...А спустя две минуты После сбоя Неминуемо появятся жуки. ...Ты – моя нестабильность, А я твой ужасный вирус. Временами застываем, не соединившись - Постоянные неполадки на линии связи. Но… Это не ненависть - Обратная сторона привязанности. Ласковая западня. ...Пейзаж твоей мечты - Он по ту сторону снов. Проваливаешься в мир, где нет ни души, А он принимает тебя в свои объятья На самое дно. ...Я не могу двигаться дальше, ведь ты все время рядом. ...Давай бросимся вниз.
"Required Malfunction". The GazettE
Я смотрел в глаза безумию. Ты - моя нестабильность. Когда-нибудь мы разучимся... Это звучное имя, которым тебя наградили при рождении. Проникает в мой мозг чистой кислотой. Оно разъедает меня изнутри. Это простое звучное имя... Когда-нибудь оно убьет меня. Или станет моим спасением. То самое имя, которое я шептал во снах. Кто посмел написать его на твоем теле, которое грело мою холодную плоть по ночам? Если бы я не знал этого соцветия слов, ставших тобой, игнорируя взятое самостоятельно "Рейта", я бы смог избежать поражения? Не зная, кого призвать, я бы спасся? - Таканори? Наложенные одно на другое имена двух людей, связывает нас незримыми путами. Почему твое "название" стало важнее моего? Когда я стал повторять его вновь и вновь? - Ты не слушаешь, да? Ты очень красив. Тебе идет то сочетание иероглифов, которые ты получил от родителей. На самом деле идет. - О чем ты думаешь, черт бы тебя взял, Таканори? - О тебе. Мужчина спотыкается на ходу, явно не ожидая ответа. К тому же такого. - Обо мне? - Да. О том, как идеально совместимы твое тело и твое имя. Акира смотрит на меня так, словно я предсказал нашу скорую смерть - ошеломленно и непонимающе. Я останавливаюсь, обернувшись к нему и позволяя взгляду вновь изучить знакомые лицо и фигуру, на этот раз еще внимательней. Ты на самом деле способен выдержать это. Сначала я просто был с тобой. Потому что знал, что ты справишься с этим Искажением. Но я не представлял тогда, во что ввязываюсь. А ведь я увяз по горло в твоей смоле. Теперь барахтаюсь, как прилипшая к этой гуще мошка, но лишь сильнее приклеиваюсь, чем выбираюсь. Я не думал, что мое сердце будет переполняться алым. Я не думал, что мой разум собьется с постоянного потока. Я не знал, что мое тело будет так сильно тянуться к тебе, сходить с ума. И что эта душа будет трепетать в этих крепких руках, способных удержать так много на своих ладонях. Я не чувствую этого сейчас, но знаю: ты - моя Нестабильность. Ты все разрушил и перевернул с ног на голову. Ты встряхнул меня, расстроил мои собственные струны, перетянув их на свой лад. Теперь только ты можешь играть на них, а для моих рук звук кажется ужасным. Я не могу больше... Не могу. Это имя. Этот хаос. Откуда ты взялся? Кто разрешил тебе менять меня? Кто разрешил... - Таканори. Я открываю глаза, встречаясь взглядом с кофейными полями. Акира сжимает в пальцах мою кисть. Постоянные неполадки... - Пойдем. - Подожди, Така. Наши тела вновь соприкасаются. Близко. Я должен ощутить нечто теплое, нечто приятное. - Ты обязательно почувствуешь, - говорит этот голос, которому дано такое же имя, как телу и душе. Если бы мне сказали, что это имя когда-нибудь станет единственным в моей жизни - я бы... Выбрал другое? Избегал бы его? Боялся? Нет. Ничего из этого. Я бы проигнорировал. И позволил бы тем самым все равно случиться этому. - Когда-нибудь я скажу тебе это, - высказываю я вслух, позволяя чужим рукам прижимать меня к стройному телу. Он держит меня за талию - это довольно забавно. Ему нравится держать меня именно так. Держать в своих руках... Я действительно в его руках! Оттого ли я тянусь за поцелуем? Сомкнувшиеся в странной чувственности губы завязывают борьбу. Она начинает нравиться мне и здесь. Остановись, Сузуки Акира. Остановись, Рейта. Если я буду поглощен тобой... выживу ли я? *** Я не могу понять его. Если в реальности я еще способен был что-то разобрать, то сейчас это действительно невозможно. Мне кажется, что я не смогу его догнать. Догнать его мысли. Даже целуя сейчас эти выразительные губы, я ощущаю отстраненность. Мне не хватает твоих чувств и эмоций, Таканори. Тех самых, которые ты отдал кому-то еще. И если раньше это тело отзывалось на ласки так открыто, было таким чувствительным и искренним, то теперь от тебя остались только внешность и разум. Я скучаю по твоей страсти ко мне. Это на самом деле вызывает щемящую боль в груди. Я скучаю по тебе, Така. Это странно. Разве раньше я ощущал эту тоску? Как бы жарко я не целовал тебя, ответ будет сухим. Это так несвойственно тебе. - Где эта сука, я хочу отвернуть ей голову, - слишком