(Не)надежный союз

Мила ожидала оказаться у конторы «Титуль и Нобиль», но каково же было её удивление, когда, открыв глаза, она обнаружила, что смотрит на самый обычный и ничем не примечательный дом. Мила скосила глаза в сторону Вирта, гадая, а не ошибся ли он, переместив их именно сюда. Тот перехватил её взгляд и усмехнулся. — Неужели ты думала, что я в конторе живу? Мила прикусила язык: искушение сказать «да» было слишком велико. Растолковав её молчание правильно, Вирт запрокинул голову и коротко рассмеялся. Если бы это был кто-то другой, то Мила бы наверняка обиделась, но все действия Вирта вызывали у неё одну лишь улыбку. В конце концов, они прошли через слишком многое, чтобы злиться друг на дружку по пустякам. Вирт сунул руку в карман и буквально через секунду вытащил оттуда ключи. На них телепался брелок с ярко-желтой надписью «БОСС». — Стильненько, — не сдержала смешка Мила. Лютов тоже усмехнулся, хоть по нему и было видно, что ключи с брелком он видел не в первый раз. — А то, — просиял в ответ Вирт. — Подшефный подарил. Никогда не знал, что у него такое прекрасное чувство стиля. Мила быстро догадалась, что под «подшефным» Вирт имел в виду Ромку — Лапшин был его единственным работником — а чувство стиля он наверняка прокомментировал лишь из-за солнечно-желтого цвета брелка. — Наверняка от тебя перенял, — не преминула возможностью пошутить она. — Так и знал, что я хорошо на него влияю, — с должным драматизмом отозвался Вирт. — Может, мы уже зайдем? — вставил свои пять копеек Лютов. Мила, вспомнив о его присутствии, нахмурилась и скрестила руки на груди. Вирт с улыбкой похлопал её по плечу, мол, не ёршись так, и двинулся к дому. В несколько щелчков дверь была открыта. — Заходите, гости дорогие, — махнул им рукой Вирт, воспользовавшись своим же предложением одним из первых. Мила кинула взгляд в сторону Лютова, но тот не спешил заходить в дом: он стоял возле фонаря и подозрительно следил за ней, будто стоило ему отвернуться на миг, и она тут же убежит. Внутренне возмутившись такому недоверию, Мила зашла второй. За ней последовал Лютов. Как только он закрыл дверь, Мила будто очутилась в параллельной вселенной: свет и всевозможные звуки остались по ту сторону дома, в то время как тишина и мрак охватили новых гостей. Вирт, судя по нескончаемому шороху, возился где-то в соседней комнате. Однако где находилась эта самая комната, и куда нужно было идти, Мила разобрать не могла, поэтому осталась на месте в ожидании света. Лютов застыл рядом. Копошение тем временем прекратилось. Послышались удаляющиеся шаги — видимо, Вирт не нашел того, чего искал, — и через несколько мгновений в воздухе замерла настоящая тишина. Мила напрягла слух, но звуки словно затерялись в пространстве. Было лишь её дыхание, чересчур громкое для этого места, и сердцебиение, выходящее за рамки. Еще рядом был Нил, но он словно стал частью той темноты, что окружала Милу. Она вздохнула, наполняя пространство звуком. Переступила с ноги на ногу — куртка отозвалась громогласным шорохом. Кашлянула в кулак... — Рудик, ты можешь спокойно постоять? — отозвался Лютов. Голос его звучал почти устало, но в нем еще угадывались нотки раздражения. — Эта тишина на уши давит, — пожаловалась Мила, засунув руки в карманы. Куртка зашуршала еще громче. Довольная, Мила оперлась о дверь, с легким стуком прислонив к ней голову — недостаточно сильно для боли, но достаточно для воспроизведения звука. Лютов пробормотал себе под нос что-то отдаленно похожее на ругательство. — Я не расслышала, как ты меня назвал? — Солнышко, — с сарказмом отозвался Лютов. Мила скептически хмыкнула. — А я-то думала, что у тебя на нежности аллергия. Нил, вопреки общему настроению, засмеялся. Мила даже глаза округлила от удивления: она не была уверенна, произошло ли это на самом деле. — Ты недалеко ушла в своих размышлениях. Ответить Мила не успела, так как из-за угла показалась