Кое-что никогда не меняется (рабочее)

   Провожаю взглядом падение засыпающего на лету сержанта. Убедившись, что приземлился на койку, утыкаюсь обратно в документы. Отбой давно уже был, но медицинские справки на душье разобрать надо, больше некому: омар молодых контролирует, Яна лучше вообще сегодня не трогать. Он вечером у Ленга на трене был.    С разделением группы пополам инструкторам приходится разрываться так же. Только вот, если у Ленга, по моему глубокому убеждению, и раньше неплохо получалось, то непривычному к подобным трюкам сержу приходится несладко. Обычно вечером он просто доползает до дежурки, ставшей местом постоянного обитания еще и нашей троицы, и так вот падает.    Если так прикинуть, он же теперь летает не хуже нас. С утра ведет теорию у двоих из "особой группы", пока третий гоняет молодежь, а остальные старички летают по рингу у Ленга. Если у нас теория или практика, но не рукопашка — мчит в казарму, на помощь "директору детсада", оставив нас Ленгу. Ну, а последние четыре часа у обеих групп полностью на нем, ибо Ленг утаскивает жертву в спортзал, и понеслась... Итог — больше у сержа ни на что ни времени, ни сил не хватает, а вся его бумажно-датападная работа ненавязчиво свалена на шею "младшего сержантского состава".    Это, собственно, только я нас так называю, по старой памяти. На самом деле по званию мы так и есть рядовые, а по должности... да хрен его знает. Старше нашего ефра, младше их капрала. В Альянсовских буржуйских званиях все черти уже давно переломали ноги и теперь страшно оттуда матерятся, когда я пытаюсь вникнуть в этот ужас. Кто как называется — заучил, а смысл понять так и не могу. Ориентируюсь по лычкам, а для себя все равно перевожу на русский манер, что тоже непросто — званий в Альянсе раза в три больше, так что одних лейтенантов вместо двоих выходит четверо.    И кстати, о званиях. Гордое "лейтенант-коммандер" на нашей веселой базе носит ровно один человек. Угу-угу. Он самый. Игровой Шепард просто без остановки крутится в своем виртуальном гробу от такого кощунства, не иначе — то-то третья Масса так шустро грузится.    Протираю глаза. Так. Если уже пошли воспоминания о "прошлой жизни", значит все. Баста, карапузики, наработался.    Догребаю до соседней койки и падаю тоже. Но на лету не засыпаю, а жаль.    Из головы все не выходят тренировки меня Ленгом. Бить больше не бьет, только зубами скрипит и все время матерится по-русски и китайски одновременно. Удар мне ставит. Говорит, что просто не понимает, как я с таким рукожопием вообще смог Самого Его треснуть. Я и сам не понимаю, но молчу — ему такого знать не надо. Наверное, я придурок, но... Найти второго такого инструктора по рукопашке хрен выйдет, а потому держусь за шанс всеми зубами и конечностями.    А еще упражнения на растяжку, силу, выносливость — то есть, попросту жуткий кач. А еще — постоянные поучения в стиле философии восточных ниндзей. А еще редкие, но все же, бои. Проверочные, так сказать. Меня при виде спортзала уже передергивает, а толку-то? Как получал, так и продолжаю получать, от всей широкой инструкторской русско-китайской души. Особенно, если выведу тупизмом.    Но что, все-таки, я делаю неправильно? Ведь смог же! Одни и те же мысли каждый день.    И так по кругу...    Каждый день...    Даже тибетский метод "не думать о белой обезьяне", освоенный прикола ради еще в беззаботном двадцать первом веке, не помогает.    Я уже хуже Яна стал в этом отношении. Ленг, Ленг... А завтра снова спарринг с Ленгом. Он упрямый, скотина, или научит или пришибет. Только, учитывая мое, с позволения сказать, "владение" рукопашкой, скорее уж пришибет. Когда окончательно доведу. А отказаться не откажется — говорю же, упрямый, как сто ишаков вместе.    Так. Не думать о желтой обезьяне. Не думать.    Страшно, блин. Но страшно было и раньше, когда еще втроем на него ходили. А деться некуда: назвался Шепардом — полезай в драку с Ленгом. Тебе все равно с ним драться потом, а с такими "познаниями" он тебя уроет. Если доживешь до этого момента.    Бля. Вон из моих мыслей, желтая обезьяна!    Поворачиваюсь и утыкаюсь лицом в подушку, чтоб не слышно было скрежета зубовного.    Чтоб тебе жить в эпоху перемен, Ленг. Чтоб тебе жить в эпоху перемен...    Утро, подъем, фонарь, аптека... Э, нет. Это из другой оперы. Но фонари у меня под глазами, наверняка, знатные, да и в аптеку бы не помешало — за тонизирующим. Во сколько я вчера лег?    Впрочем, есть кое-кто, кому хуже. Ян. Кряхтит, но мужественно собирается на каторгу в казарму с духами.    — Ты дай им там прикурить, товарищ младший сержант, — подкалываю для настроения. Ян лыбится — как мало нужно человеку для счастья. О моих закидонах со званиями он в курсе, да и русским немного владеет, так что для него тут мой юмор самый понятный.    Скалится, впрочем, даже омар, но по другой теме. По той, что кто-то — не иначе серж, по доброте душевной — попытался нашу троицу обезопасить от возможной мести духов "за своего". И змеей пущен черный слух... Словом, дня два те страшным шепотом друг другу рассказывали что "эти трое Самого Ленга чуть не отпинали". "Самого Ленга" произносится с придыханием. Не думал, что выхватить от Ленга — такое сложное дело. Тут, скорее, наоборот постараться нужно.    