Последнее танго в Париже

За весь день я так ни разу и не встретила Андреа. Я не знаю, где она, не знаю, уехала ли. Неужели спустя год работы она, наконец, правильно выполнит хоть одно мое поручение? Быть может, стоит спуститься к ней в номер и… что? Что тогда, что я ей скажу? — Андреа, я хочу, чтобы ты осталась. Здесь. Со мной… — да она будет смотреть на меня, как на умалишённую. И что? Она даже не попрощается? Просто возьмёт, уедет и потеряется в Нью–Йорке? Очнись, Миранда! Такая взрослая женщина, как ты, ей больше не нужна. Ей нужны были деньги, нужна была работа. Вот и все. Ты лишь была приложением ко всему этому. Сегодня у меня намечался свободный день. Мысли съедали изнутри. Нет, в сторону хандру. Нужно выйти на улицу и немного пройтись. Если повезёт, меня не узнают и не станут донимать глупыми вопросами. Темные очки Chanel на пол лица, строгий брючный костюм, прячу волосы под платок Hermès, надеваю фирменный плащ Burberry с воротником. Выхожу из отеля и делаю глубокий вдох. Меня тут же охватывает волна холодного воздуха, чуть глубже кутаюсь в плащ. Надменным и отрешенным видом всматриваюсь в еще не высохшие лужи на тропинке, вчера ночью я едва успела скрыться за дверями отеля, как начался сильный ливень. Как бы тошно и паршиво мне сейчас не было, мы не принадлежали друг другу. Я не нужна ей, со мной сложно строить отношения, невозможно создавать семью. Я чокнутая карьеристка, черт возьми, помешанная только на работе. Всегда была и буду. От меня бежали не только мужчины, но и дочери. Мои девочки. Переехали в Лондон и теперь наотрез отказываются приезжать домой на каникулы, потому что понимают, что должного внимания от меня все равно не получат. Неспешно захожу в торговый центр. Как же давно я не совершала променады, не смогу вспомнить и когда мне в последний раз приходилось довольствоваться ходьбой по магазинам. Обычно эту роскошь я предоставляла своим дочкам. Взмываю вверх на прозрачном круглом лифте, из которого так хорошо наблюдать за посетителями. Удобно располагаюсь за столиком в дальнем углу кафе, чтобы съесть мороженое. Чувствую себя настолько безнадёжной и опустошённой хотя бы потому, что мне не с кем поговорить. — Это Миранда? — краем уха слышу чей–то голос сзади. — Главная законодательница моды! — Это же она может послать куда по дальше самых именитых дизайнеров? — Bonjour, — передо мной из ниоткуда появилась группа девушек с уже настроенными камерами на телефоне. — А можно с вами сфотографироваться? — уверенно спросили они, пристраиваясь рядом. — Я не фотографируюсь, — раздраженно надеваю тёмные очки. Черт бы побрал эти дурацкие правила этикета, что заставили меня снять платок и очки. — Что, но почему? S’il vous plaît, мы быстро. — Я сейчас вызову охрану, — но они словно не слышат меня, а точнее не желают слушать. На небольшое скопление людей возле столика присоединяются другие прохожие, желая узнать о происходящем. Я вынуждена встать и как можно скорее уйти. В какой–то момент толпа стала наседать. Щелчки камер и громкие визги доносятся отовсюду. Заметив беспорядок, местная охрана подходит помочь мне выбраться из торгового центра. Незаметно для себя оказываюсь перед входом в парк. Мысленно уже представляю завтрашние заголовки газет и журналов о моей сегодняшней, так называемой, прогулке. Надо будет предупредить Андреа… на минуту замедляю шаг. Я ведь уволила ее. И сейчас она, наверное, летит где–нибудь над океаном, находясь в тысячах километров от меня. По приезду в Нью–Йорк поручу Эмили найти мне новую ассистентку. Какую–нибудь безмозглую модель, которая убить готова за работу в «Подиуме». Ещё нужно будет написать рекомендацию для Андреа — эта девочка не останется без работы. Кажется, она хотела быть журналистом и работать в «Нью–Йорк Таймс»… Ближе к вечеру возвращаюсь обратно в отель — уставшая, но вполне довольная променадом. Заказываю легкий ужин в номер и сразу же иду в душ, чтобы зря не тратить время на ожидание. Укутавшись в халат, удобно устраиваюсь на диване в гостиной с бутылкой хорошего вина. Канал сменяется один за другим, но на всех показывают одно и то же: неделя моды, Париж, показы, модели, дизайнеры. Должна признать, что мир моды полностью захватил власть над моей жизнью. Раздаётся глухой стук в дверь. Лениво плетусь, чтобы открыть. — Почему так долго? — в привычной для себя манере, делаю