Пленники забытых троп.

- Ты... ты... - внезапно напрягая свое чутье и ошалев от того, какую странную тягу к нервно запульсировавшей духовной энергии меча в ножнах странного паренька он ощутил, Кайен аж отступил на шаг и позабыл о том, что, вообще-то, он сейчас должен был либо вынудить этих двоих слезть с крыши казармы и объяснить причину своего появления здесь, либо обнажить Неджибану, свою дзанпакто, и заставить этого типа с татуированным лицом и рыжую девицу с ним сделать то же самое, но уже жестоко побитыми. Но, таращась и жадно втягивая странную реацу клинка в руках хмуро смотрящего на него незнакомца, Кайен Шиба, молодой по меркам синигами, но очень талантливый аристократ, служащий лейтенантом в отряде у Джоширо Укетаке, обо всем позабыл. Он не мог понять, в чем дело, он не знал, что с ним происходит... но отчего-то ему хотелось лишь одного - отобрать меч у этого парнишки да дать ноги к себе в домик, лелея и лаская отобранное оружие, как нечто такое, что давно должно было ему принадлежать, но по какой-то злой иронии судьбы прошло мимо его рук. Да что это за ерунда творится, мотнул головой зеленоглазый парень, вцепившись в рукоять своего меча, дух в котором был высокой фигуристой брюнеткой с длинными смоляными локонами, концы которых были окрашены цветом морской волны, чуть раскосыми ярко-синими глазами, узорчатыми татуировками по всему телу и просто невыносимо вздорным характером, а стихией колдовства которого стала вода - самая непредсказуемая и непокорная из всех стихий, которую разве что ветер мог в этом плане обогнать. Какого рожна его будто неведомая сила тянет к чужому клинку, что с ним?.. Неджи ведь, его Неджи, его ревнивая хулиганка, которая некогда даже его супругу, служащую четвертого отряда, изящную кареглазую брюнетку с добрым сердцем по имени Мияко, ныне ставшую частью Великого клана Шиба, принимать не желала, пытавшись постоянно покинуть форму трезубца, которую она всегда принимала в шикае, материализоваться и устроить очередную истерику, его капризная, но любящая его всей душой Неджи ведь с ним, вот она в его руке... так почему ж его словно перемкнуло при виде этой неприметной с виду катаны с покрытой странной резьбой рукоятью, которая явно была дзанпакто и таила в себе какую-то силу?.. Онемевшие и пересохшие губы молодого лейтенанта внезапно сами вытащили на волю слова, которые он пытался оставить у себя в глотке: - Твой дзанпакто... - Что мой дзанпакто? - Шухей инстиктивно дернулся, крепче сжав рукоять Казешини и вскакивая так, чтобы Рангику наверняка была бы им прикрыта на случай, если этот лейтенант решит напасть. Поняв, что ему решительно не нравится, каким странным оцепенением блестят зеленые глаза офицера, служившего под началом капитана Укетаке (лишь сейчас до Хисаги запоздало дошло после того, как этот синигами сказал, что они на территории тринадцатого отряда, что, вообще-то, они, можно сказать, к Джоширо-тайчо в гости угодили), Шухей настороженно повторил: - Я не понял, тебе какое дело до моего дзанпакто? Но даже не странная реакция синигами на его клинок совсем выбила из колеи внешне хранящего абсолютную невозмутимость Хисаги. Его скорее добило то, что, почуяв и увидев этого лейтенанта, Казешини будто бы очень сильно занервничал - запульсировал, забился, даже начало казаться, что кровожадный Ветер Смерти будто бы чего-то испугался. Шухей оторопел, стараясь шока своего ничем не выдавать при этом. Чтобы его рубящий головы и отсекающий конечности заточенными для ударов наверняка кусаригамами с нескрываемым наслаждением дзанпакто, и испугался чего-то?.. Отродясь такого не было... "Казешини, ты чего?" - обеспокоенно воззрился