Последнее танго в Париже

По возвращению в Нью–Йорк жизнь стала проходить в неком сумбуре. Первый месяц изо дня в день я стабильно увольняла ассистенток одну за другой. Они просто раздражали. Все. Без исключения. Затем, смирившись, что толковой все равно не будет, увольнять стала реже. Так… парочку в неделю. Я засиживалась до полуночи в редакции, перестала забирать книгу домой и редактировала сразу за своим рабочим местом. Подчиненные стали ненавидеть меня ещё больше. Это понятно, я ведь рвала и метала, терроризировала всех без исключения, как только могла. Никто не смел покидать редакцию, пока я находилась в своём кабинете, однако я не видела смысла возвращаться в огромный и пустой таунхаус. — Эмили, сделайте мне кофе, — до сих пор не могу запомнить имя второй ассистентки. Хотя это явно лишняя информация, все равно завтра ее уже здесь не будет. Ноутбук противно пискнул — на почту пришло новое уведомление. Адвокат Стивена прислал оповещение о суде. Бракоразводный процесс затянулся, так как бывшему мужу взбрело в голову делить имущество. Было бы что делить. Там все было моим: дом, дети, журнал, финансы. Черт бы его побрал! Черт бы побрал вас всех: и Стивена, и адвоката, и Андреа, и эту безмозглую ассистентку, которая даже кофе принести не в состоянии. Не выдерживаю и пара горьких слез медленно скатываются по щекам. Слишком много недосказанного, много вопросов. Боль потери, чувство обиды, вины, ненависти, злости. Мне казалось, что я контролирую ситуацию. Я не подпускаю Андреа слишком близко. Так оно и было, пока я не испытала давно забытое чувство, которое я и не надеялась ощутить вновь. Андреа получила полный контроль и власть надо мной. — Вы когда–нибудь жалели о чем–то? — уверенно спросил меня журналист. — Ох, ну, что за глупый вопрос. Если бы я жалела обо всем, что происходит в моей жизни, то не добилась бы того, что имею сейчас. «Жалею ли я о чем–то…?» — следом повторяю про себя вопрос. Ну, разумеется, я жалею. Жалею, что проводила так мало времени с моими дочерьми, что не сумела сохранить для них семью, позволив им пережить со мной несколько разводов. Жалею, что допустила ту девчонку слишком близко к себе, что не удержала ее. Надо же… три года прошло, а я до сих пор об этом жалею. Живу какими–то ложными надеждами, впрочем всегда жила. — Спасибо, Миранда. Ещё раз поздравляем Вас с днём рождения! — Благодарю, — выдавливаю из себя улыбку, мысленно радуясь окончанию этого глупого, абсолютно бессмысленного интервью с не менее бездарным интервьюером в честь моего дня рождения. Пусть жизнь и идёт своим чередом, и я уже отмечаю свой шестидесятилетний юбилей, я все ещё умираю от желания написать ей, узнать, как у неё дела; встретиться с ней за чашечкой кофе или бокалом вина; снова увидеть ее, услышать голос, этот звонкий смех, что невольно заставляет улыбнуться; поговорить, спросить, почему она оставила меня в Париже одну. Я ведь так боялась, что предам ее, боялась, что обижу мою девочку — воспользуюсь и брошу. Как же я ошибалась… — Мамуль, с днём рождения тебя! Мы тебя очень любим. Ты у нас самая лучшая! — на экране телефона высветились две рыжие мордашки моих дочерей. — Мам, прости нас, пожалуйста, что мы не сможем приехать к тебе в Париж на праздник. Но мы обязательно скоро встретимся. Вот увидишь. — Кажется, я быстрее прилечу к вам в Лондон по каким–нибудь делам, чем вы прилетите ко мне в гости. Боббси, вы так давно не были дома. Я скучаю, — экран мобильного телефона все равно не в силах передать то живое общение. — Мамуль, ну, не обижайся, ещё раз с днем рождения тебя! Повеселитесь там сегодня. Ну, все, нам пора бежать. Пока! — Я люблю ва… — не успеваю договорить, как звонок прерывается и экран погасает. Злобно кидаю телефон на сидение машины и отворачиваюсь к окну. Сама виновата. Нечего теперь на них обижаться. Все детство девочки видели тебя несколько раз в неделю и иногда по праздникам. Им не хватило материнской любви, той ласки. Теперь я за все это справедливо расплачиваюсь гордым одиночеством и горечью страданий. Никого вокруг. Я одна. Одна, совсем одна. Машина медленно останавливается перед стеклянными дверьми французского ресторана, где уже собрался весь бомонд модной индустрии, шоу–бизнеса и просто влиятельных людей для празднования моего юбилея. Даже в день моего рождения у меня плотный график, из-за которого я умудрилась опоздать на собственный праздник: