Рассвет после смерти.

Миледи Тревельян держалась за свой посох одной рукой, второй сжимая пальцы бывшего слуги. В этой иллюзии, которую возможно создала сама девушка, та не была зеленым подобием призрака. Она была обычной магичкой, со светлой кожей, покрытой на щеках веснушками, с длинными волосами цвета созревшей пшеницы, милым лицом с аккуратным носом и пухлыми губами, немного острыми, аристократическими чертами лица и миндалевидными глазами цвета янтаря. Эвелин измученно улыбалась, глядя в глаза Инквизитора. - Ты выжил, - прошептала чародейка и от ее голоса стало ужасно холодно, как от настоящего голоса призрака, которые обычно фигурируют в страшных историях, какими пугают детей, - я ждала тебя здесь. - Прошу прощения... - Нет, нет, - засмеялась призрачная леди, поглаживая эльфа по щеке, - тебе не нужно извиняться передо мной. - Мне стоило лучше искать Вашего брата. - Макс... погиб, - совершенно без грусти сказала леди Тревельян, - как ты изменился. Я бы и не узнала тебя, - вновь засмеялась она, так тепло и дружелюбно. Однако потом она застонала от боли, а на ее груди появилась красная метка, похожая на лавовую сущность демона Гнева. - Почему Вы здесь? - голос эльфа едва дрогнул, но он старался сохранять спокойствие, как бы не было больно смотреть на бывшую госпожу. Почему-то решительно было нечем дышать. - Я ждала тебя, Дар, - повторилась магичка, старательно выпрямляясь и опуская ладонь поверх меченной ладони Инквизитора, - каким чудесным лидером ты стал. Таким сильным. Не дрожи. Все хорошо, все хорошо, - успокаивала она остроухого, у которого дрожали плечи от сдерживаемых эмоций. Это было чертовски сложно, внутри скреблись когти глубинных охотников, терзая его и разрывая внутренности режущей болью. - Зачем? - Хотела увидеть... кто же ты есть. Чтобы оберегать... хотя теперь вижу, что нет в том смысла, - чародейка вновь рассмеялась, а на ее лице появилась гримаса боли. Остроухий заметно сглотнул, словно старался заглотить ком в горле, что сдавил голосовые связки и не давал сказать что-то в ответ, - и чтобы сказать, как я горжусь тобой. Как гордился бы мой брат. И что тебе не нужно винить себя, - колдунья мягко приподняла юношу за подбородок, улыбаясь ему из последних сил, - в том, что случилось, твоей вины нет, - Эвелин вновь сгорбилась от пожирающего ее гнева, с ее губ слетел измученный стон боли и магичка едва не упала на землю. - Миледи... - Жжется, так жжется, - лавовое пятно вновь расходилось, все больше и больше, медленно поглощая дух, - пожалуйста, выживи. Я хочу, чтобы хотя бы один из вас двоих выжил. - Эвелин, - девушка крепко обняла Вестника, запустив пальцы в его рыжие волосы, а второй рукой крепко сжимая его кожаную куртку. - Мне жаль, что меня не было рядом, - прошептала она, прежде чем вновь застонать от боли и едва не упасть. Ее придержал эльф, который побледнел не то от страха, не то от того что вновь переживает смерть чародейки. Он уже похоронил их, а теперь... а теперь все заново, - все хорошо, все хорошо... - Что с Вами? - обеспокоенно спрашивал Инквизитор, не в силах как-то помочь бывшей госпоже. - Это гнев... он пожирает меня, - колдунья подняла на него взгляд, осторожно протягивая руку к его кинжалу, вынимая его из-за голенища и вкладывая в его руку, - тебе придется быть сильным еще раз, мой друг... мой дорогой эльф. Прошу. Я больше не выдержу, - девушка вновь вскрикнула от боли, а все вокруг резко померкло и вернуло их в обычное состояние Тени. Обычное для Тени. Кинжал в руке эльфа казался невероятно холодным и тяжелым, пальцы едва держали его, как будто кто-то тянул его вниз, как будто бы кто-то схватился и старался заставить юношу выпустить оружие. - Эвелин... я... не смогу. Только... не снова. - Ты сможешь. Ты всегда был очень сильным... я не хочу причинять тебе вред, не хочу терять рассудок от ярости, что сжигает меня, - Дар придерживал леди Тревельян, которая держалась за него, прикрыв глаза и ожидая своего освобождения. В глазах немного темнело, все плыло и размывалось от горячих капель, что собрались на нижних веках. Рыжий резко воткнул кинжал ей под