Рассвет после смерти.

Что происходило вокруг было совершенно не понятно. Ничего не слышно. Нет. Снег хрустит, а зубы стучат. Суставы отдают ужасной, стреляющей словно болты Бьянки, болью, руки вообще больше не двигаются, кровь просочилась сквозь ткань и теперь стекала по обледеневшей коже одеяний. Шаги, шаги, шаги. Глаза едва открываются, все рыжие ресницы покрыты снежинками и опаляют болью уставшие веки. Вдох, выдох, вдох, выдох. Нужно не забывать дышать. Нужно дышать чаще, так как невозможно вдыхать этот мороз слишком глубоко. Кажется что-то хрустнуло в ноге. Дар упал. Ничего не видно. Только снег, везде снег. Но больше не было холодно. Стало тепло. Чьи-то крепкие руки, теплые пальцы опаляющие непривычным, неродным и совершенно чуждым теплом. Кто-то прижимает к себе. Чей-то теплый, дрожащий от эмоций голос. Слова вязкие и тягучие. Больше нет боли, нет холода, нет цветов или звуков. Есть только тепло. - Он здесь! Мы нашли его! - приглушенно, непозволительно далеко крикнул первый. - Тогда быстрее, несите его в палатку, Дориан! Нельзя терять ни минуты! Быстрее, быстрее! - еще дальше шептала вторая. Больше не было боли, не было холода, эльфа окружало лишь тепло и уют. Остроухий приоткрыл глаза, даже не боясь обнаружить себя все еще в снегу или уже у Создателя, что последние несколько часов казалось ему более возможным вариантом происходящего. Но он ошибался. Над ним оказались своды палатки. Натянутая ткань держалась за деревянные балки, чтобы не упасть на своих гостей. Немного повернув голову в сторону, глазам юноши открылись какие-то ящики и бочки, небольшая жаровня с теплым, играющим с угольками огнем. В палатке пахло этими догорающими деревяшками, сеном, какими-то травами, крепким алкоголем и кровью. Эльф повернул голову в другую сторону, чтобы рассмотреть местность, где находится, немного лучше. С другой стороны были другие ящики, какой-то импровизированный стол из досок и бочек, что был весь в крови и царапинах от ногтей. Немного ближе к самой кушетке, где лежал Вестник стояла еще одна жаровня, но в той огонь лишь едва теплился, однако этого хватило, чтобы разглядеть сидящего рядом с ним мага. Прислонившись головой к несущей балке и скрестив руки на груди, чародей мирно спал, немного хмурясь во сне, но это скорее из-за неудобного положения головы. Колдун сидел на ящике, не имея никакого другого варианта. Эльф немного приподнялся отчего зашуршал плед, который скрывал его от чужих глаз и от загребущих лап холода. Боль все же еще ощущалась, но отдаленным голосом, тихим шепотом, неверным бормотанием. - Ты бы лучше лежал, великий укротитель бурь, - язвительно заметил Дориан, садясь и растирая свою шею, - вот какие неудобства приходится терпеть из-за твоей неряшливости. - Прости, - натянуто улыбался рыжий эльф, придерживая забинтованными пальцами край своего покрывала. Выглядел тот плачевно, не смотря на все старания магов и лекарей, которые не сдавались и бились над его жизнью, но вероятно куда меньше, чем сам Дар. Когда Павус принес его к лагерю, до которого сам Вестник не дотянул лишь несколько шагов, у того было сильное обморожение, потеря крови и несколько ран, в которое входил торчащий из бока кинжал и сломанный голеностопный сустав, что не выдержал температуры и напряжения. Но сейчас все приходило в норму. От обморожения его успели спасти, хотя чувствительность конечностей вернется не сразу, а раны еще немного ноют, это уже не опасно для жизни. Зеленоглазый поднял руку, машинально касаясь пальцами левого уха. - Да, кхм, - Дориан постарался скрыть виноватый взгляд, разглядывая собственные пальцы, - так вышло, - его голос предательски дрогнул, - горы не захотели уходить совсем уж без трофеев, вероятно снегу крайне понравилась кровь, которую ты решил оставить там в изрядном количестве. И как бы мы не уговаривали, эти наглецы настаивали на своем и... - Все в порядке, - послышался теплый голос Вестника. - Ну, конечно, ухо - не такая важная часть тела, - съязвил мужчина и все же