Рассвет после смерти.

- Улыбайтесь, герцогиня, на нас же смотрят, - тихо усмехнулся эльф, который решил обойтись малой кровью, показав истинное лицо их противника. Ему предлагали несколько вариантов, но среди них явно не было этого. К тому же, стоит отметить, с каким удовольствием остроухий превзошел все ожидания в Игре. Не нравилась она ему, было забавно утереть носы тем, для кого он в начале приема казался едва ли не шутом. А после Инквизитор вновь сделал выбор, которого ему не давали. Советники расходились во мнении, как и его товарищи, да и все решение перешло в его руки. Он мог бы усадить на трон Гаспара, тот наверняка бы от радости спился, тогда Орлеем управляла Инквизиция, а герцог стал бы лишь марионеткой. Было можно оставить императрицу править одну и дальше, ничего сложного в этом не было. И самым простым было заставить их работать вместе, так как это были жуткие люди, один хуже другого. Юноша же... юноша свел любящие сердца вместе и править остались Селина и Бриала. Спутники Вестника долго наблюдали за тем, как эльф выстраивал свою личность сам и теперь оставался ей верен. Ему могли предлагать что угодно, что угодно советовать и он будет слушать и делать выводы, а потом... сделает что-то, что другим не пришло в голову. Может быть именно это его и делало предводителем Инквизиции, даже не сам титул. - Добро пожаловать, - едва кланяясь, улыбался Дар, когда ведьма сообщила ему, что будет прибывать в Скайхолде, как посол императрицы. Эльф не доверял ей, точнее доверял ей настолько, чтобы она могла быть полезной, но не больше. Улыбаясь, женщина столь необычной внешности медленно покинула балкон. Ее пропустил Дориан, недолго провожая неопределенным взглядом, а после занял ее место. Его теплая рука легла на плечо Инквизитора и тот машинально коснулся ее пальцами. - Ну, что за чудесный бал, - тихо посмеялся Павус, глядя на уставшего рыжего эльфа. Тот не успел привести себя в порядок после последней заварушки, так что был растрепан, а волосы свалились не на правильную сторону, открывая раненное ухо. Странно, что никто из знати это не прокомментировал. Чародей машинально поправил эту оплошность, жалея, что его руки в перчатках и не могут почувствовать нежность шелковых, ярких нитей или случайного прикосновения к холодной коже Инквизитора, - как ты? - едва охрипшим голосом поинтересовался Дориан, убирая руки от Вестника и так же как тот упираясь в перила балкона. - Ох... интриги, убийства, танцы, ложь и маленькие канапе - старые добрые приемы у знати. Ничерта не поменялось, - засмеялся эльф. О, ему и правда все это было знакомо. Знать в Вольной Марке отличалась, отличались и вечера и прочее... Однако мысль оставалась та же. Вольная Марка вообще странное место, если честно. Дар не был уверен, что хотел бы туда вернуться теперь. Впрочем, к теме разговора его мысли не относились, - все в порядке. Просто хочется вернуться в Скайхолд. - Эти танцы утомили Вас, Инквизитор? - загадочно улыбнулся маг, подмигивая остроухому. Тот вновь одарил его улыбкой. Так улыбаться умел только этот эльф, столь искренне, но непроницаемо, тепло и игриво, многообещающе, но ничего конкретного не говоря. И кто научил? - Ну что Вы, сэр Павус, не беспокойтесь. Для Вас, у меня всегда найдется еще один танец, - рыжий отпрянул от перил и протянул руку Дориану. Тот тихо усмехнулся и осторожно взял эльфа за руку. На фоне своих сопартийцев, Инквизитор выглядел довольно хрупко, но это было столь обманчиво. В его руках была сила, отточенная и опасная, если стоять у него на пути, или защищающая, если быть на его стороне. Как-то Жозефина пошутила, что судить Вестник будет лишь тех, кто выживет после встречи с ним. Как в