резко рычу я, отпуская мужчину и поворачиваясь к выросшему перед нами мертвому лесу. Я не ощущаю руки, сомкнувшейся на моем локте, делая шаг в этот мрак. И мгновенно черное небо дергается. Окружающий нас мир вздрагивает, изрезавшись помехами, как на старом сломанном телевизоре. Ломанные линии путаются в разобранных на пазлы облаках. Тихий упрекающий вздох за спиной заставляет меня обернуться. - Осторожнее. Не разрушь тут все, - сжимая пальцами переносицу, проговаривает вокалист, бросая на меня внимательный взгляд. - Ты не в своей Серости. Он называет мир, где мы живем, Серостью. Это немного обидно. Ведь если бы не эта самая "Серость", мы бы никогда не встретились. Но я решаю промолчать по этому поводу. - Давай сделаем это вместе, - продолжает Матсумото, вставая рядом. - Надо бы успокоиться. Хотя бы сейчас, - кажется, он говорит это самому себе, а после его пальцы переплетаются с моими в замок. Он обращает взгляд во вьющийся узорами черный дым меж сухими стволами сакуры. - Ты точно не хочешь вернуться? - Нет. Таканори поджимает губы, а после медленно закрывает глаза, глубоко вдыхая. - Ладно. Пойдем. И мы переступаем ту самую границу, отделяющую островок с домом от огромной неизвестности впереди. Тьма мгновенно окружает нас, захватывая в свои холодные щупальца тела. Матсумото не останавливается, пробираясь сквозь них так свободно, что я уже не думаю, куда мы идем в этой кромешной тьме - он знает, где мы, поэтому я могу не волноваться о дороге. - Иди сюда, - тихо звучит знакомый голос, сплетенные пальцы тянут меня в сторону. - Как ты ориентируешься тут? - не выдерживаю я - любопытство берет верх. - Я всегда жил в этой тьме. Но порой она сама меняется. Мы можем попасть в другое место. - Твою ж мать, Така. У меня такое ощущение, будто ты вскрыл мой череп и вынул оттуда мозги. Я ни черта не понимаю. - Тебе и не нужно. - Нет, погоди! Я хочу разобраться! Я протягиваю руку вперед в поисках любовника, но вновь обо что-то спотыкаюсь. Глухой звук удара и потеря равновесия заставляют меня окончательно лишиться ориентира в пространстве. - Боже, - выдыхает устало вокалист, на котором я оказываюсь лежать. - Где ж я так нагрешил? - Извини, - только и смог выдавить я, стараясь подняться на ноги. Не вышло. Вместо этого я увяз рукой в ледяном густом тумане черного цвета. Неприятное чувство. Будто окунаешь руку в слизь... Жутко! Меня даже передергивает. - Эй, Таканори! - Молчи уже, сам виноват. Нас буквально выбрасывает на свет. А, может, это мы провалились? Теперь уже не разобрать. Главное, что мы наконец-то оказались в более светлой части этого страшного мирка. Я поднимаю голову, чтобы оглядеться. Место, где мы очутились, выглядит намного приветливей. И это действительно... красиво. Я даже дыхание задерживаю. Серая поляна, окруженная массивными колоннами, словно стражами. По ним мягко изломанными спиралями тянутся засохшие стебли какого-то растения, которое уже нельзя определить из-за погибшего вида. За колоннами раскинут все тот же черный океан. А посреди всего этого замерло одиночеством фортепиано теплого шоколадного цвета. Оно выглядит так же неестественно, как и ягненок в волчьей стае, выделяется на фоне тьмы нереальным неприемлемым пятном. Кажется, что его не должно тут быть. Что оно внедрено сюда насильно. - Это не то место, где мне хотелось бы сейчас побывать, - тихо произносит Таканори, и я вспоминаю, что мы все еще лежим на земле. И тут же, мгновенно, я понимаю, отчего взгляд любовника смотрит в сторону леса неподвижно. Колонны, клавиши, засохшие цветы, которые теперь я могу назвать... Я лишь отворачиваю лицо, поднимаясь на ноги. Моя рука все еще держит его руку, и я помогаю мужчине встать рядом. - Если не хотел, зачем оно здесь? - спрашиваю я, расцепляя наши руки и направляясь к инструменту. Таканори вздрагивает, резко обернувшись, но сразу опуская взгляд в пол. - Это... было важно. Да. Я замираю возле фортепиано, касаясь пальцами клавиш. Я помню эту мелодию. Она звучала в "Рейле". И я должен был прикрыть глаза и почтить память той, в чью честь было создано это место, но меня вдруг наполняют совсем иные чувства. И я стыжусь самого себя. И самого себя ненавижу. Я ненавижу себя за это, Така. Но сейчас... я ощущаю лишь ревность. - Все еще любишь ее? - Акира! - резко. Да, знаю. Заслужил. - Прости... Я могу сказать лишь это. - Пойдем. Здесь балерины точно не будет, - мужчина разворачивается обратно к черному туману. А я переполняюсь злобой на самого себя. С чего, откуда эта ревность?! Почему я чувствую ее! Почему она призвана причинять боль Таканори? - Прости, - вновь проговариваю