Кризис двух Вселенных

    Работа шла полным ходом. Под тяжелыми ударами молота покореженный металл плющился и выравнивался. Проще было бы срезать откуда-нибудь кусок нужной формы и размера, чем пытаться выправить эту кучу бесполезного хлама. Но великий и гениальный Тони Старк никогда не любил легких путей. Или любил, в далеком и очень туманном прошлом. Он сам путем не помнил, не теперь, когда разум был затуманен либо безумной идеей, либо очередной дозой алкоголя. Похмелье — не в счет, оно стало слишком привычным, почти родным состоянием.     Тони замахнулся и со всей ударил молотком по металлу. В ушах неприятно зазвенело, словно прилетело ему, а не этому уродливому куску металла. Голова и так жутко гудела, раскалываясь надвое от каждого удара. Похоже, сейчас он находился в куда более худшем состоянии, чем железяка под молотом. Она хотя бы что не хотела поскорее сдохнуть, чтобы все страдания наконец-то прекратились.     То ли сказалось похмелье, то ли еще что-то, более личное, глубокое, сокрытое от всех, даже от него самого, но порядком расшатанные нервы Старка не выдержали. Он, яростно взревев, швырнул молот в дальнюю стену. Тот с глухим стуком врезался в бетон, оставив в нем новую и далеко не последнюю отметину, и упал на пол.     Наверху послышался тяжелый топот армейских сапог и чьи-то недовольные возгласы. Им не нравилось то, что он слишком много времени проводил в этом затхлом подвале. Они считали, что его затворничество и одержимость безумной идеей не просто временное помешательство, а первые тревожные звоночки. Тони и сам был готов поверить в это, но жгучая боль подобно кислоте разъедала его изнутри, напоминая о том, что все происходящее с ним — реальней некуда.     Старк посмотрел на стену, испещренную отметинами. Тридцать шесть, если он всё верно помнил. Тридцать шесть раз он выходил из себя, постоянно отправляя что-нибудь в полёт. Сегодня тридцать седьмой.     — Поприветствуйте новенького, мои друзья, — сиплым голосом заговорил Тони. — В вашу компанию пожаловал еще один неудачник! Ха-ха-ха. Он был рожден в душевной кузнице некогда великого изобретателя Тони Старка... Впрочем, как и вы все!     — Похоже, кто-то совсем разучился шутить.     — Познакомьтесь, ребята, — Тони перевел взгляд со стены на хорошо сложенного мужчину со смазливым, «киношным» лицом в обтягивающей футболке, армейских штанах и сапогах. — Это Стив Роджерс, некогда великий герой Америки, а теперь...     — А теперь просто мститель, — хмуро закончил за него Стив.     — Мститель... — задумчиво протянул Тони, словно пытался вспомнить, где уже слышал это слово. — Мстителей больше нет.     — Ты прав, Тони, — не стал подливать масла в огонь Стив. — Ты прав. Мстителей больше нет.     Роджерс с тревогой взглянул на «любимую» стену Старка.     — Тридцать седьмая, да? — спросил он.     — Да. Неплохая работа, не правда ли? — заключил Тони, разглядывая свой шедевр абстракционизма. — Я мог бы стать великим художником! Начало этому положено: я уже стал алкоголиком. Осталось купить кисть, краски и холст — и вуаля! — перед вами всеми любимый гениальный творец Тони Старк!     — И как ты назовешь эту картину? Падение Железного человека?     Тони посмотрел на свой шедевр. Он определенно ему нравился, ради него пришлось облачиться в костюм и передвинуть тяжелые стеллажи, которые закрывали вид и мешали творить.     — Нет, его ярость, — уверенно произнес Старк.     — Ярость Железного человека... — медленно проговорил Стив, будто пробовал на вкус новое название. — Мне нравится. От неё действительно веет гневом.     Тони отошел от стены, подошел к письменному столу, выдвинул самый нижний ящичек. Бутылка с темной жидкостью выкатилась из черных глубин и с глухим стуком уткнулась в перегородку. Ага, вот она! Тони весь вчерашний вечер провел в безутешных поисках "любимой", пока не осознал, что четырех бутылок дешевого пива и одной виски оказалось по силам его вырубить.     — Зачем пришел, Стив? — полюбопытствовал Старк, взяв бутылку в руки. — Опять читать мне свои гребанные нотации?     — Нет, — сурово сказал Роджерс. — Предложить помощь.     — Вот как! — немало удивился Тони.     Он открутил крышку бутылки. Спертый воздух наполнился едким запахом спирта. Опять дешевый виски! Тони мысленно чертыхнулся. Он почти привык к дерьмовому вкусу дешевого виски. Почти.     — Я могу сказать, что в этой войне мы все кого-то потеряли. — Роджерс подошел к Старку и положил руку на плечо. — Я сам потерял в этой войне близких людей. Не только друзей, Тони. Но сейчас словами делу не поможешь.     Старк посмотрел на бутылку. Темная жидкость сулила избавление от всех бед и страданий. Она его верный проводник в царство умиротворения. Только она исполняла все его желания, а желание было одно: забыться. На дне бутылки он искал не решение всех проблем, а столь приятное забвение.     — Они не верят, что моя идея сработает? — вдруг спросил Старк.     Один глоток ничего не исправит, зато станет началом конца.     — Не верят, — подтвердил Стив. — Твоя идея слишком безумна, она похожа на сюжет дешевой фантастики.     — Дешевая фантастика — это корабли, разгоняющиеся до сверхсветовой скорости, — возмутился Тони. — И космонавт, летающий в открытом космосе в продырявленном скафандре, как Железный человек, как я! А моя идея вполне может сработать...     Стив посмотрел Тони прямо в глаза. Его решительный взгляд всегда производил впечатление на людей. Они интуитивно ощущали неизмеримую силу духа и непоколебимую уверенность в себе. Стив Роджерс олицетворял те идеалы, в которые когда-то верила Америка, пока не стала демократической страной. Тони сам познал на себе главный порок демократии — чрезмерная свобода извращает.     Тони не отвел глаза. Он не из тех, кого можно было запугать одним лишь взглядом. И он знал, что прав. Война проиграна! Рано или поздно их всех перебьют или возьмут в плен. Его безумная идея — единственный способ переломить ход войны.     Но глубоко в душе он все-таки хотел ошибаться.     Роджерс перевел взгляд на бутылку и печально произнес:     — Не пытайся доказать им, что ты прав. Не пытайся доказать мне. Все это — ради Пеппер и тех, кого мы потеряли. Без тебя мы не справимся, Тони. Ты — наш мозг, но в таком состоянии от тебя не будет толку.     Старк вымученно улыбнулся.     — А ведь обещал без нотаций.     Он перехватил бутылку и запустил ее в «любимую» стену. На пол звонкой дробью посыпалось стекло. На испещренном отметинами бетоне осталась жирная темная клякса. Его шедевр — Ярость Железного человека — наконец-то был завершен.     — Ради Пеппер, — повторил про себя Тони, а потом обратился к Роджерсу: — Пошли, Стив, поможешь мне выправить этот кусок хлама.