Хисаги на свой меч, успокаивающе сжимая его рукоять, словно давая ему понять, что, пока они вместе, ничего дурного не произойдет. - "Ты что, испугался лейтенанта? Брось, и с ним сладим, если понадобится... нам же не впервой драться. Вспомни, как мы с тобой Маюри саданули во время поступления..." "Не в драке дело", - на удивление безжизненно и односложно отозвался обычно так и подначивающий своего балбеса клинок. И умолк, нервно начав наматывать на руку чей-то попавшийся ему кишечник и тут же разматывать его, раскручивая его над головой примерно так же, как его балбес раскручивал его серпы на цепях перед тем, как отправить их противнику в череп, ну или куда придется. Казешини стыдно, очень стыдно было в этом признаваться... но он и правда испугался, увидев Кайена Шибу собственной персоной. И дело было вовсе не в том, что Ветер Смерти осознавал, что перед ними лейтенант Готей 13, причем очень сильный лейтенант... "Казешини, что происходит?" - теперь и Шухей здорово занервничал, чувствуя, что впервые за все то время, что они вместе, его своенравный и дерзкий дзанпакто кого-то так сильно боится. - "Ты знаешь этого синигами?" Бедный Ветер Смерти чуть не взвыл от приступа истерического хохота, отбрасывая в сторону заменявшие ему игрушку-антистресс вражьи кишки, раздирая черными пальцами свою шевелюру и заметавшись по тем остаткам внутреннего мира, которые уцелели после срыва его балбеса. Знал бы его прикрывающий сейчас собой Мацумото и лишившийся родных дуралей, насколько близок он оказался к истине, наугад спросив, знаком ли Казешини с Кайеном Шибой... Он не просто знаком с Кайеном Шибой. Правда, сам литеха из тринадцатого его не знает, а потому сам теперь дергается, не понимая, почему его так и тянет к клинку в руках Хисаги Шухея... Зато он, Казешини, очень хорошо знал Кайена, некогда предпочтя оставить его ради сжимавшего его ныне окровавленными пальцами балбеса. По навету неба Казешини должен был достаться Кайен Шиба, на тот момент уже оканчивающий Академию и дожидавшийся распределения в отряд молодой синигами. А своенравный дух ветра, едва удостоив аристократа беглым взором, заносчиво фыркнул, сказав, что ему такой воин не нужен, и бросился к пиратскому кораблю тратить годы на то, чтобы достучаться в сознание изнывающего в плену на цепи Хисаги Шухея. Да, Ветер Смерти слышал потом про то, как к брошенному им юноше пришла Неджибана, водная дзанпакто, вздорная, но всей душой пожалевшая оставленного им синигами девица. А потому тем сильнее не пожалел, что предпочел приглянувшегося ему балбеса этому воину. У Кайена все хорошо сложилось, думал он, к чему себя корить? Тем более, гораздо увлекательнее было тратить себя на приключения, путешествия, миссии и драки со своим балбесом и пытаться разбудить ту дремучую тьму, которую он так старательно в себе прятал, и которая превращала Шухея в истинного зверя, чем в Готее скучать. Когда его балбес принял решение пойти служить в Готей, Казешини нервно сглотнул, понимая, что теперь встреча с тем, кто изначально был небом ему предназначен, неизбежна.Но он совсем не ожидал того, что они пересекутся вот так, при столь неожиданных обстоятельствах... Не только Шухей, Кайен и Казешини занервничали как-то на удивление одинаково, хоть и каждый по своей причине. В дело решила вмешаться Неджибана, сложив руки на достаточно пышной для ее легкой худощавости груди и заметавшись в своем сплошь залитом водами всех морей и океанов внутреннем мире. "Явился, отступник?" - холодная язва в ее голосе здорово разозлила Казешини. Хорошо еще, ни Шухей, ни Кайен их диалог пока не слышали, продолжая с непониманием таращиться друг на друга и, несмотря