ребра, чувствуя как его руку опаляет огонь от гнева. Больно не было. Лишь жар, от которого предательски задрожала и без того непослушная рука. Магичка резко и хрипло выдохнула, распахивая пустые, светящиеся глаза и упала на колени. Острие кинжала выскользнуло из ее тела, а пятно лавы начало замерзать. Вестнику казалось, что оружие внезапно стало легким, словно слилось с его рукой и теперь горело, обжигая сухие пальцы, едва не смеясь над ним, над тем как он оборвал жизнь того, кто был ему дорог. Под ребрами неприятно потянуло, как будто бы туда вошел кинжал, оставаясь там и позволяя крови капать на песок Тени. Дух медленно растворялась. Наконец-то спутники Инквизитора получили свободу действий и подбежали к нему. Чародейка посмотрела на них, умиротворенно улыбаясь. - Как хорошо, что ты больше не одинок, родной... не делай такое лицо... нет зрелища более жалкого, чем плачущая магичка, поверь мне. Все правильно... ты делаешь все правильно... скоро я буду с братом, - ее глаза закрылись и девушка растворилась в воздухе, словно рассыпалась на улетевший пепел. - Инквизитор, - тихо начал кто-то из спутников, Дару было все равно кто. Он смотрел на кинжал, которым убил собственную госпожу, свою подругу, свою сестру. К горлу подступил горький ком, который душил, дышать было вновь решительно нечем, словно весь кислород выкачали. Никто ничего не говорил, не было никаких звуков кроме его судорожного дыхания, которое бывает на грани истерики. Поджав губы, Вестник убрал свой кинжал и сделал шаг в сторону. Порой эмоции - непозволительная роскошь для Инквизитора. - Нам нужно идти, - сухо выдохнул рыжий, стараясь убить в себе все, что еще могло чувствовать скорбь и невыносимую агонию. - Хватит. Заткнитесь оба! - крикнул Инквизитор в сердцах, распихивая в разные стороны Хоука и Страуда. - Но, Инквизитор, - начал было Страж, но эльф кинул на него такой гневный и уничтожительный взгляд, что мужчина едва не сгорел на месте. Пришлось заткнуться. - Я сказал, заткнитесь оба, - рявкнул он вновь, смиряя обоих жутким взглядом. С не менее жутким лицом он продолжил, - лаяться будете, когда выберемся отсюда. Сейчас мы все тут за одно, - спорить ни с властным, полным холодной ярости тоном, ни со смиряющим взглядом свирепого зверя совсем не хотелось. Они шли через Тень, которая желала их запутать, которая хотела их гибели... нет, не сама Тень, этого хотел демон Кошмаров, что некогда похитил воспоминания Вестника, а теперь помогал Корифею. По крайней мере здесь было его владение, которое ограждалось со всех сторон морем. За водой виднелись какие-то руины и горы и прочее, но это все было так далеко и недостижимо. Зеленая вода жглась и не давала даже ступить в нее. Когда все отвлеклись, Дар подошел к кладбищу, что было там. На надгробиях были имена его спутников и были названия их страхов. По крайней мере, по названиям и месту было можно сделать именно такой вывод. Подумать так, это все крайне неприятно. Никто к кладбищу не подходил, все были заняты передышкой и лечением. Инквизитор остановился трижды. Первый раз возле надгробия Кассандры, обещая себе при встречи сказать ей, как сильно она ему помогает и как бы он загнулся без ее строгой заботы, как она в час отчаяния была той, кто поднял всех, как сильна она... Второй раз остановился возле надгробия Соласа, думая о том, что и сам всегда боялся того же, но просто смирился с этим... а в третий раз возле надгробия Дориана. Он тихо, нервно рассмеялся, стараясь спрятать жгущие глаза слезы и резко развернулся. Его надгробия там не было. Интересно, знал ли здешний хозяин, чего больше всего боится остроухий? Сам он не знал... - Инквизитор, - за оградой небольшого кладбища стоял Коул, глядя на Вестника, - пусто, тоскливо. Кажется, что во мне больше ничего нет. Больно. Что может болеть в пустоте? Мне было страшно, страшно. Кровь, повсюду кровь. Я не смою ее с руки. Теперь она там. А их больше нет. Снова упал. Толкнули, предали, словно разбился. Предал ли я? Предатель. Что же так может болеть? Дышать нечем. Сдавило горло... - Что-то случилось, Коул? - перебил Дар своего внезапного собеседника. Голос