Еще немного, и я утону в шуме дождя. Это обещание - чья это мечта? Для кого она? -Я хочу увидеть всего тебя- -Я хочу любить всего тебя- Я постараюсь, ладно? Даже когда я наслаждаюсь душевным спокойствием, Ты, что рядом со мной, вот-вот уйдешь. Если ты будешь любить меня не взирая на брошенные мной слова, тогда я смогу верить только тебе, стоящему передо мной. Во внезапно проявившемся прошлом каждое прикосновение столь болезненно. Хочу любить тебя...
"Calm Envy". The GazettE
- Как он? - Вторые сутки не спит. Я падаю на диванчик в репетиционной. Плечи опускаются от осознания моей собственной беспомощности. Я роняю голову на руки. Я не хочу думать об этом, но выкинуть из головы ту сцену не в состоянии. Когда я приехал посреди ночи за Таканори. Дверь мне открыл молчаливый мужчина, смотрящий куда-то в пол. Его опущенная голова казалась такой тяжелой, будто он был не в состоянии удержать ее теперь на собственной шее. - Таканори? - Проходи, - тихо говорит вокалист, пропуская меня в прихожую и тихо закрывая дверь. Перед моими глазами разворачивается ужаснейшая картина, и я чувствую, как цепенеет все тело при виде бесконечных простыней и полотенец, наброшенных на вещи. Они повсюду. Будто в давно забытом, заброшенном доме. Этот человек - невыносимый чистюля! Его квартира... не может быть такой! Это не его комнаты! - Таканори! - Я только найду пиджак, - так же тихо говорит Матсумото, проскальзывая мимо меня тенью, но я уже не могу закрывать глаза на это. Я останавливаю его тем, что преграждаю путь к спальне своим телом. - Посмотри на меня. Мужчина вздрагивает, но не поднимает глаз. Лишь плотнее сжимает губы, нервно переводя взгляд в сторону. - Посмотри на меня! Мои ладони ловят собой его лицо и поднимают его ко мне. Таканори успевает плотно закрыть глаза. Он резко втягивает воздух ртом. - Не могу... - Не правда. Таканори пытается отвернуться, но я не пускаю. Он открывает глаза, но смотрит в сторону. Избегая моего взгляда всеми оставшимися силами. Я не могу понять его нежелания встречаться со мной взглядами. - Пожалуйста... Эта просьба вновь заставляет вокалиста дернуться. Он сжимает губы сильнее, зажмуривается и поднимает ко мне лицо, судорожно выдыхая. Какое-то время мы продолжаем стоять молча, напротив друг друга. Я позволяю ему придти в себя, отдышаться и собраться с силами. И наконец его ресницы боязливо вздрагивают. Веки медленно приоткрываются, замирают на миг, а после распахиваются, открывая мне темные радужки и неестественно расширенные зрачки. И мне становится не по себе от этого взгляда. Не такого, как обычно. Совсем... иного? - Не надо было этого делать, - тихо шепчет любовник и отворачивается, скрываясь за дверью спальни неспешно. Оставляя меня окаменевшего стоять посреди гостиной. Странное мерзкое чувство тревоги расползается под кожей уродливой молью. Что случилось за этот короткий промежуток времени? Что заставило этот спокойный взгляд наполниться болью? Матсумото, что происходит? Скажи мне... Скажи! - Он все так же молчит? - Юу садится рядом, закуривая. Репетиция без вокала непривычна, но вполне нормальна - мы хорошо играем, только вот... Без голоса Таканори это стало таким пустым. Чувство, что композиции неполные и скудные, не покидало нас все утро. Вот уже два дня прошло после того, как я забрал Таку к себе. Моя квартира тоже обросла простынями, правда их было не так много, как в комнатах Руки. Сам вокалист глотает кофе почти беспрерывно, не спит и плохо ест. Он избегает и зрительных контактов, и физических. Он даже забыл про свой блокнот. - Может, паранойя? - все же выдает гитарист, и я резко поднимаюсь с места. - У него нет проблем с психикой! - Хорошо, не кипятись! - Аой со вздохом выдыхает дым. - Извини. Я тоже так думаю, но ведь на этот раз это действительно может быть серьезным. Я хватаю пачку сигарет гитариста. Стоящий рядом Кай привычно подносит огонек зажигалки к краю вырванного из картона белого свертка отравы, который я зажимаю зубами. - Он остается таким же спокойным, как обычно, - проговариваю я, откидываясь