лампа, а затем и держащий её Вирт. — Надеюсь, вы хорошо себя вели в мое отсутствие? — спросил он. Хоть лицо его выражало полнейшую серьезность, Мила слишком хорошо знала эльфа, чтобы быть обманутой. Она была уверенна, что глубоко внутри Вирт веселился на полную, и лишь прикидывался, что был озабочен их отношениями. Лютов тоже ухватил суть дела, так как на вопрос никак не отреагировал. Вирт, совершенно не обидевшись на их молчание, махнул рукой и скрылся за углом, унося свет с собой. Мила тут же последовала за ним. Ей не хотелось оставаться наедине ни с темнотой, ни с Лютовым, а уж с этими двумя в связке и подавно. — Чувствуйте себя как дома. Я так полагаю, вы на всю ночь? — спросил Вирт, когда они добрались до гостиной. Он отпустил лампу, и та взмыла под самый потолок, так и зависнув там. Мила покосилась на Лютова. Он, как оказалось, уже некоторое время её разглядывал, но, встретившись с ней взглядом, непринужденно отвернулся. — Полагаю, что да, — ответил за них двоих Лютов, первым заняв место на одном из кресел. Мила скромно присела на край дивана, все еще чувствуя себя неловко. Вирт кивнул; он успел где-то скинуть свою коричневую куртку, и теперь расхаживал перед ними в джинсах и желтом свитере. — Пойду заварю чай, — сообщил он, и Мила тут же подскочила на ноги. — Я помогу! Вирт удивленно на неё посмотрел, но отказываться не стал. — Я, пожалуй, тоже, — добавил Лютов, неспешно поднимаясь с кресла. Мила еле удержалась, чтобы с досады не пнуть стоящий рядом стул. Единственная причина, по которой она вызвалась помочь Вирту, это возможность поговорить с ним наедине, но Лютов, как всегда, портил её планы. — Ого, сколько помощников, — отозвался Вирт, приятно удивленный. Он посмотрел на Нила, и на секунду Миле показалось, что в его глазах на секунду промелькнуло что-то хитрое, словно он знал что-то, о чем она даже не догадывалась, но наваждение тут же исчезло. — Кухня у меня небольшая, поэтому давайте разделимся. Вы двое пойдете делать нам чай, а я в это время поищу, на чем вам спать. Идет? Это звучало как вопрос, но Мила чувствовала, что выбора у них не было. Она неохотно кивнула, невзирая на бушевавшее внутри негодование: теперь ей не только не удастся поговорить с Виртом, но и придется терпеть общество Лютова. — Можете кинуть куртки на диван. Кухня за той дверью. Света там тоже нет, так что забирайте лампу с собой. Мила думала спросить, как же Вирт обойдется без света, если они его заберут, но вовремя вспомнила, что у него не было проблем с темнотой: эльфы видели ночью так же хорошо, как и при свете дня. Пока Мила снимала куртку, Лютов вытянул вперед руку с морионом, в которую тут же ловко прыгнула лампа, и отправился в сторону двери, на которую указал Вирт. Так как Милу дожидаться он не стал, ей пришлось чуть ли не бегом догонять его. Кухня оказалось действительно маленькой, и было неясно, зачем Вирт отправил их вдвоем: тут и одному человеку места не хватало. Пока они доставали посуду и разбирались, где что лежало, они врезались друг в дружку неисчислимое количество раз, а Мила успела понаступать Нилу на ноги, и она уже не была уверенна, какой раз был случайностью, а какой — заранее спланированной местью. Вышли они из кухни злые, но зато с чаем, что уже было немалой для них победой. Вирт, завидев их, чуть ли не присвистнул: — Чего это вы такие взъерошенные? Мила тут же повернула голову в сторону Лютова, который в точности скопировал её жест. В целом он выглядел так, будто бегал целый день по лесу — не хватало только веток в волосах и земляных пятен на одежде — и Миле оставалось лишь догадываться, что выглядит она не лучше. — У тебя очень маленькая кухня, — наконец ответил Лютов, словно одно лишь это объясняло все странности. Вирт невольно засмеялся. Мила заулыбалась, но, заметив, что Лютов её до сих пор рассматривает, тут же нахмурилась и потянулась рукой к волосам в попытке их пригладить. Наверное, она