Посреди сияния тишина поглощала мой крик Безмолвная ирония судьбы Боль учащается. Я вот-вот провалюсь во тьму. Мгновенная пустота. По прежнему ничего не понимаю. Занавес трагедии опустился. Безмолвие продолжается. Вздрагиваю от ответа, брошенного мне в лицо - Если я тебя уничтожу, забудь как кричать... Избавиться от страха во мне Он припечен ко мне, его не отделить Накрыв с головой, копошится В моем поврежденном горле Очнувшись ото сна, просто наблюдаю за протекающими днями В реальности, что не изменится, даже сломленная гневом Киваю завтрашнему дню, брошенному мне в лицо - Если я тебя уничтожу, забудь как кричать...
"Voiceless Fear". The GazettE
Я хочу продолжать верить, что это исчезнет. Акира, смотри, что стало со мной. Вечная пустота и жаждущая гибели фигура. Стоя на коленях в этом сером песке, даже не пытаясь поднять глаза на небо, такое же черное, как и мои страхи... Заслужено? Я хочу продолжать свой путь. Смотри на меня, вот такого. В образах, когда у меня был мой крик. Знаешь... мне страшно. Мне очень страшно... это правда, Акира. Когда все стало таким? Этот момент, когда все изменилось... Даже смысл моего существования. То, во что я верил, то, на что надеялся и любил. В прах. Рассыпаясь в моих собственных ладонях, это будущее, которого я не предвидел. Я могу лишь смотреть на то, как сквозь пальцы утекает то желанное и важное, что всегда было со мной. Потеряв и потерявшись. Как замкнутый круг. И не остановить, не собрать... Сколько еще продлится эта насмешка? Опущенный на дно не способен выбраться. Что осталось в этом теле, все потерявшем? Кроме разума, подернутого сбоями... Он тоже исчезнет, поглощенный безумием. И тогда кто будет смотреть на тебя, вернувшись в черно-белый мир? Уже не тот, каким был этот человек, обративший свое лицо к небу. И та вершина, которой я почти коснулся, вновь далеко. И уже никогда не достать, раз сорвавшись вниз. Переломанные крылья, сросшиеся неправильно. Не подняться. Когда ты поймешь, оставишь ли меня позади? Среди этих развалин, бывших когда-то прекрасным садом. И если оглянуться, станет ли это последним лезвием, что заснет однажды в этом сжатом сердце? Разрывая давние связи и отделяясь. Ненужный элемент в общей жизни. И четыре прямых спины, отпечатавшиеся в мозгу последним воспоминанием. Когда эта цепь разорвется, звенья разлетятся по поверхности дальше, чем кажется. Даже протягивая руку к блестящим поврежденным кольцам, не поймать. И в пальцах замирает пустота, вогнанная в грудь насильственным ударом. И тьма, окружающая беспомощное тело, скрывая собой все, что когда-то было слишком важным. Несдержанные обещания... Прекрасная ложь. Застрянут в ушах неустанными мучителями. И загнанная во тьму душа исчезнет, слившись с грязью. И то, что я видел и делал станет лишь сном. А бездна под моими ногами с теплом, несвойственным уничтожителю, протянет ко мне свои руки и пригласит в свои объятия. И однажды я сорвусь. Ты... поймаешь меня? - Таканори. Вздрагиваю. Этот голос, оставшийся в ноющей груди. И эти глаза, смотрящие в мои. То важное, что всегда было со мной. Я протягиваю ему свою руку, ощущая крепкую хватку. Эта рука не может предать. Вытащи меня... Вытащи, Сузуки Акира. - Таканори, не бойся. Ты похож на осколок мечты. Это неправильно. Фрагмент иной реальности, которого не должно быть тут. Знаешь, я все еще хочу наверх. Но моя мечта никогда не была основана лишь на полете. Я все еще хочу наверх... со всеми вами. И ни с кем иным. Что касается падения вниз... Позволь мне сделать это в одиночестве. Я знаю, это будет правильно. Эти губы и эти глаза. Этот голос, что звонче моего. И эта музыка, хранящаяся записями в венах. По твоим венам она тоже бежит? Не хочу терять. Эй, ты слышишь этот скрежет?.. - Акира. Не прекращающий движения поток, прорывающий плотину. - Я всегда буду рядом, Така. Я поднимаю на него взгляд. Он - напротив, сжимая мою ладонь в своей. Сможешь? - Давай обернем это вспять. *** Сейчас, держа его в своих руках, я могу ощутить его дрожь. Заставить его забыться - я хочу этого. Чтобы уберечь от чего-то болезненного. Я сижу на песке, вытянув ноги, а его колени упираются в серую рыхлую массу под нами, замерев по обе стороны от моих бедер. Близко друг к другу, должно казаться привычным, но будто впервые. Странное ощущение, словно не было двух лет близости. Словно только сейчас я завладею этим подрагивающим телом. А может, это действительно так? До этого момента, был ли случай, когда я полностью владел тобой? Твоим