Под красным солнцем Я спрошу еще раз [Я здесь, чтобы отыскать Рай, подобный Аду…] Мне приснился кошмар Такой ужасный, и такой прекрасный Детка, детка… Куда же ты идешь с таким измученным лицом? [Хочу сбежать от этой боли…] - жить или умереть – Чушь собачья Недобитая змея Что ты хочешь сказать своим пронзительным криком? Слабоумие ...Танцуй пока не умрешь Фатальный вальс Как Габриэль Твои крылья оторваны Ты падаешь на дно
"Gabriel On The Gallows". The GazettE
Я поражен. На самом деле. Я поражен и восхищен тобой, Таканори. Я даже не могу выразить словами все те чувства, что сейчас рвут мою грудь. - Как ты? Я обнимаю Аоя, крепко сжимая в ладони его кисть. - Нормально, держимся пока, - отвечаю я, смотря на то, как Матсумото дерганными движениями колдует над белым материалом. Он торопится, и это вполне разумно - вообще-то за пределами театра сотни кукол и разъяренный тигр. Приведя в себя мужчину, мы наспех объяснили ему, что вообще произошло с ним. Это кажется нереальным, но... он действительно в Искажении. - Поверить не могу, - Аой прижимает ладонь ко лбу, стараясь не слышать грохота, обрушенного на стены здания. - Это невозможно. - Я тоже так думал, - мрачно отзываюсь я, вновь переводя взгляд на дверь. Сколько еще у нас времени? - Как там лидер и Уруха? - Наверняка, сейчас в ужасе. Но, вообще, у нас-то как раз все хорошо. Только вот с вами хлопот... - А что с нами? - словно между делом интересуется Таканори, не отрываясь от работы. - У тебя, черт возьми, бедро пробито! - Аой разворачивается к вокалисту. Тот медленно поворачивает к нему голову, внимательно смотря на мужчину своим пронзительным взглядом, а после, нахмурившись, отворачивается вновь. - Это плохо. Значит, ранения все же реальные. Паршиво. Вокалист вновь сжимает пальцами плоскую поверхность. - Если я действительно тут умру... у всех будут проблемы. Я даже дыхание задержал, чувствуя масштабы наступающей трагедии. Это действительно... Боже, ребята ведь... да как же так?! Аой молча отводит взгляд. Он не может срываться сейчас ни на него, ни на меня. Все мы ощущаем опасность, застывшую в воздухе и отравляющую его. - Готово, держи, - Матсумото поднимается с пола, и я тут же подхожу ближе - он не может ходить с такой ногой. В руках любовника замерла белым призраком... гитара. Которую он протягивает Юу. - Она вышла грубой и почти бесформенной. Прости, времени доводить до ума нет. - Зачем она вообще? - не понимает значения в этой схватке инструмента гитарист, но все же забирает предмет без струн. - Долго объяснять, - отвечаю я за Таканори, помогая мужчине подойти ближе. - Но... Оглушительный грохот и треск дерева прерывают Аоя. Мы все резко оборачиваемся на этот звук. В проеме дверей изодранным комком замирает фигура дикой кошки. Она неспешно поднимается, поворачивая располосованную морду к нам, целый глаз останавливается на мне... И мы все невольно отступаем назад на шаг, не в силах оторвать глаз от чучела. - Это же тигр, Руки! - выдыхает в ужасе Юу. - Ну да. - Это тигр! Вокалист переводит на перепуганного мужчину скептический взгляд. Такой, словно Аой растерял все мозги по пути в этот мир. - Да, и он хочет нас сожрать. Таканори говорит так спокойно, как будто заказывает чай у официанта! Мы с гитаристом не можем придти в себя, слыша этот слегка скучающий тон. Зверь напротив нас отряхивается от щепок и перебирается через обломки дверей, ступая мягкими лапами по пыльному полу. Его когти