я, отклоняясь от фортепиано и быстрым шагом возвращаясь к мужчине. Я резко обнимаю его за плечи, прижимаю его спину к своей груди. - Прости. - Не стоит. Я ничего не чувствую, пока Ее нет рядом. Ты ведь помнишь? Верно. И это заставляет меня ощущать раздражение. А если эта женщина без лица была бы здесь - что бы ты чувствовал? Что в твоей груди? Девушка, из-за которой ты лил слезы... Девушка, которой уже нет в Серости... - Не хочу тебя ни с кем делить, - эти слова вырываются неосознанно, и я отстраняюсь, выпуская мужчину из своих рук. Я не хочу видеть реакции. Да и будет ли она? Не думаю. Поэтому я могу закрыть ладонью глаза, уперев вторую руку в бедро, и отойти от любовника. - Акира. Его голос вновь негромкий. - Акира. На самом деле... - речь прерывается, словно Матсумото подбирает понятные для меня слова. - На самом деле я давно не вспоминал об этом. Это заставляет меня вновь повернуться к музыканту. Он стоит прямо, одной рукой подперев свой локоть, а кистью второй касаясь своих губ. Задумчивый взгляд остановлен на фортепиано. - Это еще и моя мечта. - Что? - сердце пропустило удар и замерло. - Научиться играть на фортепиано. - А? - я даже теряюсь. Это не то, о чем я подумал сначала. - Научиться играть на фортепиано, - повторят он вновь, проведя указательным пальцем по нижней губе. - Я уже говорил это на одном из интервью. Вместе с вами. Там. Давно хотел, но как-то не вышло. - Так что мешает? Ты же в своем мире, - растеряно произношу я, тоже переводя взгляд на инструмент. - Это мой мир, - соглашается Таканори, кивнув. - Я могу сделать его таким, каким захочу видеть. Могу менять его, могу предоставить ему возможность меняться самому. Могу даже управлять им. Но ни в каком из миров я не смогу научить самого себя делать то, чего ранее не делал. Не важно, где я, если не приложить усилий, по одному лишь желанию овладеть чем-то не получится. В этом прелесть человека - добиваться чего-то своими силами. Интереснее пройти все стадии обучения, чем сразу уметь то, о чем мечтаешь. Это было бы бессмысленно, зачем тогда вообще жить? - первая легкая усмешка с его губ. Я жадно хватаю это взглядом, потому что знаю - наверняка, это явление будет редким тут. - Но, думаю, это так и останется мечтой. На самом деле, Акира, некоторые вещи должны оставаться только мечтой. Нереализованным желанием. Потому что иначе ты не сможешь добиться чего-то большего. Сейчас я хочу подниматься еще выше вместе с вами. И весь я был брошен только на это. Если бы я переключился - сумел бы добиться того, что имел на данный момент своей жизни? Затормозило бы это меня? Я выбрал голос. И не думаю, что сделал неправильный выбор. Даже сейчас я здесь для того, что вновь взойти на сцену. Ты... пойдешь со мной? - Таканори поворачивает ко мне лицо. - На ту сцену. Вместе? Я лишь прикрываю глаза, не сумев спрятать улыбки. Ты все-таки решил сражаться. И настроен решительно. Разве я могу ответить иначе? - Когда бы ни позвал - ответ будет одним. Да. - Тогда пошли отсюда. Надо найти другую комнату. Он протягивает мне руку, и я вновь подхожу ближе. Наши пальцы осторожно соприкасаются друг с другом, словно мы боимся обжечься обо что-то. Они медленно скользят по ладоням, это похоже на изучение. Мы оба застываем на месте, следя за тем, как пальцы в ажурных перчатках гладят обнаженные пальцы, обводят подушечками кольца, скользят по линиям на ладони. Мягко. Взгляд Матсумото прикован к этому действу, и мне кажется, будто в нем на короткий миг мелькает отголосок прежней жизни. Возможно, лишь кажется? Наконец его пальцы проскальзывают между моими, переплетаясь вместе, словно стебли на колоннах, и крепко сжимают мою ладонь, на что я отвечаю тем же. Сердце сходит с ума, его ритм ускоряется так, что кажется, что оно не только разорвет мою грудь и переломает мои ребра, но и разобьется само. Это странное чувство, от которого хочется плакать. Это странное чувство, которое я еще не испытывал... Что это, Таканори? Я уверен, ты знаешь... Небо вновь искажается, покрываясь помехами, разделяясь на кусочки, перемешивающиеся между собой в неправильном порядке и вновь складываясь в неверный узор. - Тише, - Руки поднимает ко мне темные озера глаз. - Иначе небо упадет на нас, как в той глупой песенке. - Даже если так. Это случится с нами обоими. Так что будет не так уж и страшно. Таканори непонимающе заглядывает в мои глаза. Кажется, теперь и он не может меня понять. Но ничего страшного, я ведь тоже потерян... - Мы обязательно вернемся. Обещаю, Така! ______________________________________________________ "Required Malfunction". The GazettE - см. "Дополнение к главам"