***
— Эрн, — спускаясь со скрипучей лестницы, тихо произнесла девушка лет четырнадцати со светлыми волосами и большими темными глазами, — ты тут? Ответа девушка не услышала, и потому повторила свой вопрос снова. — Тут, — отозвалась наконец та, которую она звала, выходя из небольшого закоулка под лестницей. — Что у тебя случилось, Лучиана? — Ну… — несмело произнесла Лучиана. — Я хотела у тебя спросить… Лучиана опустила голову в пол, и Эрн догадалась обо всем сама: — Сисэрина звала тебя на ужин? — Да, да! — согласилась Лучиана. — Эрнеста, милая сестричка, можно, я схожу к ней? — Ты уже забыла, чем это все закончилось в последний раз? — Больше такого не повторится. Клянусь! — Не доросла ещё, чтобы клятвами кидаться, — недовольно покачала головой Эрнеста. Лучиана была её младшей сестрой, но совершенно на неё не походила. Редко незнакомый человек мог поверить, что Эрнеста, вечно замкнутая, тихая, с темно-рыжими волосами, и Лучиана, светловолосая, легкая, словно пушинка, и беззаботная, являются такими близкими родственниками. Отца и матери у девушек не было — те умерли пару лет назад: отправились к кому-то, да так оттуда и не вернулись. С тех пор Эрнеста и Лучиана жили вдвоем. В Сорелл-Стридж, их родной деревни, Эрнесту любил мало кто. Да и не стремилась она к любви: вечно ходила с опущенной головой, была тихой, словно мышь, и невзрачной, несмотря на такой яркий и почти демонический цвет волос. Зато Лучиане завидовали: ещё бы, такой утонченной красотой мало кто мог похвастаться. В общем, жили сестры почти неприметно и никому крупно не перебегали дорогу. Пока не перебегали. Сисэрина жила в соседнем доме, как раз напротив, и была того же возраста, что и Лучиана. Ещё несколько лет назад девочки нашли общий язык и смогли подружиться. И в гости к Сисэрине Лучиана ходила довольно часто… Пока эти походы не стали представлять угрозу. — Иди, — сдалась в итоге Эрнеста. — Но даже если ты покажешь ей хоть крупицу своей силы… — Такого не будет! — заверила старшую сестру Лучиана, довольно улыбаясь. — Я надеюсь на это. Накинув на плечи теплую шаль, Лучиана вышла из дома, скрипнув дверью. Хотя на улице и шло лето, сегодняшний день был прохладным, и иногда по земле проносился ветер, будто бы состоящий из ледяных иголочек, больно впивающихся в кожу. Сисэрина уже ждала Лучиану — стояла, завернувшись в такую же шаль, и внимательно смотрела, когда та выйдет за ворота своего дома. — Сисэрина! — воскликнула Лучиана, заметив подругу. Девушки обнялись и направились в дом семьи Сисэрины. — Что можно поделать сегодня? — поинтересовалась Сисэрина у Лучианы, когда они оказались в ее личной комнате. Комната у девушки была прелестной. И вообще Лучиане очень нравилось проводить время в этом доме. Здесь все было таким уютным, светлым, теплым даже. Не то что дома. Белокурая девушка на мгновенье задумалась, а потом произнесла с восторгом: — Можно погадать. — Погадать? — удивленно уточнила Сисэрина. — А ты умеешь? Лучиана, совсем забыв о словах сестры, кивнула согласно: — Конечно. Сисэрина с сомнением посмотрела на подругу, но ничего той не сказала. — Видела как-то, как это надо сделать. Хочу попробовать. Может, получится. Отношение к ведьмам, колдуньям и прочей черной силе в Сорелл-Стридж, да и любой другой деревеньке, всегда было плохим. Ведьм боялись, от них пытались как можно скорее избавиться… И если кто-то заподозривал в своей соседке ведьму, как тут же сдавал ту инквизиторам. Даже если она ничего не совершила. Но мало ли, до чего могут додуматься эти ведьмы. Порой за них принимали даже обычных девушек, а порой — настоящих ведьм. А иногда те жили спокойно, и никто даже заподозрить не мог, что скрывает та или иная девушка. — Ладно, — решилась Сисэрина. — Давай. Все равно я уверена, что у тебя ничего не получится. Для Лучианы это звучало немного обидно. У нее точно должно было все получиться, она была уверена в этом. — У тебя есть карты? — поинтересовалась белокурая девушка. — Гадальные карты? — ахнула Сисэрина. — Их же нельзя держать дома! Лучиана