Рассвет после смерти.

- Командор! - голос доносился снизу. Его окликнула лекарка, которая последние пару дней ухаживала за ним, так как большинство магов были заняты латанием ран солдат Инквизиции, а мужчина не был ранен достаточно сильно, чтобы расходовать на него лишнее заклинание. Но это ничего. По прибытию, Каллен не смог найти Миру, мысль о которой спасала его во время долгого и холодного подъема обратно в горы. Но это тоже ничего. - Да, что? - Розерфорд приподнялся на локтях, чувствуя неприятную боль в плече, ребрах и боку. Бок ему залатал еще Солас, как только у того появилась возможность. С остальным пришлось путешествовать. И теперь его тело почему-то не говорило ему спасибо. - Тут Вас желают видеть. - Скажи, что я не в состоянии... я же не в состоянии? - Не в состоянии. Но я не спрашиваю, пускать или нет. Я предупреждаю! - послышался насмешливый голос женщины. По деревянной лестнице кто-то, кряхтя и ругаясь, поднимался к нему. Командор уже приготовился просить придти позже, говорить, что уже завтра сможет вновь работать советником... но лишь удивленно посмотрел на своего визитера. - Мира? - и где та пряталась от него все это время? Конечно, она могла работать с усмиренными, а Каллен туда попусту не ходил, так как там лириум. Но вот сейчас бывшая чародейка стояла перед ним, не то удивленно, не то обеспокоенно глядя. Нет, он придумывает, конечно же придумывает. Ему бы хотелось, чтобы девушка хоть немного обеспокоилась его ранами. Зачем она пришла-то? Однако, когда командор уже собирался поинтересоваться у голубоглазой, та внезапно заговорила. - Живой, - почти сорвавшимся голосом, всхлипнула Амелл, - живой, - разрыдалась магичка, закрывая лицо руками и старательно вытирая слезы. Розерфорд проглотил язык. Тот онемел, отказал, прекратил свое существование. А чародейка всхлипывала и принимала слабые попытки прекратить этот водопад. За те немногие дни, в которые у нее вновь появились эмоции и чувства, Мира отчаянно старалась вновь научиться их контролировать, однако успехи были жалкими. Сейчас колдунья хотя бы перестала всхлипывать, право слово, слезы все равно продолжали скатываться по ее щекам. Откуда столько воды? За ней начали замечать и более странные вещи. Девушка смеялась от глупых шуток, словно они были ужасно смешными. Искренне удивлялась обычным вещам. Ее было легко разозлить и тогда чародейка поджигала что-нибудь неподалеку. Вообще все эмоции словно вышли из под контроля. Они вернулись к ней, но черноволосая не знала, что с ними делать и тем более как. Словно у ребенка, все эмоции искренне и ярко проявлялись. Вероятно, для того кто почитай десять лет жил без эмоций, это было нормально, - Каллен, мать твою, Розерфорд! - начала она грозно, но из-за раскрасневшегося носа и все еще стекающих по бледным щечкам слез выглядела картина скорее мило, - не смей, слышишь?! Не смей никогда меня так пугать. - Мира... - мужчина поднялся с кровати, хмурясь от боли, - я не хотел тебя пугать, - и это было правдой. Каллен осторожно, но крепко обнял Амелл, отчего-то готовясь оказаться поджаренным. Но магичка прижалась к его широкой груди, пальцами сжимая рубашку. Она уткнулась в Розерфорда, вероятно просто не найдя иной возможности быть к нему еще ближе. Кажется, плакать та тоже прекратила. - Мы только встретились вновь, - шептала черноволосая и от этого ее тихого голоса по спине бывшего храмовника пробежались мурашки. Мужчина тихо выдохнул, прижимая к себе хрупкую чародейку, - и я не хочу, чтобы ты погиб из-за бездумного геройства. Меня может не оказаться рядом, чтобы предотвратить это, - голубоглазая опять замолчала, шаря пальцами по рубашке командора. Тот бы хотел попросить ее не делать этого, так как легкие прикосновения Миры будоражили и заставляли неровно выдыхать, но не стал. Магичка слишком мило положила голову на его грудь и теперь смотрела на него своими большими глазами цвета волшебства. - Тебе