на некую растерянность, готовые сорваться в атаку в любой момент. "Да пошла ты, стерва!" - бирюзовые глаза Казешини полыхнули злой безжизненностью, и, размахнувшись посильнее очередной отрубленной головой, он запулил ее в никуда с таким рвением, словно рассчитывал ее до внутреннего мира Неджи докинуть. "Фи, психопат, как же некультурно. Тебя не учили, что с девушками нельзя так разговаривать?" - эти манерные нотки в голосе Неджи откровенно выбешивали клинок Шухея, и он уже на грани был от того, чтобы самовольно на эту заносчивую девицу не броситься. А Неджибана продолжила, словно издеваясь: - "Ну да, чему тебя мог научить хозяин-руконгаец? А пошел бы к моему хозяину, тебя бы хоть немного обучили приличным манерам... а так, да, понимаю. Чему может научить ободранная руконгайская псина?" "Заткнись, курва, и не смей даже вякать что-то про моего балбеса!" - пока Неджи залилась похожим на перезвон тысячи колокольчиков негромким хохотом, Ветер Смерти не на шутку разозлился, и, признаться честно, даже Шухей ошеломленно встрепенулся, ощутив странный энергетический выброс своего меча. - "Я сделал свой выбор и не жалею о нем! Тем более, какого хрена вы тут драму разыгрываете - смотрю, вы неплохо поладили... Все при мечах, все при воинах, в чем проблема-то?" "Да так-то ни в чем", - повела Неджибана татуированным изящным плечиком. - "Если не считать того, что ты пошел против воли неба, а это карается. Ты же отступник, ты что, забыл про это? Тебе разве не жалко своего руконгайца? Ведь небо со временем покарает и тебя за то, что оставил того воина, которого тебе давали, и твоего бойца. Вы будете умирать в муках. И, даже если твой воин и не знает, что он ходит с чужим дзанпакто, его участи это не облегчит". "Я это все и без тебя знаю", - зло буркнул Казешини, нервно прогуливаясь по закоулкам своего внутреннего мира и с грустью отмечая, как же много осыпалось в прах после того, как Шухея ранили в самое сердце новостью о гибели родных. - "Можешь мне нотации тут не читать..." "Да что ты говоришь, свистулька ветряная?!" - внезапно вскричала дзанпакто Кайена, и бедный Казешини аж обалдел. Так его еще никто не называл, балбес так вообще не особо любитель обзываться и дразниться был. Хорошо, хоть его остолоп сейчас не слышал, как эта татуированная мадам его обозвала, а то бы точно еще на заметку вздумал бы взять и при самой неприглядной ссоре использовать. Казешини нервно прыснул, а Неджибана продолжила свою истерику: - "Да ты бы знал, каких усилий мне стоило перекроить память Кайену и сделать так, чтобы он перестал звать Казешини вместо меня! Казешини, который его покинул, Казешини, который плевать хотел на то, что небо заложило его имя в уста другому воину! Знал бы ты, как тяжело мне было первое время с бойцом, который на уровне подсознания ждал кусаригамы на цепях, а не трезубец на длинной палке! Ты подумай, мой синигами догадался научиться меня раскручивать перед ударом, как какую-то цепь, чувствуя заложенным в него рефлексом, что он должен обращаться с оружием именно так! Он время от времени хватает меня двумя руками, хотя для удара мной вполне хватает и одной... все потому, что его тянет к двуручному оружию, хотя он этого и не понимает осознанно! Да если бы ты хоть раз представил, каково это - приучать своего воина к воде, когда он на уровне инстинкта пытался использовать выпады, более свойственные оружию ветра! А тут ты приперся со своим руконгайцем, и теперь Кайен словно и забыл про меня... Посмотри, как он вытаращился на тебя, он же явно тебя хочет, потому что его ведет воля неба!" "Да хорош тебе уже истерить-то," - внезапно на удивление спокойно хмыкнул Ветер