А что если?

      Шиори, убежавшая буквально босиком из дома Коу сейчас бесцельно бродила по улицам, наугад выбирая направление, смотря лишь под ноги. Сердце её не испытывало ничего. Ей даже казалось, что оно не стучало, а просто выплёвывало очередную порцию крови в организм. Глаза были пустыми и стеклянными, рассудок замутнён, а душа, всегда готовая вступить в любую неравную борьбу — молчала. В ней был траур. Все эмоции, все чувства были заперты, в тесном внутреннем мире, в который она загоняла себя столько времени. Она не решалась подвести черту, но, добровольно отказавшись от своего счастья, итог был засчитан автоматически.       Сейчас у неё не было никого — ни брата, ни друзей, ни любви, ни себя. И в этом было единственное утешение — больше некого терять. Больше не за что сражаться. Больше не нужно быть сильной.       Всегда, когда она грустила — шёл дождь. Раньше она находила это совпадение забавным и немного волшебным. Но не сейчас. Если бы погода полностью отражала её внутреннее состояние — то это была бы мёртвая, растрескавшаяся земля, иссушенная миллионами Солнечных лет, до острых рваных глиняных пик, рвущих стопы путников до голых костей и сразу же прижигающих плоть, от впитавшего жар мелкого слоя песка. Солнце бы прогревало сухой до невозможности воздух, опаляющий мгновенно трахеи и лёгкие даже при малейшей попытке вдоха. Вся сухость окружения была голодна до воды, и при любом намёке на живое, словно изголодавшийся зверь бросалось бы на жертву, буквально растворяя её внутри себя. Тут невозможно жить, тут даже умереть бы не хотелось, здесь нет чувств, эмоций, слов. Её мир был обречен на мертвенное существование без возможности на любой смертельный исход. А она ощущала себя нетленным человеком, жаждущем любой смерти.       Ши тяжело сходилась с людьми и ей было непросто научиться им доверять, но маленькую девочку (с детства) всегда сопровождал воображаемый друг. Она придумала его, чтобы было проще, веселее, интереснее. Он помогал ей побороть боль от утраты единственных близких людей. Они могли разговаривать часами — бесшумный диалог где-то внутри малышки. Он называл её ласково — «Моя принцесса», а она звала его — Зойсайт. Он никогда не был настоящим, и девушка это понимала, посему и позволяла фантазировать и мечтать без границ и предела. Их общая фантазия заключалась в прекрасном королевстве. Высокие сияющие башни из белого камня и острые шпили прокалывающие насквозь лазурное небо. Высокие своды и великолепные хрустальные люстры в золоте переливались всеми возможными цветами, бросая россыпь бликов на фигурную лепнину потолка. Широкие балконы и тайные мансарды, с которых открывался вид на город и королевские сады. Великолепие растений, одурманивающий своими тонкими и чувственными ароматами. Прекрасные цветы со всех уголков вселенной расцветали по утрам лишь для неё. Лабиринты зелени, в которых можно спрятаться от окружающего мира и просто побыть одной. Они представляли во всех подробностях тронный зал: высокие спинки тронов и мягкий бархат их обивки. Зал всегда был залит тёплым и приятным светом и музыкой, а она, будучи маленькой, вальсировала с Зойсайтом среди взрослых пар. Они тайно сбегали из дворца и бродили по окраинам в страхе быть пойманными и с сильным биением сердца от сильных эмоций. Огромные окна, направленные прямо в небеса, нежную и струящуюся музыку, родительский смех и мамины нежные руки. Четыре короны, как символ власти: массивная корона короля и изящная фигурная — для королевы, тонкая диадема — дорожкой из сверкающих камней, вплетённая в медовые, вьющиеся волосы маленькой девочки, смотрящей на жизнь наивными зелёными глазами. И ещё аккуратный венец для принца. И Зой всегда был рядом.       Она представляла себе всё это, придумала даже семью, которую не помнила, и практически не знала. Единственное, что не давало ей сделать воображение — так это увидеть лица родных. Каждый раз их лица были размыты, голос дрожал в различных тонах, не давая Ши запомнить его. И это спасало, спасало от ещё большей горечи и обиды, от ясного осознания и попыток отыскать родных, которых она всё равно любила.       Время шло. Девочка превращалась в девушку. Многое менялось вокруг, но Зой был постоянно рядом. Он был уже не нужен, но где-то внутри она слышала его голос и ощущала его руки. Шиори боялась этого чувства. Она закрывалась от него, а он будто врывался в её мир, гнала его, а он тихо шел вслед. По нарастающей девушка ощущала его болезненную привязанность и потребность Зойсайта. Она сама создала себе монстра, маньяка, который всегда шел по пятам. Его злобную ауру можно было ощутить издали, и она поглощала, медом лилась по телу и душе, стараясь проникнуть в каждую клеточку. Девушка боролась, боролась изо всех сил, но уже не со своей фантазией, а с реальным человеком, которого так опрометчиво однажды создала. И у неё получилось. Она закрыла его в глубине своего сознания и, казалось, он покорился ей, голос его давно молчал, и она смогла забыть. Но теперь всё изменилось. Он теперь совершенно реален, она ощущала его тепло, человеческое тепло, но всё равно злоба его пугала и отталкивала. Он мог пойти на всё, на любую глупость или риск ради своей цели, Шиори как никто понимала это, ведь она сделала его таким. И вот он стоял перед ней, словно призрак, словно подтверждение всех потерь и безумия, происходящего сейчас вокруг. И его взгляд — наглый, звериный, озлобленный. Она заперла его однажды и подавляла из последних сил, но теперь он на свободе и просто так уже не отпустит ту, которой давно в детстве обещал своё сердце и жизнь.

