Часть 1
Заключенный союз с магами не всем пришелся по вкусу. Было можно сказать, что все спутники Вестника разделились на две части: довольные и недовольные. Солас и Дориан были довольны, Павус был настолько доволен, что даже вступил в Инквизицию. Лелиана и Жозефина тоже остались довольны, хотя и не акцентировали свое внимание на этом событии. Как бы да, большая победа, но нам еще закрывать Брешь и разбираться с последствиями этого выбора. Остальные были категорически недовольны. Но их удалось быстро успокоить, лишь немного поговорив. В конце концов, эльф должен был сделать выбор, свой выбор, и он его сделал. И никто не мог сказать, что сделал бы лучше, потому что не сделал бы. Лишь со стороны было просто так подсказывать и кукситься, а вот сами... - Там в будущем, ты сказала, что сожалеешь, - Дар наконец-то начал этот разговор с воительницей, хотя в худшем его исходе это будет его последний разговор в жизни. Пентагаст выглядела крайне опасно со своим мечом. - О? И о чем? - сосредоточено избивая чучело, поинтересовалась Касандра. Совсем недавно она вновь начала с ним разговаривать, когда разбиралась с обнаглевшими магами. Тогда она сказала, что очень довольна своим Вестником, только из-за этих слов остроухий начал этот разговор. - О том, что не заговорила со мной после Бурой трясины, - сложил руки на груди юноша. Это он тоже начал делать недавно. По мнению Искательницы, пусть лучше так, чем прятать руки за спину или хрустеть пальцами. О, этот хруст суставов так сильно ее выводил из себя. - Ах, это, - женщина прекратила лупить манекен, - да... я подвела тебя там. И очень виню себя за это, - злилась она на себя, - больше такого не повторится. - Кассандра. - А ты не разозлился. И даже не ныл, как на тренировках, я думала, что ты разочарован. - Кассандра. - И мне стыдно смотреть тебе в глаза. Я должна была защищать тебя, и не справилась. - Кассандра! - повысил остроухий голос, - я жив. И ты прекрасно справляешься со своей "задачей", оберегая неумелого Вестника от бед, которые он находил сам. - Ха, точно, - улыбнулась брюнетка, но тут же вновь нахмурилась. - Я думал, что ты разочарована. - Нет, - искательница убрала оружие в ножны, - хах, нет, Вестник. Это было бы абсурдно. Я... все больше начинаю думать, что ты вызываешь восхищение, - на ее лице была улыбка. Недолго, но была. Кажется, после этого недолгого разговора, Кассандра стала теплее относиться к эльфу, даже иногда называла его по имени, но только если они были наедине. - Вестник! Я сказала пируэт, вольт, пируэт! А ты что делаешь?! - кричала Лелиана, продолжая свои тренировки, но теперь с остроухим дрался Блэкволл, который вызвался добровольно, а Соловей лишь командовала, так как ее задачей было отточить мастерство своего командира. Звучит странно. - Простите, - выдыхал юноша. На его коже блестел каплями пот, несчастная рубашка давно лежала где-то на бочках, а на руках появлялись новые шрамы, оставляя алые ручейки крови стекать то по локтям, то по пальцам. Если не знать их происхождение, то Дар напоминал очень неудачливого, но очень упёртого, самоубийцу. Или мага крови. Рыжие волосы изредка падали на лицо, несмотря на то что на затылке те были выбриты, некоторая их часть ото лба до середины головы уже достаточно отросли, чтобы создавать проблемы. - Не простите, а исправляйся! - вновь скомандовала мастер шпионов. Эти двое тренировались с самого рассвета, сейчас солнце уже было в зените, а конца и края этому не было видно. Вестник вновь поднял свой меч, который выковали специально для него. Сбалансированный и достаточно легкий, чтобы его вообще было можно оторвать от земли, - расслабь руки! Это мешает. Не сжимай пальцы так