воду глядела, суды проходили редко. Дориан чувствовал, как бьется его сердце, затуманивая жаром разум и заставляя склониться к Дару немного ниже. И так же чувствовал, что в тот момент и сердце эльфа забилось безумно быстро, словно пичужка. Не удивительно, что тевинтерец надеялся хоть на что-то. - Инквизитор, - на балкон вышел командор. Павус скорее отпрянул от остроухого, чтобы не повелось каких-то слухов и чтобы не испортить авторитет предводителя Инквизиции. В тот вечер, чародей еще не знал, что чихать этот юноша хотел на подобные глупости. А мог бы догадаться, сам Инквизитор никогда не судил никого за то, кто он есть... нет, тогда колдун думал о другом. Чертов Каллен, тебе эльфов во дворце мало?! Смотри сколько слуг ходит! Иди, найди и выбери себе кого-нибудь, пока тебя в пепел не превратили! - вспыхивали в голове мысли, пока Дориан старательно улыбался. Кажется, у него дернулся глаз. - Что-то случилось? - юноша даже не попытался скрыть легкое раздражение. - Прошу прощения, - говорил светловолосый тихо. Тот выглядел настолько подавлено, настолько разбито, что сердиться сразу перехотелось. Чертов Розерфорд, даже гневаться невозможно! - Все в порядке, все равно нужно собирать вещи, - отмахнулся Павус и медленно ушел с балкона, надеясь, что Вестник провожает его взглядом. Он даже для этого специально потом повернулся - Дар быстро отвел от него глаза. - Можно... кое о чем попросить Вас? Просьба будет... необычной. - Конечно, Каллен, ты же знаешь. В Скайхолд они возвращались спешно, останавливаясь лишь для того чтобы немного отдохнуть ночью, а после вновь отправиться в путь. Всем не терпелось вернуться в уют крепости, в свои комнаты, к своим делам. Этого никто вслух не произносил, но все считали Скайхолд своим домом. Даже уличная девчушка Сэра, хоть и никогда не признается. Вероятно, в основном заслуга в этом была рыжего эльфа. В Зимнем Дворце императрица предложила им комнаты, чтобы они могли выспаться, отдохнуть и уже потом отправиться. И комнаты эти были огромны, с высокими резными потолками, невероятными кроватями, на каждую из которых поместилось бы по пять человек, огромными окнами с невероятными витражами, каминами, отдельными ванными комнатами и слугами, которые бы с радостью выполняли каждый каприз гостей Ее Светлости. А утром бы их ждал великолепный завтрак. Отказаться от такого предложения было довольно сложно, Инквизитор ни за кого не решал и ждал, когда кто-то что-то ответит. Отказываться не хотели лишь двое - Лелиана и Дориан. Остальные с легкой душой отклонили предложение, желая скорее покинуть это чертово место. Видимо, уже насмотрелись на все изысканности этих покоев. Павусу так и не удавалось более заговорить с остроухим. Нет, они разговаривали, но всегда рядом были товарищи, всегда все болтали и смеялись, а потом забирались в палатки и отсыпались, так как после приходилось вновь стирать задницы в седлах. Дориан был достаточно терпелив, чтобы дождаться крепости, может даже следующего утра, когда все отдохнут. Тогда на свежую голову можно поговорить... хотя это все еще казалось скверной идеей. Однако этому не было суждено случиться. - Милорд Инквизитор! - как только они прибыли в Скайхолд, к Вестнику подбежал один из агентов. Создатель, их хоть пронумеровали бы, что ли. Песчанка к себе близко не подпускал никого, так что мужчине пришлось стоять немного поодаль, но говорить это ему не мешало. Эльф слез со своего места, похлопывая зверя по шее, отчего тот заурчал. С другой стороны к ним уже шел объездчик, готовый вернуть всех лошадей и драколиска в стойла. Кажется, последний не хотел отходить от своего наездника, так как ухватился за рукав его теплого одеяния, - милорд, - продолжал