замечание официанту. Какого же было моё удивление, когда я узнаю, что за дверью стояла она. — Миранда, — девушка широко улыбается, устало прислоняясь к дверному косяку. Она едва держится на ногах, а запах коньяка казалось заполонил весь номер. Слишком крепкий напиток для такой хрупкой девушки. — Что вы себя позволяете? Ты пьяна? — она молча проходит в комнату, спотыкаясь на высоких каблуках. Ноги почти не держат девушку и она со смехом падает на покрытый мягким ковром пол. Я все еще стою в дверном проеме, растерянно держась за ручку. — Андреа? — в ответ она продолжает звонко смеяться. Пожимаю плечами, закрываю дверь. Наверное, нужно помочь ей подняться, но я продолжаю мяться у входа. Не знаю, зачем она пришла. И знать не желаю, почему она вернулась. Ясно одно — девушка довольна. Она выглядит просто потрясающе! Ей не нужно тратить много времени и сил, чтобы быть красивой. Даже в тот день, когда она пришла устраиваться ко мне на работу. Высокая и полная, в мешковатом свитере, никакого макияжа, неуверенная и пугливая на первый взгляд. Но стоило лишь немного надавить и она даже попыталась рассказать о своих планах на будущее. Андреа не была похожа на других бестолковых ассистенток, которые раньше работали здесь, поэтому я и отправила за ней Эмили в тот же день. Если бы я только знала, что все может так получиться, никогда бы не пустила ее в жестокий и хладнокровный мир моды. Она прекрасна. Тёмные волосы падают свободными волнами, чёрное платье повторяет каждый изгиб тела. Найджел изрядно потрудился, научив ее всем тонкостям чувства стиля. Я злилась на себя, потому что она казалась мне ослепительной. Слегка пританцовывая, Андреа поднялась с колен. Своего рода вариант пьяного вальса. — Что ты делаешь? — спрашиваю, пытаясь привлечь ее внимание. — Танцую! — она начинает нелепо извиваться посреди комнаты. Это заставляет меня улыбнуться. До чего смешно она двигается. — Я не про это. Что ты делаешь здесь? Почему до сих пор не уехала? Она вальсирует ко мне на носочках, берет за руку и тянет к себе. Сама не понимаю, почему не сопротивляюсь. Секунда и вкус дорогого сухого вина смешивается с вкусом коньяка. Сквозь поцелуй Энди снова смеётся. Это почти раздражает. Хотя нет. Ее смех не может раздражать. — Ты мне нравишься. Я не понимаю почему, — девушка откидывается назад, почти падая на землю, но мои руки обвиваются вокруг ее талии, не позволяя упасть. — Ты напилась, девочка моя, — усиживаю Андреа на диван. — Не–а, я просто счастлива! Ты что, не видишь, какая я счастливая? Я смеюсь, пью, танцую. Так поступают счастливые люди, Миранда, — говорит она, тыкая пальцем мне в грудь. — Счастливые танцу–ю–ю–т! — Неужели? — Да! — девушка икнула. — Ты не поймешь, но я пытаюсь объяснить, — ее слова звучат невнятно, но она и не пытается собраться с мыслями. Она берет бокал вина, что стоит на журнальном столике, делает глоток и снова начинает танцевать. — Потому что когда ты пьяна и танцуешь — ничего уже неважно. Никакие проблемы не тревожат, уходит грусть, ты забываешь, как хреново себя чувствуешь на самом деле. — А что, если взять и остановиться? Давай остановимся? Иди сюда, — нежно говорю я, пытаясь успокоить Андреа и усадить ее на диван. — Нельзя! — вскрикивает девушка. — Нельзя прекращать, ты что, а иначе… — она резко останавливается и выпускает бокал из рук, который разбивается о стеклянную поверхность журнального столика, — Иначе все разрушится, — она невинно пожимает плечами. Слезы ручьями покатились у нее из глаз. Энди опускается к разбитому стеклу, находясь на грани истерики. Резко хватаю ее за руку, останавливая. Вот до чего я довела бедную девочку. Таким как она не нужны люди, усложняющие жизнь. Я всегда причиняю людям только вред. Быть может, именно поэтому я потеряла все, что мне так дорого. Я не должна была позволять ей себя целовать. Но я хотела и хочу целовать ее. Мне нужно оставить ее в покое. Для чего она вернулась? Почему ослушалась? — Можно мне ещё вина? — она испуганно смотрит на меня. Достаю новый бокал из шкафа и наливаю в него воду из графина. — Вот, выпей. Она тянется за стаканом, но вдруг рукой касается моего предплечья, которое предательски оголил халат. Сейчас я чувствую себя такой уязвимой, но я просто обязана держать себя в руках. — Андреа… Девушка осторожно садится сверху, наклоняется вперёд — медленно, давая шанс