сильно. Это меч! Вот, правильно, - эльф следовал указаниям, выполняя пируэт, вольт и вновь пируэт. Жилистое тело остроухого покорно, грациозно и резко выполняло каждое движение. Хотя искусство боя ему давалось так же тяжко из-за чего тренировки были длительными и невыносимо изнурительными, - хорошо. Хорошо. Еще раз. Только быстрее. В настоящем бою тебя бы уже убили. - Еще раз? У него скоро рука отвалится. Он меч-то поднял два дня назад, - прокомментировал смеющийся Серый Страж. - В бою этого никто учитывать не будет. Ни его неумелость, ни неопытность, ни то что он устал, - отмахнулась Соловей, возвращаясь к своим указаниям. За этим садизмом наблюдали Варрик и Дориан, первый изредка делал пометки в своей книге(наблюдательный чародей видел там в основном рисунки), а второй просто любовался процессом, ему определенно нравилось то, что он видел. Хотя очередное падение Вестника или новый порез на этом теле всех заставлял щуриться и тихо причитать. Пару раз гном пошутил, Павус кинул шутки в ответ, они остались довольны. Бык присоединился лишь к вечеру, но это было скорее из-за того что вечером поднялся шум: Лелиана, Блэкволл и еще кто-то из агентов Инквизиции нападали на Вестника, который старался подстраиваться под бой и не дать себя слишком сильно ранить. А после этого избие... боя у Дара было свидание с Соласом. Только это эльфийское яйцо видело усталость Вестника, слезы стоящие в его глазах от боли, и разбитые руки после тренировок. Сложно представить обучение более жестокое, разве что, когда учиться приходиться в полевых условиях.Часть 2
Брешь была закрыта. В небесах оставался шрам, как напоминание о содеянном, но главное, что Брешь была закрыта! На мгновение, когда все стихло, Искательница решила, что потеряла своего Вестника. Распихивая солдат Инквизиции, женщина, не слыша ничего кроме своего сердцебиения, прорываясь к эльфу. Тот не шевелился, но болезненно застонал и резко перевернулся на бок. Его вырвало. Но мертвых не рвет, а значит ее Вестник, ее предводитель, ее друг был жив. А вечером все устроили праздник! Было что праздновать. И никто не мог сказать, что это не так. Звучала музыка, люди пели, танцевали, пили(особенно пили) и смеялись. Теперь все должно было быть хорошо! Но только двое не чувствовали этого. - Почему не веселишься со всеми? - спросила Пентагаст, подойдя ближе к рыжему эльфу, который стоял в стороне ото всех и лишь наблюдал. - Странное чувство... тревожное, - нахмурился Вестник. - Да, понимаю... теперь Инквизиции будет нужна новая цель. - Чем плоха старая? - Хах, да, ты прав. Мир еще не восстановлен, - согласилась Кассандра и протянула руку к остроухому, чтобы коснуться его плеча. - Могу я украсть Вестника ненадолго? - поинтересовался маг, едва склоняясь в притворном поклоне вежливости. Искательница резко убрала руку и потерла ею шею. - Да, конечно, - нахмурилась она, недоверчиво глядя на своего спутника. Они уже были в нескольких походах в одном составе вместе, и мастерство мага было неоспоримо. Однако это его никак не спасало от того-самого-злобного-прищура Кассандры. Однажды она уже держала его за воротник его серебристых одеяний и нагло угрожала расправой, когда как-то заметила в Убежище, как этот чародей играет в флирт с ее другом... не нравился он ей. Без или с причинами. И не в его происхождении дело. - Вестник, хотите потанцевать? Было весело. Тревожное чувство отступило на второй план, когда веселый, быстрый и заводной танец выбивал дыхание из нормального ритма, а ноги гудели от всех шагов и было не понятно отчего идет жар от огня ли, от собственного ли тела или тел других людей. Дориану удавалось вести свою игру, кокетливо улыбаясь эльфу, ведя