(Не)надежный союз

Надвигалась гроза. Об этом было легко забыть — стоило только кинуть взгляд на бесконечную синеву моря и поддаться ложному ощущению безмятежности. Солнце лениво выглядывало из-за горизонта, и было в этом что-то до того умиротворенное, что Миле на секунду показалось, что опасность за её спиной — не более чем выдумка, плод её воображения. Но прошло мгновение, а странное ощущение никуда не делось. Наоборот — только усилилось. Мила оглянулась, туда, где неприветливо возвышались грозные горы. Их острые пики царапали само небо, чья синева поспешно скрывалась от глаз за чернильно-синими тучами. Они приближались с такой скоростью, будто кто-то гнал их в спину. Мила невольно попятилась, а затем и вовсе развернулась и побежала со всех ног. На самом обрыве стоял дом. Он был деревянным, с выбитыми стеклами, да и выглядел ненадежно, но все же он был самым лучшим вариантом, который был у Милы. В несколько секунд, растянувшихся на целую вечность, Мила преодолела расстояние, разделяющее её и дом, но, потянувшись к дверной ручке, застыла. Символ на двери показался ей странно знакомым. Мила прищурилась, пытаясь разглядеть его, но он поплыл перед её глазами и плавно опустился на траву, превратившись в старый, потрепанный конверт. Мила наклонилась, чтобы подобрать его, но резкий порыв ветра ударил ей в спину и она, зашатавшись, упала во мрак… Скорее почувствовав, чем увидев приближающийся пол, Мила инстинктивно выставила вперед руки. Её ладони уперлись во что-то относительно мягкое, и она, судорожно вздохнув, поняла, что наполовину свисает с дивана, а её одеяло бесформенной кучей валяется на полу. Сначала опустившись на локти, а затем на колени, Мила позволила себе сползти на пол и свернуться калачиком на одеяле. Она смутно помнила, о чем был её сон, но ощущения, как на зло, болезненно врезались в её память и не желали отпускать. Мила втянула воздух сквозь сжатые зубы и уткнулась носом в колени, зажмурившись. Она пролежала в таком положении до тех пор, пока не почувствовала объятия холода, скользившего по полу. В полусонном состоянии, Мила завозилась, пытаясь вытащить из-под себя часть одеяло. Она сделала всё от неё зависящее, чтобы завернуться в него, как в кокон, спасаясь от атакующего холода. Как только внутри одеяла стало более-менее тепло, Милу разморило, и совсем скоро она заснула, на этот раз погрузившись в мир без сновидений. В то же время силуэт, до этого мирно притворяющийся спящим на раскладном кресле, завозился, потянулся за лежащим на диване пледом, и небрежно скинул его сверху на Милу. Затем силуэт стремительно отдернул руку, словно сам акт милосердия жег похуже огня, и поспешно спрятался под собственное одеяло, перевернувшись на другой бок. В комнате воцарилась долгожданная тишина. — Рудик. Когда что-то ткнуло Милу в бок, она протестующе замычала, не открывая глаз. — Рудик, вставай. Что-то повторно ткнуло её с новой силой, но на этот раз так и осталось на её ребрах, несильно катая её из стороны в сторону. По ощущениям и форме загадочное «что-то» очень походило на ногу, но Мила была настолько сонной, что просто не могла заставить себя возмутиться по этому поводу. — Рудик, не заставляй меня прибегать к крайним мерам. Что-то внутри Милы тревожно закопошилось при упоминании «крайних мер», но об этом ощущение ей пришлось забыть, так как её окатили холодной водой. Мила тут же подскочила с громким «ой», машинально принимаясь вытирать лицо руками. Не почувствовав на ладонях влаги, Мила подняла голову и встретилась взглядом с ухмыляющимся Лютовым. — Иллюзия, — пояснил он, опуская руку с морионом. Мила злобно на него зыркнула, всем своим видом показывая, как она относится к подобного рода пробуждениям, но Лютов этого уже не видел: запихнув руки в карманы, он вальяжной походкой направился на кухню. Мила вздохнула. Она хотела было подняться, но её взгляд наткнулся на плед, лежащий сверху одеяла. Странно. Разве он не остался на диване? Пока Мила пыталась разгадать загадку пледа, Лютов успел вернуться с кухни с пиалой в руках, от которой вовсю шел пар. Увидев, что Рудик все еще не встала, он вопросительно приподнял одну бровь. — Еще раз водой окатить? — Эм, — многозначительно ответила Мила. Она посмотрела