улыбнулась как-то странно и пояснила: — Я пошутила. Можно и без карт. Церковные свечи есть? — Но на церковных свечах же нельзя гадать! — вновь возмутилась Сисэрина. Лучиана рассмеялась задорно и пояснила: — Я опять пошутила. Можно и без всяких этих принадлежностей. Нужно просто закрыть глаза… Сисэрина фыркнула. Странное все-таки что-то творится с её подругой сегодня! То про гадания что-то несет, то про карты, то про глаза. Но Лучиану она все-таки послушалась — интересно стало. — Представь то, что больше чего сейчас тебя волнует, — голос Лучианы был плавным и будто бы проникал в само сознание. — Волнует же что-то? Знаю, волнует. Джиордано волнует тебя… Но он, в принципе, неплохой, поэтому я тебя понимаю. — Откуда тебе это известно? — удивленно спросила Сисэрина, не открывая глаз. — Просто известно, — не сказала ничего конкретного Лучиана. — Вижу, ты ему тоже интересна. Попробуй поговорить с ним — у вас должно в итоге что-то получиться. Сисэрина недоверчиво отозвалась: — Я тоже так сказать могу. Тут ничего сложного нет. Все, что придет в голову, говорить. Лучиана разозлилась. Нет, конечно, Сисэрина не знает, какой силой она обладает — Эрнеста запретила говорить это вообще кому-либо. Но ведь Лучиана рассказывает Сисэрине сущую правду! — Раз можешь, то скажи, что произойдет в следующее мгновение. Сисэрина распахнула глаза. Недоверчиво посмотрев на Лучиану, она поинтересовалась: — Ты сама-то это знаешь? — Я знаю. — И что же? Лучиана прикрыла глаза и повела носом, будто принюхиваюсь. Потом, посмотрев на Сисэрину, она произнесла спокойно: — Молния. Темное вечернее небо, совершенно спокойное и безоблачное, с диким грохотом прорезала белая линия. Давно Сорэлл-Стридж не видел такой грозы… Сисэрина, испугавшись громкого звука, подскочила со стула, на котором сидела. Взволнованно взглянув на Лучиану, она заметила, что глаза той стали совершенно черными, даже зрачки было невозможно разглядеть. Или ей показалось? Нет, все-таки это было правдой. — Ты! — воскликнула Сисэрина. — Что? — спросила Лучиана безэмоционально. Сейчас глаза ее были нормальными. — Это ты вызвала грозу! Лучиана рассмеялась и спросила: — С чего ты это взяла? Сисэрина вскочила с места, на котором сидела, и объявила: — Ты ведьма! — Сисэрина, что ты несешь? — Я знала об этом с самого начала. И в прошлый раз… Как я не догадалась сразу! Ты околдовала меня, чтобы со мной подружиться и выкачивать из меня жизненные силы! — Кто сказал тебе такое? — недоумевала Лучиана. — И твоя сестра, — продолжала Сисэрина. — Это она научила тебя всему! Вот кто главная ведьма в нашей деревне! Вот кто виноват во всем! Лучиана тоже поднялась с места и стала вплотную приближаться к Сисэрина. В глазах ее пылала злость. — Не смей говорить ничего плохого о моей сестре! Сисэрина взвизгнула, отпрыгнула на шаг назад и повторила: — Ведьмы! Да мы вас! Лучиана не сказала больше ни слова. Она выбежала из комнаты, потом из дома, и думала о том, что долгая дружба может закончиться так быстро. И что она все испортила. А ведь Эрнеста предупреждала ее. Глупо как все! Лучше бы она вообще молчала. Лучше бы… Но уже поздно. А что будет дальше? В свой родной дом Лучиана влетела уже в слезах, но это было не особо заметно: пока она шла сюда, то насквозь промокла из-за грозы и дождя. Эрнеста сидела в темноте, около окна, и смотрела на то, что творится за окном. Лицо ее было задумчиво-тоскливым, и Лучиана почувствовала еще большую вину перед ней. Стоя на пороге, она всхлипнула, и Эрнеста обернулась на звук. — Лучи! — воскликнула она. — Что случилось? — Эрнеста подскочила с места и подбежала к Лучиане, чтобы помочь ей снять мокрую одежду. — Раздевайся быстрее, заболеешь! — И хорошо, — отозвалась Лучиана. — Умру, и от меня будет меньше проблем. — Да что случилось?! — воскликнула Эрнеста. — Я все испортила. Как обычно. Сисэрина… она… Эрнеста с ожиданием заглянула в глаза младшей сестры, и та призналась: — Она узнала, кто мы. Она может сдать нас инквизиторам. Прости, Эрн. Это я во всем виновата. Эрнеста охнула, прикрыв рот рукой.***