* * *

      Сейя спокойно постучал в дверь Мамору и опустив голову прошел внутрь. — А где Ши?       Ятен был не заинтересован в ответе, но она была одним из связующих звеньев между злом и ими. — Мне всё равно, — огрызнулся брюнет и направился к окну, на пути столкнувшись плечом с источающим холод Кунсайтом. — С тобой всё в порядке? — вмешался Тайки, удивлённо разглядывая брата, который последние дни только и говорил об этой девушке. — Ты бросил её одну?! — повысил голос Мамору, даже не дав ответить Сейе на вопрос. — Она мне не нужна и мне всё равно, что с ней и где она, — ухмыльнулся тот и отхлебнул напиток из чашки.       Мамору посмотрел на Куна со скрытой просьбой, отчего тот поклонился и растаял в тысячах мелких льдинок. Вслед за них исчезли и другие генералы. — Да что с тобой происходит? — Ятен ударил кулаками в стол. — Я понял, что всё ещё люблю … другую, — с холодом ответил Воин и подошёл впритык к окну в попытке разглядеть угасающее небо.       У Эндимиона дрогнуло сердце: «Усако»       Он подошел к брюнету со спины и резко развернул к себе лицом. — Если с моей сестрой хоть что-нибудь случиться — я тебя…       Но Сейя оборвал бывшего соперника и язвительно парировал. — Что? Что ты сделаешь? Ты не смог защитить и спасти свою любимую, с чего ты взял, что сможешь спасти свою сестру?       Тайки с Ятеном были уже готовы разнимать бурную драку, но Мамору спокойно выдохнул и посмотрел прямо в глаза Воину. — Ты прав. Я не смог, но я сделаю всё, чтобы вернуть её. И я пойду на любые жертвы, чтобы не дать пострадать моей сестре. Мне всё равно будешь ты помогать мне или нет.       И легко развернувшись на пятках, Мамору удалился в ванную комнату. Сейчас ему нужен был глоток воды и холодный душ.