разумом, чувствами, ощущениями? Всем тобой? От и до? Почему мне кажется, что именно сейчас это нечто важное и произойдет? И я захвачу в свой плен тебя полностью, а ты, поглощенный мной, без возражений раскроешься мне, решившись показать свою бездонную душу? Я могу считать это за наше первое занятие любовью? У меня дыхание перехватывает, что мне делать? Впрочем, раз так... я тоже хочу отдать тебе всего себя. И свои чувства, наполняющие мою грудь с каждым разом все больше и сильнее. Выплеснуть все их на тебя спасительной влагой... Показать, что мне важен ты, а не то, что мы делаем, чередуя вздохи со стонами. И никаких пошлостей и игр. Чистым, искренним пламенем, вливая в тебя жизнь. Мы никогда этого не делали, да? Волнение, как от первого поцелуя, с которым связано очень много. Я опускаю ладони на его щеки, заглядывая в дрожащие озера. Я люблю его. Это единственная мысль сейчас. Дикая, горячая и болезненная. И я закрываю глаза, чтобы не увидеть ничего, способного разбить это чувство, накрывая поцелуем его приоткрытые мягкие губы. *** Он целует меня так чувственно и нежно, словно все понял. И я боюсь того, что он понял. Но сейчас меня захватывает эта волна, и я не могу не поддаться той безжалостной бури, принесенной ею в мое израненное сердце. Этой бурей люди называют... это любовь, верно? Какое... глупое слово... Если бы кто знал. Оно создано... из боли. И невозможно без нее. Я избегал любви. Всеми своими силами избегал. Закрывался от этого. Хоть в глубине души и искал ее... Оттого ли Она здесь? Эта женщина без лица... И оттого ли здесь ты? Мое скрытое желание, превращенное в отторжение... Но тебя уже не отторгнуть. Не выбросить из этих глубин, в каких ты успел засесть. Просто невозможно. И я отвечаю на эту чувственность так же трепетно. Долгий мягкий поцелуй, словно признание, смятые чужими губы раскрываются навстречу чужой влаге. Чужой ли? Ведь уже нет... Грань дружбы пройдена. Скрежет. Мы сделали это, мы стерли ее, оставили позади. Глупые... Но знаешь, я не буду жалеть. И мое тело поддается этим рукам чувствительней прежнего. Ощущая ладони на своей спине, скользящие вниз, дарящие ласку прикосновениями, я готов задыхаться. Но еще рано, верно? Хочу наброситься на это, сжать в руках и разделить бурю в груди на двоих. Жадность, сон которой был потревожен, с каждым разом все больше. Ты встряхиваешь мой мир и меня, так, что я начинаю не доверять самому себе. А нужен ли мне этот мир? Вот какие вопросы ты поселил в моей голове. Это неправильно... - Таканори... Хрипло и тихо, словно на грани слез. А еще очень глубоко, и кажется, что этот вздох был не моим. И эти губы, раньше наглые, а теперь просто горячие, с обожанием, непонятным мне, принимаются оставлять на шее кусочки удовольствия. От этого меня потряхивает все больше. И как и раньше его язык принимается медленно чертить полосы на горле, выстраивающие решетку вокруг него. Неосознанная защита. Я чертил их, чтобы не потерять то важное, чего уже нет. Решетка не спасла, и это важное похитили. Но знаешь, если твой рот сделает ее вновь, я сумею вернуть и закрыть наглухо собственный голос. Кажется, мое дыхание безвозвратно сорвано. И голова запрокидывается назад. И глаза закрываются, покрытые сладостной дымкой. Продолжай... Это слишком приятно и желаемо, чтобы останавливать тебя. И неважно, что за страхи тревожат мое сердце, ты сумеешь избавить меня от них, отделяя рассудок и промывая раны. И каждая новая дорожка на коже заставляет тело прогибаться навстречу, заключенное в сильные руки за талию. А мои пальцы сжимаются на родных плечах, стараясь удержать меня от проявлений нетерпимости. Я чувствую, как моя одежда открывает его губам мою грудь, как его руки стягивают с моих плеч пыльный пиджак. Для того, чтобы на них остался его запах и тепло через горячие прикосновения рта. Вперемешку с прохладой эта пытка становится возбуждением, запирающим на замок все остальное, сейчас ненужное, неважное, несерьезное. Он придерживает поврежденную ногу под сгибом колена и укладывает меня на землю - не бросает, не роняет, продолжая покрывать поцелуями то, что уже не защищено тканью, и вот его губы касаются бинта на бедре, осторожно, не желая причинять боли. Он зацеловывает его, словно желает стянуть губами открывшуюся рану и стереть шрам от нее, а я уже теряю контроль, запуская пальцы в светлые иглы, сминая пряди в ладони. Стоны, которые он вырывает из моего тела, зависают над нами доказательством удовольствия, но я уже не боюсь этого. Хочу, чтобы ты знал, что