не придется, - его голос был хриплым и тихим. Каллен хотел спросить ее о том, что произошло с ней, как такое вообще возможно, так как про то, что обратить усмирение возможно мужчина не слышал, - кажется, меня контузило при последней битве, и сейчас я лежу в лечебнице и вижу сны... ай! - девушка ударила его по больным ребрам. Было ужасно больно, но почему-то Розерфорд только рассмеялся. Амелл смотрела на него, дуя губы и обиженно хмуря свои брови. - Вот позволят мне взять в руки посох, я тебя контужу, - пригрозила ему темноволосая, едва не загораясь от негодования. Ей действительно пока что не позволяли пользоваться посохом. Магия выходила из-под контроля и в усилении сейчас не нуждалась. Не смотря на то, что Мира все еще помнила заклинания, контролировать их чародейка больше не могла. Всему заново ее учила Фиона и по ее словам, это была ее самая способная ученица. - Мира? - Что? - все еще гневно бросила чаровница, покусывая нижнюю губу, чтобы лучше себя контролировать. Когда она узнала, что Каллен жив, что прибыл, а ее к нему не пускают, пострадали шторы в главной зале. Сгорели на работе, бедняжки. - Знаешь... я... - собраться с духом оказалось сложнее. - У меня есть два уха и они определенно смогут выслушать тебя. Обещаю не поджигать шторы... - Я люблю тебя, - рассмеялся Розерфорд, видя блестящие глаза возлюбленной, которые почти что светились от сказанных слов. Все же хорошо что штору она все-таки не подожгла, даже если бы это было от радости, а не от злости, таких ситуаций лучше избегать. Мужчина склонился к магичке, утыкаясь лбом в ее лоб. Ее теплые руки осторожно обняли командора за шею, привставая на цыпочки. Каллен поцеловал ее приоткрытые губы, едва приподнимая Амелл над полом, волшебница обняла его крепче, неумело и неловко отвечая на поцелуй. - Ай, черт, - послышалось где-то за дверью, потом был глухой удар, - черт, почему тут такая низкая дверь... на меня не рассчитана, босс? - Дориан открыл глаза, еще сонно зевая и немного потягиваясь. Спросонья ему было крайне сложно понять, куда делись темные шторы, изящные подсвечники и большой платинной шкаф с резными узорами и позолоченными росписями, которые окружали большое зеркало на двери. Только тихое сопение рядом помогло ему немного придти в сознание. Рядом с ним спал Инквизитор. Юноша выглядел крайне расслабленным, словно кот в своем "полужидком" состоянии. Сомкнутые веки эльфа немного опухли и покраснели после вчерашнего выплеска эмоций, нос тоже еще был красным, а волосы! Просто кошмар. Тевинтерец тихо посмеялся, вспоминая, как устал стоять на коленях и поднял на руки рыдающего Дара, садясь на кровать и усаживая на свои бедра. Как же в тот момент будоражило тепло эльфа, который прижимался к нему и обхватывал его ногами. Тогда-то маг и разворошил его волосы, путая их пальцами, зарываясь и наслаждаясь ощущением. Мужчина осторожно убрал рыжие локоны с лица Вестника, тот их все еще странно выстригал на висках и затылке, хотя остальные успели отрасти и теперь чародею представлялась возможность запускать в них пальцы. Это было бы еще приятнее, если бы остроухий отвечал на его намеки взаимностью. Дориан склонился к Инквизитору, касаясь губами его виска и наконец слезая с кровати. Павус только успел натянуть на себя бархатное покрывало, так как спал в Скайхолде исключительно обнаженным, кровати, прежде чем в комнату вошел Железный Бык, потирая ушибленный о косяк лоб. - А, Дориан, - совершенно не удивляясь, громко начал кунари, но заметив, что на кровати лежит Дар, сбавил громкость своего голоса, - бурная ночь? - Если бы я захотел этим поделиться, то угостил бы тебя выпивкой, - недобро улыбнулся маг. Он бы очень хотел, чтобы его рослый товарищ был прав. - Значит все так же, - посмеялся рогатый, - не буду мешать. Когда босс проснется, попроси его зайти ко мне, как только будет время. Есть разговор, - Павус немного нахмурился, но согласно кивнул. Бык