Смерти, усаживаясь на сочащуюся кровью землю и думая, до чего же Неджибана похожа на простую земную девушку, откровенно влюбленную в своего парня (в данном случае, в своего синигами). - "Мне вообще пришлось не тренироваться со своим балбесом, а сразу в бой идти, и ничего, не ною," - это он произнес уже с нескрываемой гордостью, ему приятно было, что выбранный им воин хоть и офигел при первом его появлении, но в битве на корабле не оплошал. - "Может, тебе станет от этого легче, но стихия ветра изначально моему остолопу была несколько чужда. Я давно заметил, что лучше всего ему дается именно огненное кидо, и с огнем он, надо сказать, очень профессионально играется. Наверное, к нему должен был прийти какой-то огненный дзанпакто..." "Зачем же ты тогда пошел поперек воли неба и не дал тому духовному мечу занять свое место?" - а вот теперь Неджибана была откровенно поражена. - "А что, если однажды твой воин встретит свой дзанпакто в руках кого-то другого и будет мучиться от тяги к нему, как мой сейчас?" "А потому что я так захотел", - бирюзовые очи духа ветров сверкнули напускным высокомерием. Просто признаваться в том, что он пошел к тому загибающемуся в плену у пиратов пацану, каким на тот момент был Шухей, не только потому, что он ему приглянулся, ему не хотелось. Казешини не просто пошел будить в замученном волчонке лютого и злого зверя. Он понимал - если он не пойдет и ворвется в сознание этого пацана прямо сейчас, вероятнее всего, даже с его духовной силой он не доживет до момента прихода к нему именно его меча, он и так был на последнем издыхании, и смерть уже кружила возле него, как голодный ворон кружит над своею добычей, в ожидании, пока иссякнет последнее биение жизни в теле того, кем вздумала перекусить черная птица. Небо говорило, всему свое время. Небо говорило, ежели суждено умереть Хисаги Шухею, то так тому и быть. Небо говорило, Ветер Смерти должен ожить именно в руках Кайена Шибы. Казешини стал единственным духом, осмелившимся послать небо ко всем чертям и бросившимся прочь от предназначенного ему воина по тропе своей воли. Он считал, что такой воин, которого он видел в этом затравленном и замученном, но лелеющего жажду мести за смерть родителей парнишке, не имеет права умирать в каком-то вонючем трюме. И, хоть и миллионы раз ругались Шухей и Казешини, хоть и считал дух ветров своего воина каким-то ну совсем не суровым и не кровожадным, считая, что при любом раскладе надо всем раскраивать головы или отрубать конечности, и вот тогда он будет настоящим бойцом, хоть и называл меч Хисаги своего хозяина слюнтяем, недотепой, тряпкой и балбесом, дабы разозлить его и выбесить лишний раз... но, спроси его и сейчас, кого он предпочел бы в качестве напарника, он покрутил бы пальцем у виска, считая вопрос неимоверно глупым, и ответил бы, что иного воина, кроме этого балбеса с цифрой шестьдесят девять на глупой морде, ему ни за какие коврижки не надобно. "Казешини..." - внезапно резная рукоять запечатанного в катане кровавого жнеца оказалась настолько сильно стиснута, что дух ветров обалдел, испытав нехорошее какое-то предчувствие. Странно, занервничал клинок, во внутренних мирах у дзанпакто время текло по их усмотрению, не так, как снаружи, и потому между собой духовные мечи, в отличие от их хозяев, могли все выяснить за несколько секунд до начала боя. Значит, пока они тут с Неджибаной то лаялись, то разговоры по душам вели, оборвавшиеся его напыщенным "Я так захотел", его балбес и последний из урожденных Шиба максимум с минуту друг на друга потаращились, не зная, от кого чего ожидать, и стоит ли начинать битву, или все-таки попытаться сначала на словах все