интервью, несколько встреч, переговоры с новыми спонсорами, ради которых я и прилетела в Париж. И чем ты только думала, Миранда, когда согласилась возглавить совет директоров и при этом остаться главным редактором журнала? В конце концов, тебе ведь не сорок лет. Пришло время, наконец, посвятить время себе, а не мотаться галопом по всей Европе. — Здравствуйте, Миранда, с днём рождения! Наконец, мы с вами встретились, — ко мне подошёл прекрасный молодой человек довольно высокого роста с роскошным букетом алых роз. — Здравствуйте, ох, благодарю… простите, не могу вспомнить ваше имя, — впервые стало стыдно за мою плохую память на лица и имена. — А мы и не знакомы. Меня зовут Макс Харрисон. Я являюсь новым спонсором вашего журнала. «Подиум», верно? — Именно. Приятно познакомиться. — Миранда, прошу вас, окажите мне честь пообедать со мной и моей прекрасной женой завтра. Признаться честно, я все это затеял только для неё, ведь все девушки любят модные журналы, не так ли? Кстати, она дружит с одним из ваших креативных дизайнеров. Благодаря нему, мне и пришла в голову эта блестящая идея вложить деньги именно в ваш журнал. — Точно… Найджел ведь говорил, что нашёл какого-то богатенького спонсора из Англии, — вдруг проносится в голове. — Правда пока моя жена не знает, что моя компания теперь сотрудничает с вашим издательством. Я сказал ей, что это очередной званый ужин, хотел устроить для неё сюрприз, познакомив вас. Ведь это такая огромная честь, Миранда, встретиться с Вами! К сожалению, наша дочь заболела и супруга не смогла почтить нас своим присутствием сегодня. Однако уверяю вас, она бы вам точно понравилась! — Несомненно, — я скривила дежурную улыбку на лице, от который за весь день невыносимо сводило скулы. Как же противно он рассказывает про свою жену. Такой видный мужчина, а оказался во власти у какой-то намалёванной безмозглой девицы, которой нужны лишь его деньги и статус. Как тривиально. Модный журнал подарить захотел, что же ты тогда сразу не купил модный дом? Благо, что «Подиум» был полностью выкуплен мной и эта девица не посмеет даже наманикюренным ноготочком прикоснуться к журналу, не то, чтобы вносить какие-либо изменения. Только, если не пойдёт жаловаться высшему должностному лицу компании — генеральному директору или председателю правления. Стоп. Это ведь все я. Мысленно улыбаюсь своим маленьким победам и неимоверной власти. — Так что насчёт обеда? — новый спонсор перебил мои раздумья. — Моя ассистентка сообщит вам время и место утром. На этом все. Больше никаких разговоров о работе. Ступайте и наслаждайтесь хорошим вечером! — снова мило улыбаюсь, резко разворачиваюсь и ухожу в глубь зала, растворяясь в толпе… … Обессиленно падаю на кровать. Да, все-таки шестьдесят — это не новые двадцать и далеко не сладкие шестнадцать. Ноги адски горели из-за высоких каблуков, а голова раскалывалась от огромного количества выпитого алкоголя. Последние бокалы виски были явно лишними. — Твою мать! — на весь номер матерюсь я. Завтра ещё идти на встречу с этим спонсором и его безмозглой женой. Что ж… будем надеяться, что ей хватит ума не вмешиваться в беседу двух взрослых людей. — Какое вино предпочитаете? — любезно спросил официант. — Каберне Совиньон, пожалуйста, — хотя я бы сейчас не отказалась от холодного игристого… Сзади раздался громкий детский плач. Ну, кто додумался взять с собой ребёнка? То есть денег на дорогой ресторан хватило, а на профессиональную няню нет? Что за люди! Подарите им вместо денег — мозги. — О, а вот и она. Пойду встречу, — Макс ринулся со своего места к своей второй половинке. Я продолжала хладнокровно сидеть на мягком кресле, даже не пытаясь удосужиться повернуться, чтобы хоть как-то поприветствовать девушку. Плач не умолкал и с каждой секундой становился все громче, потому голоса усилились: — Зачем ты взяла ее с собой? — спросил Макс. — Я не доверяю той няне, — по спине пробежался холод. Дыхание перехватило, а тело словно парализовало. На долю секунды стало казаться, что сердце перестало биться. Это был тот самый голос, что преследовал меня в ночных кошмарах. Голос, который я всячески пыталась забыть, но тщетно и, несмотря ни на что, голос, что я узнала бы из миллиона. Ее голос. Я не верила своим ушам. Как такое могло быть? — Энди, милая, это высококвалифицированная няня. Она профессионал своего дела! И потом, милая, это всего на пару часиков. — Вот