опять посмеялся, но не желая будить Инквизитора гневными возгласами некроманта, придержал колкое замечание при себе и просто удалился, опять ударяясь о косяк двери, только теперь рогами. Мужчина перевел взгляд на спящего эльфа, который просто перевернулся на другой бок, натягивая на себя одеяло и сворачиваясь едва ли не клубком. Тот всегда так расслаблялся, стоило им остаться вдвоем, такое доверие было приятно. Однако невообразимая сложность с переводом этих доверительных, милых конфетно-цветочных, хотя скорее драгоценно-винных, отношений в более жаркое горизонтальное положение составляло огромную проблему. От любого намека остроухий мило краснел, смущенно хихикал и нервно трогал раненное ухо, опуская взгляд и рассматривая очень уж интересные носки своих сапог. Это убивало. Жуткий Инквизитор в одно касание превращался в невинную, скромную деву! И как бы это не заставляло улыбаться от умиления, Дориан беспокоился, что все чаще к нему в голову приходит мысль, что стоит просто закинуть Вестника себе на плечо и отнести в кровать, раз тот не хочет по-хорошему. Ему уже сочувствовала Сэра. Сэра! А это уже перебор. - Дориан? - с кровати послышался еще сонный голос юноши. Тевинтерец стоял возле большой ванны, которая обычно прикрыта ширмой, ожидая, когда же эльфийская служка закончит наливать теплую воду. Та старалась, правда, но все равно действовала медленно. А Павус не собирался ей помогать. - Я здесь, Инквизитор, - улыбнулся мужчина, поворачиваясь к эльфу. Тот сел на кровати, растирая руками лицо и тихо, угрюмо выдыхая. Девушка на него отреагировала кратким "добрый день" с приятной улыбкой, а потом вернулась к работе. Дар так же ей ответил, - уже полдень, если тебя это интересует. - Нет, не интересует, - безразлично отозвался остроухий, удивляя своим ответом. Чародей ожидал, что Вестник подскочит на кровати, начнет собираться, а потом постарается сбежать, боясь, что мир рухнет без его присмотра. Рыжему оказалось совсем все равно. И это не были просто слова. Эльф в прямом смысле плевать хотел на время, советников, мир и все остальное. Дориан посмотрел на него внимательнее. Глаза Инквизитора были красными, не только веки - сосуды в глазах полопались, видимо еще от вчерашнего. Он нашарил рукой кувшин с водой, и налил себе стакан, осушая тот несколькими глотками. Только потом встал, - сами справятся, - добавил Дар, немного улыбнувшись. Служка тихонько покинула комнату, едва кланяясь перед уходом. Зеленоглазый проводил ее взглядом, почесывая затылок, словно не решаясь что-то сделать. Павус недолго изучал возлюбленного, морщась от неприятных мыслей, которые посещали его, стоило наткнуться на очередной шрам. Шрамов на жилистом теле Вестника было очень много, особенно на руках. Все спутники прекрасно знали, что эльф прикрывается руками, когда нет возможности увернуться. К счастью, обычно там у него щитки, но таких нет на тренировках... - Хочешь принять ванну? - промурлыкал тевинтерец, поглядывая на Инквизитора и наконец отпуская бархатное покрывало. Мужчина буквально чувствовал на своей коже обжигающий взгляд остроухого, даже не требовалось смотреть в его яркие, полные игривых огоньков, зеленые глаза. Однако он все равно смотрел. Дар закашлялся, отводя взгляд в сторону и нашаривая пальцами на тумбочке расческу. Маг недовольно фыркнул и залез в воду, - ты невыносим, аматус. - Звучит, как обвинение, - посмеялся юноша, приводя голову в порядок. Хотя это было совсем бессмысленно. Дориан все пытался разгадать свою излюбленную головоломку, но, похоже, это было невозможным. Оставалось лишь спросить правильный ответ и надеяться, что ему ответят честно. Эльф поднял табурет и поставил его рядом с ванной некроманта, усаживаясь и опираясь руками на борт. Его глаза тепло уставились на мужчину, который раздраженно фыркал и натирался мылом. - Что же ты уставился на меня? Я предложил залезть, аматус, - чародей посмотрел на Вестника