Путь в Сорелл-Стридж выдался донельзя неудачным. Сама дорога будто бы предупреждала путников: «Остановитесь, не едьте дальше!». Но они все равно продолжали свой путь. Первое предупреждение природа сделала в самом начале пути. Оказалось, что и Эдмондо, и Пэолино, который увязался с ним, не знали точной дороги в Сорелл-Стридж. И именно поэтому они свернули не на ту тропинку. Узнали они это только через пару часов, когда Сорелл-Стридж, который должна была уже быть перед ними, так и не появился. Тогда им пришлось возвращаться и потерять ещё много времени, которого и без того было у них мало. Когда дорога наконец-то была правильной (или путникам хотелось в этом верить), начала собираться гроза. Сначала на небе только появлялись маленькие тоненькие серые тучи, больше похожие на дымок от костров, на котором жгли ведьм; потом эти тучи стали чернеть, все больше и больше затемняя небо… А после засверкала молния и грянул гром. Ни одного селения поблизости не было. Эдмондо и Пэолино остались наедине с природой в поле, где не росло и малейшего кустика. Им пришлось укрываться от дождя собственными куртками, но те не сильно их и спасали. Гроза, на удивление, выдалась долгой, и за это время путники успели промокнуть насквозь, а потом замерзнуть. Несколько раз Пэолино восклицал: «Да чтоб я ещё раз…», на что Эдмондо говорил непреклонно, что Пэолино сам вызвался сопровождать его. Для Эдмондо на первом месте стояли не личные неудобства, а цель. И, наверное, его можно было бы назвать благородным человеком… Благородным человек, который сжигает ведьм. Но не для своего удовольствие же, а во имя… Во имя кого?.. К Сорелл-Стридж путники прибыли уже тогда, когда на дворе стояла темная ночь, а на небе ярко светили белые звезды. В это время надо было не ехать на уставших голодных конях, а лежать где-то в поле, с молоденькой прекрасной девицей, и, разглядывая небо, говорить слова любви… Или жечь ведьм. В темноте они горят очень красиво, а рыже-красное пламя отливает синевой. Постоялого двора в Сорелл-Стридж не было, поэтому Эдмондо и Пэолино пришлось проситься на ночлег в первый попавшийся дом. По нелепой случайности (а, может, это была злая насмешка судьбы) первым попавшимся домом для инквизитора и его спутника стал дом двух сироток — Эрнесты и Лучианы. Дом на окраине, принадлежавший двум молодым Светлым ведьмам, одна из которых совершила то, что не должна была совершать, и подвергла себя и свою сестру большой опасности… Но Эдмондо и Пэолино ничего этого не знали, когда стучались в темную дверь, ведущую в дом. Дверь открылась почти сразу, будто бы кто-то по ту сторону стоял и ждал, когда в нее постучат. А, может, это так и было?.. На пороге стояла хрупкая на вид девушка лет семнадцати с простым лицом, темно-рыжими кудрями, которые в темноте казались каштановыми, и светлыми голубыми глазами, отражающими луну. — Синьор… — тихо произнесла она. — Простите, я не знаю вашего имени… Ох, синьор, — она заметила Пэолино и кивнула ему. — Простите, зачем вы постучались к нам в дом?.. Одета девушка была в длинную ночную рубашку до пола, и спутники поняли, что помешали той спать. — Синьорина, — вежливо заговорил Эдмондо. — Вам незачем извиняться. Это мы просим прощения, что потревожили ваш сон… Как вас зовут? — Эрнеста. — Мое имя Эдмондо, а моего спутника зовут Пэолино. Вы отдыхали вместе со своим мужем? Или вы ещё живете с родителями? — Нет-нет, — Эрнеста отрицательно покачала головой. — Ни мужа, ни родителей у меня нет… Мы живем здесь вместе с сестрой. — Прошу прощения за этот вопрос… — произнес Эдмондо. — Ничего страшного. Эрнеста подняла голову и посмотрела в глаза Эдмондо. Он был красив, даже слишком красив для того, чтобы стоять здесь, в темноте, на крыльце простого деревянного дома, и разглядывать ее лицо… — Может, мы уже войдем внутрь? — прервал сложившуюся обстановку Пэолино. — Да, конечно, — Эрнеста встрепенулась и перестала разглядывать Эдмондо, покраснев. Благо, было темно, поэтому ее смущения никто не увидел. — Проходите, дон, — продолжила