солдат, - здесь некоторые дела, которые не потерпят отлагательств. - Совсем? - устало, почти жалобно, спросила Жозефина. - Прошу прощения, - агент посмотрел на уставших людей с сочувствием. Но выбора и правда не было. Лелиана взяла письма и свитки из рук своего подчиненного и все четверо направились в зал совета. Конечно, их провожали до залы приемов, но после разошлись по своим комнатам. - Солас. - Летталин, - Инквизитор поднимался по лестнице в библиотеку, зевая и сжимая в пальцах письмо, которое уже нагло открыл и прочел и не важно, что предназначалось оно не ему. День уже склонялся к вечеру, солнце заходило за горизонт и окрашивало в нежные пастельные цвета облака, что резкими клочками ваты парили над вершинами гор и крепостью. - Инквизитор, ох, Вы бледны, как покойник. Все хорошо? - Фиона уже покидала библиотеку, спеша зачем-то и куда-то, но остановилась ради лидера Инквизиции. К нему она питала дружескую симпатию, вероятно из-за того что этот не-маг смог принять с распростертыми объятиями чародеев. Так считали окружающие, кто знает, в чем истинная причина. Пожалуй, всем плевать. - Да, все в порядке. Просто больше суток на ногах, - успокоил ее юноша, в свою очередь магичка посоветовала ему отдохнуть, - Дориан, - вновь зевая и закрывая рот ладонью, окликнул колдуна остроухий. Павус отвлекся от прочтения книги, что лежала перед ним. - Работы у Инквизитора непочатый край? - кивком указав на одеяние собеседника, поинтересовался мужчина. Эльф все еще был в том же наряде, в котором приехал в Скайхолд прошлым вечером, - только закончили? - Закончили - немного неверное слово, - посмеялся рыжий, вороша и без того лохматые и грязные волосы, - скорее присевшая леди Монтилье задремала и мы лишились наших связей в аристократии. - Представляю, - усмехнулся маг и опустил взгляд обратно в книгу, - чем могу быть полезен? Хотя нет, не могу быть полезен, - быстро передумал чародей, поворачиваясь и присаживаясь на стол, - ты похож на призрак моего усопшего кузена, и пахнет от тебя, простит меня Песчанка, конным потом. - Отказываешься со мной говорить? Ай-ай-ай, Дориан, нет у тебя сердца, - добродушно улыбнулся Инквизитор. Требовалось нечто большее, чтобы действительно его задеть. Пока что Павусу этого не удавалось. - Отказываюсь. Я брезгую, сударь, - он изобразил едва ли не обиду. - Тогда, придется мне отправляться в ванну. - Идите, милорд, идите. И без запаха душистого мыла не возвращайтесь, иначе я напишу жалобу мадам де Фер, - пригрозил маг. Рыжий не стал с ним спорить, медленно убирая письмо. Что ж. Значит придется отложить счастливое воссоединение семейства Павус. Для пущего ужасающего вида, юноша еще и нос утер пальцами, махнув рукой и с небывалой легкостью и грацией, которая не должна быть свойственна усталому человеку, перепрыгнул через перила, приземляясь рядом с лысым, что чуть чай не разлил. До следующего утра его никто не видел. Вместе с Морриган в Скайхолд прибыли еще трое. Первым был ее сын, странный ребенок, к тому же маг, но достаточно воспитанный и послушный. Киран был довольно болтливым, особенно когда Морриган не было рядом. И ему очень понравился Инквизитор, хотя видел он его один раз, но уже успел достать свою мать расспросами как скоро эльф вернется к ним, это еще мешало ему заниматься. Вторым тоже был маг, с черными волосами, убранными в хвост, и с темными глазами. С ним же прибыла усмиренная с не менее черными(видимо у магов вообще темные волосы в почете) волосами и голубыми глазами. Насколько знал Инквизитор - последних двух Каллен попросил привезти в Скайхолд. Зачем - Дар не догадывался, но командора очень уважал и решил не задавать лишних вопросов, от которых