Лишь руку протяни...

"Ад мы пережили на земле." (с) Ян Вон Сик

- Констанс! - тихо позвала служанку Валентина, осторожно покачивая колыбель. Констанс немедленно высунула из-за двери свою остренькое, похожее на лисью мордочку, лицо: - Госпожа? - Позови мадам Генриетту, - шепнула графиня. - Отец, очевидно, заждался меня в саду. - Маленький Франсуа уснул, - с любопытством протянула служанка. - Констанс! - женщина строго посмотрела на неё, и та поспешно ретировалась, вернувшись с няней ребенка. Графиня, тем временем, покрыла плечи накидкой, поправила волосы и вышла в сад. *** Он еще издали заметил дочь: осунувшаяся, побледневшая после родов, она медленно шла по аллее, щурясь на яркое весеннее солнце. Хоть сын родился два месяца назад, Валентина восстанавливала силы до сих пор. Вильфор прищурился, глядя на неё: на улице расцветала весна, а его девочка была слаба, как первый цветок. И от этого болью сжималось сердце несчастного родителя. - Валентина. - Отец, - со всей возможной лаской прижалась к нему Валентина. Они присели на скамью, а Вильфор так и не отпустил дочь от себя. Прошло немного времени, и графиня вздохнула: - Давай пройдемся. Погода хороша. - Идем. И они пошли по саду, тихо разговаривая. Теперь извечной темой их разговора был внук. Когда только Франсуа появился на свет, Валентина была едва жива, и повитуха - крепкая грубая женщина - тоном, не терпящим возражения, отослала Максимилиана к жене, а сама, поколебавшись между оставшимися Бендетто и Вильфором, отдала малыша старшему мужчине и вновь скрылась за дверью. Состояние Вильфора было близким к панике, но... но с ребенком не происходило ничего плохого: он не кашлял, не плакал, не умирал. Просто мирно посапывал на руках у дедушки. Бывший господин королевский прокурор беспомощно посмотрел на сына, ища поддержки и словно одновременно удивляясь тому, что с малышом всё хорошо. Бендетто ободряюще улыбнулся, помог отцу сесть, а сам встал, облокотившись на спинку стула и заглядывая в личико Франсуа через плечо его деда. Вильфор был настолько поглощен созерцанием внука, что не услышал то, что смог расслышать его сын - тихие шаги за спиной. И только маленькие детские ручки на его плече обратили внимание на четвертого человечка, появившегося в комнате. Вильфор вздрогнул, когда увидел, что из-за его плеча на него смотрит Катерина - девочка едва ли чем-то, кроме цвета волос, отличалась от Валентины в детстве. Это нечаянное движение, казалось, обидело девочку и почти разбудило мальчика. Вильфор замер, готовясь к громкому плачу внука. Однако его не последовало. Франсуа повозился и вновь сладко уснул. Тогда Бендетто, улыбнувшись Катерине, положил левую руку на ее спинку и прошептал: - С тобой, милая, только в прятки играть. Подкралась совсем тихо. Даже дедушка испугался. Данглар говорил тихо, а сам настойчиво, но ненавязчиво подталкивал племянницу к Вильфору. Катерина недоверчиво посмотрела на обоих мужчин, а потом снова, но более боязливо, прижалась к плечу дедушки и шепотом спросила: - Это мой братик? Вильфор беспомощно оглянулся на сына - тот кивнул - и, волнуясь, прерывающимся голосом ответил: - Да. Девочка, осмелев, прижалась щекой к плечу деда и стала рассматривать брата. А Вильфор, переведя дыхание, еще раз обернулся к сыну и, склонив голову, коснулся щекой темно-русой макушки внучки. Бендетто тогда счастливо улыбнулся и, обняв крестницу и отца, задумчиво посмотрел на дверь комнаты... В саду становилось теплее. Вильфор, ведя дочь под руку, другой рукой чуть расстегнул верхние пуговицы сюртука и почувствовал, как Валентина встрепенулась. - Что такое?