еще раз, едва смущаясь его теплой улыбки и этого влюбленного взгляда. Так на его никогда на смотрели. С восхищением, с желанием, с дикой похотью и еще многими более отвратительными чувствами по типу презрения - да. А так... - Просто мне приятно, что я могу тебя видеть, - улыбнулся остроухий немного шире. И к своему огромному несчастью, Павус знал, что это правда. Это делало его жутко счастливым... радоваться не тому, что видит, а тому что может видеть. - Ты слишком романтичен. - Не повезло тебе. - Сам поражаюсь своей несчастной судьбе. - И что ты будешь делать? - посмеялся Дар, касаясь пальцами поверхности воды. Та оказалась для него слишком горячей и юноша скорее отдернул руку, хмуря брови. - Хах, это просто - буду наслаждаться, - гордо поднял голову маг, слыша как остроухий вновь засмеялся. Ему нравилось слышать, как смеется этот юноша. Так искренне, - в этом дело? - А? - Мне закатить тебе ужасно романтичный вечер? - А? - Аматус, не тупи, смахиваешь на деревенщину. - А... о чем ты? Кажется, я потерял суть разговора, - зачем-то зеленоглазый вновь потрогал воду, но та вновь не понравилась ему. - Задница Андрасте, о сексе, - немного разозлился мужчина. Его собеседник превратился в один сплошной помидор, у него даже ушки покраснели. Прелестная картина. Но дело не в этом. - Это тут причем? - сдавленно прошептал рыжий, нервно накручивая волосы на палец. - Ох, аматус... ты не реагируешь на все мои намеки и попытки привлечь твое внимание к этому вопросу. Тебя что-то не устраивает? Так скажи прямо. Я слишком напорист? Требую чего-то сверх твоих ожиданий от отношений? Или тебе неприятна сама мысль? Какая-то запретная тема? Твое воспитание не позволяет переспать с кем-то до свадьбы? Или дело в том, что мы оба мужчины? Каффас, тебя это не особо беспокоит, когда мы целуе... - Дориан осекся, глядя на юношу, который уткнулся лбом в край ванны, накрыв голову руками. Судя по кончикам острых ушей, он все еще был красным. Кажется, только что у него перегорел эльф, - аматус? - Мхм? - послышался дрожащий голос Дара. - Я слишком прямолинеен? - М... немного, - отозвался Инквизитор, открывая одну руку от головы и показывая небольшое расстояние между указательным и большим пальцами. А после тот поднял и голову, глядя на Павуса, который сел ровнее и сложил руки на груди. Он ждал ответа, желательно прямого и развернутого, - понимаешь... - Нет, аматус, я совершенно тебя не понимаю. - Ладно, - Вестник вновь сел ровно, машинально сгребая волосы с лица и убирая их. Он все еще был красным, а взгляд старательно смотрел куда-то в сторону. Кажется, юноша подбирал правильные слова, но они словно бы все были неправильными на вкус. Наконец он выдохнул, - я не привык к тому, что со мной такое возможно. Такое, конечно, происходит, но знаешь... не со мной. - Поясни. - Твои намеки... смущают. Я их не до конца понимаю, не знаю как на них реагировать... и в общем-то не слишком хорошо себе представляю, что ты от меня хочешь. Такого от меня точно никогда не требовалось. - Серьезно? - не поверил ему маг, но тут же пожалел, что так отреагировал и, видимо, прервал своего собеседника. Эльф растеряно посмотрел на некроманта, потом на свои руки, которые неприятно хрустели суставами, хотя он думал, что избавился от этой привычки, а потом на дверь, словно собираясь куда-то уходить. Дар поджал губы, натянуто улыбаясь и точно собираясь извиниться. Возможно, на этом бы все и закончилось... - причина только в этом? - В моей... неопытности тоже, - постарался выразиться как можно мягче рыжий. Павус одновременно облегченно и обеспокоенно вздохнул. Чародей сел ровнее, протягивая руку к Инквизитору и заставляя того практически перетянуться через ванну, чтобы запечатлеть на его прохладных губах жаркий поцелуй. Вестник не сопротивлялся, лишь придерживался за борт, чтобы не свалиться в воду. Из этой попытки ничего не вышло и эльф все равно упал, только Дориан