тот становился мрачнее тучи. Бывший храмовник стоял в тени колон, наблюдая за прибывшими. Каллен еще не успел переодеться, да и вообще собирался вернуться в свою башню. Но вот уже час просто стоял и смотрел на них. К нему подошла Соловей. - Вспомнила. Кажется, я знаю этого мага... как же его... м, не вспомню имя. Вроде, его собирались усмирить. А девушка? О! О... о, Каллен... мне жаль, - и рыжая похлопала товарища по плечу, желая его хоть немного утешить. Конечно, ее Лелиана никогда не видела и внешность ей представлялась смутно из краткого описания бывшего храмовника. Но командор говорил о ней с грустнеющей улыбкой, когда Жози имела неосторожность поинтересоваться у него. Сейчас тот выглядел так же. - Мира, - тихо выдохнул он, - Мира Амелл. - Амелл... хм, кажется, у матери Хоука была... дыхание Создателя. - Представь себе, была не менее одаренной, - они смотрели на разговаривавших магов. Морриган была занята обучением сына, так что не обращала внимание на парочку. Впрочем и сидели они в беседке, достаточно далеко, чтобы не слышать друг друга. А те тихо беседовали, точнее в основном говорил мужчина. - Старайся не убирать челку со лба. - Хорошо, - девушка подняла руки, осторожно вороша черные волосы, чтобы те скрыли ее метку. На внешность, как многим усмиренным, ей было все равно. К тому же за эти долгие годы скитаний и игр в прятки, Мира прониклась сильным доверием к своему некогда лучшему другу. Хотя доверие для нее имело иное значение, не такое, как для всех остальных. - И если с тобой заговаривают, старайся отвечать. - Зачем? - Не в хлеву росла. - Не понимаю. - Мира. - Как скажешь, - магу было виднее, как лучше общаться с людьми, которые с такой жалостью смотрели на нее. Говорила Амелл так, словно была бездушной куклой. Бррр, от голоса усмиренного всегда становилось не по-себе. Каллен сжал пальцы, отчего кожаные перчатки заскрипели. - Подойдешь? - поинтересовалась Лелиана, хотя знала, что тот не согласится. С другой стороны, а тогда какой Тени он сюда их привел? - Нет. Не сегодня, по крайней мере. Они устали, я устал... и с Йованом у меня натянутые отношения, - звучало логично, хотя и было лишь отговоркой, чтобы оттянуть разговор с бывшей магичкой. Удивления мастерицы шпионов не было предела, когда командор по утру попросил двух магов явиться к нему. Сама женщина заглянула к советнику лично из-за общего дела. И замерла на пороге. Для начала ей не хотелось мешаться, но и в общем-то смотреть на практически сцепившихся мальчишек за воротники друг друга было забавно. Мира, вроде эту девушку называли так, наблюдала с совершенно отсутствующем видом. В итоге, не выдержала сама Амелл, которая тихо попросила их успокоиться. У усмиренных эмоций не было, это знают все. Но так же все прекрасно знают, что они не любят насилие настолько, что обычно сами себя не защищают. Мужчинам пришлось прекратить, один поправлял мантию, второй посмотрел на черноволосую девушку. Та смотрела на него. Соловей могла бы поклясться, что в ее глазах была боль. Но это невозможно, боль она чувствует только физическую из-за разрыва с Тенью. - Кхе-кхе, - привлек к себе внимание вошедший с другой стороны Инквизитор. Эльф сложил руки на груди, укоризненно глядя то на одного обалдуя, то на другого, - теперь, когда вы закончили бодаться как два оленя, могу я поинтересоваться, что здесь происходит? - Инквизитор... позвольте представить - Йован - отступник и малефикар. И Мира Аммел... усмиренная. Я служил в той же башне, где они были учениками. - Служил, - усмехнулся маг, подходя к девушке и немного прикрывая ее собой, но та все равно выглянула, рассматривая метку на руке Вестника, которую тот не закрывал в Скайхолде. - Кто