Восемь с половиной жизней чёрной кошки

      Из кухни свистел чайник. Ковёр на стене завораживал взор, Антон смотрел на него неотрывно, различая там новые и новые образы, пока Андрей Данилович не вернулся с заварочным чайничком. Он спокойно, словно на китайской чайной церемонии, разливал напиток по кружкам. Лиза взяла чашку и осторожно дула, сдувая горячий пар, пар рисовал на поверхности чая причудливые белые узоры.       — История про кошку, — напомнил Антон.       — А, да, точно, — вымолвил Андрей Данилович, сохраняя тот же невозмутимый вид. — Когда меня забрали в армию я был там водителем. Можно сказать, у меня был талант находить общий язык с любой машиной, даже с тяжёлой техникой. Но вот, война закончилась, я вернулся в город, и совсем не знал, что делать. Работы не было, точнее, она была, но зарплату обычно не платили. Я долго искал, чем заняться, пока не устроился водителем автобуса. Если договориться с людьми в депо, то после своей официальной смены можно было проехать ещё пару рейсов и заработок тогда был, как ещё одна зарплата, — дед усмехнулся, — а самой зарплаты часто могло и не быть. Но торговать зонтами в переходе было, честно говоря, выгоднее, — Андрей Данилович печально вздохнул. — Но мой брат, Пётр, привёл меня как-то в одну контору. Там я впервые в нашем городе увидел настоящий джип. О, какая это машина, настоящий монстр! Потом, конечно, пересел на мерседес, но тот джип я помню до сих пор, — дед сладко причмокивал, прикрыв глаза.       — Про кошку, — взмолился Антон, — ты хотел про неё рассказать!       Парень чуть не расплескал чай от волнения. Да и Лиза, хоть и тщательно скрывала интерес, неотрывно слушала историю.       — Был у нас в конторе парень, молоденький совсем, вроде бы добродушный, но многие его боялись. Поговаривали даже, что он колдун какой или продал душу дьяволу. И рядом с ним часто крутилась чёрная кошка, тот даже разговаривал с ней иногда. И утверждал, что она его понимает. Говорили, что она приносит удачу, кто-то даже думал, что в ней её секрет и кошку эту пытались поймать. А она будто в воздухе исчезала. Но вот другие говорили, что кошка эта приносит только смерть, всем, а его не трогает.       — Колдун… — прошептал Антон. Воображение уже рисовала образ этакого мага вуду с перьями, картами таро и восковыми куклами, истыканными булавами.       — Стреляли в него пару раз, да только поняли, что пули его не берут, — ответил дед, будто совсем забыл, что перед ними сидят дети. Глядел он перед собой и, похоже, был совсем не здесь, а вновь наворачивал по городу круги на своём любимом джипе.       — Мы должны найти эту кошку! — заверещал Антон. — Она говорила, во сне. Может, она выбрала меня новым хозяином? Пара десятков лет уже прошла, может старый уже умер.       — Вздор это, — очнулся дед. — Не стоит связываться ни с кошкой, ни с колдуном! — закричал он, разозлившись. — Потому что у друзей его одна дорога: к кладбищу! Петра, вот, убили, ужасно, убили! — Андрей Данилович закрыл лицо руками, кажется, старик плакал.       — Антон! — рассердилась Лиза. — У тебя в голове один только ветер гуляет! Кошки какие-то!       — Я не виноват, — всхлипнул парень. Он не понимал, за что подруга кричит на него. — Вот завтра к нам брат мой, Костя, приедет. И скажет, что ты, нюня, не права.       — Костя, верзила, такой же глупый, как и ты сам, — ответил Лиза. — У вас это семейное, видимо. И дядя Вася тоже глупый, верит в какую-то эзотерику и гомеопатию. Андрей Данилович почему-то вдруг улыбнулся и протянул детям по конфете: трюфели, их любимые.       — Не злись на Антона, он любопытный парень. Я и сам таким же был когда-то, — он вздохнул, но будто бы с облегчением. — И очень бы хотел снова стать таким же балбесом.       Парень застыл на месте, раздумывая: стоит ли ему порадоваться словам деда, или же наоборот — обидеться.       — Но, пожалуйста, — не думай про эту кошку. В мире есть куда больше всего интересного и таинственного. А я, старикан, прошу тебя забыть про одну единственную кошку, хорошо? Да и Лизу ты расстраиваешь тоже.       