на Лютова, затем на плед в своих руках, а затем обратно на Лютова. — Это ты…? Закончить Мила не успела, так как была нагло прервана. — Мечтай, Рудик. Я тебе что, нянька? Мила нахмурилась. Ну конечно, стал бы Лютов среди ночи вставать и укрывать её! Даже спрашивать не стоило. Наверное, плед сам упал, или же Вирт накрыл её, когда увидел. — На кухне еще одна порция есть. Пойди возьми, — сказал ей Лютов, кивком указывая на свою пиалу. В его тоне слышались приказные нотки, но Мила возмущаться не стала: она была до того голодной, что готова была вытерпеть даже завтрак в одной комнате с Лютовым. Найти еду на кухне оказалось проще простого: пиала, от которой клубами валил пар, стояла на самом видном месте. Заинтригованная, Мила заглянула внутрь. В пиале оказалась овсянка с мелкими кусочками чего-то, что подозрительно напоминало сушеное яблоко. Мила была существом непривиредливым, а посему даже не состроила недовольной мины; взяв ложку в одну руку, а пиалу в другую, она отправилась обратно в комнату. Лютов, скрестив ноги по-турецки, примостился на кресле. Так как стол Вирт отодвинул в дальний угол, пиалу Нил балансировал на одном колене. Мила без раздумий направилась к дивану, на котором спала, и машинально села в ту же позу, в которой сидел Лютов. Заметив это, она нахмурилась и поспешила опустить одну ногу на пол. Еще не хватало за ним повторять. Так как каша была слишком горячей, чтобы есть сразу, оба — и Мила, и Нил, — сидели каждый над своей пиалой и думали о своем. Так бы и продолжалась их взаимное молчание, если бы Лютов не решил задать вопрос. — А почему ты спала на полу? — Я упала, — мрачно отозвалась Мила. Лютов хмыкнул: — Удобно же ты упала, — и замолчал. В очередной раз, они погрузились в тишину. Слова Лютова заставили Милу вспомнить о её сне, и теперь она не могла нормально наслаждаться их обоюдным молчанием: мысли о том, что могло значить её сновидение, не давали ей покоя. — А где Вирт? — как можно небрежнее спросила Мила, запуская ложку в кашу. — Он ушел где-то час назад. — По работе? — Ага. По словам Ромки, Вирта могли вызвать на работу в любое время суток, поэтому Мила даже не удивилась. Продолжая размешивать кашу ложкой, она снова погрузилась в мысли о сне, как вдруг на границе сознания что-то будто щелкнуло. Еда. Мила думала, что Вирт приготовил им завтрак, но раз его не было уже час, а каша все еще не остыла, значит… Мила непроизвольно округлила глаза, на всякий случай отодвинув овсянку на самый край дивана. Со стороны Лютова донесся странный звук, чем-то напоминающий сдавленный смех. — Не переживай, не собираюсь я тебя травить. Пока. — Успокоил, ничего не скажешь, — пробормотала себе под нос Мила, все еще не сводя подозрительного взгляда с овсянки. Её внимание было полностью поглощено кашей, так что Мила совершенно упустила момент, когда Лютов приблизился к ней. — А теперь скажи «ам», — услышала она над собой. Открыв рот исключительно с намерением спросить, что Лютов задумал, Мила была нагло перебита ложкой каши, отправившейся ей прямо в глотку. От неожиданности Мила закашлялась, одновременно крепко смыкая губы и для страховки прикрывая рот ладонью, чтобы не выплюнуть кашу. На глазах Милы выступили слезы, да еще и Лютов, гад, совершенно не помогал: с притворным сочувствием во взгляде, он начал гладить её по спине. С трудом проглотив кашу и при этом чудом не задохнувшись, Мила сквозь слезы посмотрела на все еще нависающего над ней Лютова. — Из тебя ужасный повар, — было первым, что она смогла выдавить из себя. В такой спешке Мила совершенно не почувствовала вкуса, но ей очень хотелось сказать Лютову что-нибудь неприятное. Её желанию разозлить его было не суждено сбыться, так как Нил коротко рассмеялся и зачерпнул еще каши. — Ты просто не распробавала, — сказал он, повторно поднося ложку к её рту с очевидным намерением покормить. Мила, запаниковав, перехватила его запястье. Выражение лица Лютова будто дрогнуло, но в следующий миг он, к великому облегчению Милы, отодвинул руку. — Ладно, не буду тебя заставлять, — сказал он. — Но ты бы лучше поторопилась. Нам ведь пора. — Куда? — опешила Мила. Лютов недоуменно посмотрел на неё, словно пытаясь сообразить, шутит она или нет. — Как куда? В школу.