виноват, а кто нет - теперь не имеет значения, - постарался сказать Каллен примирительно, но вышло осуждающе. Йован открыл рот, но замолк, так как Амелл схватила его за рукав и сильно дернула. - Все, - произнесла бесцветно девушка. К ней подошел эльф, разглядывая метку на ее лбу. Оранжевый символ солнца выглядел так же, как и все те, которые были на других усмиренных в крепости. Их здесь было много, так как податься бедным бывшим магам было просто некуда, и они пришли сюда. Это была их инициатива, а их просто приняли, - почему Вы так смотрите на меня? - Почему Вы смотрите на мою метку? - Она светится. Это магия. Вы не маг. - Все верно. Но метка магическая, - улыбнулся остроухий, усмиренная никак не отреагировала, но подняла глаза от Якоря, посчитав это неприличным. - Если ты хотел извиниться перед Мирой, боюсь тебя огорчить - ей все равно, - Йован знал, о чем говорит. Амелл он встретил совершенно не случайно, он намеренно хотел бежать с ней. Его вернули в круг для усмирения, посадили в темницу, он не сопротивлялся. Но когда увидел ее... девушка все еще сидела в своей тюрьме, разглядывала что-то в ее руках. Усмиренная не обращала на него внимания, так же как не обратила внимания, когда упали храмовники, что отвлеклись и недооценили его. Маг выпустил Миру, долго извинялся перед ней, молил о прощении, стоял на коленях, хватаясь пальцами за мантию подруги. Но ей уже было все равно. Она уже не понимала, почему тот считает себя виноватым. Однако ушла с ним, сбежала. И пряталась все это время, следуя за малефикаром. - Это не имеет обоснований, - согласилась голубоглазая, посмотрев на Розерфорда, который поджал губы. Она помнила его, помнила все, ведь память у них не отбирали... но не помнила тех чувств или просто не понимала их теперь и воспоминания казались пустыми, блеклыми, без тех красок, - я хочу присоединиться к Инквизиции. - Мира, - начал Йован, но замолк, бурча, - тогда я тоже. - Сможете работать на ровне с другими усмиренными? - Да. - А Вы с магами? - Вполне. - Добро пожаловать в Инквизицию, рад приветствовать пополнение, - улыбнулся юноша, двое едва поклонились, прикладывая руки к сердцам. Каллен едва кивнул Инквизитору, который не захотел становиться свидетелем еще одной стычки баранов, когда тот уходил, вспомнив о важных делах и попросив этих двоих рассказать о своих приключениях вечером в таверне. А после взгляд командора застыл на магичке, которую он когда-то любил, да и любит сейчас. И было много тоски в его взгляде. А потом... потом их всех разлучили дела. - У меня есть письмо, которое ты бы захотел прочесть, - начал Дар разговор, который хотел начать вчера, но не смог из-за брезгливости мага. - Ты уверен? И от кого же? - Дориан взял конверт в руку, он был открыт, да и не пытался остроухий скрыть, что читал содержимое. - От твоего отца. - Что?! - воскликнул тевинтерец, скорее разворачивая листок бумаги и скользя взглядом по словам. И чем дальше он читал, тем более угрюмо выглядел. Инквизитор стоял рядом, ожидая, когда Павус закончит явно неприятную чтиву. Зеленые глаза внимательно разглядывали перила, потом чародейку, которая сидела за столом и что-то делала со звездной картой, потом усмиренную, что исследовала очередные останки демона, потом виднелись подозрительные агенты Инквизиции. Да, если посмотреть на половину тех, кто служит этой организации, то понимаешь, в обычной жизни, в обычное время ты бы не стал с ними разговаривать, - какая самонадеянность! - Пойдешь? - лишь для приличия поинтересовался рыжий, и так прекрасно зная, что конечно же пойдет. И они пошли. По дороге туда Дориан все распалялся, порой срываясь на крик, а зеленоглазый не мешал ему и даже не пытался