мы и посидим с ней немного, а потом уйдём. Да, мое солнышко? Да, моя девочка? И потом, ты даже представить себе не можешь, что может случиться с нашей дочерью за эти твои «пару часиков», — Энди мастерски его передразнила. — Дорогая, а что если она не любит детей? Я слышал, что у неё тот ещё характер. Она бывает резкой, жёсткой, бестактной, порой и вовсе бесцеремонной! Не зря ведь ее называют «Дьявол в юбке». Вдруг, увидев ребёнка, у неё испортится настроение, она встанет и преспокойно уйдёт? — Ты сейчас в точности описал мою бывшую начальницу, — усмехнулась Энди. — Не смешно! У неё даже друзей нет. Только знакомые, от которых ей что-то нужно. А мы ей не нужны. Она прекрасно справляется с журналом сама. — Тогда зачем ты вообще все это устроил? Стой. С каким журналом? Стоп. Я думала, это очередная встреча с твоим новым бизнес партнёром и ты просто хочешь похвастаться тем, какой ты у нас примерный семьянин. — Она главный редактор журнала. Я ведь говорил тебе утром. — Я купала нашу дочь. Мне было не до этого. — Милая, пойми, мне очень нужно, чтобы Миранда заключила контракт именно с моей компанией. Это откроет ещё большие перспективы и огромные возможности. Да и ты сможешь внести какие-то свои идеи в журнал. После рождения нашей дочери ты совсем перестала писать статьи и заниматься тем, что тебе действительно нравится, и потом… — Что? Ми… Миранда? — девушка не могла поверить своим ушам. Пора было прекращать эту дискуссию образцово-показательной семьи. Допиваю вино, и медленно поднимаюсь с удобного кресла. Выйдя из-за ширмы, что секунду назад разделяла меня и ее, замечаю совершенно растерянный вид девушки. На руках у неё ёрзает маленький комочек — прелестная девочка с двумя кучерявыми хвостиками, одетая в розовое платье. — Через десять минут у меня встреча с другими спонсорами, с которыми мы уже подписали контракт на дальнейшее сотрудничество. Не могу сказать, что была рада нашему знакомству. Не даю возможности опомниться ни ей, ни ему. Молча разворачиваюсь и выхожу из ресторана на абсолютно негнущихся ногах. Разумеется, встреч ни с какими спонсорами назначено не было и весь остаток дня я просто просидела в своём номере в гордом одиночестве. — Поверить только… Андреа… давно замужем и уже с ребёнком. Удобно располагаюсь на всей поверхности дивана, с наслаждением вытянув ноги вперед. Наконец, после такого сумасшедшего дня я могу позволить себе отдохнуть за бокалом дорогого вина. Едва успеваю прикрыть глаза, как неуверенный стук раздаётся в дверь, тем самым нарушая мое спокойствие и уединение. — Неужели кто–то совсем потерял страх, раз решил заявиться ко мне в номер? — даже не шевельнувшись, продолжаю и дальше наслаждаться своим пребыванием на диване. Однако стук не прекратился, казалось, даже усилился. Тут моему безразличию и терпению пришёл конец. — Что? — злобно распахиваю дверь, желая прибить того, кто посмел потревожить меня в мое свободное время. — При–и–ивет! — детским голос произносит Андреа, помахав крошечной ручкой своей дочери. Пару минут стою в оцепенении, не понимая, что эта девчонка здесь делает. — Ан… — все ещё не могу осознать происходящее, впервые не зная, что сказать. Она же чувствует себя явно уверенней меня, а потому молча заходит внутрь номера. — Как ты меня нашла? — неужели я, наконец, смогла выдавить из себя вполне членораздельное предложение. — Миранда, я больше года работала твоей ассистенткой. Я знаю о тебе все, — она тихо засмеялась. Как же она прекрасна. Вопросительно перевожу взгляд на ребёнка. — Ой, прости, пожалуйста! Это Клем. Клементина-Роуз, — с гордостью произнесла Энди и поцеловала дочь в щеку. — Сколько ей? — Год. С ним мы вместе два года. — То есть вы не женаты? — но мой взгляд тут же пал на золотое обручальное кольцо на безымянном пальце. — Ну, да, глупый вопрос, — я тут же отвернулась в сторону. — Вино? — Нет, спасибо, я все ещё кормлю Клем. — Бокал вина не повредит. Тем более, вино полезно для крови. — Миранда, я не буду делать то, что может навредить моей дочери! — Это поэтому ты перестала писать? — я вспомнила их разговор с мужем. — Андреа, у тебя талант. Я читала твои статьи. Моя вина, что заставляла тебя приносить кофе и искать бумажку, которую я держала в руках месяц назад. Надо же, три года прошло, а я все ещё помню каждое ее слово, что она говорила мне, сидя в этом же самом номере. Тот же отель, тот же город любви, те же два