Антон кивнул, уминая конфету. Чай совсем остыл и стал горьковат, но именно такой горький чай почему-то ассоциировался с домашним уютом. А Андрей Данилович и дальше рассказывал истории из своей долгой жизни, и истории эти пахли сладковатой помадкой и клубничным чаем.       Когда они вышли от деда, уже смеркалось. На улице похолодало и казалось, что голубенькая курточка не совсем не защищала Антона от озноба. Воздух был неимоверно чист и свеж, каким бывает только по вечерам. Высоко в небе летали стрижи, кричали протяжно и печально.       — Поздно они, — прошептала Лиза, будто боясь спугнуть их. — Ведь уже осень.       Антон смотрел в небо неотрывно, высоко задрав голову, пока не заболела шея. Жалобные птичьи крики не умолкали.       — Как думаешь, о чём они кричат? — подумал он вслух.       — Не знаю, я же не птица, — фыркнула девушка, — это ты у нас белая ворона.       — Я не белая, — возмутился парень, — я чёрная, это остальные белые. Ты знала, что вороны самые умные птицы? У них даже есть своя цивилизация, ритуалы и игры!       — Глупости какие, — флегматично ответила Лиза. — Вороны глупые, прямо как и ты!       Они дошли до соседнего дома, прозябая от каждого дуновения ветра. Листья под ногами приятно шуршали. И, несмотря на холод, хотелось, чтобы именно этот прекрасный вечер остался в памяти. Было в нём что-то такое особенное.       Дома отец спросил Антона о том, как он провёл время с Лизой. «Чудесно», — хотел ответить парень, но лишь отмахнулся от назойливых вопросов. Он устал, хотелось спать. На ужин его ждали горячие бутерброды с колбасой и расплавленным сыром и остывший чай.       Постель была прохладная и мягкая. Сегодня Антон засыпал с необычным ощущением. С приторным предчувствием чего-то хорошего. Это странное чувство теребило струны души, и было приятней любых конфет.       — Завтра что-то будет, — прошептал он сам себе тихо-тихо. — Завтра что-то будет.       И погрузился в сладкое тёплое забытье.       — Привет, — прошептал ветер.       Антон нехотя поднял веки. Посреди темноты ночи он увидел пару светящихся голубым льдом глаз. Парень привыкал к темноте и вот уже различил очаровательную улыбку на лице собеседницы. Гостья не пугала его, напротив — манила.       — Спи, спи, — тихо пропела девушка.       Тяжёлая голова Антона коснулась подушки. Он почти уже провалился в мир грёз.       — Чего ты хочешь, мальчик? — вкрадчиво спросила она.       — Найти кошку, — зевнул Антон, даже не задумавшись.       — Хорошо, просто спи. Я покажу тебе прекрасный сон, — она улыбнулась, а после чмокнула его в лоб.       Во сне Антон увидел дом, это было старинное здание. Серая штукатурка-облицовка осыпалась и за ней виднелся кирпич. Гордо стояли белые колонны у входа. Люди одели этот дом в зелёную сеточку, но тот эту сетку не любил. Было в нём что-то живое, что-то своевольное.       Вот парень зашёл внутрь через главную дверь. Он совершенно не понял, как это сделал, просто ноги сами несли его. На полу лежало много пыли. Краска на стенах осыпалась почти полностью: она хотела обнажить их первозданную белизну. Смотрелась она убого, и её цвет был ужасен: бежево-коричневый, тошнотворный. Было ясно, что дом не любил этот цвет.       Антон ходил из одной комнаты в другую: почти все они были пустые. В одной из них стаяла старинная изразцовая печь, покрытая той же ужасной краской. Парень поднялся по старинной лестнице с бетонными перилами. Перила и стены наверху были выкрашены в зелёный и это выглядело куда приятней. Дому тоже понравился зелёный, поэтому эта краска была цела. Здесь были просторные залы с прекрасной лепниной на стенах и красивым потолком. Чуть-чуть прибраться и, кажется, можно устраивать балы.       Антон вышел в коридор. Одна из дверей с противоположной стороны была открыта. Он заглянул за неё и увидел библиотеку. А потом…       А потом он проснулся от мерзкого звука будильника. Он со злостью осознал, что забыл выключить его на выходные. И теперь этим замечательным субботним утром противный будильник позволяет себе такую наглость будить его!       