его успокоить. В этом не было смысла, все равно к ночи тот уставал и спал как бревно, что ему не свойственно. А днем опять начинал свою песню. Инквизитор обладал поистине стальными нервами, раз мог выдержать подобное, но об этом Павус подумает потом, когда остынет. Как назло, в их приезд во Внутренние земли лил дождь, теплый ливень, который стоял стеной, словно водопад. И они быстро промокли, совсем до нитки и, как выразился чародей "до самых костей". Песчанка от дождя был в восторге, словно ребенок прыгая по лужам, и перебирая своими пальцами в воде. Зверь рычал и нападал на крупные капли воды, ловя их ртом и вызывая у черного коня Дориана искреннее изумление. Пару раз казалось, что драколиск сейчас сбросит своего наездника, но Дар держался очень уверенно и крепко, а его тихий смех над поведением зверюги немного утихомиривал пыл тевинтерца. Все еще лил сильный дождь, его вода была такой же теплой, к сожалению мокрой и пронзительной. Капли падали на лицо мага, который смотрел на гремящие грозой тучи, что нависали тяжелым покрывалом над местностью, меняясь в красках от светлых тонов, до почти черных. В таверне их ждал не слуга, а сам отец Дориана. Разговор вышел громкий, с обвинениями и непониманием. И Инквизитор все слышал, был спокоен, словно лесной ручей, который тихо журчит под листвой. И он был там для чародея. Не вмешивался, но и не оставался безучастным, столь умело задавая нужные вопросы. И эти двое услышали друг друга. Впервые за столько лет. Впервые услышали. И теперь гнев ушел. Если бы не рыжий эльф, он бы так и ушел, не поговорив с отцом и жалел бы об этом. Но остроухий не позволил, закрыв собой дверь и мягко положив руку на плечо товарища. Стало так пусто, когда маг вышел под дождь. Столько лет в нем кипел гнев, а теперь была лишь печаль. Кто знал, что после свободы будет лишь она? - Почему ты показал мне письмо? Я мог не согласиться пойти. А ты бы мог и соврать. - Мог, - согласился стоящий рядом Инквизитор. Юноша совсем не торопил некроманта, просто стоял рядом с ним и так же смотрел в небо. Его глаза потемнели от тусклого света и теперь казались глубью лесной чащи, такими же загадочными и опасными, - но я дал тебе выбор. Дал тебе свободу выбора, - Дориан не ответил. Было ли это упоминанием рабства, которое они видели по-разному, или так проявлялась уверенность в колдуне, он не знал. Коварный, расчетливый эльф, - думал Павус, хотя и не видел ни единой причины на эту мысль. На его руке сжались холодные пальцы стрелка. Вестник всегда был холодным, даже в этот теплый дождь, который смывал даже печаль, что тихо растворялась где-то в воде и шуме ливня. Сейчас хотелось бы назвать меченого черствым за его нейтральность в разговоре, но Дориан не мог этого сделать, он видел гнев в глазах Инквизитора, когда они говорили о магии крови. И теперь вот язык не поворачивался. Холодные пальцы так же сжимались, стараясь поддержать спутника в эту нелегкую минуту. Он был всегда рядом, когда было тяжело, был рядом, когда было весело, был рядом... мужчина повернулся к остроухому, который смотрел на него с теплотой, с поддержкой, которая была нужна магу. Теплое прикосновение к щеке. Почему этот эльф всегда такой холодный? Впрочем, про таких говорят "теплое сердце в оковах льда". Тут не ошибались. Дориан осторожно протиснул теплые пальцы меж "оков льда" юноши, едва сжимая его пальцы. Тот руку не отстранил. Чародей склонился ближе к рыжему, мягко касаясь его губ своими, чтобы запечатлеть трепетный поцелуй. Долгий и сладостный. Губы Вестника были прохладными, влажными от воды и податливыми. Они стояли под громким ливнем и громыханием небес. И больше не было ничего вокруг, что имело бы значение.