***
Я сидела за столом и решала химические задачи, которые совсем недавно мне прислали по электронной почте. Я прекрасно понимала, что должна продолжать учебу, но для чего?! Я ведь все равно больше никогда не смогу стать врачом, как и хотела. Я мечтала, что буду спасать жизни миллионам, смотреть на их счастливые улыбки, а сейчас даже мне не могут помочь. Каждый мой день был похож на предыдущий. Честно, я уже не понимала, что меня ждет в дальнейшем. Кем я стану?! Мама тоже не может ухаживать за дочерью — калекой всю свою жизнь, не о таком она мечтала. Вместо того, чтобы мотаться по командировкам в другие города, она устроилась сиделкой. Я знаю, что матери по-другому не поступают, но как же становится больно, что я поставила крест на всю её жизнь. От беспомощности и злости по щекам покатились слезы, и я со злостью скинула со стола учебник и несколько тетрадей. Вместе с этим на пол упал стеклянный стакан, вмиг разбившись вдребезги. — Дочь, что за шум? — услышала я мягкий голос родного человека. Мама приоткрыла дверь и увидела такую картину. Вмиг преодолев расстояние, женщина прижала меня к себе, гладя по моим темным волосам. — Мама, я так больше не могу. Почему?! Почему именно я упала с того гребанного каната?! Мама, я теперь никто в этой жизни, у меня нет будущего. За что мне все это?! Зачем, мам, я вернулась в эту Москву, нам было так хорошо вместе в Питере. Надо было послушать тебя и поступать на юридический, тогда бы ничего этого не произошло. Я теперь буду обузой всю твою жизнь. Прости меня, мама, — у меня началась самая настоящая истерика, слезы катились из глаз, голос срывался от боли. Я крепко прижималась к матери, ища в ней поддержку и опору. — Алиса, о чем ты говоришь?! — удивилась женщина, чуть отстранившись от меня. — Милая, ты никогда не станешь для меня обузой, все будет хорошо. Ты не можешь быть юристом, ты уже выбрала свое призвание. Я обещаю тебе, что моя малышка обязательно будет ходить, вот увидишь. Мы справимся вместе, я не брошу тебя, — добавила мама, нежно целуя меня в лоб. — Мне только нужно твое согласие. Алис, я созвонилась с Ларисой Андреевной. Надеюсь, ты ее еще не забыла. Она сказала, что может достать лекарство, которое снова позволит тебе ходить. Шанс маленький, но он есть, и процесс лечения довольно долгий и болезненный, — произнесла мама, заглядывая в мои глаза, в которых где-то глубоко начала зарождаться надежда. — Если есть шанс, что я смогу вновь ходить, я должна его использоваться. Мам, спасибо большое за все, я согласна, — на моих глазах вновь навернулись слезы, и я утонула в маминых объятиях.***
Прошло два месяца с принятия моего решения. Каждый день ко мне в гости приезжает Одинцова Лариса Андреевна и колет уколы, которые, возможно, позволят моим ногам чувствовать. Процесс действительно очень долгий и болезненный, но сегодня появились первые результаты. Усердно смотря на свои ноги, я смогла пошевелить пальцами. Моему счастью не было предела, я крепко обняла бывшего школьного врача. Она лишь тепло улыбнулась. Дав мне несколько занятий и упражнений, которые я должна делать каждый день, она удалилась. — Милая, к тебе гости, — услышала я крик мамы с кухни. Я укутала свои ноги красно — бардовым покрывалом и, услышав скрип двери, подняла голову. Я была ужасно удивлена, когда на пороге моей комнаты увидела Диму.