происходит со мной, когда эти руки касаются меня. Невозможно терпеть эти искусные пытки. Это продолжается долго, пока он не насытился тем, что оставил крошечные ожоги по всему моему телу. Я ощущаю их на своих руках и плечах, на груди и животе, на бедрах, сейчас разведенных. И наконец, оставшись удовлетворенным результатом, что стал лихорадочной дрожью, сбитым дыханием и хрипами, он решает наградить меня за терпение, отчего мягкие губы смыкаются на натянувшей ткань плоти, и все обращается в ослепившее меня сияние, стирающее память и тяжесть... Мы знаем наши слабости, верно? Мой любовник всегда бесподобен - он может прочесть лишь по движениям мои желания и на самом деле знает все слабые места на этом теле. Ты прошелся по мне без разрешений и согласия уже давно, выявив все необходимые точки, при касании к которым я начинаю сходить с ума. Жар рта, в который я оказываюсь погружен, на самом деле заставляет меня распрощаться со здравым смыслом. Сегодня мне снова разрешено лишь брать? Уверен, ты хотел бы ответных действий, но не даешь возможности. А я, утоляя невыносимую жажду, могу лишь подаваться навстречу. Вновь и вновь, пока голова не начинает идти кругом. Пока мышцы не натягиваются, становясь деревянными и начиная дергаться от напряжения. И все тело сводит приятной судорогой, наполняясь томлением. Я наконец ощущаю свободу от этих ласк, которую не желал, и мой просящий стон тонет в его горле. Пальцы, меня не слушающиеся, ловят поцарапанную пряжку ремня. Я хочу почувствовать. Ощутить, как ты вновь погружаешься в это тело. Это становится навязчивой мыслью. Это ты... заставил... Боже... - Таканори? Он вытирает слезы с моего лица, продолжая целовать. Едва возбуждение обратилось в пик наслаждения и преодолело его, они появились сами собой. Он не понимает причины их, но... Разве ты не слышишь этот скрежет? Он же оглушительный! Слишком, слишком... Скрежет этого сердца, которое бьется уже ради тебя и для тебя. Я люблю тебя. Это вызывает панику и горечь. Любовь вызывает слезы. Я избегал ее... Но не убежал. И теперь этот скрежет в груди, возникший после нежности и страсти, заставивших меня излиться на длинные пальцы, будет терзать мое сердце вновь и вновь. Я не могу остановить слез, как доказательство этой любви, слишком сильной для меня одного, слишком большой для этого тела, слишком горячей для плавящейся кожи, не могу и не стану, потому что хочу этой любви, теперь хочу. И это делает меня самым счастливым и в тот же миг - несчастным на этом свете. Пока ты здесь, со мной, пока твои глаза смотрят на меня, а тело прижимается к моему - все в порядке. И радость от того, что я могу сжимать твою руку... пусть льется из глаз. На самом деле я устал бегать. Действительно устал, Акира. Давай, теперь я буду идти навстречу. Даже если будет больно дышать... - Ты уже выбрал место? - Умм... - я оглядываюсь на подошедшего ко мне любовника, что наконец сумел переодеться. Этот костюм очень идет тебе. Мне нравится этот образ, оставленный воспоминанием в клипе "Vortex". Та комната, куда мы отправимся вскоре, не будет заполнена колонками, но... Моя одежда тоже будет той же. Я быстро оглядываю любимое тело, задерживая взгляд на ослабленном галстуке, а после перебрасывая его ниже. Мелкие царапины на кисти - следы последнего сражения в парке. Я ловлю его запястье, притягивая к себе и касаясь губами неглубоких порезов на коже. - Я выбрал комнату, и Она уже знает о ней. Остается подготовиться. У нас не так много времени, поэтому, давай потренируемся? - Потренируемся? - Акира следит за моими губами, и я улыбаюсь ему, совершенно искренне. - Мне в голову пришла одна мысль, хочу проверить, сумею ли воплотить ее в жизнь. А пока держи. - Что это? - мужчина садится рядом со мной, забирая из рук блестящую побрякушку. - Что-то вроде оберега. Он опускает на ладонь плоское кольцо солнца с шестью лучиками, внутри которого замерли буквы. - Похоже на сцепленные лапки. - Это две буквы "r", просто одна перевернута, болван. Он не понимает значения? Я тихо смеюсь. Рейта, знаешь... я хочу быть окружен твоим пламенем. Держа за руку. ______________________________________________________ "Voiceless Fear". The GazettE - см. "Дополнение к главам" От автора: Эта композиция о страхе потерять голос. Впервые я прочел этот перевод вчера, и если бы вы знали, насколько это перевернуло все в моей груди. Потеря голоса здесь и страхи Таканори там... возможно, это лишь совпадение. Я надеюсь на это... Иначе становится действительно страшно.