она. — Вы на конях? — Они остались за оградой, — ответил Эдмондо. — Не переживаете, что их украдут? — С чего бы? На дворе ночь, а ранним утром мы уйдем отсюда. — Да, да… Конечно, — отозвалась Эрнеста с печалью в голосе. — Скорее заходите в дом, него стоять на пороге! — Наконец-то, — тихо сказал Пэолино, и Эдмондо отметил, что сейчас он вызывает только недовольство. Вернее, недовольство он вызывал с самого начала пути, но сейчас это нервировало Эдмондо больше всего. — Вот так захолустье! — громко воскликнул Пэолино, оказавшись внутри. — Да даже наш старый добрый Сан Джиане будет просторнее и богаче, чем этот дом. — Синьор… — произнесла Эрнеста тихо. Закончить фразу она не успела, Эдмондо сделал это за неё: — Попрошу тебя быть тише. Ваша сестра спит? — Да, она очень устала за сегодняшний день, — отозвалась Эрнеста. Ещё бы! Сегодня Лучиана натворила столько, что быть не уставшей ей просто нельзя было бы. Сообщив Эрнесте, увы, безрадостную новость, она проревела час или два, а потом просто уснула — без сил легла на кровать. Зато Эрнесте этой ночью не спалось. И когда Эдмондо вместе с Пэолино постучали в дверь, она сидела на краю кровати. Голова её ужасно болела от нерадостных мыслей, и девушке казалось, что вот-вот, ещё немного, и сюда вломиться инквизиция и поведет сестер на костер… Сопротивляться ей будет бесполезно. И, может быть, если Лучиана и Эрнеста будут спокойно и тихо себя вести, их ещё смогут простить… Эрнесте хотелось на это надеяться. Поэтому, услышав стук, она со всех ног бросилась к двери. Но гостями оказалась не инквизиция. Вернее, это была она, но Эрнеста пока об этом не знала. Как и сам Эдмондо, который сейчас сел на край стула, наблюдая за тем, как Эрнеста пытается отыскать в доме хоть что-нибудь съедобное, что можно предложить гостям. — Говорят, в вашей деревне завелись ведьмы? — вполне миролюбиво поинтересовался Эдмондо. Блюдце, которое Эрнеста держала в руке, чуть не вывалилось из её рук, но девушка вовремя успела обхватить его сильнее. А Эдмондо продолжил: — Барон Оттоне де Галло пригласил нас с моим спутником, чтобы мы в этом разобрались. Вы не подскажите, любезная Эрнеста, где находится его поместье? Кажется, пронесло. Блюдце от греха подальше она поставила на полку. — В противоположном конце деревни, — ответила Эрнеста. — Хорошо, что мы решили остановиться у вас. Точно не доехали бы до него, слышишь, Пэолино? Пэолино никак не отреагировал — он по какой-то причине внимательно рассматривал стены дома. Эдмондо тоже нахмурился, чуть повел вбок головой и спросил: — А вы не скажете мне, Эрнеста… — он резко дернулся, встал со стула и сделал пару шагов. — А вы не скажете мне, Эрнеста, рядом с вами не живут никакие ведьмы? Эдмондо повернулся в ее сторону и внимательно посмотрел ей в глаза. Не выдержав, Эрнеста опустила взгляд и ответила тихо: — Нет. — Как знаешь, — вмешался в разговор Пэолино, — врать я тебе не советую. Инквизиция не любит лгунов. Инквизиция! Теперь понятно, почему они так интересуются ведьмами… Наверное, это и с самого начало было понятно… Просто… В дверь постучали. Эрнеста вздрогнула, а Эдмондо и Пэолино переглянулись. — Я открою,— произнесла Эрнеста тихо. Она быстро подошла к двери, убрала замок и потянула дверь от себя. Оказалось, что новыми ночными гостями этого дома были сам Филиберто де Галло, сын барона Оттоне, и Наталиа, соседка, вместе со своей дочерью Сисэриной. Просто так они бы сюда не пришли. Тем более, с таким сопровождением. — Милорд, — Эрнеста склонила голову. Филиберто, молодой мужчина, которому нельзя было и дать двадцати лет от роду, кивнул в ответ и произнес, обращаясь к Наталие: — Ваша дочь, вероятно, лгала. Эта прелестная девушка, — Филиберто развязно подмигнул Эрнесте, — не совершает здесь никаких кровавых обрядов, а вполне неплохо проводит время с двумя очаровательными мужчинами, как я погляжу. И вы зря обращались к моему отцу… — Барон Оттоне де Галло — это вы? — спросил Пэолино. — Вы, вероятно, ошиблись… — Я — его сын. — Да не она же! — взвизгнула