остановить ее, но сил пошевелиться нет. Перестаю думать о последствиях. Поцелуй снова длится несколько секунд прежде чем я осторожно, но все же настойчиво отстраняю ее. — Андреа, что ты делаешь? — тяжело вздыхаю, пытаясь взять себя в руки. Она уже ничего не слышит, лишь улыбается. Эта ночь принадлежит ей. Только ей одной. Прохладный атлас халата скользит под ее руками. Поцелуи нежные, легкие, почти невесомые. Она шепчет мне на ухо всякий вздор, безумный сладкий вздор. Я лишь тихо смеюсь, зарываясь в ее волосах. — О, Андреа, ты ещё так молода… В слиянии наших тел нежность и неторопливость — спешить и некуда. Эта девочка завладела моим миром, затем — и моим холодным сердцем. Я бессильна противостоять ей. А если честно, то и не хотела. Она давно свела меня с ума. Руки начинают скользить по телу более настойчиво, уверенно. Без капли сомнения отвечаю тем же. Куда–то пропадает плавная нежность и неспешность. Есть лишь безумие, яростные поцелуи, желание. Страстно прикусываю ее нижнюю губу, на что девушка отвечает стоном. Ее пальцы впиваются в мои плечи, а затем спускаются ниже, туда, где уже все привычно влажно. — Миранда, — сладостно шепчет девушка. От ее горячего дыхания становится жарко, а стоны вскипают в горле. Андреа уверенно опускается вниз, ее язык скользит по складкам плоти, исследуя потайные места. Удаётся извернуться так, что ее язык угодил прямо на жаждущий прикосновений чувствительный бугорок. — Пожалуйста… — молю о пощаде, затаив дыхание. Чувствую, как из меня вытекает горячая влага. — Подожди немного, — шепчет девушка. — Андреа! — не сдерживаю крик. Девушка начинает целовать мои груди, медленно переходя от одной к другой, чувствую ее пальцы внутри себя — от каждого движения я судорожно вздрагиваю. Выгибаю спину, стараясь подавить крики, наслаждение нарастает, еще немного и на меня обрушился экстаз. Для меня больше нет ничего, кроме нее. Кроме ощущения ее тела, ее рук, ее губ. Кроме дурманящего аромата ее духов. Кроме Андреа. Моей Андреа. Просыпаюсь утром от дразнящих солнечных лучей. Открываю глаза и лениво тянусь. Требуется несколько минут, чтобы опомниться и определить свое положение в пространстве. Тело изнывает от боли, какая я все–таки старая для сна на диване. В памяти понемногу всплывают отрывки прошлой ночи любви. — Андреа, — улыбнувшись, зову мою девочку. Мою… как это мило. — Андреа, закажи нам что–нибудь на завтрак или обед, сколько вообще времени? Андреа? — нехотя поднимаюсь с дивана, накидываю халат, и иду в сторону ванной комнаты, наверное, она принимает душ, поэтому не слышит. Свет в ванной выключен, дверь открыта, спальня пустая. Номер пуст. Сажусь на диван, невольно издаю ехидный смешок. Я одна. Кругом раскиданы подушки, на столе лежат разбитые стекла бокала. Одна. И все могло бы быть сном, если бы не ее запах, наполняющий все вокруг. Глубоко вдыхаю такой сладкий аромат… Она ушла. — Черт, — тяжело вздыхаю, обхватывая голову руками. Чувствую себя глупой девчонкой. До чего отвратительно. Все последние годы я тщательно скрывала свои эмоции, обуздывала чувства, губя их в душе. С этой девчонкой произошло нечто до сих пор непонятное мне самой. Только сейчас понимаю, что ненавижу не ее, а себя. Себя за то, что поддалась той минутной слабости. Я не хотела, чтобы все это заходило так далеко. Боялась, что сама все испорчу, что предам Андреа, причиню ей боль. Оказалось все наоборот. Она предала меня, растоптала, уничтожила. — Ты мне нравишься. Я не понимаю почему... — прокручиваю в голове ее слова. Несколько минут смотрю в пустоту, ощущая, как слеза медленно катится по щеке. Я только почувствовала себя любимой и желанной, поняла какого это быть счастливой. Мне казалось, что эта девочка отличалась от всех, кого я когда–либо встречала. Между нами была некая связь, безумное сексуальное влечение. Но очевидно, я была неправа. Я просто оказалась глупа. Была глупа, думая, что это тот человек, который сейчас действительно нужен мне. Было глупо доверять ей, считать, что она отличается от других. Теперь слезы одна за другой стекают по щекам, но я лишь снова и снова смахиваю их, сдерживая эмоции. В душе не покидает чувство, что она сейчас вернется. Что через секунду откроется дверь, и она зайдет с какими–нибудь коробками или платьями. Секунды растягиваются до минут, становится как–то холодно, очень–очень холодно. К черту