был уставшим, измотанным, выдавал нотки приближающейся истерики. На слова духа он не обращал внимания. - Я хочу помочь. - Тогда пойдем, поищем выход. - Нет. Помочь... ей, - Коул указал в сторону моря. За морем, кажется, что-то было... отсюда сложно разглядеть. - Кому "ей"? - спросил Инквизитор, хотя и не знал, хочется ему слышать ответ или нет. - Дорога магу и храмовнику. Предатель и преданная ими. Тихая, как омут... - А, Мира... как ты хочешь ей помочь? - рыжий вышел за пределы кладбища, вместе с юношей подходя к берегу зеленой воды. Да, кажется там, на другом берегу виднелись руины темницы. Какие-то еще целые каменные стены, железные решетки. - Здесь, - прошептал Коул. - Я не против помочь ей, усмирение мне не очень нравится как данность. Но как ты предлагаешь туда добраться? - Так, - дух указал на разбитую лодку, которая утопала в море. - Боюсь огорчить тебя, Коул, но она не поплывет. - Почему? Там есть весла. - Да, но она разбита. Даже потонула. - В реальном мире - это бы мешало. - В смысле? - остроухий потер переносицу. Хорошо, что ему позволили отвлечься. Сейчас его слезы бы никому не помогли. - Это Тень. - Все еще не понимаю. - В твоем мире по стенам нельзя ходить. И небо вверху... - Хорошо, допустим, - они уже подошли к лодке, - но я все еще сомневаюсь, - Инквизитор пнул лодку и та, немного проскользнув, оказалась на плаву, - ...сдаюсь. К черту Тень, - Коул тихо посмеялся, видя выражение лица Вестника. То было крайне забавным. Юноша и эльф забрались в лодку, кажется их товарищи вообще не заметили их отсутствия. Берег казался далеким, именно казался, так как доплыли они довольно быстро. И этому дырявому корыту не требовалось никаких весел. Оно плыло само, словно что-то тянуло его... ну или под водой на самом деле плыла огромная рыба, которая на своей спине и передвигала лодку. Этот вариант был не менее логичным, чем все остальное. Другой берег Тени казался немного иным. Другие звуки, запахи, ощущение, окружение... и все же это еще была Тень. - Нельзя тут быть. - И мне так показалось, - глухо отозвался остроухий, посмотрев на спутника. Коул был духом, куда меньше, чем при их первой встречи, но, похоже, Тень еще воспринимала его, как обычного духа Сострадания. Лодка поплыла не сама по-себе. - Жуткое место. Холодно, - было пусто, везде, и тихо. Лишь за одной из решеток сидела фигура, что-то сжимая в своей руке, - Амелл. - Ты ее видишь? - удивленно спросил юноша у Инквизитора. - Вижу. А ты нет? - Нет... очертания. Очень... трудно смотреть... люди со знаком солнца незримы для глаз духов и демонов. Я хочу помочь... - А, точно. Теперь вспомнил, как описывали состояние усмиренных. - Неприятно смотреть... мне нужно коснуться ее, - и правда казалось, словно юноше крайне болезненно смотреть в сторону усмиренной, как бы тот не пытался. - Прикоснуться? - Так... говорилось в той книге. - Ахах, - весело рассмеялся Инквизитор, - Кассандра тебя убьет. - Нет, - немного помолчав, Коул запротестовал. - Но уши надрать может. - Не поспорю. - Что же... протяни руку? - предложил эльф, указывая на Миру, которая смотрела на сжатые пальцы своей руки. Юноша протянул руку через решетку, едва касаясь кончиками пальцев ее руки. Внезапно ее рука разжалась и на пол упал завядший цветок. Послышался звук разбитого стекла, чародейка медленно подняла голубые, полные слез глаза, удивленно таращась на всех присутствующих и тихо шепча: - Теперь, стало тепло. Громкий хохот демона Кошмаров. Они стояли возле воды, видения больше не осталось, рядом с ними парил светящийся дух Верховной жрицы. Коул придерживал Инквизитора, который свалился в воду и теперь кожу ужасно жгло. К ним подбежали остальные, помогая вытащить Вестника, которого что-то держало за ноги и тянуло в зеленое море. Им едва удалось это сделать, хотя несчастный сапог погиб смертью храбрых. Все обеспокоенно что-то спрашивали, перекрикивались, встряхивали своего предводителя за плечи. Тот не знал, что ответить. Что... сейчас произошло?.. Ох, недры Тени, за что она так играет с разумом? За что так путает? Из чего состоит? Как одно накладывается на другое... голова