Наталиа одновременно с Филиберто. — Сестрица ее. Хотя я не удивлюсь, что все от нее пошло, больно она скрытная… Эрнеста молча наблюдала за всем, бледнея, а молодой барон приказал: — Прекратите суматоху. Милая, — обратился он к Эрнесте, вероятно, не вспомнив ее имени, — я поясню причину, по которой мы нарушили ваш отдых… — Ведьма ты! — воскликнула Наталиа. — Мерзавка! И сестра твоя навела порчу на мою дочь! Сисэрина, стоящая за спиной матери, угрюмо оглядывала всех вокруг. В разговор решил вмешаться Эдмондо. — Вы утверждаете, что она ведьма? — спросил он у Наталии. Та яростно покивала и дополнила: — Ещё какая. Сегодня её сестра, Лучиана, вызвала грозу, когда ей не понравились слова моей дочери. В соседней комнате раздались шаги. Лучиана проснулась, будто бы поняв, что сейчас разговаривают именно о ней… Сердце Эрнесты замерло. А в следующую секунду в дверном проеме появилась её сестра в ночной рубашке. Лучиана… Зря она пришла сюда. Эдмондо легко прикоснулся к холодной ладони Эрнесты, и она почувствовала на своей щеке его размеренное дыхание. — Эрн… — слабо произнесла Лучиана. Потом она заметила людей, собравшихся в доме, и, кажется, сама все поняла. — Чем вы докажете вину Лучианы? — задал вопрос Эдмондо прямо над ухом Эрнесты. — Вам мало моих слов?! Кто вы вообще?! — Мы — инквизиция, — самодовольно произнес Пэолино, и от этих слов побледнела даже Наталиа. Ещё бы: нахамить самой инквизиции! — Справедливость своих слов я могу доказать личным письмом от святого Кристофоро, который и направил нас сюда. — Простите… — произнесла она тихо. — Я… Не обращая внимания на слова Наталии, Филиберто уточнил: — Вы — те инкизиторы, которых просил прислать отец? — Да, мы приехали по его поручению. Сейчас, — Пэолино достал из внутреннего кармана сложенный в несколько раз листок и протянул его Филиберто. Молодой барон довольно хмыкнул: ещё бы, он ведь не только выполнил просьбу отца, отправившись вместе с ненормальной Наталией в гости к сестрам, но и повстречал самих инквизиторов! Листок он развернул, пробежался по нему глазами, но не понял и половины букв, что там были написаны. Отдаст отцу, пусть тот сам все читает. — Как я вижу, ваша работа уменьшается, — произнес Филиберто. — Вы можете сказать, ведьма ли эта девушка? — он указал на Лучиану. Лучиана начала стремительно бледнеть. — Вполне возможно. Я не могу принимать решения касательно жизни человека так быстро, — холодно ответил Эдмондо. — Мне нужно понаблюдать за ней некоторое время. Сердце Эрнесты в этот момент билось вдребезги. Тот, кто так мило разговаривал с ней, собирается убить ее сестру. Правильно мама говорила в раннем детстве: никогда нельзя доверять незнакомцам. Тем более, впускать их в дом. И в свое сердце. — Как раз для этого у нас есть несколько замечательных камер заключения, думаю, отец будет не против, если мы ими воспользуемся — молодой барон чуть ли не довольно потирал руки от предвкушения. Как будет рад отец! Может, он даже снабдит его средствами для поездки в город? — Некоторое время Лучиана, так и быть, может провести в них. Только ради вашего удобства, святой инкизитор. По щекам Лучианы потекли слезы. Ее старшая сестра и сама еле как продолжала держаться на ногах. — Мы заберем ее, — тихо произнес Эдмондо на ухо Эрнесты. Кто бы мог сомневаться! Пэолино направился к Лучиане, видимо, чтобы схватить ее. Не дать сбежать. Лучиана вопросительно посмотрела в глаза Эрнесте, и та безнадежно покачала головой. Нет, нельзя. Будет только хуже. Даже если они используют магию. Так их сожгут ещё быстрее. — Вот так удача! — заметил Пэолино. А в следующий момент он уже крепко держал руки Лучианы за ее спиной. Эрнеста молча стояла и наблюдала за тем, как все ночные гости поочередно покидают дом. Только вместе с ними ушла и Лучиана. А Наталиа, которая была последней, сказала на прощание довольно: — И за тобой вернемся. Эрнеста гневно сверкнула глазами, но ничего не ответила. А, оставшись в одиночестве, она бессильно опустилась на стул, на котором совсем недавно сидел Эдмондо.