***
Касамацу игнорировал Кисе все следующие дни, хотя Рета и пытался привлечь его внимание, когда попытки завязать разговор заканчивались тем, что блондин либо получал дверцей шкафчика по носу, либо ему с силой наступали на ногу. Юкио не избегал его, но и не позволял к себе подойти, держа молчаливую дистанцию. Это было очень жестоко. На памяти Кисе такой метод игнора казался ему самым болезненным, ведь от каждого мрачного и злючего взгляда голубых глаз хотелось сгореть заживо и послушно уйти в закат. Рета делал ему больно, он это понимал, но и оставить Касамацу не мог, крутясь рядом как маленький щенок и специально постоянно мозоля глаза. Получить хоть одно слово от семпая — вот какая была первая цель Кисе, теперь он сдерживал свои порывы и старался действительно продвигаться плавно и размеренно, хоть это и получалось с трудом. Касамацу был слишком неприступным, и иногда Кисе думал о том, что все его попытки заведомо провальны: если семпай не хотел с ним говорить и слушать его, то добиться этого было невозможно. Однако Рета не давал себе унывать. Группа Кисе как раз выходила из аудитории, где их задержали на половину перемены, когда к дверям собралась группа старшекурсников, в которой блондин сразу же узнал группу Касамацу. Ему не составило особого труда, чтобы отыскать брюнета взглядом: тот как специально (в чем Рета не сомневался) стоял позади двери, что так с первого раза и не найдешь. Кисе преградил ему путь к входу, пока остальные студенты заходили внутрь, и буквально зажал Юкио между собой и стенкой, а сбоку еще и дверью. — Семпай, нельзя так откровенно избегать меня, — самым ласковым и вкрадчивым тоном протянул Рета со счастливой улыбкой, ведь прошла уже пара секунд с их встречи, а блондин еще не получил порцию игнорирования или удар тем же учебником, а даже успел сказать целое предложение! — Ты делаешь мне этим больно. Касамацу насмешливо фыркнул, складывая руки на груди и как будто бы закрываясь от Кисе. И правда, не лучшая фраза в данной ситуации, и блондин поспешил исправиться: — Я дурак? — попытался угадать он мысли Юкио, и улыбка его ослабла вместе с резким взглядом, которым брюнет его одарил, — Я дурак, — Кисе кивнул, состраивая виноватый вид, — Прости, я не хотел. Это… как-то само получилось? Слова звучали так шаблонно, что Кисе захотелось ударить самого себя, или чтобы Касамацу ударил, да пару раз, а потом перестал дуться и обижаться, а уж синяки со временем заживут. — Ты хоть сам себя слышишь? — наконец, подал голос Юкио, и Рета просиял, несмотря на всю укоризну и гнев, отчетливо слышимые в вопросе. Блондин кивнул, не зная, что сказать, и просто желая услышать голос семпая еще раз. — Сначала сам пойми, что творится у тебя в башке, — Касамацу убрал руки с груди и ткнул пальцем прямо в солнечное сплетение блондина, не спуская с него твердого взгляда, — Ты творишь просто на удивление глупые и нелогичные вещи, что у меня явно складывается впечатление о том, что вдумчивого и нормального разговора у нас с тобой не выйдет. Не говоря уже о каких-либо отношениях, — Юкио выделил предпоследнее слово, заставляя Кисе напрячься, и ткнул пальцем еще раз, шумно дыша через нос, — Уйми свою наглость и сбавь обороты, и пойми уже, чего ты хочешь. А потом подходи ко мне. Касамацу резко отстранился от Кисе, впечатываясь в стену, а затем просто повернулся и обогнул замершего блондина, чтобы скрыться в аудитории, закрыв за собой дверь. Рета так и остался стоять в том коридоре, осмысливая каждое слово Юкио и прокручивая весь монолог в голове несколько раз. В таком разрозненном состоянии было сложно вычленить из него главную мысль, но блондин понял, что Касамацу открыл ему все карты. Воспользоваться ими или нет — оставалось за Кисе. — Ну и что, черт возьми, мне делать? — блондин провел рукой по лицу и взлохматил волосы на макушке, шумно вздыхая и запрокидывая голову, — Чего я хочу? Действительно… чего я хочу?***