выяснить. Так с чего вдруг, спрашивается, его балбес вдруг вцепился в него, как в писаную торбу, да еще и с таким теплом его окликает, словно брата родного?.. Тьфу, и впрямь слюнтяйку какую-то он себе выбрал, скривился Казешини. Разъяренным и озверевшим некогда спасенный им от верной смерти воин ему нравился больше. А Шухей, сверху настороженно следя за каждым движением как-то странно притихшего Кайена, внезапно выдал: - "Знаешь, мне плевать сто раз, по завету неба ты мне достался или в обход чужих рук ко мне пришел. Но, кстати, мог бы и поведать, что твое появление у меня - это лишь твоя воля. Даже интересно, за каким лядом тебе меня спасать так понадобилось, что ты плюнул на небо и его волю и ко мне рванул..." "Потому что ты сам дебил, и ни за что бы не выбрался, а предназначенный тебе дзанпакто вообще где-то в спячке валялся, и срать он хотел на то, что его будущий хозяин практически подыхает," - буркнул Казешини, не желая сознаваться, что, видя, до чего же паршиво гниющему заживо на цепи парнишке в трюме пиратского корабля, он перепугался так, что решил для себя: он вытащит его, чего бы ему это ни стоило. "Как трогательно с твоей стороны", - даже с наполовину опустошенным внутренним миром и растерзанной душой Шухей не смог от усмешки сдержаться. - "Ну что ж, знай, я, как твой балбес, официально заявляю, что мне плевать, по правилам достался ты мне, или нет. Ты выбрал меня, да и не просто выбрал, а спас... спасибо тебе за это. А, значит, ты мой дзанпакто, и хрен я тебя кому отдам. Даже если сюда сам Король Душ спустится, или небо рухнет, пока я живу, хожу и дышу, драться я буду лишь с тобой в руках. Пока нам есть кого защищать," - Шухей повел плечом, закрытым окровавленной черной рубашкой с наполовину закатанными, а кое-где и порванными рукавами в сторону Рангику за его спиной, - "пока нам есть, за кого мстить..." - даже Казешини поежился, ощутив пламенный жар во всем своем внутреннем мире, словно раскаленное олово всюду закапало, стоило Шухею снова вспомнить о том, что его родные убиты. - "Мы будем идти одной дорогой", - и все-таки Хисаги нашел в себе силы продолжить. - "И да, обещаю не брать пример с Неджибаны и не обзывать тебя ветряной свистулькой". "Ах ты ж...", - несмотря на всю ту жуть, что творилась вокруг него и его балбеса, Ветер Смерти не удержался от ухмылки, цокнув языком. - "Ну точно, балбес, что с тебя взять, окромя анализов..." И лишь потом до ветряного дзанпакто стала доходить одна как-то сразу не озарившая его соображалку деталь. Это что же, если его балбес ему такие вещи говорит, значит, он все слышал?.. Ну точно же, иначе откуда бы про свистульку он узнал... Черт, встрепенулся Ветер Смерти, получается, что он не только его разговор слышал. Про то, что он избрал Шухея ради того, чтобы спасти его от верной смерти, он ведь просто вспомнил, не более того. В памяти Казешини сразу всплыло то, как Шухей сразу же заметил, на какой главе он остановился, когда читал методическое пособие по проведению вскрытия, хотя читал-то он не вслух... Немного удивительная прочность связи для дзанпакто и синигами, по идее не предназначенных друг другу, не так ли?.. Хотя, подумал Ветер Смерти, чему тут дивиться. Со своим балбесом они уже прошли столько, чего порой и бывалым синигами не доводилось. И это нечто большее, чем наводка какого-то там неба, улыбнулся сам себе Казешини, вдруг вспомнив про то, как он Ренджи гонял за то, что тот ненароком его балбеса сильно ранил, и посчитав это чем-то ну очуметь каким забавным. Нет, вздохнул Ветер Смерти, его балбес точно ни от какой там тяги не будет мучиться, как этот лейтенант, даже если и доведется ему встретить однажды