придерживал его, усаживая на свои бедра и вновь впиваясь в губы поцелуем. - Твоя "неопытность" нам совершенно не помешает, аматус. Я буду вести тебя, - мурлыкал тевинтерец в его губы, скользя руками по влажной, покрытой шрамами коже Дара. Железный Бык смотрел на Инквизитора с немым вопросом в его взгляде. Вестник смотрел на него с довольно громким вопросом "а какого хрена решать должен я?!", но вслух этого не сказал. Когда несколько дней назад эльф пришел к одноглазому на его важный разговор, тот рассказал о возможном союзе с кунари, на что остроухий тут же ответил, что ему это не нравится. И вот все же они здесь. Все же они пришли, все же должны спасти корабль кунари и пожертвовать "Боевыми Быками", на этом настаивал тот эльфийский-кунарийский друг рогатого. Рослый сопартиец находился в замешательстве перед Куном и своими парнями. Дар нахмурился, видя не менее хмурое лицо эльфа, чье имя он не потрудился запомнить. Даже если он сейчас скажет свое мнение, почему Бык должен послушаться его? Они оба прекрасно знают, что если бы Бен-Хазрат приказал убить Инквизитора, то кунари бы послушался этого приказа. - Спасай своих людей, Бык, - остроухий указал в сторону, где на обрыве был Крем с ребятами. - Нет! - крикнул тот другой парень, но рогатый не слушал его, он трубил отступление. Дар не знал, почему же сопартиец послушался его, почему его решение зависело лишь от веского слова какого-то эльфа. Но Бык ни разу не сказал, что расстроен этим или что правда чувствует себя предателем. На обратном пути он так же весело болтал со своими ребятами, пил и шуточно заигрывал с боссом. О том, что произошло на Штормовом берегу догадывался только Кремзиус, который как-то поравнялся с Вестником, чтобы лучше расспросить его. - Инквизитор? - Кремизиус? - Слух режет. - Взаимно. - Можно спросить? - Ты всегда можешь рискнуть. - Что произошло... там, когда протрубили отступление? - парень взглянул на рыжего, тот сжал поводья крепче, скрепя кожей перчаток. - Бык протрубил отступление. Корабль взорвался. Мы не можем создать союз с кунари. - Да-да, знаю. Но все же... - У него был выбор. - Между нашими жизнями и кораблем? - Именно. - И он выбрал нас? Или это был приказ? - Приказ он получил не от меня. И приказ был иной. - Хм... я думаю, шеф очень уважает Вас, босс. - Вероятно это так, Крем, вероятно это так, - эльф не знал, так ли это, но, кажется, лейтенанту "Боевых Быков" этого было достаточно, так как больше с расспросами он и не лез. По прибытию в Скайхолд, рогатый вновь завел разговор с юношей, как раз после того как на глазах рыжего совершили самый странный суицид в мире - об Быка. Инквизитор лишь смотрел на рану товарища, недовольно морща нос. Это всегда смешило одноглазого, так что тот и смеялся сейчас. - Не делай такое лицо, босс, - кунари похлопал Вестника по плечу. - Поди отравлен... как ты? - Жжется адски, но, думаю, это не так больно, как зеленая хрень на твоей ладошке, босс, - вновь посмеялся рогатый, кивая в сторону стенки. Дар пошел за ним. Они встали лицом к горам. Инквизитор опять нахмурился. - Мог предупредить... - А ты бы смог так реалистично удивиться? - поинтересовался Бык, но тут же поплатился за свой вопрос, получив в ответ совершенно удивленное, искреннее лицо Вестника, наполненное ужасом и переживанием за товарища, - ладно... я верю. Не смотри так, - эльф улыбнулся, - знаешь... я хотел сказать. - Нет, Бык, на дракона не скоро пойдем. - Хаха, босс, я серьезно. - Я тоже! - притворно возмутился остроухий. Рогатый весело рассмеялся. - Я о том, что не жалею, что так вышло... мы спасли моих парней. - Ни один союз не стоит их жизней, - улыбнулся рыжий, бывший кунари помолчал, почесывая пальцами основание рога, а после едва хлопнул хрупкого начальника по спине. - Спасибо, босс. - Почему ты послушал меня, а не старого друга? - Хм... потому что ты принимаешь решения, чтобы спать по-ночам и быть собой, босс. Мне было