противно скребут по поверхности, добавляя к страху еще и мурашки на коже. Желтый оскал животного кажется нам последним, что мы увидим в своей жизни... Я плотно закрываю глаза, прижимая тело любовника к своему за талию крепче обычного. Если это мои последние минуты... - Таканори, я... - Получилось. Я распахиваю глаза. Матсумото поднимает уголок губ в насмешке, смотря на зверя так, словно это не хищник, а трусливая мышь, и я тут же перевожу взгляд в том же направлении, проглатывая признание вместе со слюной. Тигр не двигается. Замерев в нескольких метрах от нас, он смотрит только на Аоя, стоящего впереди, не отводя взгляда от его лица. Я сначала подумал о том, что Така вытащил сюда Аоя, как ужин для этого животного. А теперь, когда кошка медленно ползет назад, понимаю, чего хотел от гитариста любовник. - У Аоя очень тяжелый взгляд. Я бы сказал - убийственный. Поэтому я и не подпускаю к нему свою собаку - она боится его, как огня. - Собаку? - я ошарашенно перевожу взгляд на раненного. Как он может думать о своей собаке в такой миг?! - С этим мог справиться только Юу. Да и еще кое-что он сможет сделать. Мой гитарист - очень сильный боец, - Матсумото произнес это гордо, поднимая лицо. Он на самом деле гордится тем, что связан с мужчиной и дружбой, и творчеством. Он действительно считает Аоя достойным человеком, как и все мы. - Аой, ты сможешь управлять им? - спрашиваю я, смотря на то, как мужчина неспешно идет к забивающемуся в угол зверю. - А что, нужно? - Не помешало бы, - кивает с улыбкой вокалист, указывая рукой на сломанную дверь. - Например, сейчас. Клоуны и плюшевые игрушки забивают своими пустыми телами проем, протягивая руки ко мне и продолжая хохотать. Этот хохот раздражает гитариста. Ох, что сейчас будет... Аой в ярости на самом деле ужасен. Я даже сочувствую куклам... Гитарист поворачивает лицо к хихикающим марионеткам, я замечаю ненависть в черных глазах. - А кошки понимают слово "фас"? - Ну проверь, - усмехается Таканори, обвивая одной рукой мою шею. - Только сейчас я разрешу тебе это, Акира. Поэтому... пойдем. Если бы это засняли на пленку, мы бы смотрелись нереально круто. Тигр бросается на клоунов, разбивая ряды одним мощным толчком, его клыки впиваются в легкие тела, расчищая путь. Впереди нас идет Аой, перекидывая ремень гитары через плечо, такой уверенной походкой, что даже я признаю эту сцену фееричной. Я подхватываю Таканори на руки, идя следом за Юу, который уже без тени страха наступает прямо на останки кукольных тел, заставляя их замолчать. Противный хруст из-под его туфель заставляет меня поежиться - головы клоунов лопаются, разлетаясь осколками в стороны. Я предпочитаю находить свободные от тел места на полу. Мы без проблем преодолеваем тесный коридор, выходя в зрительный зал. - Вот черт... - выдыхаю я, распахивая глаза от нереальности этого безумия - еще три чучела тигра скалятся в ответ на мерные шаги, но уже через пару секунд эти рыки обращаются против марионеток. Я поражаюсь способностям этого человека! Четыре мощных полосатых тела кидаются в стороны, набрасываясь на заполнившую комнату игрушечную армию. Если бы в их жилах текла кровь, наверняка она забрызгала бы все стены этой небольшой комнаты, обратив все в кровавое месиво. Поднятая с пола пыль клубами заполняет треть комнаты, поднимаясь до наших бедер непроглядным туманом. - Так сойдет? - оборачивается через плечо Аой, и я даже замираю на месте. Эти тяжелые черные