спиной на стену, глубоко затянувшись. - Если бы не отказ от сна и нежелание смотреть мне в глаза, то никаких изменений в поведении его вы бы не увидели. - Но они есть, - продолжает Ютака, занимая мое место рядом с Аоем. - Акира, я... Я хочу, чтобы он поговорил с психологом. - Что?! - резко срывается с губ обоих гитаристов и моих. Это заявление шокирует всех нас. Ютака? Это ты? Эй, прекрати, я никак не ожидал от тебя подобного! - Ты серьезно? - негромко спрашиваю я, сминая в пальцах фильтр тлеющей сигареты. Кай прикусывает губу. А после быстро трет пальцами глаза, словно пытаясь сбросить с себя дурной сон. - Да. - Ютака! - рычу я, хватая барабанщика за ворот рубашки. - Успокойся! - твердо и четко выдает он, смотря на меня так же непреклонно. - Я не считаю его психом. Но если у него проблемы, которые ты не можешь решить, иного выхода нет! В комнате повисает напряженная тишина, и я с трудом заставляю себя успокоиться. Мои пальцы разжимаются, выпуская рубашку Кая из плена. Я судорожно пытаюсь сообразить, что же мне делать теперь, как исправить все и не допустить того, о чем просит меня Кай. Наконец место паники занимает упрямство и решительность. - Хорошо. Дай мне еще одну попытку. Если у меня не получится... Я не смог договорить. Не смог. Мы не можем так поступить с ним. Это будет настоящим предательством и даже оскорблением. Мы потеряем не только его доверие, мы потеряем все. Нет, я не допущу этого. Я обязательно достучусь до его сердца! Я должен. - Сейчас только ты способен ему помочь. На сегодня достаточно. Можете расходится по домам, - заканчивает Кай, сжимая пальцами мое плечо. Мой лучший друг... Ты всегда слишком сильно беспокоишься о всех нас. Твое крепкое плечо всегда готово принять на себя вес чужих проблем. Я отворачиваю лицо. Именно так. Ты, Кай, всегда готов броситься к нам на помощь. Всегда готов выслушать и сделать все, что только возможно, чтобы вытащить нас из бездны сомнений и отчаяния. Ты всегда готов взять на себя чужие страдания. Я тоже должен быть сильным. Достаточно, хватит ждать. Хватит искать удобного момента. Прости, Таканори, но если ты не пускаешь меня в свою душу, я выбью эти двери сам. Разломаю и разберу по кусочком твою стену. И наконец найду пароли ко всем файлам, что ты заблокировал от меня. - Ты ведь не собирался вести Руки к психологу, верно? - спрашивает Кою, провожая взглядом басиста из окна, быстрым шагом направляющегося к своей машине. - Конечно нет, - Кай роняет руки на свои колени, закрывая глаза. - Я не посмел бы. Не смог... Уруха бросает взгляд из-за плеча на осунувшегося лидера. - Просто кто-то должен был подтолкнуть Акиру к решительным действиям. Он должен докопаться до истины. Мы не можем потерять Таканори. Сидящий рядом Аой бросает окурок в пепельницу и вновь тянется к сигаретам. - И что ты будешь делать, если не сработает, лидер? Ютака лишь зажмуривается. - Это должно сработать. Должно! Мы не можем погибнуть вот так... Мы обязательно выкарабкаемся. *** Я окружаю себя светом. Тканями. И музыкой. Стараюсь закрыть этим дыры, которые ты сделал. Я не могу смотреть в твои глаза, когда понял, что чувствую к тебе. Чем больше взглядов я ловлю, тем сильнее становится боль в груди. Тем больше хочется ответов на мои эмоции. Тем чаще колотится сердце, тем жарче становится тело. Мою голову начинили мыслями о тебе. Какая острая начинка. Ненавижу острое. Я окружаю себя твоим запахом. Уже два года мы вместе? И вместе, и нет. Любовники, но не любимые. Или я с самого начала чувствовал к тебе мучительное то, что сейчас заставляет меня прятаться от тебя? Сегодня я точно усну. Я знаю это, потому что в теле не осталось сил. Потому что веки наливаются свинцом. Я знал, что рано или поздно свалюсь от недосыпа. Зачем тогда избегал провала в беспамятство? От Нее не убежишь. Ведь Она - часть меня. Всегда будет рядом. Рано или поздно... Я окружаю себя твоими вещами. Сидя на этом неудобном диване в твоей футболке и держа в руках твою гитару. Словно она не даст мне утонуть в моих собственных чернилах. Чтобы управлять