посмотрел на эльфа. У того отсутствовала почти половина одного из его острых ушек. Сейчас то было перебинтовано. Однако сам рыжий не выглядел расстроенным по этому поводу. - Буду улиткой, - посмеялся он, поворачивая голову в сторону выхода из палатки. Маг тихо хмыкнул, скрывая удивление за ухмылочкой. - Раз тебе лучше, то давай, вставай с кровати, верши великие дела или что ты там собираешься, и дай благородным мужам поспать, - Дар все равно собирался вставать, так как вне палатки слышал споры его советников. По уставшим голосам было понятно, что они спорят довольно давно. Юноша встал с постели и отошел, наблюдая за тем как туда лег Павус, притворяясь спящим. Но нет, маг не спал... - И давно они спорят? - поинтересовался у матери Жизель Вестник. - Давно... ох, Вестник! Вы уже встали, - она едва поклонилась. - Не стоит... мне намного лучше, - разглядывая советников, выдохнул Дар. - Корифей скрылся, Убежища больше нет, их Вестник считался погибшим за их жизни, у них есть повод спорить, - печально заметила женщина. - Корифей... то что он сказал там... я не Вестник Андрасте, а это не ее дар, - посмотрев на метку, что прорезалась светом сквозь бинты, выдохнул юноша. - Может быть, но все же, быть может Андрасте приложила к этому руку, - Жизель тоже посмотрела на его метку, - мы считали, что Вы погибли, а после наш Вестник вернулся к нам из мертвых. Дважды. - Я не умирал... не умер, хотя очень старался, судя по всему, - невесело посмеялся эльф. - Конечно, из мертвых никто не возвращается, но это то, что мы видели. Вы вдохновляете их, даете им надежду. - Надежду... на что теперь надеяться? Нет дома, нет места, куда их вести... и я не знаю, что делать. Как и всегда, в общем-то, - отмахнулся остроухий, которого теперь можно называть одноухим, и отошел от собеседницы. Однако та направилась за ним, хрустя снегом под ногами. Женщина запела. Запела сначала негромко, но после в полный свой голос. Пела довольно известную песнь... как раз о надежде. О рассвете. И ведь верно, рассвет всегда придет, не смотря ни на что. Ее песнь подхватила Лелиана, у которой оказался чудесный голос. А после остальные, даже командор. Пели все, кто знал хоть пару слов. Люди подошли к своему Вестнику ближе, кто-то склонился, кто-то просто прижал руку к сердцу, а кто-то даже встал на колени. Они смотрели на него без осуждения, нет, с надеждой, с верой, столь вдохновленные. Люди не были разбиты тем, что Убежища больше не было. Словно они не потеряли никакого дома, где прятались, а их настоящее Убежище стояло перед ними в виде рыжего эльфа. У Дара на глазах навернулись слезы и он поторопился их утереть. - Надо же, какая эмоциональность, платочек дать? - издевательски, с насмешкой спросил маг. Эльф едва ли не попытался его придушить. - Бесчувственный чурбан, - так же в шутку злился юноша, пихнув товарища в ребра. Тот тихо посмеялся. Однако остроухий в отместку дернул Дориана за усы, чего тот не пережил... - На одно слово, - не замечая этого цирка и отводя с собой Дара, тихо прошептал Солас. Павус же остался со своим горем, старательно возвращая себе божеский вид. Эльфийский маг поведал ему много интересного. К примеру о происхождении магии, о драконе и о месте, где будет можно заново основать Инквизицию. Как всегда тот не скупился на ответы, но те не изменяли себе и были призрачными и расплывчатыми. Но главным было место. Место, которое эльф окрестил Скайхолд. Где-то в горах должна находиться крепость. И Солас знал где и как добраться... Вестник и его советники повели людей через горы. Они шли дружным караваном, часто делая привалы, чтобы отогреться, чтобы отдохнуть и поесть. Путь до заветной крепости был тернист. На них не брезгали напасть местные волки и медведи, которые чуяли добычу и не видели преград. Спутники Дара помогали агентам Инквизиции защищать людей, расчищая путь от этих тварей, но те все равно приходили вновь. К вечеру у всех гудели ноги и ломило спину от трудного подъема в горы, а порой и спуска, от которого лишь