глаза и хищная усмешка... Не хотел бы я быть на месте кукол. Даже представить страшно, что было бы со мной, если я когда-нибудь так разозлил его. - Более чем, - кивает Матсумото, кажется, совсем не смущаясь этого выражения лица гитариста. - Теперь попробуешь гитару. Но для начала найдем эту женщину. Мы все же выбираемся из пропахнувшего плесенью здания. Из-за пыли я не мог разглядеть пола под ногами, и потому каждый шаг, который сопровождался хрустом, заставлял меня вздрагивать от отвращения. Таканори, оказавшись на улице, быстро оглядывается. - Надо добраться до карусели. Несмотря на количество уже уничтоженных игрушек, мы знаем, что их еще слишком много. Даже четырех разозленных тигров не хватит для защиты. Скажу даже больше - этого ничтожно мало. - Акира, сосредоточься, - тихо говорит любовник на моих руках, когда мы все пускаемся в бег по широкой дороге. - Тебе надо... - Я понял, - киваю я, позволяя ему не договаривать. Мы проносимся вместе с тиграми мимо палаток, качелей, пустых торговых лавок... - Стой! - я резко торможу, оборачиваюсь на палатку с надписью "Тир". - Некогда, Акира! - Нет, Руки, подожди, - кивает Аой, возвращаясь к нам. - У тебя с меткостью неладно из-за ранения. Но, думаю, с оружием справишься. - И чем мне его заправлять? Я усмехаюсь, опуская взгляд на любовника. - Иглами, дорогой. Ты должен попасть в эту суку, пока мы будем расправляться с игрушками. Ты ведь знаешь, куда надо вогнать эту штуку, чтобы все закончилось? - И кто из нас псих? - дергает бровью Таканори, забирая из рук Аоя ружье. - Ну, звучит действительно забавно, и все же, в этом что-то есть, - усмехаются Юу, замечая за нашими спинами вынырнувших из-за угла лошадей. - А вот теперь нам пора сматываться, - он подталкивает меня в спину, и мы возобновляем бег, оставив лошадей на тигров. - Долго еще? - перекрикивая детскую песенку, наполняющую парк, спрашиваю я, замечая на крышах палаток новые плюшевые тела. - Аой, сверху! Гитарист на ходу подбирает с земли отколотую от чего-то палку, которой тут же отбивает сбросившуюся вниз игрушку в сторону, словно бейсбольной битой. - Мы почти на месте, - Таканори указывает на новый поворот. - Прямо за углом. Первое, на что мы натыкаемся, едва преодолеваем оставшийся путь - пустая карусель. Лишь одна лошадь замерла на ней тоскливой фигурой, держа на своей спине женское тело в белом платье. Балерина не поднимает к нам головы, продолжая гладить разорванного зайца за прорезь, где раньше было длинное ухо. - Это не по правилам. Ты привел человека из другого мира. Это не честно, милый. Она с жестокостью, несвойственной женщине, отрывает второе ухо игрушки, наконец оглядываясь на нас. - А разве ты запрещала иметь помощников? Ну что, моя милая? - отвечает он ее же фразой, и я наконец ставлю мужчину на ноги. Его взгляд замирает на пустых глазницах, а мы с Аоем становимся по обе стороны от друга, готовые защитить его любой ценой от любой опасности. Теперь... Один на один. - Знаешь. Я действительно тебя любил. - Как ты можешь говорить мне это после того, как отказался от меня? Таканори закрывает глаза, сжимая в опущенной руке дуло ружья. Здесь я не могу помочь ему. Посторонний звук заставляет нас с Аоем оглянуться. Позади - несчетное количество новых кукол. И лишь два тигра, которые выжили после схватки с лошадьми... Но они все равно... остановили их. Сердце сжимается. - Таканори. Пожалуйста, будь осторожен. Он молча кивает, и мы с Юу