танец, почти соблазняя... так думал маг. Их руки соприкасались в движениях танца, а взгляды то и дело встречались... это длилось не долго, впрочем дольше они бы и не смогли танцевать, ноги заплетались. Но потом все резко оборвалось каким-то тревожным колоколом. И все разбежались. Чародей потерял из виду эльфа, а его потянул за собой Солас, чтобы они успели схватить свое оружие. - Каллен, кто на нас напал? - Я не... - за дверью послышались удары, кряхтение, а после голос юноши. - Я не смогу войти, если вы не откроете! - фраза прозвучала довольно глупо, хоть и логично. Двери открыли. Перед ними упал храмовник, а к ним скорее вышел светловолосый, бледный юноша с неестественно большими глазами. Он схватил за руку Вестника, - я пришел предупредить! - начал он, - предупредить о храмовниках. Они хотят убить вас... впрочем, вы это и так знаете. - Аха, - ответил Розерфорд, глядя на незнакомца, - таков ответ храмовников, на то что мы встали на сторону магов? - Нет... нет... он хочет убить тебя, потому что ты забрал его магов, - обращался он к эльфу, не обращая внимания на остальных. - Кто? - Старший! Ты его знаешь? Он знает тебя! - и светловолосый указал в сторону. Где-то на возвышенности виднелись фигуры. Одна была не нормально высокой и вся в... красном лириуме. - Нужно отступать... Убежище не крепость, - эти слова, последние, Вестник как-то уже говорил. Но только сейчас это стало проблемой. Нужно было спасать жителей, беженцев, которые хотели уйти от этого всего, а попали в самое пекло! Крутить чертово колесо поставили Быка, который мог с ним справиться быстрее остальных. Прочие сопартийцы прикрывали его спину и старались отбиваться от храмовников. Красных храмовников. Оскверненных отравленным лириумом, измененных, мутировавших, извращенных. Они сражались ожесточенно, лишенные человечности, рассудка и чувства боли. Их ничто не останавливало они были пушечным мясом и были готовы идти до победного конца. И огромный дракон явно был тем победным концом, что они ждали. Один его "выдох" разбил ко всем демонам Тени работу соратников Дара. Пришлось отступать. Эльф ловко забирался по лестнице, бесстрашно спрыгивая в горящий дом, так как среди всего боя, лязг мечей о мечи и мечей о доспехи, услышал крик о помощи. Не все могли выбраться, остроухий был к этому готов. К чему он не был готов - бросить кого-то просто из-за того что боится умереть. Так же он думал, когда с трудом поднял девушку с пола трактира и увел из под балки, которая едва не обрушилась на него, если бы не выдернувшая его из под того места Кассандра, что обошла таверну с другой стороны, то не было бы больше Вестника. Кроме того, что приходилось отпрыгивать в рассыпную от каждого залпа дракона, так же они были вынужденны отбиваться от храмовников, не забывая отпихивать к церкви жителей Убежища. - Солас! - крикнул эльф и его соратник понял его, подбегая к раненному целителю и помогая ему подняться, пока сам рыжий поднимал девушку. Они успели вовремя - сосуды с чем-то горючим разорвались через мгновение. Самих спасителей задело, но не сильно, эти раны целитель быстро залатал заклинанием и все вновь направились к церкви. Дыхание сильно сбилось, воздуха катастрофически не хватало, огонь выжигал все, казалось, что тот забрался в легкие и приготовился выжигать и их. Вокруг все кружилось, все трещало, все горело и все кричали. Было страшно, страх впивался в кожу и гудел болью в уставших от бега и сражений ногах. Пальцы непослушно сжимали оружие, но не выпускали его до самых дверей, пока семеро и один не ввалились в здание. Тяжелое дыхание, шепотки, разговоры, Жозефина подбежала с кувшином воды, из которого все жадно пили, словно это была мана небесная. На самом деле, товарищи зашли не последними. За ними незнакомый юноша в шляпе с огромными полями завёл канцлера Родрика, последний был ранен и явно держался лишь на воле Создателя. И странно было его видеть здесь, старающегося помочь тем, кому желал провала. И более странно было слышать то, что он... все же признал Вестника. - ...