свой дзанпакто в чужих руках. А Шухей внезапно дернулся, про себя подумав, что он и помыслить о другом клинке в своих руках даже не может, и почувствовав, как Рангику внезапно вышла из-за его спины и приблизилась к краю крыши, с которой они так все и не слезли. - Кайен-доно, это вы? - приветливо улыбнулась она ему, и тот, обомлев, аж отступил на шаг, убирая руку от ножен, в которых и была запрятана Неджибана. - Рангику, - теперь бедный Кайен опешил еще сильнее, нежели от неожиданности самого факта, что на крышу казармы его отряда свалились прямо с неба парень и девушка, - а ты-то здесь какими судьбами? - Давайте мы спустимся, и я вам все расскажу, - Рангику дернула растерянного Шухея за рваный рукав его черной рубашки, приглашая слезть уже с этой крыши. Тот же удивленно воззрился на девушку: - Ран, вы знакомы? - Разумеется, - успокаивающе коснулась Мацумото его татуированной щеки, отчего практически белый лицом Шухей аж вздрогнул, и предательский румянец пробежался по его замаранным кровью щекам. - Кайен-доно часто бывает в одном из тех ресторанов, в которых я выступаю. "Ой, ты еще в обморок от переизбытка чувств упади", - хмыкнул Казешини, почувствовав то, как внутри у Хисаги чуть ли не целый взрыв произошел от неожиданного прикосновения Рангику. И тут все почувствовали сильную, но совсем не агрессивную и не пытавшуюся подавить реацу, по которой не сложно было догадаться, что к ребятам приближался капитан Укетаке. Откашлявшись, капитан приветливо всем улыбнулся и немного удивленно воззрился на торопливо спрыгнувшего с крыши с Мацумото на руках Шухея: - Кайен, доброго дня тебе. Рангику, Шухей... буду признателен, если вы поведаете, какими судьбами вы в Готей 13 оказались, да еще и на крыше сидели. Что-то случилось? - Укетаке-тайчо, вы этого парня знаете? Ну Рангику-то понятно, а его-то откуда? - ошалело вытаращился Кайен на своего капитана. - И... - позабыв о манерах, приличествующих аристократам его знатности, он ткнул пальцем в сторону осторожно спустившего рыжую студентку Академии синигами с рук черноволосого парня, явно потрепанного после боев: - Я не ослышался, вы сказали "Шухей"? Это Хисаги Шухей? - Да, а что? - посмотрел на него Шухей исподлобья, неосознанно сжимая Казешини в руках. Теперь-то он знал причину, по которой этот лейтенант так на его дзанпакто реагировал, и его насторожило, когда после спуска с крыши он оказался рядом с Кайеном, и тот теперь без зазрения совести не сводил пристального и будто страстно жаждущего взгляда с его клинка. - Укетаке-тайчо, - даже не обратив внимания на то, что она даже не дождалась, пока Кайен и Джоширо не выяснят, откуда капитан тринадцатого знаком с Шухеем, Рангику перебила всех и сразу перевела разговор в более дельное русло. - Мы с Шухейкой не просто так тут оказались. Случилось очень много всего, в общем, слушайте... Когда она поведала Джоширо про то, как Шухей и Ренджи отправились искать похищенного ребенка Бьякуи Кучики, а за это время какие-то выродки жестоко расправились с родными Хисаги, Укетаке помрачнел, выразил коротко кивнувшему парню свои искренние соболезнования и тяжело вздохнул: - Что ж, надо проводить вас в Сейрейтей к родственникам Шухея да провести уже похороны. Не будем тянуть с этим. Поисками убийц займемся позже, сейчас нужно вас до Сейрейтея проводить... Кайен, займись этим, пожалуйста. - Я? - Шиба, которому и так невыносимо тяжко было находиться в такой близости к дзанпакто, к которому его так зверски тянуло, услышав, что ему предстоит еще провести с этим мечом приличное количество времени, давя и перебарывая эту ломку, аж в лице переменился. - Укетаке-тайчо... можно вас на пару слов?