интересно, кто я в твоих глазах, - Бык усмехнулся, Инквизитор поднял на него взгляд, - в твоих глазах я оказался товарищем, лидером "Быков"... - Хорошим парнем. Твои парни тебе очень дороги, - рогатый опять засмеялся. - Да. В этом все дело, - мужчина глубоко вздохнул, посмеиваясь, - а вот почему ты выбрал их? Союз бы много дал. - Ты спрашиваешь? Мне нравятся твои парни, Бык. И ты нашел их, ты собрал их вместе, они твои парни, они то, что ты приобрел. Кун у тебя был всегда и ты для этого просто родился в правильном месте. - Хах, и люди спрашивают, почему мы тебя слушаемся, - Бык вновь заулыбался. - Я их тоже спрашиваю. Как-то непонятно отвечают. Мямлят. - Это от страха. - Жуткий Инквизитор. - Жуть, - рогатый выпрямился, потягиваясь до хруста в спине, после роняя ладонь на голову Вестника, хорошо что тот себе язык не откусил от такого "дружеского жеста", - главное быть там, где ты, босс. Остальное хрень, -он махнул рукой и ушел, скрывшись за дверью. Дар разворошил пальцами волосы, тоже не оставаясь на стене. По прибытию в Скайхолд, эльф выяснил, что пропал один из его товарищей - Блэкволл. Дар был удивлен, но больше расстроен. Ему совсем не понравилось, что тот вот так пропал, оставив только какую-то расплывчатую записку. Остался какой-то неприятный осадок, что Страж с такой легкостью бросил их и куда-то сбежал, извиняясь. К черту все эти извинения! Друзья не должны с такой легкостью уходить из его жизни. Пожалуйста, только не снова! К счастью, агенты Лелианы быстро нашли, куда девался Блэкволл. Стоило его найти хотя бы за тем, чтобы вправить ему челюсть и высказать все то, что он думает о нем. Хотя Дар и знал, что не будет так груб, как думал в тот момент, поскольку успеет остыть за поездку. Песчанка был счастлив гнать на всех скоростях в Вал Руайо, чтобы прибыть туда в кратчайшие сроки. С Инквизитором отправился только Варрик и командор, который в последнее время подозрительно часто улыбался. Остальные не загорелись желанием скакать днем и ночью, чтобы быстрее прибыть в город. Как-то их задницы не запищали от радости, при мысли о седле. Гном же отправился в качестве поддержки друга, Каллен в качестве советника и, на всякий случай, защитника. А нытье Павуса никто не захотел слушать, потому мага даже не предупредили о предстоящей поездке. В конце концов, не таскать же его везде с собой? В Вал Руайо лил дождь. Их даже погода кинула, что уж говорить о Блэкволле. И все оказалось совсем неприятно, когда их товарищ вышел на эшафот, сообщая о том, что никакой он не Страж, что врал им, что является убийцей... Писака в тот момент смотрел на Инквизитора, который и слово не проронил, просто с печалью глядя на друга. Он знал. Нет, не то, кем на самом деле являлся спутник и не о его прошлом, провидцем Дар не был. Он знал, что что-то не так, что Блэкволл о чем-то врет и Страж из него никакой... и при этом никогда не расспрашивал, доверял и считал другом. Тетрасу тогда самому захотелось справить челюсть боевому товарищу, но и он этого не стал делать. Не было возможности. Паршиво. - Зачем ты пришел? - спросил Блэкволл, сидя за решеткой. Вестник не удостоил его ответом, - ты теперь все знаешь, знаешь кто я. - Ты... льстишь себе, Блэкволл. - Да, возможно. Тогда проваливай к черту. Меня ждет казнь, я получу по заслугам. - Нет, ты просто сдашься. И никому от этого не будет легче, - Вестник слышал, как дрогнул голос товарища, когда тот изобразил злость. Да, он злился, но не так, как старался изобразить, - я считал тебя более смелым, Блэкволл. - Ты знаешь, что это не мое имя... - Твое. - Нет! - мужчина ударил по решетке, та загромыхала, но эльф даже не вздрогнул. - Я не знаю никакого Рене... я знаю хорошего друга, боевого товарища и теплого человека, на которого можно положиться. Это тот, кто ты есть теперь. Можешь кричать на меня... - Зачем ты пришел? - воин сел на пол, отвернувшись от собеседника, - я уже выбрал смерть. - Прости, но