выглядела изрядно потрепанной, раз уж вызвала у Нила такой нездоровый интерес. — Можете поставить чашки на стол, — сказал Вирт. Звучало это больше как совет, чем приказ, но Мила не преминула им воспользоваться. Она сделала несколько шагов в сторону стола и, как на зло, зацепилась за ковер и чуть не полетела вниз. Благо, восстановить равновесие оказалось легко, да и чашку Мила из рук не выпустила, но вот половина её содержимого наверняка оказалась на полу. Чувствуя, как лицо начинает пылать, Мила хотела было извиниться перед Виртом, но, краем глаза заметив какое-то движение, повернула голову и буквально застыла. Чай — а это не могло быть чем-то другим — парил в нескольких сантиметрах от пола, медленно, но верно поднимаясь в воздухе. Мила как завороженная следила за тем, как нечто не имеющее формы начинает вертеться вокруг своей оси, собираясь в неровное подобие шара. Оно продолжало подниматься, пока не застыло на уровне лица Милы. Не придумав ничего лучшего, она неуверенно вытянула руку так, чтобы чашка оказалась прямо под шаром. Несколько секунд ничего не происходило, а затем от сферы отделилась тонкая лента и спиралью устремилась к чашке. Чайный шар становился все меньше и меньше, пока от него не осталось и следа. Мила кинула взгляд в сторону Вирта, ожидая объяснений, но тот смотрел мимо неё с застывшим выражением удивления на лице. — Всегда пожалуйста, Рудик, — раздался голос Лютова, и Миле не составило труда догадаться, что это было его рук дело. Она повернулась к нему, но, вместо того, чтобы ответить какой-нибудь колкостью, лишь нахмурилась: ей не хотелось завязывать ссору в присутствии Вирта. Демонстративно поставив чашку на стол, Мила присела на диван, всем своим видом показывая, что ей плевать на представление, которое только что устроил Лютов. — Левитация жидкостей. Впечатляет, — прокомментировал Вирт. В отличие от Милы, скрывать свое восхищение он не стал, и теперь с интересом разглядывал Лютова. Тот, совершенно не смущенный неожиданным вниманием к своей персоне, невозмутимо поставил чашки на стол и сел рядом с Милой. Она еле удержалась, чтобы не зарычать от негодования. Из всех возможных мест, Лютов выбрал именно то, что поближе к ней — чтобы продолжить издеваться над ней, не иначе. В то же время, Вирт присоединяться к ним не спешил; он открывал многочисленные дверцы шкафа одну за другой, каждый раз качая головой и вздыхая. — Нужна помощь? — поинтересовалась Мила, втайне надеясь на положительный ответ. Она цеплялась за каждую возможность побыть подальше от Лютова, хотя бы на пару минут. К сожалению, Вирт покачал головой. — Нет, мне кажется, я знаю, куда я его положил… — Его? — подключился к разговору Лютов. — Да, его. Печенье. Еда, конечно, не ахти, но хотя бы не ляжете спать голодными. Миле тут же вспомнилось, как Вирт кормил её и Ромку гномьим пловом. Тогда они бессовестно провозгласили его отцом их маленького «семейства», и Вирт, как ответственный взрослый, с достоинством принял эту роль. На секунду Мила почувствовала укол ревности: ладно они с Ромкой, но чем Лютов заслужил такую заботу со стороны Вирта? Она осторожно покосилась в сторону Нила. Тот сидел на диване в расслабленной позе, полностью оперевшись на спинку и согнув одну ногу в колене. Он не смотрел ни на что конкретное, словно мысленно находился не здесь, и выражение на его лице было до того мирное, что Мила невольно поразилась тому, как Лютов изменился за всё это время. Словно почувствовав её взгляд, Нил лениво повернул голову и посмотрел прямо на неё. Мила тут же отвернулась, но все же успела заметить победную ухмылку, мелькнувшую на его лице. Конечно, теперь Лютов будет до конца жизни припоминать ей, как она почти что разлила чай из-за собственной неуклюжести. — Кажется, я оставил коробку на кухне… — еле слышно пробормотал Вирт. Он кинул взгляд в их сторону, словно собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал и без слов вышел из комнаты. Дверь на кухню закрылась с негромким хлопком. Мила осталась с Лютовым один на один. В начале ничего не происходило: оба сидели на диване, успешно игнорируя присутствие друг друга, и так бы и продолжалось до самого возвращения Вирта, если бы Лютов не решил подать голос. — Интересно, как я это сделал? — Ни капли, — без выражения ответила Мила. Глубоко в душе она бы с удовольствием послушала, как ему удалось левитировать жидкость — умение, которое удивило даже Вирта, — но выразить интерес означало признать поражение, а к этому Мила была не готова. Лютов неопределенно хмыкнул. — Не интересно, значит… Может, ты тоже так умеешь? Мила скорее почувствовала, чем увидела, как Лютов изменил позу. Он больше не опирался на спинку дивана, но сидел прямо, почти так же, как и сама Мила, разве что делал это с большей уверенностью. — Нет, это вряд ли, — словно разговаривая с самим собой, продолжил Лютов. — В учебниках о таком почти не пишут, а в твою дубовую головушку такая идея вряд ли бы пришла. Мила почти что заскрипела зубами от досады. "Контроль", мысленно напомнила она сама себе. "Держи свои эмоции под контролем." — По сути, левитировать жидкости не так уж и сложно, — словно уже и не надеясь на её ответ, Лютов продолжал вести разговор с самим собой. — Все так же, как и с предметами — просто представляешь, что у них нету веса, и они сами поднимаются в воздух. Одновременно с этим чай из всех трех чашек воспарил над столом, игнорируя все законы физики. Это было чем-то похоже на обычный урок инверсий, но Мила тут же отмела эту мысль: Лютов бы не стал читать ей лекцию с целью научить её чему-нибудь. Единственное, чего он добивался, так это показать, насколько он стал сильнее. Что ж, пускай выделывается, пока может. А когда он закончит, Мила устроит ему настоящее представление. — ...сложная часть — придать жидкости форму, — продолжал Лютов. Одновременно с этим все три сферы начали искажаться, копируя друг дружку. Они не отображали ничего конкретного — просто абстрактные фигуры, меняющиеся с каждой секундой, словно Лютов всего лишь игрался с ними. Несмотря на стремление отвернуться и притвориться, что ничего не происходит, Мила пристально следила за фигурами, пытаясь понять, каким образом Лютов заставлял их повиноваться. По сути, левитация жидкости ничем не отличалась от левитации обычных предметов, только требовала большей концентрации, ведь в воздухе приходилось удерживать каждую каплю. Однако Мила сталкивалась с подобным прежде — ей приходилось держать под контролем целые ряды парт. По сравнению с этим, несколько шариков летающей воды не должны были стать проблемой. Словно почувствовав её намерения, Лютов «разлил» чай обратно по кружкам. — Можешь даже не пытаться — с первого раза вряд ли получится, — пожал он плечами в ответ на вопросительный взгляд Милы. Та лишь поджала губы, мол, не тебе меня учить, и отвернулась обратно к столу. На секунду ей захотелось выдернуть весь чай из чашек, только чтобы доказать, что она способна это сделать, но мимолетная ярость сменилась спокойствием, и Мила поняла, что у неё есть идея получше. Сделав вид, что сдалась, она откинулась на спинку дивана, одновременно скрестив руки на груди. Лютова такое поведение наверняка насторожило — Мила видела по его недоверчивому взгляду — но он ничего не спросил, а вместо этого потянулся к чаю. Этого ей и надо было. Мила тут же отмела все посторонние мысли, сосредоточившись на жидкости внутри чашки. Она представила, как та наполняется воздухом изнутри и теряет вес, как отрывается от поверхности и парит. Мила почувствовала, как чай внутри задрожал, стремясь взлететь воздух, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы удержать его на месте. Не сейчас. Еще чуть-чуть. Ну же… Лютов, не подозревая ни о чем, поднес чашку почти к самому рту. Этого момента Мила и ждала. Сняв мысленный «барьер» с жидкости, она позволила