шла кругом. В прямом смысле. Дар поднял взгляд на Черный Город. Казалось, что он так близко. Оставшиеся в Скайхолде Бык и Сэра довольно распивали эль, уже что-то весело напевая. А ведь началось все вполне невинно! Кунари лишь притащил с собой мага, чтобы тот рассказал о своих путешествиях. Но оказалось, что тот не пьет. А выпивка явно подразумевалась под "послушаем твои байки". Йован не пил, уже много лет между прочим. Алкоголь затуманивал разум, заставлял расслабляться и потерять бдительность. Мужчина же старался спасти подругу, которая сама за себя не могла постоять, не могла драться или предчувствовать опасность. Поэтому алкоголь был для него роскошью. И даже после особенно кошмарных дней, когда страстно хотелось выпить, Йован смотрел в сторону усмиренной, что тихо бренькала на лютне и так же негромко пела, зарабатывая им на хлеб. Этого хватало, чтобы тяга к бутылочке отступила. - Йован, - в таверну вошла Мира, медленно проходя к столу, где пили и "Боевые Быки" и их лидер и Сэра. Перед магом стояла кружка эля, но тот старательно не смотрел на нее. Мужчина привстал, отодвигая стул и делая шаг в сторону подруги. Черноволосая подошла ближе сама. - Мира, все в порядке? - спросил тот обеспокоенно. Девушка едва покачала головой. - Нет, тут не все в порядке! - громко расхохоталась эльфийка, подходя к бывшей чародейке и обнимая ее за плечи, почти повиснув. Амелл не отреагировала, лишь едва поморщила носик от неприятного запаха перегара, - мистер Угрюмчество не хочет с нами пить! - и девушка указала на чародея, - маг, который не пьет! - Почему? - бесцветно спросила голубоглазая, переводя взгляд обратно на старого друга. Тот немного нахмурился, а Сэра продолжила, икая и размахивая полной кружкой так, что пена от эля падала на пол. - Потому что, видите ли, так его разум чище! Тебя спасать, красавица, - расхохоталась пьяная в зюзю лучница. - Я в безопасности. Ты можешь расслабиться, Йован. Ты справился, - говорила она так же холодно, безэмоционально, однако честно. Об усмиренных можно сказать много ужасного, но они были до смешного честными. Бывшая чародейка мягко взяла Йована за руку и погладила тыльную сторону его ладони. Маг смущенно хмыкнул. - Ура! Старшая сестричка разрешила! Бухаем, мажишочек! - веселая Сэра схватила черноволосого под руку и усадила обратно за стол. Амелл какое-то время смотрела на эту картину, не выражая никаких эмоций. Люди пьют. Это нормально. Усмиренные тоже иногда пьют, физические ощущения довольно своеобразны, хотя это действует на них иначе. Дверь тихо скрипнула и Мира покинула заведение. На улице уже была глубокая ночь, так что в крепости большинство спали, а свет горел только в таверне. Девушка посмотрела на главные ворота, словно ожидала, что сейчас они поднимутся и покинувшая стены Скайхолда армия вернется. Вернется Инквизитор. Вернутся его товарищи. Вернется Каллен. Живой. Желательно, одним, целым куском. С руками и ногами. И головой. Дверь скрипнула еще раз. - Давно от них нет вестей, - сказал Крем, так же глядя на ворота, - надеюсь, они там в порядке. - Должно быть. - Командор наверняка на в первых рядах, бесстрашно ведет своих солдат. - Наверняка. - Заварушка там кровавая, это я точно скажу, - парень почесал затылок, не зная, зачем говорит это. На утешение не было похоже. Впрочем, вряд ли усмиренной есть до этого дело, - простите, миледи Амелл. Хотел поддержать, а вышло... - ...как всегда. - Да, - он смущенно откашлялся, - ну... это. Они вернутся. Со дня на день, точно. С ними все будет хорошо... о, м-миледи? - тревожно охнул Кремзиус, осторожно касаясь дрожащих плеч девушки. - Пожалуйста, пожалуйста... пусть... он вернется, - чародейка закрыла лицо руками, горько рыдая. Разрыв был совсем близко, буквально подняться, совсем немного, все спутники уже убежали. И вот им преградил путь омерзительный паук. Если бы не смертельная опасность, Дар бы был в панике и визжал, как девчонка. Пауки его пугали. Ужасно. Они мерзкие! И у них много лап! Зачем столько лап?! А глаз?! Что, двумя не модно смотреть?! - Инквизитор, я останусь. - Нет, я останусь. - Издеваетесь, что