Кисе «сбавил обороты и унял свою наглость», как и просил Касамацу, он перестал искать с ним контакта, не мельтешил перед глазами, с головой уйдя в баскетбол, работу и, да, размышления над насущным вопросом, чего же он хочет. Обычно Рете вполне хватало его работы, хобби и компании какой-нибудь девчонки на выходных, но сейчас такой распорядок казался слишком серым и скучным: блондину зверски не хватало общения, и ведь такой голод было невозможно утолить первым встречным знакомым или приятелем. Теперь Кисе скучал по тем часам, что он проводил с Касамацу в аудиториях и библиотеке, ведь даже если не брать их мелкие стычки, блондину нравилось разговаривать с семпаем, даже если их мнения и расходились в некоторых вещах. Так Кисе и понял, чего он хочет. Записав в специально купленный блокнотик строчку «Хочу разговаривать и спорить с семпаем», он вовсе не остановился и продолжил витать в размышлениях дальше, зачастую отвлекаясь от учебы и откровенно лажая в игре, благо пока что у команды не было запланировано матчей, в которых бы блондин мог показать всю свою подготовку. «Хочу, чтобы семпай учил меня» появилось в блокноте, когда Кисе в очередной раз не понял новую тему по политологии, а «Хочу услышать игру семпая» оказалось записано туда же, когда блондин проходил мимо аудитории, отданной под музыкальный кружок, и услышал чью-то игру на гитаре. Рета уже понял, что сидеть и ломать голову, выдавливая из себя все «Хочу» было бессмысленно: нужные мысли приходили в его голову в самые неожиданные моменты и звучали они намного искренней, чем те нескладные и выдуманные после активного мозгового штурма. «Хочу делить с семпаем ужин у него дома», «Хочу сыграть с семпаем в баскетбол», «Хочу носить футболки семпая, и чтобы он носил мои». Кисе был так занят своим списком, что не замечал странных взглядов со стороны Касамацу, которые тот кидал всякий раз, как блондин оказывался в поле его зрения, но вел себя так задумчиво и тихо, что Юкио становилось не по себе. Когда «хочу» перевалило за тридцать, Рета задумался о том, к какой цифре он стремился с самого начала, но так и не смог дать точный ответ, решив, что мог бы пополнять список бесконечно до самой своей смерти. И тогда под сорок девятым и пятидесятым номером блондин записал свои самые сокровенные «хочу» и теперь озаботился мыслью о том, как подойти к Касамацу и презентовать свой блокнот. В голове Реты это выглядело слишком глупо или слишком напыщенно, а семпай лишь презрительно кривил губы и высмеивал каждый пункт из списка, а затем еще и зачитывал вслух при всей своей группе. Это было бы идеальной местью за все дела Кисе, но блондин был вполне готов пойти на такой риск. Но когда Кисе увидел Касамацу в компании друзей, то замялся, еще с пару минут акулой плавая вокруг кучки парней, да так и не решаясь вытащить брюнета из нее. Ситуация казалась неподходящей, Рета не чувствовал себя готовым: он вообще впервые так нервничал и волновался, когда дело доходило до извинений. Оказывается, добиваться людей было довольно сложно, особенно когда эти люди были Касамацу Юкио. Кисе не решался еще пять раз: в столовой, в коридоре, на пути домой, в библиотеке и даже в кафе, куда зашел случайно вслед за Касамацу. Юкио замечал маячившего неприкаянной душой блондина каждый раз, но стоически держал свою позицию гордой скалы, не желая давать тому поблажек, хоть на душе и стало легче, стоило Рете утихомирить пыл и перестать быть таким напористым в своих попытках достучаться до брюнета. В конце концов, в голове Кисе возникла ужасно дикая идея, но именно от нее, блондин знал, эффект будет самым лучшим. Или самым худшим — даже тут был риск напороться на стену бесчувственности и непонимания со стороны Касамацу. Однако Рета решил пойти ва-банк и рискнуть, пока вообще была такая возможность.***