- он повернулся к дочери. - Карета, - графиня кивнула в сторону входа в сад. - Приехали. Отец и дочь, не торопясь, пошли к садовым воротам. Там из экипажа выходили прибывшие. Катерина уже была на тротуаре и терпеливо дожидалась, когда выйдет отец. А Бендетто помогал выйти матери. Своей мягкой грацией Эрмина до сих пор притягивала к себе взгляды. Валентина посмотрела на отца, который неотрывно следил за прибывшей женщиной: - Отец!.. Она так красива... И вы оба... Почему вы не хотите быть вместе? - Мы уже не в том возрасте, моя дорогая, - он положил ладонь на пальчики дочери. - Чтобы связывать себя и друг друга какими-то узами. Кроме того, мне путь в общество закрыт. А баронесса ведет светскую жизнь. Да и Рауль... - Отец! - дочь возмущенно смотрела на него. - Ты себя слышишь? Какое общество? - Валентина! Я не хочу, чтобы она снова жила как преступница! Графиня посмотрела на отца, сведя брови к переносице, и покачала головой. - Она любит тебя. Вильфор резко отвернулся, уходя от ответа и, улыбаясь, обнял внучку, уже подбежавшую к нему: - Ну, кто это тут приехал? Как прошла месса? - Ах, господин де Вильфор, это так... красиво... Большие серые глазенки, смотрящие снизу вверх, были так трогательны. Они заставили Вильфора вспомнить маленькую Валентину. Он обернулся к дочери, но та уже смотрела на идущих по дороге мужа, брата и баронессу. Подойдя, мужчины степенно поздоровались с ожидающими их отцом и дочерью. Вильфор, после рукопожатий, подошел к Эрмине и, коснувшись губами ее руки, сказал: - Очень рад видеть Вас, баронесса. Женщина чуть поджала губы, затем улыбнулась и тихо ответила: - Я тоже рада, господин де Вильфор. И, пройдя к Валентине, баронесса обменялась с графиней символическими поцелуями. - В дом? - вопросительно кивнул Максимилиан. - Нет, - Данглары одновременно покачали головами, потом переглянулись и улыбнулись друг другу. - Хорошо, - Валентина вежливо отступила, открывая дальнейшую дорогу в сад. Бендетто предложил матери руку. Та, обернувшись, взглянула на Вильфора и подала руку сыну. Катерина, взвизгнув, повисла на другой руке Бендетто. Валентина тут же строго посмотрела на дочь, и та нехотя отошла к Максимилиану. - Рауль! - графиня чуть приподняла край юбки. - Мне нужна твоя помощь. Пусть отец с баронессой пока идут. - Да, - Бендетто коснулся губами руки матери, а дочь почти подтолкнула отца к Дангларам. Вильфор несколько несмело предложил свою руку. Эрмина с благодарной улыбкой оперлась на нее, и они медленно пошли вперед. Максимилиан и Катерина, чуть отставая, двинулись следом. - Думаешь, всё получится? - Бендетто склонился к сестре: оба смотрели на родителей. - Все зависит только от них, - графиня не отводила взгляда от изысканно уложенных волос баронессы. - А теперь помоги-ка мне. Она бесцеремонно чуть отставила ножку из-под приподнятой юбки: - Что-то крючок на обуви колется. - Что? - и без того длинное лицо Бендетто вытянулось в просто маску удивления. Валентина посмотрела на брата и усмехнулась. - Ах, братец! Как тебя легко вывести из равновесия! Она знала, что молодой барон скорее приведет толпу обувных мастеров, чем что-то сделает сам. - Ах, так! - Бендетто громко рассмеялся и принялся щекотать сестру. Графиня, смеясь, отбивалась от цепких рук. Глаза обоих лучились таким счастьем, и улыбки сияли так радостно, что остальные, обернувшиеся на звук, тоже тепло улыбнулись, а Катерина звонко расхохоталась. Бендетто сжалился, наконец, над сестрой и, склонившись к ней, незаметно шепнул на ухо: - Взгляни! Брат и сестра стояли, радостно улыбаясь, и смотрели на родителей. Эрмина, опираясь на руку Вильфора, взглянула на сына. И глаза ее блеснули от счастья и гордости. Вильфор, осторожно обнимал баронессу второй рукой. Он, казалось, боялся смотреть на неё, даже верить, что любимая женщина вновь рядом. А она, между тем, будто невзначай, поглаживала его руку… Валентина коснулась мужа, Бендетто подхватил Катерину, и все четверо пошли в противоположную сторону, чтобы не мешать родителям. Этим двоим было, что сказать друг другу.