там есть... проход, - бормотал канцлер, впрочем само его прибывание в этом месте уже удивляло. Дар стер пот, сажу и кровь со своего лица. Ноги дрожали, не то от усталости, не от жуткого страха и осознания, что это... это последний день его жизни. Да, все шло именно к этому. Леденящий ужас сковал его и не позволял проронить хоть одно слово. Поэтому Вестник молчал на восклицания командора и испуганный взгляд миледи посла. Как эльф вышел из церкви он не запомнил, так же как не мог вспомнить, как ему удалось оставить всех своих соратников помогать отступлению. Всех ли? - Ты же не думаешь, что мы тебя оставим? - усмехнулся Павус, рядом с которым стояла Кассандра и Железный Бык. Вообще-то он так и думал. Особенно про мага из Тевинтера, который обычно старался спасти свою красоту. Вот про двух других так сказать было нельзя. Искательница была донельзя верной и сейчас так же преданно смотрела на Вестника. А кунари не пропустил бы такой заварушки. Впрочем, еще он не редко называл себя телохранителем эльфа. Причем гордо, хоть и смеясь. Но страх еще не развязал ему язык, так что Дар лишь вымученно улыбнулся своим товарищам. Это была грустная мысль, но ему было приятно видеть их лица перед... нет, нужно двигаться. Их внимание вновь было приковано к катапульте, которой теперь занимался лишь сам остроухий, чтобы в крайнем случае не задело его товарищей. А они прикрывали его с невероятной яростью. Пожалуй, рыжий еще никогда не видел, чтобы кто-то настолько быстро размахивал посохом или безжалостно разбивал чужие лица щитом, или бездумно рвался в бой, закрывая своим телом от стрел и мечей... почему-то от этого было еще страшнее. Страшно умирать зная, что были такие люди, которые ничего не жалели, даже жизней, ради него. Но он заглушал страх, заглушал гудящими ногами, больными от напряжения руками, на которых от усилий вскрылось пара недавно полученных на тренировках шрамов. Слушал лишь пульсирующую кровь в голове, а не крики товарищей. А потом... взрыв. Дар крикнул своим отбегать и видел, как кунари едва ли не тащил его товарищей, решительно отворачиваясь и уходя, убегая. Пентагаст что-то кричала, чародей сопротивлялся немного меньше, может быть даже для вида. Хотя это было бы глупо, так как зеленые глаза едва различали расплывшиеся пятна. Старший был... страшный тип. Он не был человеком, даже не напоминал, даже отдалено. Жестокий, грубый, загробный голос полный злобы и высокомерия. И говорить "новый Бог", как он назвал себя, очень любил. Из его довольно пафосных и жестоких речей следовало, что метка на руке эльфа - его предмет, который остроухий нагло украл, а так же что сам рыжик является мелким насекомым и ничтожеством, как и все люди, которые "должны узреть величие Старшего и возжелать его триумфа". Этот Кофеин многого хотел. Однако уже одними своими словами он резко оборвал веру всей Инквизиции, хотя в тот момент Вестник волновался только о боли в руке. Жгло, резало и пронзало до самых внутренностей, выбивая из груди громкий, как ему показалось, вскрик. А чужая боль Корифея, как он назвал себя помимо "нового Бога", совершенно не трогала. Тот лишь разозлился, что не может забрать свою "вещь", свой Якорь, потому что тот осквернен действиями юного эльфа. Дар поднялся с колен, заставляя себя, стискивая зубы и рыча на свою слабость, явно пугая