* * *

— Она в порядке? — еле слышно прошептал Кун, появившись за плечами Зойсайта.       В этой части города во всю лил плотный и упругий дождь. Небо разрывалось молниями, а окна дребезжали от раскатов грома.       Девушка сидела на краю крыши, свесив грязные от луж и асфальта ноги, по которым мутными струями стекал ливень. Одежда насквозь промокла, прилипнув к юному и стройному телу. Волосы мокрыми щупальцами небрежно были разбросаны по плечам, и также роняли крупные капли. Ши легко сжимала кулачки, ощущая спиной этот ненавистный взгляд и ядовитое присутствие. — Я не знаю, — Зой лишь пожал плечами. — Давайте заберём её отсюда, — предложил Нефрит и чуть подался вперёд. — Вы хотите её напугать еще больше? Вспомните, как она отреагировала в прошлый раз на Зойсайта, а тут, кроме как вниз, бежать не куда, — подметил Джед.       Зубы Зоя злобно заскрежетали. Ему сейчас хотелось ударить Джедайта за это колкое замечание, но краем мёртвой души, он понимал, что это действительно так. — Пойдем, мы сейчас нужны принцу, — Кун бросил взгляд на друга. — Но… как же… — Зойсайт принялся наиграно возражать.       Ледяной генерал кивнул Нефриту и исчез среди дождя, оставив небольшой островок льда, и снега. Зойсайт и Джед последовали за ним.       Шиори едва заметно выдохнула и расслабленно опустила плечи. — Почему ты остался? — монотонным голосом спросила она Нефа.       Генерал был несколько удивлён тому, что она знала об их присутствии. — Молчишь, — ехидно и несколько болезненно улыбнувшись прошептала Ши. — Иди куда шёл и не трогай меня. — Но я, — наконец Неф собрался с мыслями, — Я должен Вас защищать.       Шиори обречённо посмотрела вниз. Капли свободно летели крупными, прозрачными жемчужинами и разбивались вдребезги о твердь асфальта. Медленно и, наверняка, болезненно, но так завораживающе. Она представляла себя каплей, летящей навстречу итогу своей никчемной жизни, которую давным-давно разрушила сама. — Меня не стоит защищать. Мы все здесь погибнем. Итог будет один — неважно будешь ты рядом или нет, и она бросила короткий взгляд на Нефа. — Но, Ваше Величество… — замялся генерал. — Это приказ! — жестко сказала она и Нефриту ничего не оставалось делать, как повиноваться и исчезнуть.       Осознание пришло не сразу, но в сердце резко вонзилась тонкая игла.       Буквально за секунду, Шиори поняла, что не ослышалась и он, действительно, обращался к ней как к особе королевских кровей. А она… она с манерной легкостью и царственной твёрдостью велела ему исчезнуть.       Мысли скорым поездом начали мелькать в её голове, складываясь в частично разорванные картины, осколки памяти были будто специально изъяты, но одно она почувствовала совершенно четко. Все её с Зойсайтом мечты и фантазии никогда ими не были, а были смутными детскими воспоминаниями. — Почему вы оставили её одну? — холодно спросил Принц, сверля взглядом генералов. — Я сейчас же отправлюсь… — начал Зой. — Нет! Патрулируйте город, — приказал он и повернулся к Нефриту, — перенеси меня к ней.       Реальность быстро закружилась вокруг Нефа и Мамору, а потом окатила их холодными каплями дождя.       Шиори стояла посередине крыши, опустив голову и собирала остатки мыслей и воспоминаний. — Иди. — едва заметно кивнув, тихо произнес принц.       Девушка нервно вздрагивала от новых накатов и вспышек в памяти. — Пойдём домой. — он сделал шаг ей навстречу. — У меня нет дома. — У тебя есть дом… — Мамору задумался, — и не один. — Я ни-ку-да с тобой не пойду! — процедила Ши, так и не подняв головы.       Мамору, не обращая внимая на агрессивный настрой, снова шагнул в сторону Шиори. Лестер поежилась.       Эндимион не мог поверить, что перед ним тот жизнерадостный, полный сил, надежд и любви сейчас находится перед ним. Он попытался вглядеться в её опущенное лицо и приблизился ещё. Едва заметная тонкая красная струйка смешивалась с ручьями дождя и стекала на её губы. Кровь, шедшая носом, от нахлынувших скопом воспоминаний, выглядела пугающе. Она была неровно размазана по щекам и лбу, и продолжала струиться по юному лицу.       Испуганный брюнет быстро преодолел расстояние между ними и прижал её к своей груди. Впервые за долгое время рассуждений о их родстве, ему не нужны были доказательства. Сейчас он ощущал её полностью. Он прижимал её с силой к себе и, закрывая глаза, слышал звонкий детский смех и видел перед собой кудрявую принцессу в золотистом платье, бегающую за ним по замку. Мысли его встали на свои места. Он вспомнил тонкое и аристократично светлое лицо отца, настоящего отца. Вот чьи глаза у его сестры, у её изумрудные глаза его папы, их папы. Пьянящие медовые волосы матери. Он видел свою семью первый раз, но так отчетливо и реально, что сомнения были развеяны в миг. Сердце его и душа стали единым целым с миром, некогда бывшим им домом. По телу неожиданно разлилось приятное тепло, оно просачивалась под кожу, обволакивало его и покрывало едва заметным фиолетовым светом, на миг окутавшим его фигуру и исчезнувшим внутри него, возродив наконец истинную силу наследника Земли.       Лестер почувствовала прилив спокойствия и небывалого умиротворения.       Раны её, внутренние и внешние, затягивались, оставляя лишь белый след и воспоминания. Эти объятия принесли покой, такой долгожданный и необходимый. Пустота внутри отступала, а страх рассеивался. Реальность, как никогда, была ясна. — Даже не верю, что это всё происходит сейчас, — уголки губ Принца слегка дёрнулись вверх. — А ведь весь этот ужас начался с кошки.       Шиори резко взяла Мамору за плечи и с неожиданной силой отвела от себя. Глаза её блестели странным огнём. — Ты прав, всё началось с кошки, кошки, которую видел тогда Лекс, говорящий белый кот с полумесяцем…