с меня хватит смерти друзей... - прошептал эльф и Блэкволл почувствовал укол от этих слов. Потому рыцарь промолчал, заканчивая разговор. Остроухий не стал прощаться, выходя из подземных тюрем и натыкаясь на командора. Розерфорд ждал его, держа в руках письмо. - Инквизитор, что собираетесь делать насчет Бл... Рене? - Хочу, чтобы его задницу притащили в главный зал, - холодно прошипел зеленоглазый, проходя мимо и даже не пытаясь завязать разговор. Каллен попался под горячую руку, но срывать злость на ближних Инквизитор не привык. Бывший храмовник явно чувствовал, что и не надо пытаться советовать. Решение уже принято. Впрочем, если говорить про ауру, то с Вестником даже горожане боялись поздороваться, чтобы случайно не превратиться в пепел или льдышку, смотря что первым их коснется - гнев или холодная собранность. Как и просил рыжий эльф, Рене доставили ему на ковер. Вежливости и благодарности ему не прибавилось, а Дар успел успокоиться, не без помощи, разумеется. В Скайхолде осталось не так много людей, которые действительно бы еще могли спокойно смотреть на приведенного лже-Стража. Больше всего негодовала Кассандра, едва ли не выплевывая огонь, словно драконица. - И зачем ты меня вытащил? - Зачем? Ты мой друг, Блэкволл, - с горькой улыбкой произнес Инквизитор, подпирая голову кулаком, - смирись. Ты же любишь смирение. - Хах... собираешься сам меня казнить? - Зачем? - Я... лгал... и.. - Прошлое есть у всех, Блэкволл. Никого тут белым и пушистым не назовешь. Мне важно твое сейчас - сейчас ты достойный человек и верный друг. А кто такой Рене мне, если честно, до свечки, - юноша встал со своего трона, спускаясь медленным, гордым шагом к товарищу, отчего тот чувствовал себя все более виновным, но уже из-за того как говорил с Вестником и что ему говорил. Забавно, что в тот момент, когда теплые зеленые глаза оказались так близко, его волновала больше сама ложь остроухому намного больше, чем убийство. С того уже сняли кандалы. Дар протянул мужчине руку, - если ты так ненавидишь себя за свой проступок, то сделай одолжение своему другу - искупи его не своей смертью. - Таково твое решение? - Подай апелляцию, - усмехнулся Инквизитор, помогая встать рыцарю, который схватился за простившую его руку, не зная, накричать на мальчишку или сломать ему кости в крепком, благодарном объятии. Вечером, на тренировке, эльфа донимала своим возмущением Искательница, которая уверилась в том, что верить Блэкволлу нельзя, что он лжец и убийца и вообще ужасный человек. Ее ярость была понятна, но через пару часов надоела рыжему окончательно. К тому же тренироваться с ней стало совершенно невозможно, от злости она допускала слишком много ошибок. Дар, уставший от ее возгласов по поводу того, что его оставили в Инквизиции, уложил Пентагаст на лопатки, воспользовавшись ее опрометчивым ударом, и прижал ее предплечьем у горла к земле. - Кас, хватит. - Он лжец, мы пригрели зме... - Хватит, Кас! Пожалуйста. Мы тут все не зайки с пушистыми хвостиками. Кто из нас безгрешен? Тебя возмущает его ложь? Я заметил, для тебя это больная тема. Так иди, набей ему морду, выскажись уже, Кас. Он мой друг. Он твой друг! Друзей не бросают просто потому что они оступились когда-то давно. Это ужасно, я же не спорю! Ты, пожалуйста, вспомни, кем я был для тебя, когда мы встретились? Убийца Верховной жрицы, террорист, который разрушил возможность перемирия магов и Церкви! И ты мне шанс дала, - эльф встал, убирая мечи, - тренировка закончена, - выдохнул он, отвернувшись от подруги, - ты можешь никогда не прощать его за тот... поступок. Но грош цена твоей дружбе, если ты не умеешь прощать вообще, - Инквизитор вернулся в главное здание. У него было вполне много не интересных дел, помимо выслушивания ругани Искательницы. Женщина смотрела ему вслед, сидя на земле и поджимая губы. Насколько слышал Вестник, в тот вечер эти двое и правда набили друг другу морды.