ей взлететь под самый потолок. Лютов, к его чести, не издал ни звука — лишь дернулся от неожиданности и вскинул руку к лицу, потирая нос, кончик которого заметно покраснел. Похоже, его задело кипятком, чего, конечно, не было в планах Милы, но нельзя было сказать, что ей это не приносило мрачного удовольствия. Сбивать спесь с кого-то настолько самоуверенного, как Лютов, всегда приятно. Миле не стоило отвлекаться на злорадство — от висящего под потолком шара сорвались несколько капель, и она тут же поспешила переключить все свое внимание на левитирующий чай. Восстановив контроль над шаром, Мила начала медленно опускать его вниз, пока тот не застыл на уровне их лиц. Лютов настороженно следил за её действиями, но пока ничего предпринимал, что, наверное, и к лучшему: если бы пришлось бороться за контроль над жидкостью с кем-то еще, Мила бы точно все расплескала. Теперь предстояло вытянуть сферу в овал, и тут-то начались проблемы. Мила была без понятия, как это делать, и на секунду она запаниковала; жидкость внутри шара, словно отображая её эмоции, опасно заколыхалась. Мила чувствовала на себе пристальный взгляд Лютова, и понимание того, что она не может сдаться прямо сейчас, обрушилось на неё как гром среди ясного неба. — Помощь нужна? — послышался насмешливый голос Лютова, и этого хватило, чтобы к Миле вернулся самоконтроль. — Сама справлюсь, — процедила она сквозь зубы, одновременно с этим пытаясь решить, как справиться с возникшей перед ней задачей. Придание жидкости определенной формы по принципу работы очень походило на телекинез, но что если она была не права? Что если существовал какой-то секрет, о котором Лютов ей не рассказал? И что если Мила попробует придать форму шару, представив, что он часть неё, а он просто рассыпется у неё на глазах? Сомнения так бы и продолжили терзать разум Милы, если бы Лютов рядом не потянулся и не зевнул. Мила растерялась всего лишь на мгновение — затем на смену недоумению пришла холодная ярость, и стало уже не до сомнений. Если единственному зрителю было скучно, это был долг Милы взбодрить его как следует. Сосредоточившись, она представила, что висящий в воздухе шар — это часть её. Не поддаваясь сомнениям, Мила вытянула сферу в овал, а после приплюснула её на концах, придав ей форму глаза. Затем сверху и снизу образовались маленькие треугольнички, а с правого угла вырос красивый хвост. Мила почувствовала гул в висках, но не позволила себе отвлечься. Вместо этого она заставила рыбу двигаться. В начале неуверенно, та чуть повертелась вокруг своей оси, а затем, набирая скорость, начала по спирали взмывать к потолку. Там рыба задержалась, но ненадолго: резко спикировав вниз, она кинулась прямо на Лютова. Нарастающий гул в висках подсказал Миле, что к её магии примешивается чья-то еще, и вскоре её рыба, словно врезавшись в невидимый барьер, рассыпалась на тысячи маленьких шариков, повисших в воздухе. Настал черед Лютова. Тот собрал застывшие вокруг него капли в одну большую сферу, которая тут же начала преображаться. Изменения происходили одновременно в нескольких местах, и Мила подумала, что ей понадобится лишняя пара глаз, чтобы уследить за всем. Когда сфера перестала меняться, в воздухе, мерно покачивая плавниками, зависла акула. Вместо того, чтобы тут же напасть, она начала описывать круги вокруг головы Милы, словно дразня. Из второй чашки вылетела еще одна сфера, и вскоре к первой акуле присоединилась вторая. Они кружили вокруг её головы, то смыкая кольцо, то отплывая подальше. Лютов, несомненно, игрался, и только и ждал, когда Мила попробует перехватить контроль. Нахмурившись, она зацепилась взглядом за одну из акул, одновременно представив себе содержимое третьей, последней чашки. Мила почувствовала, как чай внутри задрожал, словно в предвкушение полета, но вместо того, чтобы отпустить сферу в воздух, Мила внушила ей принять определенную форму и выскользнуть из