Касамацу сидел в университетском кафетерии на своем привычном месте у окна и задумчиво терзал вилкой порцию обеда, купленную здесь же. Еда выглядела довольно привлекательно, но в отличие от своих шумных приятелей, сидящих рядом и что-то бурно обсуждающих, у брюнета аппетита не было: он только и смог, что закинуть в рот кусочек то ли брокколи, то ли спаржи, да запить парой глотков кофе, а дальше обед стал больше похож на зверское издевательство над пищей. Все мысли Юкио были заняты Кисе, и это казалось ему насмешкой судьбы: ведь стоило блондину перестать маячить на горизонте и кидаться к Касамацу каждый раз при встрече, то он тут же заполонил всю голову. Брюнет не знал, послушался ли Рета его просьбы или просто решил забить, сдавшись? В любом случае, Юкио скучал, и это было глупо отрицать, и, конечно же, ждал. Ждал, когда блондин решится подойти, Юкио ведь его уже простил и даже успел посокрушаться из-за своей слабости. Каждый заслуживает второй шанс, — решил Касамацу, однако поддаваться Кисе не собирался. Может, брюнет и простил его, но бежать к нему сломя голову и кидаться на шею он точно не собирался! Юкио тихо фыркнул, представляя себе такую наиглупейшую картину, и Морияма, сидящий рядом, несильно ткнул его локтем в бок, привлекая внимание. — Касамацу, ты с нами? — спросил он, и в темных глазах можно было прочесть неподдельный интерес. Юкио потер место удара и недоуменно приподнял брови, замечая, что все взгляды за столом обращены на него. — М-м… да? — наугад неуверенно ответил он, и ребята переглянулись, тихо смеясь. — Надо почаще его так подлавливать, — Морияма усмехнулся, отпивая свой кофе и откидываясь на спинку стула, пока Касамацу пытался понять, на что он согласился, — В этот раз мы простим тебя, и все же, не хочешь пойти с нами на групповое свидание? Нам как раз не хватает одного парня. Йошитака с надеждой уставился на Юкио, пока тот переваривал информацию. — Нет, парни, что угодно, только не это, — брюнет отрицательно замотал головой, и остальные ребята в унисон тяжко вздохнули, отлично понимая, что переубедить брюнета в этом деле очень сложно. — Что ж, попытаться стоило, — Морияма тихо посмеялся, а потом нахмурился и повернулся в сторону, где под потолком у стены висела аккуратная колонка университетского радио. Касамацу же снова погрузился в свои мысли, отвернувшись к окну: лишь через пару секунд до его сознания дошли слова из практически всегда молчащего радио, и он буквально застыл, затаив дыхание. — Раз-раз. Проверка. Я надеюсь меня хорошо слышно? — приятный мужской голос, искаженный помехами, прорвался сквозь шум толпы в кафетерии, но лишь некоторые обратили на него внимание, оторвавшись от своих тарелок, — Что-о ж, я начну? Дело в том, что я обидел человека, который стал для меня… м-м, другом? Наверное, так, да. Лучше будет сказать, я обидел своего семпая, — Касамацу шумно выдохнул, опуская голову над тарелкой и нервно колупая вилкой уже остывший обед. После таких слов у него не было сомнений, кто именно добрался до радио, — Долго рассказывать, но добиться его прощения стало довольно сложной задачей. Я потратил кучу времени, чтобы ответить на вопрос, который он мне задал, и сейчас я хочу, чтобы он услышал мой ответ… Юкио шумно сглотнул, как можно спокойней отодвигая стул и вставая. Сделать вид как ни в чем не бывало, было сложно, но брюнет постарался не выдать себя, хоть друзья и одарили его странными взглядами. — Я пойду вперед, аппетита нет, — тихо обратился Касамацу к