отходим от вокалиста, направляясь уверенным шагом к надвигающейся хихикающей туче, опуская руки на грифы гитар. - Ну что, Широяма Юу, покажем им силу рока? - С удовольствием, Сузуки Акира. Мимо нас проходят тигры, которые замирают перед оставшимся позади Матсумото, отделяя его от женщины в белом. Я закрываю глаза. Все, что осталось нам - играть. Но мы будем играть так, словно в последний раз, Така. Так, как никогда не играли. - Поехали. Вызвать струны оказалось для Аоя легкой задачей. Смех клоунов лишь сильнее злил мужчину, и вот на белом корпусе гитары одна за другой со звоном уже вытянулись семь серебряных жгутов. - Эй вы, твари! Мы - из Gazette! И пальцы ударяют по струнам. *** Хорошая команда. Свет Акиры ослепляет кукол. Разрушительная волна Аоя проникает вибрацией в пустые головы, которые начинают лопаться от звенящего, но прекрасного звука. Одна за другой. Я легко улыбаюсь. Мы из Gazette, да? Звучит круто. Я тоже из этой группы. - Давай, моя милая. Ее крик тонет в музыке, разливающейся эхом по парку. Игольный щит отражает полетевшие в меня ленты, скрывая за собой мое тело. Я опускаю взгляд на ружье. Возможно, это на самом деле сыграет на руку? Она ожидает рассеянного удара многочисленных лезвий, отчего моя защита лопнет, словно мыльный пузырь, а она, увернувшись, сумеет нанести ответный удар. Этот трюк не сработает второй раз подряд, она готова к этому. А так как я еще не в полной мере владею собственным миром, ничего другого не остается. Я плотно закрываю глаза. Заставить его выстрелить я смогу. Даже иглой. Вопрос в другом - попаду ли? И если да... Тяжесть в груди становится невыносимой, но я все равно опускаю тоненькое блестящие лезвие в дуло. Если это место обречено обратиться в Ад, то так тому и быть. Кошки возле меня задирают свои морды ко мне. Как странно... эти чучела тоже защищают меня. - Мне нужно прицелиться. Я поднимаю взгляд. Щит дрожит, но все еще держит напор. Из-за него не видно женского тела, а если я позволю ему исчезнуть... Я опускаюсь на колено, поднимая оружие к лицу. Это слишком опасно, слишком. Но другого выхода нет, ведь так? Зверь рядом со мной поднимается. Я вижу его взгляд, и вдруг понимаю, понимаю это животное, которое уже настроилось на атаку. - Стой! Тигр вырывается из-за щита и бросается навстречу моей бывшей невесте. Жалобный вой разрывает воздух уже в следующую секунду, и я тут же отбрасываю иглы вперед, распахивая глаза, едва блестящая стена рассыпается и устремляется к балерине. Полосатое тело, разделенное на двое, лежит неподвижно на дороге. Мои глаза заволакивает влага... И я, поддавшись собственной злобе, резко вскидываю ружье, наводя дуло на грудь изрубившей зверя женщины и спуская курок... Иглу отводит от груди клоун, вовремя закрывший ее тело, и острие ее вонзается в тонкую шею, из которой начинают хлестать чернила. Я промахнулся? - Таканори! *** Я бросаюсь назад, хватая мужчину за локоть и отдергивая в сторону. Лента пролетает мимо. - Она меня бесит. Этот холодный тон принадлежит Аою. Он оборачивается к женщине, пронзая ее своим убийственным взглядом. Позади него - лишь обломки, когда-то бывшие куклами. Аой замечает изрубленного тигра на дороге и дергается. Его глаза резко темнеют, и я вдруг понимаю - мужчина в настоящем бешенстве. - Эй, сука. Он был моим другом. Звук его гитары заставляет парк вздрогнуть. Палатки из плотной ткани качаются, срываются и тяжелыми плащами падают на землю, накрывая