моим Искажением, нужны две вещи - эмоции и разум. Разум пока еще со мной. Поэтому ни беззвездное небо, ни чернила, ни мертвая сакура все еще не взбунтовались против своего же создателя. Но и защищать меня от моих эмоций они не могут. Нескончаемый поток чисел, смешивающихся в линии. Твердость моего ума ставится под вопрос. Как долго будет длится моя моральная несостоятельность? Эти руки уже бессильны... Звонок отстраняет меня от дремоты. Чтобы подняться с дивана и открыть эту дверь, мне нужно собрать остатки моих сил. Бас-гитара кажется такой тяжелой... Как ты носишь ее на концертах? Наконец в замке проворачивается ключ, не дождавшись моего подъема. Акира входит в гостиную с моим именем на губах. Я откидываю голову назад, открывая слипающиеся веки, встречаясь взглядом с хозяином квартиры. Знаешь, Акира... Я мазохист. Я окружаю себя тобой. *** Руки сидит на моем диване с ногами, держа на коленях мою бас-гитару. Одна его рука лежит на струнах, вторая - на животе. Голова безвольно запрокинута, опустившись на спинку дивана. Его взгляд расфокусирован. Темен. Туманен. Он вот-вот заснет. Я молча подхожу ближе, садясь на мягкий край. Сейчас он похож на ребенка. Потерявшегося, уставшего, вымученного. Но он смотрит на меня. Пусть все так же молчит, но хотя бы не отводит медленно теряющего осознанность взгляда. - Така... Вокалист тихонько вздыхает. Тихонько, но так тяжело, что сердце сжимается от этого вздоха. - Ты пахнешь... улицей. Руки медленно скатывается спиной по спинке дивана в сторону ко мне, пока наши плечи не соприкасаются друг с другом. Он утыкается носом в ворот моей жилетки, втягивая ночные запахи в свои легкие. Я лишь быстро проглатываю слюну. - И стряпней Ютаки... - бормочет хриплым голосом мужчина, прикрывая глаза. Его взгляд сквозь ресницы на мою шею. Где-то очень глубоко, на дне расширенных зрачков, мелькает тоска и, кажется, едва заметное желание. - Теплый... - ударяется скрипучим шепотом в мою ключицу. Бас скатывается с колен Матсумото вместе с держащей его рукой, когда его губы тянутся к моей шее. Он не в силах даже руки поднять. - Акира, поцелуй меня. Эта просьба... я слышу ее в первый раз за эти два года. Это ошеломляет не меньше разбитого два дня назад зеркала в репетиционной. И я даже теряюсь на несколько секунд, смотря в закрывающиеся глаза любовника, который изо всех сил старается не дать векам сомкнуться. Он так доверчиво тянется ко мне, что я просто не в силах отказать. Мои пальцы ловят его подбородок, поднимая красивое сонное лицо к моему, и я осторожно накрываю губами родные теплые губы. Матсумото очень слабо приподнимает уголки губ в улыбке, приоткрывая рот, чтобы впустить в него чужой язык. Хриплый стон, ударившийся в мое горло, оседает комком в нем. - Еще. Я пришел поговорить, Таканори. Я пришел помочь тебе. Не смешивай мои мысли, умоляю! Не заставляй меня забыть, зачем Кай отпустил нас раньше. Не заставляй меня ощущать себя озабоченной скотиной... Ты слишком желанный, даже сейчас. Усталый, на грани обморока, хрипло стонущий, получая ласки своего музыканта. Гитара глухо ударяется об пол, все же не удержавшись на коленях. А мне на самом деле плевать, цела ли она - я захвачен только тобой. Твоими слабыми доверчивыми откликами. Продолжая сминать в поцелуях мягкие губы, пока темные глаза окончательно не теряют ясность. Я ловлю потерявшее равновесие тело, осторожно укладывая голову мужчины на свои колени, помогая ему устроиться на неудобной поверхности спиной. Таканори все еще пытается поймать мое лицо глазами. - Акира... пожалуйста... разбуди меня прежде, чем станет слишком поздно... Его глаза закрываются, ресницы перестают дрожать, а дыхание выравнивается. Приоткрытые губы, за которыми белеют ровные зубы, блестят влагой недавних ласк в свете лампы. - Прежде, чем станет поздно? - повторяю я, понимая, что меня начинает лихорадочно трясти. Чувство тревоги вновь заполняет мое тело. Таканори... что происходит?! ______________________________________________________ "Calm Envy". The GazettE - см. "Дополнение к главам"