бокала вина. Ничего не изменилось. Нет, изменилось. Теперь передо мной сидит замужняя девушка, которую боготворит муж, с годовалым ребёнком на руках. Кажется, она счастлива. Неужели ты хоть раз в жизни сделала что-то правильно, Миранда? Не из выгоды для себя? Горжусь тобой! — Какая милая. На тебя похожа, — смотрю Энди прямо в глаза. Своими глазами чертиками. Так, как могу только я. Само воплощение дьявола, что уж тут говорить. — Хочешь подержать? — Ради всего святого, Андреа, я детей лет пятнадцать на руках не держала! Клем начала хныкать и вырываться из рук матери. Андреа покачала ее, но девочка не успокаивалась. — Миранда, мы, наверное, пойдём, — засуетилась девушка. — Ну, чего ты, тише, — я осторожно погладила ребёнка по голове. — Господи, Андреа, да у неё жар! — Все эти дни она болела. Я и прошлой ночью возилась, совсем не спала. Ее просквозило в самолёте. Это ведь был ее первый полет! — тяжело вздохнула она. — Не волнуйся. Это самая маленькая проблема с которой может столкнуться мать. Поверь мне. Андреа, я не могу отпустить девочку на улицу в таком состоянии. Оставайтесь у меня, вы можете лечь на кровать, а я лягу здесь на диване. Сейчас будем лечить эту маленькую принцессу, да? — указательным пальчиком я коснулась носика Клем, отчего та улыбнулась, а затем смущенно отвернулась к маме, уткнувшись ей в шею. — Миранда, это… — Это не обсуждается. Ты же знаешь, что я не люблю, когда со мной спорят. Сейчас я отправлю свою никчемную ассистентку в аптеку, чтобы… — Нет, Миранда, я никогда не давала ей лекарств. Она же ещё маленькая! — Андреа, у меня двое детей. Пусть все их болезни проходили с нянями, но я строго контролировала процесс лечения и все таблетки, которыми их пичкали, — девушка продолжала смотреть на меня недоверчиво. — Миранда, я слышала, что ты вышла на работу спустя две недели после родов, причём первую неделю ты провела в больнице, — я тихо засмеялась в ответ. — Какие подробности своей личной жизни я узнала. Это так, но это не делает меня безответственной матерью. Да, я не сидела коршуном над своими девочками двадцать четыре на семь, но я делала все, чтобы они ни в чем не нуждались. Если бы я не работала, то вряд ли добилась бы того, что имею сейчас. Поэтому ты не должна зарывать свой писательский талант в землю, Андреа. Так, а теперь вернёмся к нашей маленькой девочке, да? — я все же решилась взять Клем на руки. — Тише, что же ты плачешь? Для своего возраста она была довольно тяжелой. Так непривычно и страшно снова держать мягкое тельце. Слегка качаю ее на руках, к моему удивлению, ребёнок стал утихать. Клем открыла глаза и начала меня изучать. Замечаю, что ее глазки похожи на глаза Андреа. Такие же большие, глубокие и абсолютно искренние. Мы заходим с ней в ванную комнату и одной рукой я включаю горячий душ, распахнув дверцу кабинки так, чтобы пар мог заполнить все пространство. Сейчас она подышит тёплым воздухом и ей станет легче. Проверенный способ. Я уложила ее головку поудобней у себя на руке и стала внимательно ее рассматривать, продолжая качать. Клем утихла и теперь лишь слегла причмокивала губами, ни на секунду не отводя глаз от меня. В этот момент я поняла, что все сложилось как нельзя лучше. Андреа счастлива в браке и у неё есть ребёнок. Я бы не смогла дать ей всего этого. Когда Клем заснула, я укутала ее в махровое полотенце и мы вышли из этой псевдо парной. Услышав звук открывающейся двери, Андреа кинулась к нам. — Ну, как она? — тревожно спросила молодая мать. — Все в полном порядке. Она спит, так что тише,  — аккуратно кладу ребёнка на кровать, укрывая одеялом. — Пусть немного поспит. Идём,  — жестом предлагаю выйти из спальни. — Спасибо, Миранда. Я чуть с ума не сошла. Это ужасно, когда твой ребёнок болеет, а ты ничего не можешь с этим сделать, — Андреа обессилено упала на диван. Молча сажусь рядом. Три года я ждала этой встречи, представляла, как мы будем сидеть напротив друг друга, пить вино, разговаривать. В голове крутились тысячи вопросов, на которые мне хотелось бы услышать ответы. — Ты сегодня ужинала? — первая нарушаю нависшую тишину. Девушка молча мотает головой. — Давай что–нибудь закажем? Что насчёт стейка и салата? — Ответ положительный! — улыбнулась она. Андреа машинально подошла к телефону и сделала заказ, указав все мои предпочтения. Надо же… она все ещё помнит какой стейк я предпочитаю и какую заправку нужно добавлять в салат.