собой кукольные обломки. Вибрация его гитары заставляет аттракционы жалобно заскрипеть. Рядом с нами замирает единственный оставшийся зверь, тот самый, которому я разорвал морду хлыстом. Балерина кричит, закрывая уши. Этот звук ударяет по ней с такой силой, что она пятится назад, начиная лихорадочно дрожать. - Аой, хватит! - Отвали. - Аой! - я распахиваю глаза, замечая, как на землю начинают падать железные болты. Мы с Матсумото вскидываем головы вверх. Колесо обозрения опасно пошатнулось... - Аой, быстрее, уходим! - я сажаю вокалиста на спину, а после хватаю Аоя за руку, дергая вперед. Тот наконец понимает, что происходит. Эта махина упадет прямо на нас! - Дьявол... Мы бросаемся прочь. Надвигающаяся тень заставляет панику в груди разлиться обжигающим холодом. Мы не успеем, просто не успеем! - Давай же! - Акира! Я поворачиваю голову, замечая ржавую кабинку прямо над нами... Толчок в спину заставляет нас всех отлететь вперед. Мы ударяемся о землю, по инерции покатившись по ней дальше, в тот же миг слыша грохот - железный круг соприкасается с землей, заставляя "комнату" вздрогнуть. Я скрываю своим телом Матсумото, принимая на себя удары камней и обломков, что, впрочем, не причиняют большего вреда, чем пара царапин и синяков. Все стихает. - Таканори... Эй, малыш, посмотри на меня... - Я в порядке, - хрипит мужчина, откашливаясь от пыли. Я ощущаю облегчение. - Юу! - Цел, - глухо слышится в ответ от садящегося на земле гитариста. - Где она? - Ее здесь уже нет, - вокалист тоже с трудом садится, и я помогаю ему подняться на ноги. - Что это было? - Нас толкнули, - Аой оборачивается. - Только благодаря этому спаслись. Я тоже поворачиваюсь вместе с любовником к тому, что раньше было парком. Таканори смотрит на это так, словно мы уничтожили нечто очень важное. Молчание воцаряется вновь в этой звенящей пустой тишине. - Мой мир... рушится. - Таканори... Вокалист закрывает глаза. - Возможно, это к лучшему. Аой опускает взгляд вниз, и мы наконец замечаем это. Животное, придавленное кабинкой. Мы замираем в ужасе. Это он толкнул нас. Он вырвал нас из лап неминуемой гибели... Дыхание Таканори резко срывается. Он начинает задыхаться, выпутываясь из моих рук. Мы можем лишь молча смотреть, как мужчина с трудом хромает к колесу. Он игнорирует невыносимую боль в бедре, но все равно падает на колени. Добирается до животного ползком. - Эй... - его пальцы тянутся к морде зверя. - Малыш... Тигр открывает целый глаз мучительно и тяжело. Аой отворачивается, закрывая ладонью глаза. Его слезы просачиваются сквозь пальцы, сбегая по коже быстрыми потоками. - Ну что же ты... - шепчет Матсумото, склоняясь над зверем. - Давай... держись... Тигр лишь тяжело втягивает воздух в раздробленное тело. Я замечаю, как начинают дрожать руки любовника. Он понимает, что это последний вздох. - Ты... хорошо поработал... спасибо... - хрипло и болезненно. И тигр закрывает глаз. Рыдания, вырвавшиеся из груди Таканори, сотрясают воздух невыносимым потоком скорби. Он утыкается лицом в пушистую шею, согнувшись пополам, сжимая пальцами полосатый мех. Я не выдерживаю, опускаясь на землю. Горькие слезы падают на пыльную дорогу поднимая собой крошечные серые облачки. Сегодня... кто-то все же погиб. - Сожги здесь все. - Но.. - Сожги! Кричит Руки, подтаскивая тело хищника к себе. Юу подходит ближе, помогая вызволить обездвиженное животное из-под кабинки. Я беру в руки чудом уцелевшую гитару. Пламя