ли? - его опять ставили перед выбором. И казалось, словно все вокруг замерло, все затихло, все пропало. Кого оставить? Выбирать опять ему. Ему решать, кто умрет. Ему решать, кто сложил голову на плаху по его прямому приказу. Эльф смотрел на Страуда. Он не знал его, но это был хороший человек, хороший воин и товарищ... Посмотрел на Хоука. Того он знал немного больше. Прекрасный боевой товарищ, друг... по ту сторону их ждут? Наверняка ждут, - Страуд... - казалось, в его горло воткнули нож, а он старался говорить, захлебываясь собственной кровью. - Это была честь для меня, - Страж едва кивнул и бросился на паука. - Но!.. - Защитника сильно дернули за руку и потащили к разрыву. Инквизитор не оборачивался. Главное было не оборачиваться. Не смотреть. Двигаться вперед. Того же он не позволял черноволосому магу. Тот что-то кричал, но Вестник был глух. Он вырывался, но стальная хватка крепких пальцев не отпускала запястья Хоука. Уверенным, быстрым шагом Инквизитор вывел товарища из Тени и закрыл разрыв. Все взгляды устремились на него. Солдаты Инквизиции кричали от радости, Серые Стражи удивленно смотрели, демоны исчезли в закрывшемся разрыве. В Скайхолд товарищи возвращались уставшими, немного опустошенными, но все же победителями. Солас ругался на Дара за то что он позволил Серым Стражам остаться и помогать Инквизиции, Хоук припомнил, что в Тени остался не он, хотя теперь, размышляя более здраво, скорее просто скорбел по смерти друга. Остальные в основном молчали. Их заяц, то есть Коул, который прибыл с ними в крепость незаметно, крайне сетовал на обратном пути, что люди не могут обходиться без сна. Почему-то ему не терпелось вернуться обратно. Инквизитор был довольно тихим. Он смеялся над шутками Защитника и Варрика, помогал раненным вместе с эльфийским магом, но в остальное время старался быть один. Ехал впереди всех, вел свою маленькую армию. И ночью скорее засыпал в палатке, чтобы ни с кем не говорить о произошедшем. В Скайхолде их встречали ликующие люди, которые уже получили известие об их победе. Готовилась небольшая пирушка, которая подразумевала даже больше выпивку, чем еду, все были рады возвращению Инквизитора. Вестник хотел спрятаться в кладовой своей комнаты. - Инквизитор, - Павус вновь открыл дверь без стука. Была это самонадеянность или уверенность в том, что его ждут? - там тебя все ищут, хотят тост от их предводителя... впрочем, похоже, тебе уже хватит пить, - немного поморщил нос чародей, глядя на рыжего эльфа, который сидел на своей кровати и пил что-то крайне спиртное из горла. Вестник был пьян. Он был пьян в хлам, обычно такие даже пару слов связать не могут. На мага поднялись, немного мутные из-за алкоголя, зеленые глаза. Судя по тому, что тот сидел лишь в подштанниках с перемотанной ногой, которая пострадала от ожогов, алкоголь с ним подружился раньше, чем штаны или блузка. - Дориан, - вроде как поприветствовал его Инквизитор, стирая что-то с губ. - Ай-ай-ай, такой благородный напиток из горла, да еще и один... что-то случилось? - Дориан подошел ближе. - Действительно, Дориан, что случилось? Ничего не случилось. Умерла туева хуча людей... ничего не случилось. - Аматус... - Amatus - возлюбленный... ты любишь ужасного человека... ахах, даже не человека, Дориан, - маг присел на колени перед Вестником, тот машинально прижал свои колени к бедрам чародея, чтобы тот никуда не ушел, даже если надумает это сделать. - Не вижу ничего плохого в твоей расе, - Павус тихо вздохнул. Обычно успокаивал он резко, с издевкой и сарказмом, чтобы человек прекратил жалеть себя. И так же он всегда говорил с Вестником, довольно быстро возвращая его обратно в реальный мир. Но... теперь Дар был для него кем-то очень особенным и ему не хотелось рушить отношения, что они только что построили просто из-за того, что Инквизитор живая, чувствующая личность. Ему уже было стыдно за то, что когда они обсуждали поведение эльфа после убийства его бывшей миледи, мол тот повел себя черство, Дориан даже не пытался сказать обратное. Черствый, привыкший к убийству? Холодный? Бесчувственный? Забывший прошлое? Нет... скрытный