друзьям, подхватывая свой поднос, а сам отчаянно улавливая слухом знакомый голос. От волнения заныло сердце, но брюнет лишь закусил губу и как можно спокойней дошел до столов с грязной посудой, сгружая туда свою. — В моем списке «хочу» пятьдесят пунктов, и сейчас я их все озвучу. Я надеюсь, ты слышишь меня, семпай. Касамацу выронил ложку, но довольно быстро ее поднял, а затем неловко развернулся и быстрым шагом рванул к выходу из кафетерия, расталкивая зевак и по пути вспоминая, где вообще находилась радио-рубка университета. — Идиот, чертов идиот, не смей, — тихо бубнил себе под нос Юкио, подлетая к пожарному чертежу здания, что висел в главном холле, и отыскивая нужную комнату на третьем этаже, в самом дальнем углу. — Хочу разговаривать и спорить с семпаем, — прозвучало довольно громко, и Касамацу почувствовал, как сердце пропускает удар. Он замер перед первой ступенькой лестницы, судорожно сжимая перила, и позволил себе услышать еще один пункт, — Хочу, чтобы семпай учил меня. — Идиот, — Касамацу тихо засмеялся, чувствуя как с каждым озвученным «хочу» с губ все сложней стереть нервную улыбку. — Хочу сыграть с семпаем в баскетбол! — в этой фразе чувствовалось неподдельное искреннее желание, и Юкио не смог не ответить, бегом поднимаясь до первого пролета. — Сыграем, чтоб тебя. Стоявшие на лестнице студенты посторонились, пропуская широко улыбающегося и говорящего с самим собой брюнета, провожая удивленными взглядами, а Касамацу было плевать, он только и мог, что считать ступеньки под ногами, да вслушиваться в приятный тембр, мурлычущий свои хотелки прямо при всех. — Хочу носить футболки семпая, и чтобы он носил мои, — прозвучало как-то интимно тихо, и Юкио закусил губу, а его скулы залил румянец. — Это уже лишнее, дурак, — смех вновь непроизвольно вырвался из горла Касамацу, когда он достиг пролета второго этажа, а каждый последующий пункт списка все больше и больше задевал что-то в его груди, и становилось не то больно, не то щекотно, — Выпендрежник! Сказать лично тебе мало, надо покрасоваться перед всеми! — в полголоса обратился Юкио к колонке радио, висящей на втором этаже, но в ответ получил лишь еще большую порцию смущения: — Хочу чувствовать руку семпая в своих волосах, — голос засмеялся, и брюнет уловил в нем нотки смущения — все-таки Кисе тоже дико смущался, озвучивая свои сокровенные желания при всех вслух, — Хочу сводить семпая на последний ряд в кино! Касамацу смерчем залетел на третий этаж и тут же огляделся по сторонам, соображая, в какую сторону ему надо кинуться, чтобы добраться до радио-рубки. — Как романтично. — Это смущает, не завидую я этому «семпаю». — Мне кажется, голос похож на голос Кисе! Гул голосов в коридоре не мог перекрыть глубокого голоса Реты, продолжающего вещать всем о своих желаниях, и Юкио кинулся наобум вправо, лавируя между кучками студентов и выискивая взглядом табличку с нужным названием. Его окидывали удивленными, возмущенными и даже усмехающимися взглядами, но брюнет упрямо бежал, пока не достиг конца коридора, а вместе с ним и тупика. Рубки здесь не было, и Касамацу, тихо чертыхнувшись, побежал в другой конец длинного и будто нескончаемого коридора. Какой пункт уже зачитывает Кисе? Сотый? Юкио казалось именно так. От его слов у брюнета горели уши, и хотя зачастую желания Реты были по-детски непосредственными, Касамацу потряхивало от самой ситуации. «Идиот! Дурак! Все-таки заставил меня к себе бежать!» Юкио уже запыхался, и когда достиг цели, вцепившись в ручку двери, то сначала решил отдышаться, чтобы не выглядеть так загнанно перед Кисе, но следующие слова блондина подстегнули лучше всякого хлыста. — Хочу снова услышать сто… Касамацу резко открыл дверь и буквально напрыгнул на Рету сзади, затыкая его