охватывает это место целиком. Огонь пожирает остатки аттракционов, палаток и игрушек. И трех оставшихся где-то внутри тигров. Матсумото не отпускает последнего зверя, обхватив руками его тело и прижав к своей груди. - Така... - Мы заберем его. Я могу лишь кивнуть. - Не ранен? - Аой осматривает мое тело. Я только отрицательно мотаю головой. Мы вновь на пляже, усыпанном манекенами. Таканори сидит за камнями, скрывшись от нас. Уже долго. - Прости... это я виноват, - тихо говорит Юу, опуская голову. - Прости... Я сжимаю плечо друга ладонью. Никто не виноват. Кто знает, что еще могло случиться, не рухни парк. Могли и мы умереть, от руки той женщины. Никто не виноват... - Эй. Мы вздрагиваем, поднимая головы. Матсумото стоит возле булыжников, опираясь на них одной рукой. - Я смог... - Что? - непонимающе спрашиваю я, и Таканори улыбается, поворачивая лицо в сторону. Мягкой гибкой походкой из-за серых каменных глыб к нам навстречу выходит тигр. Одна сторона его тела гладкая и белая, вторая все так же покрыта мягким мехом. Лопнувшая морда зверя зашита с особой бережностью, обратившись в шрам. Мы подскакиваем с мест. - Как ты... - Я дам ему имя, - Матсумото улыбается, опускаясь на песок и касаясь ладонью мягкого уха. - Я дам ему свое имя. Пусть будет Ру. Я судорожно вздыхаю, подавив новый поток слез, и мы с Аоем подходим к вновь вернувшемуся в этот мир. - Ру? Я так тебя зову, - улыбается Аой, зарываясь пальцами в мех на тигриной шее. - Ну и пусть. Клыкастая морда обращается к своему хозяину, в оставшемся глазу загорается искорка жизни. - С ним все будет хорошо, поэтому... - вокалист переводит взгляд на гитариста. - Поэтому, уходи, Аой. От этого мы оба вздрагиваем, забывая про рыже-белое тело рядом с нами. - Уходи? - заторможено повторяет Юу, и Матсумото поднимается на ноги, оказавшись напротив друга. - Да. Возвращайся к ребятам. И... спасибо за помощь. Без тебя мы бы не выбрались. И твоей вины в произошедшем - нет. - Но, Руки!.. Аой замолкает, ощущая пальцы мужчины на своей груди. Они держат конец золотой струны, внедренной в его тело. - Подожди! Я не оставлю вас тут! Слышишь? - Твое место - среди наших друзей. Ты нужен им. Нужен больше, чем нам. Этот мир... не подходит тебе. - Руки! Я ведь могу сражаться! - он с ужасом смотрит на то, как вокалист тянет нить на себя. - Стой, Таканори! - Позаботься о них. - Таканори! Любовник одним движением выдергивает струну из его груди. - Подо... Аой рассыпается на части, которые тут же падают на песок с глухим стуком. Они вновь белые. - Это было правильно, - говорю я, подходя к вокалисту. - Мы не можем потерять его. - Акира. - Да? - Мы больше никого не потеряем. Клянусь. Я улыбаюсь, притягивая его к себе. Верно, на этот раз все получится, я знаю. Мы обязательно справимся с этим. - Послушай, Така... - Я хочу тебя. От столь резкой перемены я даже вздрагиваю, встречаясь со взглядом мужчины. Таканори смотрит на меня так же тепло, как на воскресшего хищника. Что происходит с твоими чувствами и мыслями? И что творится со мной самим? Слишком много вопросов оседает глубоко в сердце желанием отыскать правду. - Ну... здесь Ру. - Он отвернется. А ты что, смущаешься? Он смеется, и я тоже невольно поддаюсь веселью. Возможно, твой мир и правда обречен на гибель, Таканори... но мы построим его заново. Вот увидишь. ______________________________________________________ "Gabriel On The Gallows". The GazettE - см. "Дополнение к главам"