ту, так как ощутил большой прилив сил. Рыжеволосый сделал рывок, но его схватили за руку и резко отшвырнули к катапульте. Вестник ударился о нее спиной, слыша мерзкий хруст костей и падая на деревянные доски. - Я не допущу, чтобы под моими ногами мешался хоть кто-то, даже такой ничтожный и нелепый враг как ты, - зло пробасил Старший, и от его голоса по телу побежали мурашки, словно сотни иголок пронзая кожу. Глаза еле раскрылись, выглядывая своего врага и спасительный меч перед ним. Вновь усилие над собой. Эльф сплюнул кровь, едва касаясь пальцами своих ребер. Болят, наверное, сломаны. Он сжал пальцы на мече и поднял его. Еще немного, продержаться чуть-чуть. В голове гудит, глаза заливает кровь. Железо ощущается и во рту, хочется сплюнуть этот вкус вместе со слюной, но пошевелиться уже просто не возможно. Швыряться своими врагами эта тварюга умеет. Стрела! - Как же много ты болтаешь, - все же сплюнул юноша, улыбаясь и резко пиная рукоятку, которая запустила катапульту. Эльф вновь дернулся в сторону, пока его противник был отвлечен. Оружие выпало из рук, а сам зеленоглазый упал и провалился. Он уже не видел, что происходит, не видел, как улетел его враг на драконе, не видел, как все поглотил снег.Часть 3
Открыв глаза, эльф понял, что не умер. Мертвые не чувствуют холод. А холодно было. Его глаза видели свет, не яркий, где-то вверху. Сквозь разбитые доски к нему падал снег, тот падал на замерзшее лицо, оставаясь там и даже не пытаясь растаять. Под ним было что-то твердое и неуютное. Пальцы едва нащупали его неудобную кровать, обнаруживая такие же сломанные доски и такой же неприветливый снег, который кусал его пальцы даже сквозь перчатки. Дар глубоко вздохнул и сильно закашлялся. Ледяной воздух едва забивался в легкие, словно бы тот пытался вздохнуть воду, которая заливалась вовнутрь и заставляла задыхаться. Но кашлять было невыносимо больно. Эльф вспомнил о своих ребрах, смеясь над собственной хрупкостью, которая позволяла любому удару, даже простому падению на деревянную конструкцию, переломать ему ребра. Остроухий попытался подняться, но бросил затею. Ноги не слушались. Он точно чувствовал, точно ощущал, как шевелятся замерзшие пальцы в сапогах. Но боль не дала подняться, а холод сковывал движения. Эльф судорожно сглотнул, медленно концентрируясь на собственной боли, ища, где она... пальцы приподнялись, дрожа от страха и осознания, зеленоглазый зажмурился, молясь Создателю, Андрасте и всем известным ему эльфийским богам. Его никто не услышал. Пальцы наткнулись на лезвие его же кинжала. Оно торчало из его бока. Вестник глухо рассмеялся от отчаяния. Он выжил и очнулся только за тем чтобы узнать от чего умрет? Кинжал пронзил его насквозь и от этого было чертовски больно. Рыжий заставил себя сесть. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Не так, только не так. Так нельзя умирать. Не доставит он такого удовольствия. Разорвав собственную рубашку вторым сломанным при падении кинжалом, остроухий крепко зажал свой бок и обездвижил кинжал. Вытаскивать его было чистым самоубийством, а оставлять в своем боку настоящим безумием. Что же, Вестник выбрал безумие. - Сейчас... сейчас ты встанешь. Надо выбираться, - уговаривал он сам себя, крепко хватаясь пальцами за ледяную стену, которая выскальзывала из-под мокрых от крови пальцев, едва ли не насмехаясь над юношей. Но рыжий все равно встал на дрожащие ноги. Боль пронзила его тело и Дар едва ли не упал обратно на землю, закусывая перчатку и сдерживая крик. Здесь мог быть кто-то, кто-то кто хотел его смерти. Поэтому было нужно вести себя тихо, словно мышка. Шаги были медленными, ноги ватными и непослушными. Каждый шаг скользил и