Антон откинулся на подушку. За окном было темно, поэтому даже мысль о том, чтобы встать с тёплой постели казалась кощунственной. Он зарылся в одеяло, расслабился и слушал шум проезжавших машин. За окном кто-то куда-то уже шёл. Были даже слышны разговоры похожих.       Потом он видел славные приятные сны, но не запомнил ни одного из них. Кем-то он там был, точно не собой. А, проснувшись, он почувствовал себя вдруг счастливым. Почему это приносит столько радости? Может от того, что это просто нечестно, что у нас на всё лишь одна попытка, одна жизнь, одна смерть? Мы никогда не окажемся кем-то другим по-настоящему. Поэтому мысль, что во сне ты побывал в другом мире другим человеком так приятна. Поэтому так ужасно осознание, что ты всё ещё здесь. И хочется спать дальше, хочется снова очутиться в этих бесконечных неизведанных мирах.       Но Антон был здесь. Почему и зачем? Неизвестно. Просто был, и это само по себе было досадно.       — Чемпион, пора завтракать! — позвал его отец.       Сегодня выходной. А раз его будят, значит день в самом разгаре. Он опять всё проспал.       Парень нащупал ногами один из шерстяных тапок. Он промёрз от сквозняка и совсем не грел. Холодный воздух струился по полу. Антон посмотрел под кровать, и его сонный взгляд упёрся во второй из пары. Далеко…       Тут мальчика осенило: сквозняк и холод, шум машин на улице — окно всё это время было приоткрыто. Но когда же он мог открыть его? Странно… он не помнил ничего.       — Иди быстрее, а то остынет, — крик отца из кухни вывел Антона из ступора.       — Да-да! — заголосил он и пополз под кровать доставать злосчастный промерзший тапок.       Будучи уже почти у цели он ударился головой о деревянную планку. Потёр шишку, как только сумел разогнуться. Прошаркал тёмный коридор. Дешёвые громоздкие шкафы с хламом молча наблюдали за этим шествием.       Кухня встретила его слабым светом через занавешенные окна, белым сколотым кафелем и гарнитуром в цвет. Она была всё так же тесна. К плохим новостям относилось то, что завтрак был необычен.       — И так, хлебцы с салатом и помидорами, — начал Антон, ковыряясь в тарелке.       — Доброе утро, чемпион! — воскликнул Василий. Это был мужчина средних лет с лысеющей русой головой. Он был энергичен и горд своим новым гастрономическим шедевром.       — Снова кулинарные эксперименты? Я надеялся на яичницу… — уныло сказал мальчик. Он попробовал блюдо. В принципе, было неплохо. Но не хватало, чтобы это теперь стало завтраком на каждый день. Нет, нет, отца на долго не хватит, сервелат и яичница так просто его не отпустят.       — Я вчера купил новую книгу про здоровое питание, — похвастался Василий.       — Возможно, тебе стоит лучше выбирать, что читать, — протянул Антон. А после спохватился и добавил: — Так говорит дядя Миша.       — Дядя Миша просто не разбирается ни в каких книгах, кроме художественных. И вообще я старше, а значит это я должен критиковать его. Например, он совсем не заботится о своём здоровье. А его, как известно, не купишь.       — Ещё он говорит, что это называется «эйджизм».       Отец нахмурился так, что на лбу появилась глубокая горизонтальная морщина. Но промолчал.       — Кстати, Костя и Миша сегодня посидят с тобой. А я поеду на курсы, — вспомнил он. — Говорят, что есть люди, способные питаться солнечным светом. Слышал об этом?       — Лиза вчера запретила мне верить во всякую магию. Но даже для меня это немного перебор. Я же не обнаружу однажды на завтрак немного солнечного света, так?       — Разве ты не мечтал бы тоже так питаться? Только представь, человечество смогло бы избежать проблем с нехваткой еды и всё такое. К тому же это исключает всякую химию и кишечные инфекции.       — Нет, у меня есть жаренные сосиски и мороженное, например. Солнечный свет немного… безвкусен.       Из коридора противно зажужжал дверной звонок. Потом ещё раз, протяжней. И ещё.       Антон улыбнулся, он знал, что так нетерпеливо вжимает кнопку Костя. Отец увидел это и пожал плечами, как-бы говоря: «Ну-же, иди открой, раз такой радостный».       И парень убежал в коридор, по сколотому кафелю, мимо шкафов, пахнущих клеем и пластиком и старых-старых обоев.       Жужжание раздалось снова, прежде чем он успел повернуть ручку на замке.       