сантименты! Пора приводить себя в порядок, сегодня, кажется, намечается очередной приём. Захожу в ванную комнату. Дрожащими руками опираюсь о раковину, закрываю глаза, пытаясь справиться с рвущимися на волю эмоциями. Нет. Нет. Не смей. Повторяю как мантру. — На что ты надеялась? — на этот вопрос ответа нет. Просто нет. — Ты была с ней слишком близка. А что теперь? Теперь ты должна привести себя в порядок и появиться на банкете. Вести себя так, будто ничего не произошло. Ты умеешь так делать. — скидываю халат, что хранит ее запах. Мне нужен душ. Телефон разрывается от звонков. Чудо, что ещё не села батарейка. На экране высвечивается мобильный телефон Ирва. Что ему надо? — Миранда, я надеюсь, ты не забыла про торжественный банкет Джеймса Холта? Сегодня он должен объявить имя нового креативного директора. Все собрались. Ждём только тебя, ты открываешь приём своей речью. Речь. Банкет. В голове полный сумбур. Я не успею собраться за такое короткое время. Андреа не написала мне речь и не подготовила платье, стилисту не назначили время. Андреа… — Начинайте без меня, я неважно себя чувствую. — Что? Я не ослышался? Миранда Пристли себя плохо чувствует? Когда такое было! — даже не пытаясь дослушать то, что он говорит, отключаю звонок. Вся эта ситуация выбила меня из колеи. Вся моя собранность, пунктуальность, сдержанность — все полетело к чертям. Нет, я должна появиться на этом приеме. Джеймс был моим хорошим другом, к тому же я лично должна убедиться в том, что должность займёт именно Жаклин. Мне звонят с ресепшена, оповестить о том, что машина ждёт. Спускаюсь вниз и направляюсь к выходу, по дороге меня зачем–то останавливает менеджер отеля. — Мадам, простите, я хотел узнать будете ли вы продлевать номер? — Что? — во–первых, снова это раздражающее обращение «мадам», во–вторых, как он смеет задавать мне какой–либо вопрос. — Просто девушка сегодня утром сдала свой раньше срока. А ваши номера оплачиваются одной компанией и я… — Это все, — не даю ему закончить и покидаю отель. В голове вертится одно — Андреа сдала номер утром, а значит она уже уехала. Телефон противно пищит, если это снова Ирв, я точно пошлю его куда подальше. — Я надеюсь, что в редакции кого–то убили, иначе по какой причине вы смеете меня беспокоить. — холодным тоном отвечаю я, услышав испуганный голос Эмили. — Простите, пожалуйста, Миранда. Просто Энди… эм… Андреа звонила и сказала, что увольняется. Почему она не объяснила. Я хотела узнать не нужна ли вам там ассистентка и… — Я так понимаю, что ваших мозгов хватило лишь на то, чтобы позвонить мне, вместо того, чтобы выполнить свои обязанности и предоставить мне здесь толковую ассистентку. — меня это злит и я отклоняю звонок. Ну, вот и все. Андреа уволилась. К вечеру она будет в Нью–Йорке, утром зайдёт в отдел кадров, а к моему приезду заявление об уходе уже будет лежать на моем столе. Вот и все. С минуты на минуту торжественная часть подойдёт к концу и вся эта безумная неделя моды, наконец, закончится. Джеймс давно объявил имя нового креативного директора — Жаклин, кто бы сомневался? Не зря я взяла данный процесс под свой жёсткий контроль. Найджел разумеется со мной даже не поздоровался. Ничего, перебесится. — Миранда, — ко мне подошёл незнакомый, но очень симпатичный молодой человек. — Все–таки вы остаётесь главным редактором в «Подиуме». — Ох, я так понимаю, вы из окружения Жаклин, — ехидно улыбаюсь. — Когда я сообщил вашей ассистентке о том, что вас хотят сместить, она чуть глотку мне не перегрызла. Думала, я как–то в этом замешан. Вы их хорошо надрессировали. Ради вас они готовы на всё. У Жаклин такого влияния нет. Кстати, а где она? Энди? Мы должны были поужинать, но у неё не получилось вырваться из–за работы. Она меня так и оставила с одним поцелуем. Кстати, как вам неизданная рукопись «Гарри Поттера»? Надеюсь, вашим дочкам понравилось. У Энди в буквальном смысле была истерика, когда мы вместе искали эту книгу! — Что? Какая книга? Ужин? — ноги подкашиваются от такого потока информации; кружится голова, но чья–то рука во время успевает меня подхватить. — Не знаю как ваше имя. Впрочем это не важно. Вы утомили меня своей пустой болтовнёй. Я не слежу за своими подчинёнными, поэтому ищите свою Андреа сами. Это все. — разворачиваюсь и иду в сторону Джеймса Холта, чтобы попрощаться. С меня достаточно этой недели моды.