петлял, словно у пьяного в зюзю человека. Нащупывая шершавые стенки, Вестник продолжал свой путь. Дышать было сложно, глаза слипались, а холод сковывал движения все больше. Но он шел. Ему так не хотелось умирать. Нет, не здесь, не в одиночестве и холоде. Эльф кусал губы, заставляя себя передвигаться все дальше и дальше, глубже куда-то... куда-то туда. На него напали. Демоны, которые взялись не пойми откуда. Защищаться было нечем. Разве что кинжалом в боку. Берегитесь, исчадия Тени, я заколю вас своим боком! Защищайтесь! Дар поднял руку в попытке защититься от когтей, как внезапно рядом появился... разрыв, засасывающий эту дрянь в себя. А после исчез. Эльф посмотрел на светящуюся метку, которая все это время заменяла ему фонарь в этой голодной тьме. - Ха... на что-то ты годишься, - пробормотал он, едва открывая замерзшие губы и шевеля высохшим языком. Повеяло ветром и вскоре его встретила свобода. Холодная, снежная, ночная свобода. Дар тихо рассмеялся, чувствуя себя едва ли не побежденным. - Ты труп, - сказал он сам себе, передвигая ноги, поскальзываясь и падая кубарем вниз. Его руки отреагировали быстрее, чем разум и схватились за выступ. Сил не было и проще было бы отпустить. Всего-то короткий полет и сладкая смерть. Он уже слышал ее дыхание за своей спиной, чувствовал руки на плечах. Невероятным усилием Вестник выбрался обратно, чувствуя как снег набился под одежду и даже в сапоги. Да что там, снег был даже в его нижнем белье, извращенец. Зачем он вообще так упирался? Хватался за жизнь... - спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - тихо рассмеялся юноша, наверное просто желая слышать не только разыгравшуюся вьюгу и вой смерти. Выли волки. Снег вновь обнял его со всех сторон, уже неощутимо забираясь под одежду и набиваясь даже в рот. Но зато проблема с жаждой была решена. Из-за постоянного движения тело немного разогрелось, но двигаться быстрее было опасно, так как кинжал немного шевелился и вызывал кровотечение. Дар сглотнул снег перемешанный с кровью. Где-то в стороне завыли волки, но подходить к странному зеленому свету, от бликов которого так же светились глаза эльфа, они не решались. Зверье это не устраивало. Вновь шаги, снег хрустел, снег мешал, снег вился вокруг него в сумасшедшем и быстром танце. В таком же игривом и резвом, в который его втянул чародей. Остроухий невольно усмехнулся, откашливаясь и вытирая замерзшую кровь на его лбу. Так странно было осознавать, что находясь на волосок от смерти, Дар никогда не чувствовал себя более живым. Раненный упал на колени перед костром. Он был холодный, словно его давно забросили. На таком холоде это мало о чем говорило, но все же здесь был костер. Значит здесь могли проходить люди Инквизиции. Или охотники... да хоть наемные убийцы. Вестник смотрел на оставшиеся угольки и веточки, представляя себе тепло огня. Глаза закрывались, а холод убаюкивал. Всего лишь минутку... медленно поднимаясь, отчего на белый снег посыпались капли крови, Вестник не позволил себе отдыха. Если он сядет, то это будет последнее действие в его жизни. Нужно было двигаться, пусть и было холодно, нужно шагать, даже если ноги утопают в снегу, а от каждого более высокого поднятия ноги вновь капает теплая кровь. Буря гудела, поднимала снег вверх и резко опускала его вниз, разбивала своих танцоров о незваного гостя, задувая под его одеяния и скользя по промерзшей коже. Пальцы на ногах уже казались какой-то легендой и совсем скоро к ним обещали присоединиться и пальцы на руках. Уши свои эльф не чувствовал довольно давно, только лишь слышал шепот смерти, которая шла рядом с ним и убаюкивала сладостными колыбельными. Дар все чаще падал в снег...