больше людей падало, к счастью не с обрыва. Однако сам Вестник шел с удивительной легкостью. После того, как он шел один, ночью, несколько часов сквозь снежную бурю, этот поход светлыми безветренными днями казался ему пустяком. Хотя он уставал так же, даже спать падал просто поверх одеяла или разложенного пледа на коробках - тоже годилось. Но они наконец-то дошли. Уставшие, некоторые раненные, вымотанные, но все же дошли до Скайхолда. Крепость была немного, ладно, очень много разрушена, но хотя бы не руины. Работы предстояло непростительно много. Однако это не мешало людям радоваться их новому пристанищу. Стены крепости защищали ее со всех сторон и не давали ветру проникнуть вовнутрь. Некоторые башни оставили после себя лишь камни, некоторые комнаты вызывали слезы. И первые пару дней приходилось разжигать костер прямо на полу, раздвинув упавшие, отсыревшие и промерзшие балки, чтобы иметь место для спальных мешков. Новый дом требовал много времени и сил, так же как и раненные солдаты, заболевшие в пути люди и разгрузка спасенных вещей, последних было меньше, чем хотелось, остального же напротив больше. В тот день Кассандра попросила встретиться с ней на лестнице, что вела в главное здание. И ее речи начались... очень настораживающе. Говорила та невероятно бойко и вдохновленно, сжимала кулаки и хлопала юношу по плечу. Дар побледнел от одного лишь предвкушения, что от него попросит женщина. А ему не двузначно намекнули на то, что его хотят сделать Инквизитором. Впрочем, к такому тот все равно не был готов. - Вы... доверитесь эльфу? Слуге? - почти выкрикнул остроухий, но Кассандра сначала укоризненно посмотрела на него, а после довольно ухмыльнулась. - Ты уже не раз и не два доказал, что это не имеет никакого значения. Важны твои поступки, а твои поступки делают из тебя прекрасного лидера... и друга. Без тебя не было бы Инквизиции. Каким лидером станешь ты - решать тебе, - ему протянула меч мастер шпионов. Огромный, двуручный меч с красивой рукояткой. О его весе было не сложно догадаться по дрожащим от напряжения рукам Лелианы, что старательно не роняла его. Все смотрели на него. Все ждали. Дар смотрел на меч. Сомневался ли он в том, что может быть Инквизитором? Да, вполне сомневался. Собирался ли он вообще занять эту высокую должность? Да, собирался и прекрасно это знал, возможно... Он чувствовал, что должен, нет, чувствовал, что даже хочет. Это было странное чувство, чуждое ему, несвойственное, однако было правдой. И дело было не в гордыне, а может и в ней. Словно... словно в этом было его предназначение, иначе откуда такое правильное, жаркое чувство в груди? Ну, может это был эль. Возможно эль. Глядя на меч, эльф лишь думал в какую сторону упасть от его тяжести. Пальцы сжались на рукояти и медленно подняли его. Руки Соловья перестали дрожать и едва приподнялись по инерции. Меч был тяжелым. Ужасно. Поднять его выше не представлялось возможным. - Здесь нет высоких целей или посланий... У нас есть враг, которого нужно остановить! И Инквизиция будут сражаться за всех, - его голос прозвучал необычайно твердо. Громко, решительно. Сам своего голоса Вестник, простите, Инквизитор не узнал. Однако последующее прозвучало куда как более вдохновляюще, чем сами слова лидера. - Командор, последуют ли люди за Инквизитором? - Инквизиция, пойдете ли Вы за предводителем?! - крикнул светловолосый, вынимая меч и поднимая его. Народ дружно кричал "да", - пойдете ли вы в бой?! - люди вновь кричали, поднимая кулаки вверх, - победим ли мы?! - толпа вторила, - ваш предводитель! Ваш Вестник! Ваш Инквизитор! - вдохновленные, разгоряченные люди громко, торжествующе кричали "Инквизитор", словно уже где-то успели победить, пока Дар моргал, ощущая, как его щеки непроизвольно стали пунцовыми. Но он с этим справился. Даже поднял меч и... его поддержала Искательница, улыбаясь и едва сдерживаясь от того чтобы не засмеяться. Плюхнуться на задницу перед своим народом было бы... скажем так, не лучшим началом Инквизитора.