За дверью действительно стоял Костя, а за ним немного стеснительно мялся Миша.       – Антон! – басовито воскликнул Костя, высокий и сложенный парень. – Какой большой пацан! – тут он схватил мальчика и обнял, оторвав от земли.       Антон заверещал, а, когда его отпустили, широко улыбнулся.       – Привет! – поздоровался Миша, заходя следом. Он немного уступал другу ростом, был полнее и пытался отращивать свои жиденькие усики. Он в своей обычной манере протянул мальчику руку, и тот как всегда пожал её.       – Ну ведь вымахал, да? – спросил Костя.       – Ты видел его в последний раз две недели назад, – скептически протянул Миша. Друг посмотрел на него внимательно, помолчал секунду, а потом ответил: – Ну и чёрт с тобой! Мне кажется, что он вырос, — он почесал затылок, а потом продолжил:       — Ну, что, дядя Вася сделал что-нибудь поесть?       Антон кивнул:       — Хлебцы с листьями салата.       — Это не дело! — возмутился брат. — Растущий организм этим не прокормишь. Собирайся, купим тебе чего-нибудь, бургер, например.       Мальчик юркнул в свою комнату переодеваться.       — Фасфуд — это часть заговора американских компаний! — возмущённо донеслось с кухни.       На интеллигентном лице Миши промелькнуло несколько противоречивых эмоций, но он промолчал, а Костя ответил:       — Дядь Вась, ты сам-то в это веришь? Блин, хватит этой чепухи, не промывай мозги ребёнку.       Антон вернулся из своей комнаты, всунул ноги в кроссовки и схватил с вешалки куртку.       — Я готов, — отрапортовал он.       Погода на улице была необычно теплой, какой она бывает в начале осени, когда солнце вдруг вспоминает, что толком не успело пригреть этот город за лето. Антон снял с себя куртку и вдохнул сладкий свежий воздух. Прохладный ветер ласкал щёки прохожих, а солнце грело сильней и сильней. Компания из трёх человек тихо брела куда-то.       — Чего нового? — спросил Костя. И брат печально вздохнул:       — Ничего…       — Как же странно порой бывает, что в жизни ничего не происходит, — произнёс Миша, глядя в засвеченное голубое небо. — Но это ведь не правда? Не может же так быть, чтобы не происходило совсем-совсем ничего.       Два брата задумались.       — Вспомнил! — провозгласил Антон. — Я видел волшебную кошку и девушку-змею.       Миша улыбнулся и радостно проговорил:       — Вот это уже совсем другое дело!       — Но Лиза сказала, что у меня ветер в голове и сам я какой-то не такой…       — Это называется «мечтатель», — ответил Миша.       Антон улыбнулся: будет, что ответить заучке Лизе.       Они пришли в кафе, где до невозможности аппетитно пахло жаренной картошкой. И атмосфера была праздничной, выходной. Какой-то детский бурлящий восторг поднимался из глубины души. По крайней мере так мальчику казалось. Не каждый же день его угощают «этой гадостью», — как любит говорить отец.       Прошло несколько минут томительного ожидания, когда рот постепенно наполняется слюной, а в животе отчаянно урчит, и запах картошки и жаренного мяса становится невыносим. Костя подошёл к столику с подносом, полным еды в коробочках и ярких бумажках, вручил брату бургер и стакан сладкой шипучки.       — Приятного аппетита! — Улыбнулся мальчик, откусывая настолько большой кусок, насколько мог.       Ненавязчивая музыка и гомон чужих разговоров заполняли пространство. И Антон, облизываясь, вдруг задумался:       — Всё-таки, это неправильно.       Ни Костя, ни Миша не поняли, что именно неправильно, но внимательно смотрели на мальчика.       — Ну, быть не таким, как остальные.       Миша посмотрел на него серьёзно, и сказал:       — Глупости. Мы же все разные.       — А в классе не любят, когда ты, к примеру, мечтатель, или ростом не вышел. С тобой никто не дружит, если одежду не ту носишь, или ещё чего…       — А тебя что, кто обижает? — Нахмурился Костя. — Я ему быстро покажу, какого маленьких обижать.       — Нет-нет. — Махнул рукой Антон. — Со мной всё нормально. Иногда, конечно, задирают. Но тогда за меня Лиза вступается, а она боевая! Хотя есть у нас один мальчик, которому не так повезло.       — Такое бывает… — вздохнул Миша.       — И у взрослых бывает?       — И у взрослых тоже.       — Грустно как-то…       — А ты не грусти. Ты будь, как Лиза. Идиотов, как те задиры, на свете много, а героев — мало, — ответил Миша, жестикулируя картошкой.       — Он прав, — подхватил Костя. — Ты им в со всей силы, да в живот...       — Подожди! — прервал его друг. — Не надо его такому учить.       — Добро должно быть с кулаками! — заявил Костя.       — Может и должно, но это крайний случай, — ответил Миша. — В конце концов, сильный — это не всегда тот, что может «вмазать», это ещё и тот, кто выдержит все обиды и насмешки и не сломается.       — Мой брат самый сильный! Он просто пока маленький, — заявил Костя, скрестив руки на груди.       — И не сломается, — в пол голоса повторил Антон. И на душе у него стало как-то приятно.       Они доели и вышли на улицу. Было всё так-же тепло. Долго гуляли по городу, сидели в парке. Миша рассказывал свои замечательные истории про фентези, каких-то магов, неудачливых близнецов. Потом вспомнил про какую-то книжку о вампирах, и снова продолжил говорить про то, что придумал сам. Костя вставлял дурацкие шуточки, которые почему-то казались невероятно смешными.       — Не устал ещё? — спросил Костя у Антона.       — Не-а, — соврал тот, с интересом разглядывая кирпичную кладку старого здания.       Вечерело, на небе сгущались тучи. Стало прохладно, а порывы ветра заставили Антона застегнуть курточку и закутаться потеплей. Ветер будто пытался ему что-то сказать. И в принципе казалось, что что-то было не так, что он о чём-то забыл, о чём-то важном.       Они прошли ещё пару кварталов, и мелко закапал дождик.       — Давай спрячемся, — Миша кивнул в сторону торгового центра.       Все согласились.       — А куда мы дальше пойдём? — спросил Костя.       — В книжный! — с энтузиазмом ответил Миша.       — В книжный? — с еле заметной радостью уточнил Антон.       — В книжный… — с лёгкой досадой подтвердил брат.       Эскалатор повёз их на второй этаж, где тот самый магазин встретил компанию яркой вывеской. Такая цветастая вывеска всегда напоминала Антону о чём-то хорошем: то-ли о новых книжках, то-ли о разноцветных пеналах, красках и прочей канцелярии, а, может, она напоминала ему про сладости рядом с кассами. В любом случае он вновь ощутил тот самый распирающий восторг, что и в кафе.       Стоило мальчику шагнуть в этот замечательный волшебный книжный мир, как ноги сами понесли его в самый дальний отдел, с фентези для подростков. И в этот самый момент время будто бы остановилось, а позже он совершенно не мог вспомнить, как долго провёл там, разглядывая пёстрые корешки, чарующие обложки, и раз за разом перечитывая захватывающие описания этих книг. Антон уже набрал себе тяжеленную стопку, от которой у него заболели руки, но потом понял, что столько книг ему никто не купит, и если он хочет хотя бы одну из них, то он должен весьма хорошенько попросить об этом Костю или Мишу, и уже тогда надеяться хоть на что-то. Так что он выбрал одну, самую-самую замечательную, и гордо направился в сторону кассы.       Именно там он и встретил Мишу. Тот о чём-то беседовал с кассиршей и каким-то молодым человеком. Вся троица, кажется, была примерно одного возраста. Кости рядом не было.       Из обрывков разговора Антон понял, что девушка за кассой была сокурсницей Миши, а тот темноволосый старомодный парень — постоянным покупателем.       — Миша, — начал мальчик, сделав ещё пару шагов в их сторону, — ты ведь всегда говоришь, что человечество станет лучше, если все будут читать.       Тот обернулся на Антона, и по его взгляду было видно, что он, похоже, уже догадывается о том, куда ведёт разговор этот маленький авантюрист. Почему-то Миша выглядел немного печальным.       — Прости, но у меня сейчас совсем нет денег…       Антон опустил голову, но даже дураку тут будет ясно, что упрашивать дальше было бы бессмысленно.       — Подождите, я могу оплатить эту книгу, — мягко улыбнулся старомодный парень.       Первое, что возникло на лице Антона — это радость, затем — сомнение:       — Отец не разрешает мне принимать подарки от незнакомцев.       — Думаю он прав, — ответил темноволосый. — Но, раз так, давай знакомиться. Меня зовут Дмитрий.       Он протянул мальчику руку и тот пожал её.       — Антон.       Мальчик немного поморщился: рука у Дмитрия была совершенно холодная, под стать промозглой дождливой погоде на улице, когда сырость и ветер отнимают у тебя тепло и хочется поскорее засунуть руки в перчатки или карманы.       — Аня, не могла бы ты пробить эту книгу вместе с моим заказом, — обратился он к кассирше.       — Вы уже посмотрели заказ? Нет претензий?       — Ах, да, одну минуту. И можно на ты. В конце концов, я хожу сюда столько, сколько ты здесь работаешь. — Он принялся задумчиво перелистывать чуть пожелтевшие страницы.       — То есть можно обращаться к тебе «Дима»?       — Нет, «Дмитрий», но на ты, — ответил он, не отрываясь от книг. — Каждый раз удивляюсь, что у вас в магазине можно заказать даже такую редкость…       Миша заметил, как завороженно смотрит Антон на эти старые книги, и решил пояснить в пол голоса:       — Он букинист, собирает довольно старые томы, а потом перепродаёт их.       — Сначала это было хобби, — ответил Дмитрий, — а потом я решил на этом зарабатывать. — Он взглянул на Аню и объявил: — Всё хорошо. Где надо расписаться?       Она протянула ему какие-то бумажки и ручку. Дмитрий что-то черкнул в них, а потом положил книгу Антона поверх стопки.       — Кошки и фентези, — протянул он, всматриваясь в описание.       — Просто мой дед вчера рассказал очень-очень интересную историю про волшебную кошку, — ответил мальчик.       Дмитрий оплатил покупку, а потом вдруг спросил:       — А как зовут твоего деда?       — Андрей Данилович, — нехотя ответил Антон.       Тогда новый знакомый вытащил одну из своих книг, и протянул ей мальчику вместе с выбранным им фентези:       — Это подарок для него.       — А… за что? — удивился Антон.       — Разве нужен повод? Считай, что за то, что у него такой замечательный внук, который любит читать.       Мальчик совершенно ничего не понял, кроме того, что у Дмитрия замечательная улыбка, и почему-то хочется ему доверять. Он вышел из магазина вместе с Мишей. Рядом со входом топтался Костя.       — Почему ты не пошёл с нами? — чуть обижено спросил Антон.       — Мне… страшно, — ответил брат, почему-то он мялся.       Миша с Антонов выглядели ошарашено.       — Тебе? Страшно? — удивился Миша.       — Блин, понимаешь, там за кассой такая замечательная девушка. И мне совершенно страшно с ней заговорить, или просто стоять там и молчать.       — Влюбился! — словно диагноз объявил друг.       И Костя был уже готов дать ему затрещину, но быстро понял, что Миша был совершенно прав.       Миша и Костя отвели Антона домой. Когда он переоделся и зашёл на кухню, то увидел, как отец и дед о чём-то оживлённо спорят. Конечно же деда Андрей не забыл про свой фирменный чай.       — О, внучок! Я решил зайти к вам, повидать своего сына, а вместо этого мне приходится снова выбивать всю дурь из его головы.       — Не позорь меня так при Антоне! — обижено ответил отец.       — Нет, так не пойдёт. Твой брат гораздо разумнее тебя: не ходит по каким-то сектантским курсам, и хоть иногда заглядывает ко мне. Даже твой сын меня навещает, а ты — нет.       Эти двое совершенно не умели ладить, пускай и любили друг друга, как положено нормальному отцу и сыну. Точно не известно, когда их отношения покатились под откос, но не ссориться они не могли. И Антон, пошедший больше в деда, нежели в отца, хорошо понимал эти их ссоры. Хотя каждый раз это наводило на него грусть.       — Я, наверно, пойду спать, — не то устало, не то разочарованно протянул он. — Не шумите, пожалуйста. Завтра в школу.       Он уже развернулся, чтобы уйти в свою комнату, как вдруг вспомнил о подарке. Он достал ту самую книгу из пакета и отдал Андрею Даниловичу:       — Это тебе, от…       Но договорить дед ему не дал.       — Не надо. Не продолжай.       Антон пожал плечами и пошёл к выходу из кухни. Он обернулся, чтобы пожелать всем спокойной ночи, но увидел, как по щекам деда текут слёзы, тот печально улыбался.