и сильный. Может глупый, - думал Дориан, - одинокий. - Ты не из-за того надрался. - Нет... - зеленоглазый опустил голову, сжимая пальцами бутылку, - я убил ее, Дориан... убил Эвелин. Своей рукой. - Знаю, аматус. Мне очень... очень жаль, - чародей осторожно убрал рыжие волосы Дара за его острое ухо. Такой холодный. Всегда такой холодный. Ему хотелось добавить, что он понимает его, так как у него тоже умер дорогой человек - Феликс. Но это было бы ложью. Своего друга он не убивал своими же руками. И его кожа не окрашивалась алой, теплой кровью, которую не смыть. - Я не хотел, - послышался тихий всхлип, Дориан поджал губы. Как странно было чувствовать чужую боль. Он не знал той девушки, но с ее смертью теперь ощущал, что ему не менее больно, чем Инквизитору. Это потому что эльфу было так горько? - я правда не хотел... у меня так дрожали руки, что чуть кинжал из рук не выпал, - горько рассмеялся остроухий. От этого стало более тошно. - Тебе пришлось не легко, всем пришлось. Никто не... - Я слышал, что вы там говорили, - резко перебил его рыжий, - я бы очень хотел быть черствым в тот момент, - эльф медленно выдохнул, стараясь себя успокоить, но от этого сдерживания его лишь сильнее трясло. Павус пришел сюда немного разозленный, желая высказать Вестнику, что чувствовал, когда видел его там, остававшегося в Тени, а сейчас едва говорил слова слабо походящие на утешение. - Я думал, ты решишь остаться там... смотрел на тебя и думал "вот этот момент, когда ты потеряешь его навсегда, Дориан, не говори, что не знал". - Какая глупость, - вновь засмеялся Инквизитор и по его интонации было слышно, что он немного польщен, что кто-то боялся потерять его. - Никакая не глупость, - обиделся колдун. - От меня не так легко избавиться... мне пришлось делать выбор. Страуд или Хоук... как мерзко, как глупо я себя чувствовал. И как эгоистично, не делая выбор из трех... Знаешь, как пришлось делать этот выбор? - маг покачал головой, но Дар навряд ли это видел, так как своей головы не поднял, - я подумал о том, что в Скайхолде остался Андерс... чтобы чувствовал я, если бы отправил тебя черт пойми куда, а ты не вернулся, потому что прикрывал тыл того кто "важнее"? - Вестник тихо сглотнул, а его плечи едва не подпрыгивали, - как было бы омерзительно горько... как бы я был зол. Как я возненавидел того, кто оставил тебя на смерть. Какое право этот человек имел?! И выбор стал очевиден. - Хватит, - сказал Дориан, чувствуя, что сам уже скоро не выдержит этого тона Инквизитора. Тот был настолько разбит... Создатель милосердный, сколько же столь горьких и одиноких вечеров проводил великий предводитель? Ведь ему приходилось постоянно принимать сложные решения. И все всегда удивлялись, как легко он это делает! Мужчина крепко обнял рыжего, прижав того к себе. Чародей вполне ожидал, что юноша оттолкнет его, скажет, что не нужна ему такая поддержка и лучше бы Дориан кидал свои колкости, или усмехнется и спокойно отстранится, отшучиваясь и вновь закрываясь в себе. Обычно тот закрывался, некромант видел это, а сейчас страстно желал, чтобы тот, кто пленил его, уже открылся и подпустил его ближе. Дар крепко вцепился в Павуса, роняя на пол недопитую бутылку и утыкаясь в шею мужчины. - Ты был прав, Дориан. - Не редко бываю прав. Реже, чем изумителен, но все же... в чем, аматус? - Никто и никогда мне не скажет спасибо за то что я делаю... мне и не надо, знаешь. Но я бы очень хотел, чтобы меня простили, - эльф дрожал сильнее, тихо всхлипывая, и Дориан чувствовал горячие слезы, которые попадали ему на кожу. А после слышал рыдания возлюбленного и прижимал его к себе ближе, чувствуя ужасную горечь и боль, словно теперь она у них была одна на двоих. - Ты промочишь мою новую мантию, аматус, - Инквизитор тихо посмеялся сквозь рыдания, лишь крепче обнимая некроманта. Замерзший в одиночестве эльф хватался за него, словно тевинтерец был последним огоньком, который мог согреть его. Маг старался оправдать эту игру воображения, отчего-то чувствуя себя ужасно значимым. Верно в тот единственный момент, мир Вестника зависел от существования этого чародея.