рот ладошкой и спешно тыкая на все кнопки приборной панели радио, пытаясь отключить прямую трансляцию. — Идиот, идиот, идиот, — тихо шептал он, пока не опустил черный рычажок, и на стене резко погасла табличка «ИДЕТ ЗАПИСЬ», а радио отключилось, оставляя парней наедине. Тишина нарушалась лишь шумным дыханием Касамацу, пока Кисе не заерзал на стуле, прикасаясь к руке брюнета своей ладошкой, и тот резко одернул ее, будто обжегся. — Ты хоть понимаешь, что творишь? — Юкио не отстранился от Реты, а лишь нервно провел рукой по макушке, опуская голову и тихо смеясь, — Как тебе на ум пришла такая дурная идея? Этот вопрос был больше риторическим, чем прямым, но Кисе смущенно опустил глаза и засопел, еще не понимая, какую реакцию получил: положительную или отрицательную? — Я не знал, как подойти к тебе, вот и пришло на ум сделать это так… — Показушно, — закончил за блондина Касамацу, поворачивая голову и невольно касаясь губами его алеющей скулы. Брюнет тут же двинулся, чтобы, наконец, отлипнуть от Кисе и увеличить между ними дистанцию, но последний вцепился в его предплечье, не давая и шага сделать, и повернул голову так, чтобы между их губами оставалась лишь пара сантиметров. — Но тебе ведь понравилось? — не то спросил, не то утвердил Рета, ласково улыбаясь, и потянулся к замершему в ожидании Касамацу, касаясь губами его губ и неторопливо, нежно целуя, чтобы через пару секунд отстраниться, голодно облизываясь, — Уже можно не терпеть? — тихо прошептал Кисе, заглядывая в глаза Касамацу, и тот неуверенно кивнул, а потом в секунду оказался на коленях развернувшегося на стуле к нему блондина. — Что ты… — возмущенно и удивленно воскликнул Юкио, собираясь спрыгнуть, но Рета предостерегающе ухватил его за бедра, притягивая вплотную и заставляя брюнета отчаянно покраснеть. — Семпай, ты не дослушал, — с лукавой и счастливой улыбкой зашептал Кисе, притянув Касамацу к себе за затылок, — Хочу снова услышать твои стоны, — Рета оставил короткий поцелуй на приоткрытых губах брюнета и снова облизнулся, — Хочу встречаться с тобой, — и вновь поцелуй, только более продолжительный и крепкий, от которого Касамацу чуть не забыл как дышать, — Хочу любить тебя и быть любимым тобой, семпай. Завершающий поцелуй, глубокий и жадный. Руки крепко и собственнически обвили талию Юкио, прижимая к горячему телу Кисе вплотную: казалось, бронепоезд легче с места сдвинуть, чем отстраниться от блондина, и Касамацу сдался, утопая в долгожданной ласке, как в омуте, но нисколько не жалея и ни о чем не думая. Благословенная тишина и пустота в голове наполнялась удовольствием от близости Кисе, и Юкио зверски желал показать тому, как скучал и как же он зол! Непонятно на что, но зол! Рета дурак, каких поискать, на него можно злиться уже только поэтому. — Дурак, — первое, что пришло на ум, когда Кисе отстранился, перестав терзать покрасневшие от грубой и жадной ласки губы Касамацу, — Попробуй еще хоть раз совершить какую-нибудь глупость, и я сравняю с тебя землей, чтоб никто не отскреб. Кисе тихо и счастливо засмеялся, поглаживая семпая по спине, а затем ловко проскальзывая ладошками под его толстовку и проходясь ими уже по голой коже. Касамацу покрылся мурашками, но решил ничего не говорить, укладывая голову на плечо Реты и расслабленно вздыхая. — Так ты пойдешь со мной на свидание? — с хитрыми нотками в голосе спросил Кисе, — Билеты на последний ряд через два часа. Касамацу тихо и раздраженно засопел. — Был так уверен в своей победе? — голос его приобрел твердость и холодность, и Рета торопливо обнял семпая за спину, чтобы не получить по голове. — Нет-нет-нет! Сегодня без драк, только объятия, — со смехом произнес блондин, удерживая дергающегося Юкио, — Делюкс-объятия от крутого парня.