было. И без тебя, конечно, тоже. – Ну, ты преувеличиваешь, – Лейла зарделась и спрятала руки за спиной. – Я ведь не выступала вместе с тобой. – Но ты многое сделала, чтобы я вообще выступил. Спасибо, что, не переставая, верила в меня. И он, положив руку ей на плечо, наклонился и неловко и едва ощутимо, прям как школьник, поцеловал ее в щеку. – А-а… Ну я… – тонким голоском протянула она, совершенно смущенная, отчего парень засмеялся. – Думаю, такое грандиозное событие надо отпраздновать, – сказал тогда он, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Предлагаю вернуться в Брайтон, завалиться на диван и поназаказывать кучу разной еды на вечер. – Ха-ха, ты же знаешь, я только за! – задорно откликнулась на предложение она, беря Диего под руку, и они вместе направились к выходу из здания. – Только, пожалуйста, никаких крылышек. А то я вторую порцию за день не вынесу!