Результат вышел... неоднозначный. С одной стороны, первый попавший под раздачу не только не обиделся, но даже возгордился — видимо, схлопотать плюху с той же руки-ноги, что и Легенда, показалось ребятам делом почетным. С другой стороны — они все теперь хотят так же! Так что редкий день обходится без возни в дальнем углу "один на всех и все на одного". Пока счет четырнадцать-ноль в пользу наших, за что — никогда бы не поверил, что такое ляпну — спасибо Ленгу. После него любой руко-ногомашец кажется нубом и ламой.    Народ под впечатлением. Подозреваю, первые пару раз они просто проверяли, не брехня ли это. А потом уверовали. И плевать им, что не отпинали, а "почти отпинали". И что толпой — тоже плевать. Это же Ленг! Несокрушимый и непокобелимый, блин.    Впрочем, в последние дни народная развлекуха постепенно сходит на нет — все желающие уже получили наградные знаки на лицо и благодарности с занесением в почки и грудную клетку. Так что, вроде, прорвались и даже сержу как-то умудрились не спалиться. Хвала его жуткой занятости.    Весь день после развода занят одной мыслью — не уснуть. Так что с автопилота переключаюсь, только оказавшись лицом к лицу с моим личным кошмаром последних недель. Ленг все-таки решил провести бой.    Первые плюхи ловлю все еще на автомате, но их до изумления немного — рефлексы еще сержанской закалки правят бал, за меня отбивая в стороны ленговские подачи.    Темп нарастает. Ударить, увернуться, подсечь и ударить вверх, потому что Ленг по-любому подпрыгнет.    Он ловится! Вскакивает и снова идет в атаку. Я просто в полном охрене наблюдаю, как любой его выпад утыкается в подставленный блок.    Удар, удар, удар. Воздух уже свистит от резких атак и разворотов.    В челюсть. В горло. В ключицу. Не попадаю, но сам факт, что уже я в атаке...    В челюсть, в ключицу, в горло. В челюсть и — сюрприз! — в брюхо. Ловит на блок. В горло!    Меня иногда все-таки встряхивает от ответных атак, но метод краба — повернуться боком и пустить вскользь — работает на ура.    Темп нарастает.    В челюсть... Мне. Вскакиваю, кажется, даже не успев толком упасть.    — Стоп!    Не успеваю среагировать на команду, и Ленг таки получает полновесную плюху в ребро.    Первая мысль: "Бля..."    Вторая: "Йес-с-с!"    Третья повторяет первую, потому что Ленг подрывается и парой подач отправляет меня в нокдаун.    Пытаюсь подняться с четверенек. Но еще надо прокашляться и отдышаться разом. Так что выходит хреново. Что он так любит под дых бить?    Меня рывком переворачивает на спину. Знакомая картина — Ленг в компании с кулаком.    — Тебя сейчас покалечить или подождать, пока защищаться сможешь? — интересуется зло. — Команду не слышал?    Послушав мое надсадное сипение, вздергивает на ноги. Отходит в сторону и резко бросает:    — В чем дело, боец? Сколько ты спал этой ночью?    Держусь за канаты, чтобы не рухнуть на месте.    — Ма... кх... ло. Сэр.    — А в тот день, когда ты впервые сумел изобразить нечто похожее на нормальный бой, тоже мало спал?    Кажется, ему стало интересно.    — Так точно, — выдыхаю. И добавляю, наконец, приходя в себя. — Сэр. Только приземлился с орбиты.    В некотором изумлении смотрю на Ленга, пытаясь отогнать настойчивое ощущение, что сейчас он сделает пару сальто и рявкнет:    — Эврика!    Но сальто делать не стал. Жаль, я б посмотрел. Только чему это он так радуется вообще? Люлей получать понравилось? Так пусть только обратится, я завсегда...    — Ты просто боишься меня ударить! — заявляет, веско тыча пальцем мне в грудь. Невольно отступаю, потирая пострадавшее место. О чем он вообще? Да я только и мечтаю подправить его физию — не нравится она мне.    — Кхм... Что?    — Ты боишься, — повторяет. — Ты вбил себе в голову, что заведомо слабее, медленнее и неопытнее. С последним могу согласиться.    — И все? — не верю. Просто не верю.    — И все. Потому что, когда у тебя тормоза срывает, от злости или с недосыпа, двигаться начинаешь вполне на уровне. Техника омерзительная, конечно. Но это поправим.    — А сейчас?    — Буду тебя учить правильно злиться, — пожимает плечами. — Ты ведь вряд ли согласишься не спать постоянно.    — Это была шутка, сэр? — уточняю. — Просто, если я даже соглашусь, это немного не тот момент, где мое мнение что-то решает.    — Да, боец, это была шутка.    — Внезапно...    Ленг дергает уголком губ. У него это, наверное, такая улыбка.    — Привыкай. Тебе теперь со мной много общаться придется.    Да не дай бог! Впрочем, здесь мне даже он не поможет.    — Запомни, боец. Ярость — это оружие. И если просто палить во все стороны, только зря растратишь тепло. А вот холодная ярость — это совсем другое дело. Она тебя усилит не хуже боевого коктейля. Так что персонально для тебя распоряжение не злиться отменяется. Злись. Но только на меня.    А, ну это — всегда пожалуйста.    — А сейчас, пока ты в форме... Продолжим.    Ленг встает в боевую стойку. Вот бля. Бля. Бля. Бля. Других слов нет. Просто нет.