чашки в таком виде. Создать ската оказалось не так уж и трудно, равно как и заставить его двигаться в привычной для таких рыб манере. Под руководством Милы, он величаво скользнул по воздуху, направляясь прямо к одной из акул. Заметив это, Лютов напрягся. Его творения замерли, словно в нерешительности — одно прямо перед Милой, а второе чуть поодаль, над столом. Скат, тем временем, навис над одной из акул. Не прошло и секунды, как он начал закрывать свои плавники вокруг неё, словно в попытке обнять. Лютов понял, что происходит, слишком поздно — два создания столкнулись между собой, равно как и две силы, удерживающие их. Мила тут же почувствовала, как Лютов пытается подчинить образовавшуюся сферу себе, но она не могла уступить: сосредоточившись, капля за каплей, она начала отвоевывать контроль над шаром. Некоторое время они молча боролись, и в определенный момент Мила почувствовала, как Лютов сдает позиции. Еще бы чуть-чуть, и… — Ладно, поигрались и хватит, — неожиданно раздался голос Вирта. Одновременно с этим жидкость, почувствовав свободу, ринулась вниз, прямо на колени Милы. Та моментально подскочила, еле удержавшись, чтобы не вскрикнуть — чай был все еще горячим, и приятного от этого контакта было мало. Рядом послышался непроизвольный смешок, и Мила кинула в сторону Лютова уничтожающий взгляд. Тот, все еще с усмешкой на устах, пожал плечами, мол, со мной бы такого не случилось. Мила на секунду прикрыла глаза, чувствуя, как со стыда пылают щеки. — Вирт, — начала она, — а где у тебя ванная? — Что, Рудик, все бытовые заклинания из головы вылетели? — Мне нужен от него перерыв, — продолжила Мила, игнорируя едкие комментарии сидящего рядом индивидуума. Вирт, быстро вникнув в ситуацию, поставил какую-то коробку на стол — неужто нашел печенье? — и сделал Миле жест следовать за ним. Та с облегченным вздохом повиновалась. Позже, в ванной, когда Вирт был в курсе всех подробностей, а Мила без труда высушила джинсы и теперь без особой цели умывалась, она решила задать вопрос. — Вирт? — неуверенно начала она. Тот протянул ей полотенце. — Да? — А почему ты так хорошо относишься к Лютову? На мгновение в ванной повисла тишина, прерываемая лишь тихим журчанием воды. Шарики света, созданные Виртом, заколыхались под потолком, словно на ветру. — А с чего я должен плохо к нему относиться? — наконец ответил Вирт. Вопрос поставил Милу в тупик. — Ну, ты ведь… — она неопределенно махнула в воздухе рукой. — Ты ведь… чувствуешь людей, верно? Вирт кивнул. — И что насчет Лютова? — А что насчет него? — Вирт. Эльф тихо рассмеялся и примирительно поднял руки, словно его поймали на чем-то незаконном. — Я наслышан о ваших с Нилом отношениях, и не удивлен, что ты видишь в нем только плохое. Но, Мила, каким бы ты его не встретила, он значительно поменялся с того времени. В ответ, Мила лишь нахмурилась. — Он смеялся с того, что я разлила чай себе на джинсы, ты сам видел. — Смех — это естественная защитная реакция. — Защитная реакция от чего? От меня? — возмутилась Мила. Отражение Вирта в зеркале чересчур весело улыбнулось и загадочно ей подмигнуло. — Вирт. Ты что-то мне недоговариваешь. — Сказала Мила, и это был даже не вопрос — прямая констатация факта. — Может быть, — не стал спорить Вирт. В уголках его глаз затаились смешинки, словно тайна, которую он скрывал от Милы, казалась ему невероятно забавной. — Скажи мне. — Нет. — Почему? — Когда-нибудь он сам тебе расскажет. И с этими словами Вирт вышел из ванной. Светящиеся шарики спрыгнули с потолка и унеслись следом за хозяином. Мила, запаниковав, бросила полотенце в сторону тумбочки и поспешила за Виртом, боясь остаться в кромешной темноте. Следуя за светом, Мила все думала над словами Вирта и их возможным значением. Сам ей все расскажет? Да уж скорее небо упадет на землю, чем Лютов будет секретничать с ней, Милой. А в таком случае, ей оставалось лишь одно: выведать эту тайну самой.